скачать книгу бесплатно
У врачей чем выше мотивация на успех, тем менее выражен интернальный локус контроля при высокой склонности к риску.
Готовность к риску у врачей тесно взаимосвязана с социальной результативностью (r=0,33, p<0,05) и отрицательно коррелирует с экстернальным локусом контроля (r=–0, 37, p<0,05), т. е. риск направлен, в первую очередь, на помощь больному, и ответственность за этот риск врач берет на себя.
Таким образом, выдвинутая вначале исследования гипотеза о связи ответственности, развивающейся в процессе профессионализации врача, с личностными качествами, которые непосредственно не входят в структуру ответственности, подтвердилась. Были выявлены особенности этой связи на различных этапах профессионализации, характер этих особенностей говорит, что процесс профессионального становления врача – это сложный, многоступенчатый асинхронный процесс.
Литература
Кашапов М. М. Стадии творческого мышления профессионала. Ярославль: Ремдер, 2000.
Муздыбаев К. Психология ответственности. Л.: Наука, 1983.
Психология: Словарь / А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский и др. Под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. М.: Речь, 1990.
Л. Х. Ароян (Москва)
Планирование будущего больными, перенесшими операцию по удалению менингиомы головного мозга[2 - Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ (проект № 14-06-00236а).]
Актуальность исследований, направленных на изучение различных аспектов влияния онкологических болезней на жизнь человека, очевидна. Исследования такого рода проводятся и в медицине, и в психиатрии, а также в психологии.
Частота диагностирования онкологических заболеваний у людей разного возраста по всему миру растет. Такое заболевание может затронуть множество аспектов здоровья человека, в том числе и психологический. Так, например, страх перед онкологией нередко серьезно отражается на состоянии пациента, так же как и методы лечения таких заболеваний.
В последние годы отмечается увеличение интереса к данным исследованиям. Возможно, это связано с уникальностью онкологических заболеваний и «особым» отношением к ним большинства людей.
Исследования показали, что нередко можно наблюдать более высокий уровень нейротизма, избегания травм, депрессии, тревоги у пациентов с различными опухолями, по сравнению со здоровой контрольной группой, соответствующей по возрасту и полу. Можно говорить о том, что около половины пациентов испытывают сильный дистресс, значимо превышающий уровень дистресса здоровой группы. Особенно высок этот стресс в течение короткого периода после операции по удалению опухоли. Авторы отмечают, что уровень стресса на более поздних этапах до сих пор мало изучен.
Уровень тревоги и депрессии также различен у пациентов после операции и в период ожидания терапии облучением. Более молодые пациенты склонны к тревоге в большей степени, как и люди, которые ранее страдали от депрессии. Таких пациентов можно отнести к группе риска.
Опухоли головного мозга встречаются у людей практически любого возраста. Для опухолей головного мозга характерна одна особенность: при любом гистологическом типе опухоли – злокачественной или доброкачественной – оказывается эффект на сам мозг – сдавление и смещение его структур. Однако еще большее значение имеет анатомическое расположение опухоли, так как именно от того, какую долю и какой отдел головного мозга сдавливается опухолью, зависит тип лечения и прогноз.
Менингиома – опухоль, которая возникает из мембран, покрывающих мозг и окружающих центральную нервную систему (т. е. «накладок» черепа и позвоночника). Она является наиболее распространенной доброкачественной опухолью головного мозга у взрослых.
Менингиомы более распространены среди женщин, при этом средний возраст пациентов составляет 56,4 года. 92 % менингиом имеют доброкачественную гистологию (Joung Lee, 2009).
Предпочтительным для лечения менингиомы, как правило, считается операция, если поражение может быть в значительной степени удалено при достаточно низком риске рецидива. Более полное удаление связано с более низким риском рецидива или прогрессирования. Хирургическое удаление, как правило, включает в себя кости и/или твердую мозговую оболочку (один из слоев оболочек), в которую опухоль распространилась. Замена этих структур может быть необходима. Лучевая терапия, радиохирургия и/или изменяющие рост препараты могут рассматриваться в качестве вариантов лечения не полностью удаленных опухолей, в момент рецидива опухоли или ее прогрессирования.
Особенность менингиомы заключается в том, что она может расти медленно, в течение десятилетий, а может вырасти очень быстро. Если пациент «живет» с опухолью долгое время, то нельзя исключать ее влияния на личность и здоровье пациента.
Группой исследователей ИП РАН и НИИ им. Н. Н. Бурденко (Н. В. Тарабрина, Н. Е. Харламенкова, Л. X. Ароян, Д. А. Никитина, Е. Н. Дымова, О. А. Ворона, М. А. Падун, Н. Е. Шаталова и О. С. Зайцев, А. А. Лукшина, О. А. Максакова) проводится исследование, направленное на изучение специфики и уровня психотравматизации больных с опухолями головного мозга в постооперационном периоде.
