скачать книгу бесплатно
Отдельные виды обязательств в международном частном праве
Коллектив авторов
Настоящее исследование представляет собой третье издание монографии, посвященной обязательствам в международном частном праве. За последние годы значительно расширилась область непосредственного общения между субъектами гражданского права различных стран, появились разнообразные международно-правовые средства содействия трансграничному обмену товаров и услуг, свободному передвижению людей и имущества.
В монографии исследуются новые виды обязательств в сфере имущественных отношений как в области рыночных отношений (на финансовом рынке), так и в области семейного права (брачный договор). Особое внимание уделено проблемам унификации, гармонизации, сближения законодательства различных государств. Материал подготовлен на основе анализа международных договоров, актов международного «мягкого права», национального законодательства, судебной и арбитражной практики, отечественной и зарубежной доктрины.
Для научных работников и практикующих юристов, преподавателей, студентов и аспирантов, а также для широкого круга читателей, интересующихся вопросами международного частного права.
Отдельные виды обязательств в международном частном праве: монография
Ответственный редактор доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Н.Г. Доронина
Одобрено на заседании секции «Частное право» ученого совета Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Рецензенты:
Вилкова Н.Г. – доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры международного частного права Всероссийской академии внешней торговли;
Соловьева С.В. – кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства иностранных государств Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.
© Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2020
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
CERTAIN TYPES OF OBLIGATIONS IN PRIVATE INTERNATIONAL LAW
Monograph
Third Edition, Revised and Enlarged
Editor
Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation
N.G. Doronina
Moscow
LAW FIRM CONTRACT
2021
Approved at the section “Private law” of the scientific council
of the Institute of Legislation and Comparative Law
under the Government of the Russian Federation
Reviewers:
Vilkova N.G. – Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Professor of the Department of Private International Law of the Russian Foreign Trade Academy;
Solovyova S.V. – Candidate of Law, Leading research fellow of the Department of Civil Legislation of Foreign States of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation.
Certain types of obligations in private international law: Monograph / Marysheva N.I., Lazareva T.P., Shestakova M.P. и др.; ed. by Doronina N.G.; The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation. – Third edition, revised and enlarged. – M.: LAW FIRM CONTRACT, 2021. – 432 p.
This study is the third edition of a monograph on obligations in private international law. In recent years, the area of direct communication between subjects of civil law of different countries has significantly expanded, a variety of international legal means have appeared to facilitate the cross-border exchange of goods and services, the free movement of people and property.
The monograph examines new types of obligations in the field of property relations both in the field of market relations (in the financial market) and in the field of family law (marriage contract). Particular attention is paid to the problems of unification, harmonization, approximation of the legislation of various states. The material was prepared on the basis of an analysis of international treaties, acts of international «soft law», national legislation, judicial and arbitration practice, domestic and foreign doctrine.
For researchers and practicing lawyers, teachers, students and post-graduate students, as well as for a wide range of readers interested in issues of private international law.
Авторский коллектив
Марышева Н.И. – главный научный сотрудник отдела международного частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (далее – ИЗиСП), доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РФ – гл. 13 (в соавторстве с О.В. Сергеевой);
Лазарева Т.П. – ведущий научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП, кандидат юридических наук – гл. 3; гл. 4; гл. 5; гл. 6;
Шестакова М.П. – ведущий научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП, кандидат юридических наук – гл. 1;
Борисов В.Н. – научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП – гл. 10 (в соавторстве с И.О. Хлестовой); гл.12;
Власова Н.В. – научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП – гл. 2;
Доронина Н.Г. – заведующий отделом международного частного права ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ – введение, гл. 7;
Егиазаров В.А.– главный научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ – гл. 11;
Семилютина Н.Г. – заведующий отделом гражданского законодательства иностранных государств ИЗиСП, доктор юридических наук – гл. 9;
Сергеева О.В. – старший научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП, кандидат юридических наук – гл. 13 (в соавторстве с Марышевой Н.И.);
Хлестова И.О. – главный научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП, доктор юридических наук, заслуженный юрист РФ – гл. 10 (в соавторстве с В.Н. Борисовым);
Цирина М.А. – ведущий научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП, кандидат юридических наук – гл. 8.
