Российский колокол №3-4 2021

скачать книгу бесплатно

мой князь – святой

«…»

ТВОЙ ЛЮБОВНИК ПРИЗНАЛСЯ ПОД ПЫТКОЙ:

[но мы знали и сами]

леди босая

девочка босиком

«…»

Высшая мера

защиты – смерть

Высшая мера

самозащиты – смерть

[закончите

без этого слова]

«…»

А ты знаешь,

[ЧТО]

вдру

г началась осень?

«Любимая…»

Посвящается tb

Любимая,
а ты уже сожгла Коран?
А в чьем переводе?
Можно сжечь Веревкина, Крачковского,
еще парочку – они
не оскорбляли
Господа нашего, но!

Они были
НЕДОСТАТОЧНО ТОЧНЫ

«Если кто-то в городе «хххххх»…»

Если кто-то в городе «хххххх»
что-то сделал раз, и два, и неоднократно
с вьетнамской девочкой, и не с одной,
а потом
на него надели шесть автомобильных покрышек
и подожгли,
это не значит,
что мы не пьем кофе
в Ленинграде,
на углу Владимирского, и не называем это
«Сайгон».

«я т…»

Светлой памяти А. Макарова (Кроткова)

я т
ебя л
юблю

Чистая английская девочка

Людмиле Казарян

– Давно ты ела печеных ежей?
– Нет!
Здесь никак…
Здесь глина плохая!
– А грачей?
– А нам лендлорд
не позволяет!..

«Я знаю…»

Я знаю
несколько способов тебя обидеть.
От булавочного укола до газлайтинга,
когда от страха сама себе перегрызешь вены.

Но я никогда
не делаю
ничего!
Почему ты сказала, что я злодей?

«Есть что-то…»

Есть что-то,
что: «Солнце сияет».

Нет никого
..?
Ыгн..?

«Я…»

Я

тебя

люблю

ВНИМАНИЕ:

Данный текст является моей интеллектуальной собственностью.

Современная проза

Галина Кацюба

Родилась в Казани 26 августа 1969 года. В 1991-м окончила Казанский государственный университет им. Ульянова-Ленина по специальности «журналистика», в 1995-м-Всероссийский государственный институт кинематографии им. С. А. Герасимова (сценарный факультет, мастерская Анатолия Усова), в 2003-м – Высшие литературные курсы Литературного института им. А. М. Горького, в 2012-м защитила диссертацию «Антропософский дискурс в прозе А. Белого и В. Хлебникова» на кафедре истории русской литературы XX века филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. С 2002-го член Союза писателей России. Публиковалась в газете «Московский комсомолец», журналах «Наша улица» (Москва), «Идель» (Казань), «Тело поэзии» (Москва), «Лифт» (Москва), «Столица» (Москва), «Острова» (Нью-Йорк), «Слово/Word» (Нью-Йорк).

Goodbye, Америка

Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и ни герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой

    Отрывок из «Интернационала»
    Э. Потье в переводе А. Я. Коца

Прошел год с тех пор, как аспиранты Института философии решили пожениться. Ивка – всегда готовая разрыдаться, тонконогая и худорукая, с длинными спутанными волосами, похожая на плакучую иву, темой ее диссертации было «православное сознание». И Лев – реинкарнация Льва Троцкого, с такой же острой революционной бородкой, за ношение которой в сталинское время отправляли в ГУЛАГ. Лев писал диссертацию по идеологии троцкизма и во всем подражал вождю мирового пролетариата… Они мечтали прожить вместе двести лет, стать «китами» науки и все время расти, как настоящие гренландские киты, а теперь умирали от скуки вдвоем, ожидая гостей за праздничным столом.

– К нам никто не придет, мы как прокаженные! – сказала Ивка и заплакала.