Выборка для исследования распределяется в возрастном промежутке от 30 до 70 лет, 75 % пациентов в возрасте от 50 лет, 15 % испытуемых мужского пола, 85 % женского.
В данной работе хотелось бы обратить внимание на один из аспектов, а именно на то, как планируют пациенты свою жизнь. В ходе 39 проведенных структурированных интервью с пациентами нами задавались вопросы о планах на будущее.
Для 90 % пациентов диагноз поставлен менее чем за полгода до операции. Даже если менингиома развивалась в течение многих лет и у пациентов были симптомы, они долгое время игнорировали их или могли лечиться от других болезней.
Пациенты отмечают этот период, с момента постановки диагноза до операции, как особенно сложный, ожидание операции сопровождается переживаниями, сбором информации о болезни. Каждый пациент ищет свои ресурсы для принятия ситуации.
Вопрос, вызывающий больше всего времени на подготовку ответа со стороны пациентов в ходе интервью, – это вопрос о планах на будущее, как сразу после операции, так и отсроченно. Все пациенты хотят вернуться к прошлому распорядку жизни как можно быстрее. Сроки пациенты не готовы определять, вообще склонны не думать об этом и объясняют это тем, что процесс выздоровления ими не контролируется. Отметим, что единственный фактор, который отмечают пациенты в качестве изменения, которое они хотели бы внести в свою жизнь, – больше «беречь» себя.
Сильные эмоции, такие как страх, стресс, неожиданность болезни при постановке диагноза и далее, уже после успешно проведенной операции, во многом определяют то, что пациенты не готовы говорить о сроках восстановления и возвращения к прошлой жизни. Отметим, что пациенты, которые продолжают активную социальную жизнь, работают с большим интересом, говорят о своих планах и лучше их вербализуют.
Наоборот, пациенты, которые основное время проводят дома, достаточно вяло говорят о том, что продолжат заниматься домашними делами, но с учетом физического состояния. Также эти пациенты говорят о том, что для них важно не быть обузой близким и, по крайней мере, научиться жить самостоятельно.
Конечно, обе группы пациентов планируют возвращение к старому распорядку, но у первой группы более сильный стимул – социальная жизнь.
Также планирование во многом зависит от того, насколько сильны симптомы и могут ли они повлиять существенно на качество жизни. Перед пациентами встает вопрос о том, смогут ли они восстановиться настолько, чтобы сохранить привычное качество жизни.
В ходе интервью получены интересные данные о том, что именно, с точки зрения пациентов, стало причиной появления и развития опухоли. Десять пациентов говорят о том, что опухоль является следствием некой прошлой физической травмы, три пациента говорили о «прошлых грехах», за которые поплатились своим здоровьем. В наши цели исследования данный аспект не входил, и данный вопрос нами не задавался, но был затронут пациентами самостоятельно. Предполагаем, что в процессе ожидания операции пациенты ищут объяснения своему заболеванию.
Таким образом, на планирование жизни после операции по удалению опухоли оказывают влияние многие факторы: наличие или отсутствие симптомов после операции, наличие иных сопутствующих болезней, предыдущий образ жизни пациента, в том числе и социальная активность, а также то, насколько травмирующим было известие о болезни. Так или иначе, наиболее ясно можно будет говорить о данном вопросе при сравнении результатов первой и второй, отсроченной на 3–6 месяцев встречи с пациентами.
Литература
Ворона О. А. Психологические последствия стресса у больных раком молочной железы: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2005.
Тарабрина Н. В., Генс Г. П., Коробкова Л. И., Ворона О. А., Падун М. А. Стресс и его последствия у больных раком молочной железы. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014.
Joung H. Lee. MD Brain Tumor Neuro-Oncology Center Department of Neurosurgery, Neurological Institute Cleveland Clinic Foundation. Cleveland, USA, 2009.
К. Р. Арутюнова (Москва)
Воздействие алкоголя на формирование моральных суждений[3 - Исследование проводится при поддержке РГНФ (проект № 14-06-00680a).]
Социальная нейронаука – быстро развивающаяся междисциплинарная область исследований, которая изучает биологические основы социальных взаимодействий, включая закономерности просоциального поведения у животных и человека. Под просоциальным поведением в довольно общем определении понимаются действия индивида, которые направлены на помощь другим (например, см.: обзор в Penner et al., 2005). К феноменам просоциального поведения относят различные виды кооперации, эмпатии, альтруизма и морали. Целью данной работы было исследование психологических основ формирования моральных суждений относительно допустимости различных просоциальных действий. Для этого сопоставлялись характеристики моральных оценок индивидов в нормальном состоянии и после принятия алкоголя. Алкоголь, как ни одно другое психоактивное вещество, связан с проявлениями многих форм антисоциального поведения, результатами которых становятся жестокие преступления, случаи суицида, автомобильные и производственные катастрофы. В то же время существуют данные, демонстрирующие, что алкоголь увеличивает стремление индивида помогать другим (см.: обзор в: Steele, Josephs, 1990). Механизмы воздействия алкоголя на социальное поведение человека требуют дальнейшего изучения и являются актуальной областью исследований в психологии и др. дисциплинах. На данный момент в литературе существует только одна работа, в которой изучались характеристики моральных оценок в связи с острым воздействием алкоголя (Duke, B?gue, 2015). Было показано, что уровень алкоголя в крови коррелирует с увеличением утилитарных моральных оценок, т. е. под воздействием алкоголя люди считают более допустимым нанесение смертельного вреда одному человеку для спасения пятерых других людей. Эти данные, на наш взгляд, согласуются с представлениями о феномене «алкогольной миопии»: характерные эффекты алкоголя на социальное поведение включают увеличение крайних социальных оценок и действий (см.: обзор в Steele, Josephs, 1990). С системно-эволюционных позиций, основой этих эффектов может являться снижение активности нейронов, специализированных относительно новых систем поведенческих актов, приводящее к общему снижению дифференцированности соотношения индивида со средой (например, Александров и др., 1990). Ситуация моральной дилеммы в обычных условиях содержит в себе сильный конфликт: с одной стороны, при прочих равных условиях пять жизней лучше, чем одна; а с другой – в культуре существуют жесткие социальные запреты на убийство и нанесение вреда другому человеку. Алкогольная миопия связана со снижением социальных запретов: восприятие социальных запретов на убийство снижается, а очевидные параметры ситуации – «пять жизней лучше, чем одна» – начинают играть основную роль в оценке допустимости вредоносных просоциальных действий. С этой точки зрения, индивидуальное восприятие дилеммы упрощается, а выбор становится менее сложным, причем он упрощается в сторону именно утилитарного суждения: убийство одного для спасения пятерых чаще оценивается как более допустимое.
Описанные выше результаты (Duke, B?gue, 2015) были получены в ходе полевого исследования (в барах), в котором не контролировались такие факторы, как среда и социальное окружение; вид, концентрация и динамика употребления алкоголя; параметры выборки и др. Отсутствовало сопоставление с группой сравнения, которая не употребляла алкоголь. На наш взгляд, для понимания основ воздействий алкоголя на моральные суждения людей необходимо комплексное лабораторное исследование, в котором контролировались бы перечисленные выше факторы, а также сопоставлялись характеристики моральных оценок под воздействием алкоголя и без него у одних и тех же индивидов.
Для проведения данного исследования нами был разработан компьютерный вариант методики «Тест морального чувства» (Moral Sense Test, Cognitive Laboratory, Harvard University, USA), позволяющий синхронно регистрировать поведенческие показатели (оценки испытуемых и временные параметры ответов) и динамику частоты сердечных сокращений (ЧСС) – объективный показатель вегетативного статуса человека. Процедура исследования включала просмотр 30-минутного фильма из серии BBC «Планета Земля», во время которого участникам исследования предлагалось выпить два стакана напитка, который либо содержал алкоголь (сок с водкой «Русский Стандарт» 40 %; этанол 1 г/кг) – условие «алкоголь», либо нет (сок с водой) – условие «контроль». Затем, следуя инструкциям на экране монитора, с помощью клавиатуры и компьютерной мыши участники оценивали по 7-балльной шкале утилитарные просоциальные действия и бездействия персонажей в 30 сценариях моральных дилемм, включающих причинение смерти одному человеку для спасения жизней пятерых других людей (тексты дилемм см. в: Arutyunova et al., 2013).
Исследование проводилось в двух выборках участников из разных культур – российской (n1=35) и западной (Великобритания, n2=25). В исследовании принимали участие мужчины и женщины от 21 года до 55 лет (Med1=29, Med2=31). Все участники проходили исследование дважды, временной промежуток между первым и вторым тестированием составлял 2–4 месяца. Основная группа (n1=25; n2=15) была опрошена один раз в условии «контроль» (концентрация алкоголя в выдыхаемом воздухе, BrAC=0,00 мг/л) и другой раз – в условии «алкоголь» (BrAC>0,2 мг/л). Порядок условий «алкоголь» и «контроль» в эксперименте был контрсбаллансирован между участниками. Группа сравнения (n1=10; n2=10) оба раза была опрошена в условии «контроль».
На основе предварительного анализа данных были описаны паттерны моральных суждений участников в нормальном состоянии и под воздействием алкоголя. В двух экспериментальных условиях сопоставлялись (1) оценки участников по всем 30 сценариям, (2) индексы моральной допустимости (средняя оценка каждого испытуемого по всем 30 сценариям) и (3) соотношение крайних оценок (1 – «запрещено» – и 7 – «обязательно»). Ни в российской, ни в западной выборках описанные характеристики моральных оценок после принятия алкоголя значимо не изменились (критерий Вилкоксона, p>0,05). Корреляции общего паттерна моральных оценок после принятия алкоголя с BrAС, обнаружено не было (Спирмана r,p>0,05). В западной выборке выявлена тенденция к увеличению крайних оценок в условии алкоголь, по сравнению с контрольным условием. Пропорция крайних оценок обоих типов, «запрещено» и «обязательно», по всей выборке увеличилась (критерий Фишера, p=0,002), однако это увеличение наблюдалось только у части испытуемых. В обеих выборках наблюдалось увеличение ЧСС в условии алкоголь, по сравнению с условием контроль (критерий Вилкоксона, p<0,05).