Ненавидя женские истерики, Лев перевел трепетный взгляд на портрет Троцкого на стене в золоченой раме. Тезка в ответ приветливо блеснул стеклами очков. Между двумя львами завязался немой диалог: они обменивались мыслями, минуя пространство и время. Лев-старший дружески советовал: «Ни мира, ни войны! Держись, старик!», младший благоговел перед животворящим образом Учителя…

Ивка враждебно относилась к фигуре Троцкого, сразу почуяв в нем соперника. Она устраивала скандалы: «Или я, или этот фантом…» Избегая семейных ссор, Лев пробовал забыться в занятиях фортепианной музыкой. Ему удалось поступить в первый класс детской музыкальной школы. Не только котлеты в школьной столовой пленяли его. Подлинной причиной было горячее желание Льва выучиться играть коммунистический гимн Пьера Дегейтера – «Интернационал». Эту жгучую, сладостную для Львиного уха мелодию он мурлыкал себе под нос днем и ночью, называя ее «эрекцией духа», и слышал, как другие голоса вторят ему, перелетая из эпохи Четвертого интернационала, который был, есть и будет всегда!.. И вот, пройдя через унизительную пытку разучивания гамм и фортепианных этюдов для младшего школьного возраста, Лев приблизился к святая святых – взял аккорд, набрал в грудь воздуха и запел фальшивым от волнения фальцетом: «Вста-вай, про-кля-тьем зак-лей-мен-ный…» И тут произошло то, что на языке диалектики называлось «переходом количества в качество»: застучала кровь в висках, задрожали колени… он мял руками белые клавиши и тяжело сопел. Силясь преодолеть дьявольское наваждение, Лёвушка захлопнул крышку пианино, больно прищемив себе палец… но через минуту пришел в себя и заиграл заново. Второй раз он сбился после окончания куплета «Кто был ни-кем, тот ста-нет всем», его голос осекся, голова закружилась, и он застонал в такт любимой мелодии… Лев пристрастился исполнять «Интернационал» и предаваться под звуки пианино неизведанным наслаждениям.

Ивка ничего не знала о «фортепианофилии» супруга, искала причину семейного разлада в его любви к ненавистному разлучнику Льву Троцкому и, сгорая от стыда, покупала журнал для геев «Он и он», стараясь разобраться в постигшем ее несчастье. Бедняжка не догадывалась, что ей нужно гораздо более крутое издание: «Он и оно»… Впрочем, Лев относился к новому увлечению легко, семью из-за пустяка бросать не собирался и, шутя, называл свою слабость «рождением трагедии из духа музыки».

Лев не расставался с вредной привычкой еще и потому, что был абсолютно уверен в своей жене, глубоко изучив особенности ее организма. Ивка обладала уникальным раздвоенным лицом, точно сошедшим с асимметричных полотен Модильяни. Правая его часть была чувственно-прекрасной, с припухшим краем сочных губ, левая – казалась сухой и постной, с углом рта, похожим на грозовую молнию. Разительное отличие двух половин этого необычного лица имело диалектический характер: они были противоположны друг другу, как тезис и антитезис. И если правая сторона Ивкиной головы умирала от горя, левая, используя стресс для улучшения мозгового кровообращения, работала над диссертацией, которая изменит мир и будущее русской философии.

Двуликая Ивка вечно колебалась и не могла отважиться на серьезный разговор с мужем, хотя с горечью понимала, что своим бездействием поощряет полигамию. В отчаянии она увлеклась экспериментами уехавшего в Америку русского натуропата Савла Заморённого, лауреата престижнейших международных премий – Шнобелевской и премии Дарвина – и стала адептом заморённовского учения… Бывшая чудо-повариха посадила Льва-мясоеда на жесткую очистительную диету, и вместо привычного антрекота, лангета или эскалопа благоверного ожидали зарумянившиеся на сковороде семена льна, котлеты из листьев сенны, пироги с крушиной. «Это продлится до тех пор, пока троцкистской паранойе не будет положен конец!» – пригрозила мужу Ивка и провозгласила Великого целителя Савла Заморённого Мессией…

Никто не хотел поздравить молодых в годовщину их свадьбы. Ивка утирала слезы у накрытого стола с дорогими настойками, маркированными товарным знаком «Заморённые». Лев облюбовал бутылку с надписью «Бальзам „Божья коровка“», но, вспомнив, как несправедливо мало живут эти самые сексуальные в мире насекомые, разбавил свой стакан «Эликсиром долголетия из Красного морского ежа» и сделал глоток. Коктейль вызвал перманентный переворот в желудке Льва: причем революция произошла не в одном отдельно взятом мышечном органе, а сразу во всех периферийных и слаборазвитых отделах его пищеварительного тракта!