Полученные результаты предварительного анализа данных показывают, что в контролируемых лабораторных условиях острое воздействие алкоголя в дозировке 1 г/кг не приводит к существенному изменению характеристик моральных оценок индивидов. Причем это показано в двух культурах – российской и западной. Полученные результаты могут обсуждаться в контексте феномена алкогольной миопии (см.: Steele, Josephs, 1990). Алкоголь, воздействуя на процессы восприятия и мышления, приводит к избирательному увеличению роли непосредственных и близких к индивиду факторов среды, особенно социальной, в поведении. Например, если окружающая социальная среда вызывает агрессию, человек в большей степени склонен проявлять агрессию в собственном поведении. С другой стороны, если социальная среда предрасполагает к социальной взаимопомощи, индивид в своем поведении начинает проявлять повышенный альтруизм. В проводимом нами лабораторном исследовании участники формируют моральные суждения в сходных условиях среды с обедненным социальным контекстом (наедине с собой работают с компьютером). Отсутствие значимых различий в их моральных суждениях под воздействием алкоголя и без может обозначать, что принятие моральных решений в большой степени интуитивно и оказывается устойчивым к вызываемым алкоголем изменениям в рациональных когнитивных процессах (восприятие, мышление и др.) В то же время социальный контекст может играть существенную роль в эффектах алкоголя на формирование моральных суждений (например, данные Duke, B?gue, 2015 об увеличении утилитарности суждений, полученные в полевом исследовании в ситуации совместного с другими людьми употребления алкоголя в общественном месте, баре).
Для более определенных выводов о воздействии алкоголя на формирование моральных суждений, для выявления системных закономерностей эффектов алкоголя на социальные оценки индивидов нами в настоящий момент проводится более глубокий анализ полученных данных об оценках индивидов и временных параметрах ответа на увеличенной выборке участников, а также анализ данных о динамике различных параметров ЧСС (R-R интервалы) во время решения моральных дилемм.
Литература
Александров Ю. И., Гринченко Ю. В., Светлаев И. А. Влияние острого введения этанола на реализацию поведения и его нейронное обеспечение // Журнал высшей нервной деятельности. 1990. Т. 40. № 3. С. 456–466.
Arutyunova K. R., Alexandrov Yu. I., Znakov V. V., Hauser M. D. Moral judgments in Russian culture: Universality and cultural specificity // Journal of Cognition and Culture. 2013. V. 13. № 3–4. С. 255–285.
Duke А. А., B?gue L. The drunk utilitarian: Blood alcohol concentration predicts utilitarian responses in moral dilemmas // Cognition. 2015. V. 134. P. 121–127.
Penner L. A. Dovidio J. F., Piliavin J. A., Schr?der D. A. Prosocial Behavior: Multilevel Perspectives // Annual Review of Psychology. 2005. V. 56. P. 365–392.
Steele C. M., Josephs R. A. Alcohol myopia: Its prized and dangerous effects // American Psychologist. 1990. V. 45. № 8. P. 921–933.
А. С. Афанасьева, Г. Л. Исурина (Санкт-Петербург)
Психологические факторы комплаенса у ВИЧ-инфицированных
В настоящее время комплаенс (приверженность лечению) пациентов с ВИЧ-инфекцией представляет собой проблему огромной практической важности. Недостаточное соблюдение режима лечения является причиной формирования резистентности вируса и неэффективности терапии (Turner, 2002). Однако психологические факторы комплаенса в настоящее время еще остаются малоизученными.
Цель исследования. Изучение психологических факторов комплаенса и ресурсного потенциала личности ВИЧ-инфицированных пациентов, получающих антиретровирусную терапию (АРВТ).
Гипотезы исследования
Н0: ВИЧ-инфицированные пациенты, получающие АРВТ и имеющие различный уровень комплаенса, не имеют значимых межгрупповых различий в направленности и форме совладающего поведения.
Н1: Пациенты, имеющие значимые трудности в соблюдении режима приема препаратов АРВТ, вошедшие в экспериментальную группу, характеризуются более пассивными и дезадаптивными формами совладающего поведения, а также ограниченным и неэффективным использованием личностных ресурсов.
Н2: Пациенты, успешно справляющиеся с организационными трудностями в соблюдении режима приема препаратов АРВТ, вошедшие в контрольную группу № 1, характеризуются более инициативными и адаптивными формами совладающего поведения, эффективным использованием личностных ресурсов.
Н3: Успешность преодоления организационных трудностей в приеме препаратов АРВТ в качестве химиопрофилактики передачи ВИЧ ребенку беременными женщинами с установленным диагнозом ВИЧ-инфекция, включенными в контрольную группу № 2, преимущественно обусловлена ценностно-мотивационной направленностью личности и индивидуальным значением материнства, нежели адаптивностью форм совладающего поведения.
Н4: Личностные акцентуации обладают как адаптивным, так и дезадаптивным ресурсным потенциалом. Эффективность совладающей активности при взаимодействии с проблемной ситуацией зависит от степени осознанности спектра личностных ресурсов и опыта построения адаптивных, или наоборот, дезадаптивных поведенческих паттернов.
Характеристики выборки. Исследование проводилось на базе ГОБУЗ «Центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями «Хелпер» в г. Великом Новгороде в период с 2012 по 2014 г. В исследовании приняли участие 140 чел., мужчин и женщин, в возрасте от 25 до 45 лет с установленным диагнозом ВИЧ-инфекция. Экспериментальную группу составили 50 пациентов, получающих АРВТ и имеющих значимые трудности в соблюдении режима приема препаратов. Контрольную группу № 1 составили 50 пациентов, получающих АРВТ и успешно справляющихся с организационными трудностями в соблюдении режима приема препаратов. Контрольную группу № 2 составили 40 беременных женщин, успешно справляющихся с организационными трудностями в приеме АРВТ в качестве химиопрофилактики передачи ВИЧ ребенку.
Методики. В работе реализована схема исследования, сочетающая применение методик самоотчета (опросников) и методики экспертной оценки. В качестве методик самоотчета применялись: опросник «Способы совладающего поведения» Р. Лазаруса, С. Фолкмана, адаптированный Т. Л. Крюковой, Е. В. Куфтяк, М. С. Замышляевой в 2004 г., «Опросник для выявления акцентуаций характера» К. Леонгарда, Г. Шмишека, в адаптации В. М. Блейхера, 1973 г., «Опросник перфекционизма», разработанный Н. П. Гаранян, А. В. Холмогоровой в 2008 г., методика «Индекс жизненного стиля» (Life Style Index) Р. Плутчик, Х. Келлермана, Х. Р. Конте. С целью получения специфических данных были адаптированы «Опросник субъективной удовлетворенности лечением» Н. Б. Лутовой, А. В. Борцова и В. Д. Вида 2007 г. и «Шкала медикаментозного комплаенса» Н. Б. Лутовой, А. В, Борцова, А. Я. Вукс, В. Д. Вида 2007 г. Также был применен клинико-биографический метод (исследование анамнеза жизни и заболевания пациентов) в форме полуструктурированной беседы.
Математические методы. Статистический анализ проводился с использованием стандартной компьютерной программы SPSS Statistics 17.0. К полученным данным, после отклонения Н0, был применен метод парных сравнений средних с использованием метода Шеффе, метод корреляционного анализа r-Пирсона, статистическая достоверность данных определена на уровне p<0,05.
Результаты и их интерпретация. С помощью метода парных сравнений средних были обнаружены статистически значимые (p<0,05) межгрупповые различия в совладающем поведении пациентов из экспериментальной и контрольной группы № 1. Совладающее поведение пациентов из экспериментальной группы достоверно более направлено на принятие ответственности за возникновение проблемной ситуации и уклонение от ее решения при наличии высокого риска накопления трудностей, чем совладающее поведение пациентов из контрольной группы № 1. Пациенты из экспериментальной группы статистически достоверно (p<0,01) более низко оценили свою удовлетворенность результатами лечения, взаимоотношениями врач – больной, комфортностью ожидания приема врача и окружающей обстановкой в поликлинике, чем пациенты контрольных групп сравнения. Пациенты из контрольной группы № 1 статистически достоверно (p<0,05) более болезненно воспринимают свой ВИЧ-статус, по сравнению с пациентами из экспериментальной группы. Пациенты из экспериментальной группы статистически достоверно (p<0,01) хуже относятся к медикации, имеют более выраженные когнитивно-поведенческие нарушения, которые проявляются в снижении критики к своему состоянию, более низкий уровень поддержки со стороны близкого окружения, более низкий уровень терапевтического альянса с врачом и плохой прогноз медикаментозного комплаенса, по сравнению с пациентами из контрольных групп сравнения.
В результате применения корреляционного анализа с помощью r-коэффициента Пирсона были обнаружены статистически значимые межгрупповые различия в структуре совладающего поведения и их связь с акцентуированными личностными чертами. Анализ полученных данных позволил реализовать типологический подход к описанию паттернов совладающего поведения, характерных для пациентов, включенных в экспериментальную группу и контрольные группы сравнения. Таким образом, были представлены профили паттернов совладающего поведения пациентов в соответствии с личностными акцентуациями. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными демонстративными чертами статистически достоверно связан с опытом преодоления интенсивности эмоционального реагирования на фрустрацию, выраженной инициативностью, находчивостью в преодолении нестандартных трудностей в ситуации лечения и взаимоотношениях с близкими людьми, лечащим врачом в форме организующей, направляющей деятельности, адекватной поддержкой со стороны близкого окружения. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными застревающими чертами статистически достоверно связан с опытом в постановке трудных целей и задач, подчеркнуто серьезным отношением к жизни, болезни и лечению, глубоким интересом к изучению и ориентацией на объективную информацию о заболевании и препаратах АРВТ, относительно ровным фоном настроения. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными педантичными чертами статистически достоверно связан с опытом в преодолении негативных переживаний путем положительного переосмысления возникших трудностей, ориентацией на высокие стандарты деятельности и полюс «самых успешных», высокой мотивацией достижений в сочетании с оптимизмом и инициативностью. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными возбудимыми чертами статистически достоверно связан с опытом в разрядке психоэмоционального напряжения посредством активного противостояния трудностям и стрессогенному воздействию, ориентацией на высокие стандарты деятельности и полюс «самых успешных», опытом в поиске субъективно новых адаптивных форм поведения, в поэтапном решении задач, пресечении самооправдания и принятии ответственности. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными гипертимическими чертами статистически достоверно связан с опытом в преодолении негативных переживаний за счет их положительного переосмысления, в восполнении субъективного дефекта более выгодным достоинством и поведенческой характеристикой «идеальной модели», в самопоощрении в связи со значимыми достижениями, в аналитическом преодолении переживаний посредством логических установок, адекватной поддержкой со стороны близкого окружения. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными дистимическими чертами статистически достоверно затруднен: чем более выражены акцентуированные черты, тем хуже общий прогноз комплаенса пациента. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными циклотимическими чертами статистически достоверно связан с сопутствующими акцентуированными педантичными и эмотивными чертами. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными тревожными чертами статистически достоверно затруднен интенсивностью проявления тревоги. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными аффективно-экзальтированными чертами статистически достоверно связан с сопутствующими акцентуированными чертами. Комплаенс ВИЧ-инфицированных пациентов с акцентуированными эмотивными чертами статистически достоверно связан с сопутствующими акцентуированными гипертимическими чертами, а именно оптимизмом и инициативностью, а также опытом снижения уровня тревоги и внутреннего сопротивления лечению посредством перехода на подчиненный тип отношений с врачом, восполнения субъективного дефекта более выгодным достоинством и поведенческой характеристикой «идеальной модели».
Выводы. В результате исследования было получено подтверждение наличия значимых межгрупповых различий в направленности и форме совладающего поведения у ВИЧ-инфицированных пациентов, получающих АРВТ и имеющих различный уровень комплаенса. Пациенты из экспериментальной группы характеризуются более дезадаптивными формами совладающего поведения, чем пациенты из контрольной группы № 1. Получено подтверждение зависимости уровня комплаенса пациентов от осознанности ресурсного потенциала акцентуированных личностных черт.
Литература
Turner B. J. Adherence to antiretroviral therapy by human immunodeficiency virus-infected patients // Journal of Infectious Diseases. 2002. V. 185. № 2. P. 143–151.
В. А. Афиногенова, Н. Д. Павлова (Москва)
Речевое взаимодействие собеседников: интенциональная составляющая
Необходимость изучения интенциональных оснований речевого взаимодействия определяется недостаточной разработанностью проблемы психологических механизмов, лежащих в основе объединения реплик собеседников в единый разговор, а также процессуальных факторов, оказывающих влияние на характер интеракций. Интенции субъекта образуют психологическую основу речи и во многом определяют ее характер (Ушакова и др., 2000). Восприятие интенционального подтекста высказываний является важным условием взаимопонимания коммуникантов (Зачесова, 2008), формирования межличностных отношений (Гребенщикова, 2012), развития самого разговора (Павлова и др., 2005). Без обращения к интенциональному плану дискурса невозможно уяснить общие механизмы координации реплик собеседников и организации речевого взаимодействия.
Целью исследования явилось описание интенциональной организации речевого взаимодействия собеседников в процессе диалога.
Общая гипотеза исследования состояла в том, что организацию речевого взаимодействия определяют взаимосвязанные интенциональные паттерны, в которых фиксируется отклик собеседника на выраженные субъектом интенции. Отдельные интенции формируют ведущие интенциональные направленности дискурса, которые обусловливают конкретную форму взаимодействия и направляют его развитие.
Характеристика выборки. Объектом исследования выступали повседневные диалоги студентов. Было записано и транскрибировано 58 диалогов средней продолжительностью 29 реплик (min=5, max=195). Среди них было равное количество собственно диалогов и полилогов (понятия «собственно диалог» и «полилог» используются для дифференциации речевого взаимодействия между двумя и большим количеством собеседников). В разговорах принимали участие от 2 до 11 собеседников. Все они являлись студентами ГАУГН, хорошо знакомыми друг с другом. В исследовании приняло участие 34 чел.: 6 юношей и 28 девушек, в возрасте 17–21 год (средний возраст – 18,7 лет).
Применяемые методические средства. При анализе речевого материала был использован метод интент-анализа (Ушакова и др., 2000). Для статистической обработки данных использован программный пакет Statistica 6.0, способы непараметрического анализа данных. Для анализа результатов экспертной оценки применен коэффициент согласованности Флейса для номинальных переменных и статистика отношения шансов (Флейс, 1989).
Результаты и их обсуждение. Интент-анализ повседневного студенческого дискурса выявил 53 интенциональные категории, которые иерархически соподчинены и относятся к одной из 8 ведущих интенциональных направленностей (ВИН) дискурса: побудить к действию; побудить к общению, обсуждению; поддержать общение, обсуждение; поддержать партнера и его действия; уклониться, возразить, не поддержать; изменить мнение; выразить отношение, состояние; выразить свое мнение. Выявлены значимые различия между ВИН (коэффициент ?? Пирсона, р<0,01), что указывает на статистическую обоснованность их выделения. В повседневном дискурсе преобладают ВИН «Поддержать общение, обсуждение» (39,2 % общего числа реализованных интенций), ВИН «Побудить к общению, обсуждению» (15,8 %), ВИН «Выразить отношение, состояние» (11,6 %) и ВИН «Уклониться, возразить, не поддержать» (9,5 %).
Представленные данные обнаруживают приоритетную направленность дискурса на поддержание, развитие коммуникации и регуляцию межличностных отношений. Выявлена его эмоциональная насыщенность, на что указывает значительная выраженность интенций ВИН «Выразить отношение, состояние» («выразить радость», «выразить недовольство» и пр.).
Реализуемые в процессе взаимодействия интенции образуют согласованные интенциональные паттерны, в которых отражаются актуальные интенции собеседников и отклик партнера на их реализацию. Координация реплик осуществляется не только посредством согласования парных интенциональных категорий («запросить информацию – сообщить», «уточнить понимание – пояснить» и др.). Проявленная интенция может актуализировать несколько ответных реплик, которые могут не соседствуют друг с другом и принадлежать разным коммуникантам. Полиинтенциональная инициирующая реплика может формировать несколько интенциональных паттернов.
Сочетание различных вариантов интенциональных паттернов определяет интенциональную организацию речевого взаимодействия. При линейной организации инициирующая и ответная интенции соотносятся последовательно (34 из 58 диалогов). В разветвленной структуре интенции могут соотноситься как последовательно, так и отсроченно, многократно (24 из 58 диалогов). В ней выделяются фрагменты узловой организации, которая предполагает отнесенность ответных интенций к общей инициирующей интенции.
Выявлены 3 формы интенциональной координации реплик – непосредственное, отсроченное и совмещенное отреагирование проявленной интенции коммуникантом. В повседневном дискурсе преобладает непосредственное отреагирование интенций (55,7 % общего числа зафиксированных интенций): собеседник реализует ответный отклик непосредственно после инициирующей реплики партнера. Совмещенное отреагирование менее выражено (5,2 %) и предполагает общий отклик партнера на несколько реализованных интенций. Отсроченный отклик реализуется спустя несколько реплик партнера (5,3 %).
Часть проявляемых интенций релевантного ответа не вызывает (33,8 % общего числа зафиксированных интенций). В одних случаях подобное неотреагирование связано с влиянием ситуационных условий (1,4 %). В других случаях оно определяется конвенциональными факторами (2,6 %), которые соотносятся с типом реализуемых интенций: интенции «активного слушания» («обозначить понимание партнера», «подтвердить» и др.), «этикетные» интенции («поблагодарить», «поприветствовать» и др.).
Неотреагирование коммуникативного плана преобладает (29,8 % от общего числа зафиксированных интенций). Оно характеризуется субъективным игнорированием проявленных интенций, что является своеобразной стратегией, позволяющей влиять на ход взаимодействия. Нередко отклик партнера не получают составляющие полиинтенциональной реплики (13,1 %). Также возможно игнорирование реплики в целом (16,7 %). Оно рассматривается как коммуникативное неконфликтное противодействие: диалог продолжается, но может изменить линию развития.
Сравнение интенциональной организации речевого взаимодействия в собственно диалогах и полилогах обнаруживает единообразие их интенционального состава и преобладание направленности на поддержание и развитие коммуникации. Вместе с тем обнаруживается ее специфика. Собственно диалоги отличаются большей интенциональной насыщенностью, в них чаще фиксируется непосредственное отреагирование интенций и отсутствие отклика на составляющие полиинтенциональной реплики. В полилогах чаще отмечается отсроченный отклик собеседника и неотреагирование высказывания в целом.
Для диалогической формы речевого взаимодействия более характерна линейная интенциональная организация. Полилогическое взаимодействие более продолжительно и мультинаправленно. Оно предполагает развертывание нескольких интенциональных линий за счет коммуникативной инициативы нескольких участников. Его интенциональная структура отличается разветвленностью и может включать фрагменты узлового характера.
Итак, в результате исследования обнаружена приоритетная направленность повседневного студенческого дискурса на поддержание, развитие коммуникации и регуляцию межличностных отношений. Отмечена его эмоциональная насыщенность. Манифестируемые интенции образуют согласованные интенциональные паттерны, сочетание которых определяет интенциональную организацию речевого взаимодействия (линейную, разветвленную, узловую). Выявлены 3 формы интенциональной координации реплик собеседников, среди которых преобладает непосредственное отреагирование интенций. Причинами неотреагирования интенций выступают факторы ситуационного, конвенционального и коммуникативного плана. Специфика диалогического взаимодействия проявляется в большей интенциональной насыщенности, ему в большей степени присуща линейная интенциональная структура. Полилогическое взаимодействие более продолжительно и мультинаправленно, ему присуща разветвленная интенциональная структура, которая может включать фрагменты узловой.
Литература
Гребенщикова Т. А. Интенциональная организация семейного дискурса: Дис. … канд. психол. наук. М., 2012.
Зачесова И. А. Взаимопонимание собеседников и его роль в развитии диалога // Вопросы психологии. 2008. № 1. С. 66–76.
Павлова Н. Д., Алмаев Н. А., Зачесова И. А., Латынов В. В., Шустова Л. А. Интент-анализ вербальной коммуникации // Проблемы психологии дискурса / Отв. ред. Н. Д. Павлова, И. А. Зачесова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. С. 28–42.
Ушакова Т. Н., Павлова Н. Д., Латынов В. В., Алексеев К. И. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса. СПб.: Алетейя, 2000.
Флейс Дж. Статистические методы для изучения таблиц долей и пропорций / Пер. с англ. И. Л. Легостаевой, А. М. Никифорова. М.: Финансы и статистика, 1989.
И. С. Бажова (Москва)
Психологический защитный механизм компенсации и другие защитные механизмы у лиц с разным уровнем перфекционизма
Психологические защитные механизм были открыты Фрейдом еще в 1879 г., однако их изучение остается значимым и по сей день. Механизмы психологической защиты обеспечивают «жизненно важную» защиту Эго от тревог, возникающих вследствие влияния Супер-Эго и Ид, и участвуют в процессе, сохранения и поддержания баланса психического здоровья. В данной работе рассматривались следующие психологические защитные механизмы: компенсация, регрессия, отрицание, подавление, проекция, замещение, интеллектуализация, реактивное образование.
В экспериментальном исследовании рассматривались связи психологических защитных механизмов и перфекционизма. Хьюитт и Флетт описали следующие составляющие перфекционизма: перфекционизм, ориентированный на себя, перфекционизм, ориентированный на других, социально предписанный перфекционизм (Hewitt, Flett, 1998).
При высоком уровне перфекционизма, ориентированного на себя, человек предъявляет завышенные требования к себе; при высоком уровне перфекционизма, ориентированного на других, – к другим; а при социально предписанном перфекционизме человек расценивает требования, предъявляемые к нему окружающими, как завышенные и нереалистичные.
По определению Хьюитта и Флетта, перфекционизм – это стремление быть совершенным, безупречным во всем. Перфекционизм, ориентированный на себя, предполагает наличие высоких личностных стандартов, внутреннюю мотивацию самосовершенствования, склонность сосредотачиваться на цели и готовность прикладывать усилия ради их достижения: предполагает повышенную самокритичность, развитую самодисциплину, самоконтроль, склонность к рефлексии.
Выраженность этой составляющей перфекционизма предполагает самокритичность, которая при чрезмерной выраженности может переходить в склонность к чрезмерному самоисследованию, самокопанию и самообвинению, делающую невозможным принятие собственных изъянов, недостатков и неудач. Перфекционизм, ориентированный на себя, – составляющая, которая, как установили Хьюитт и Флетт, существенно превалирует над остальными у людей с высокой степенью выраженности стремления быть совершенными, у людей одаренных, у людей, академически успешных (Hewitt, Flett, 1998).
Предположительно это связано с тем, что перфекционисты полагают, что они должны быть совершенными во всем и неудачи не вписываются в их картину мира и не имеют достойных способов компенсаций, нахождения замен, решений, выхода.
Согласно Е. С. Романовой (Романова, 1996), компенсация используется осознанно, что может свидетельствовать о том, что перфекционисты осознанно не хотят оставлять неудачные дела и стремятся их закончить, довести до совершенства, что, возможно, может приводить к невротическим реакциям.