Authors
Marysheva N.I. – Chief research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of Science of the Russian Federation – Ch. 13 (co-authored with Sergeeva O.V.);
Lazareva T.P. – Leading research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Candidate of Law – Ch. 3, 4, 5, 6;
Shestakova M.P. – Leading research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Candidate of Law – Ch. 1;
Borisov V.N. – Research fellow of the Department of Private International Law of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation (hereinafter – the Institute) – Chapter 10 (co-authored with Klestova I.O.); Ch. 12;
Vlasova N.V. – Research fellow of the Department of Private International Law of the Institute – Ch. 2;
Doronina N.G. – Head of the Department of Private International Law of the Institute, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation – Introduction, Ch. 7;
Egiazarov V.A. – Chief research fellow of the Department of Civil Legislation and Procedure, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation – Ch. 11;
Semilyutina N.G. – Head of the Department of Civil Legislation of Foreign States of the Institute, Doctor of Law – Ch. 9;
Sergeeva O.V. – Senior research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Candidate of Law – Ch. 13 (co-authored with Marysheva N.I.);
Khlestova I.O. – Chief research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Doctor of Law, Honored Lawyer of the Russian Federation – Ch. 10 (co-authored with Borisov V.N.);
Tsirina M.A. – Leading research fellow of the Department of Private International Law of the Institute, Candidate of Law – Ch. 8.
Введение
В настоящем третьем издании монографии учитывается бурное развитие и придание черт глобализации международным экономическим отношениям вносят свои коррективы в правовое регулирование отдельных видов обязательств в том или ином государстве.
Правовое регулирование отдельных видов обязательств учитывает развитие новых тенденций, заставляющих по-новому взглянуть на проблему унификации обязательственного права. Хотя предметом регулирования по-прежнему являются отношения, характеризуемые наличием иностранного элемента, а основным правовым методом регулирования этих отношений – все тот же коллизионный метод регулирования, однако благодаря появлению новых инструментов международного права происходит усиление воздействия международного сообщества на частные правоотношения. Коллизионный метод регулирования все чаще дополняется методом прямого регулирования. При этом влияние международного права осуществляется не только путем применения унифицированных норм международных договоров и конвенций, но и действием нормативных актов региональных объединений типа регламентов Евросоюза, а также посредством воздействия рекомендательных международных документов на национального законодателя.
Сформулированные в международных конвенциях и соглашениях принципы регулирования отдельных сделок, рекомендательные международные документы, влияющие на волю законодательных органов отдельных государств, судебная практика международных судов и арбитражей, а также типовые условия отдельных гражданско-правовых договоров, издаваемых Международной торговой палатой (МТП), – все эти международно-правовые источники непосредственно воздействуют на волю участников рыночных отношений (субъектов гражданского права), предопределяя их выбор применимого права. Благодаря новым международным источникам правового регулирования происходит гармоничное взаимодействие национальных правовых систем в части правового регулирования международного коммерческого оборота, а коллизионным нормам в национальном праве придается решающее значение в защите национальных интересов.
В международном частном праве важным элементом правового регулирования по-прежнему является обращение к единообразным материально-правовым или коллизионным нормам, содержащимся в международных договорах. Об этом говорится в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2019 г. № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации»[1 - БВС РФ. 2019. № 10.]. Обращение к нормам международных договоров в литературе часто именуется материально-правовым или прямым, а также субстантивным методом регулирования[2 - См.: Symeonidis S.C. Private International Law at The End of The 20-th Century: Progress or Regress. General Report. XVth International Congress of Comparative Law. Bristol. July. 1998 (Symeonidis S.C. Report).]. Таким образом, коллизионные и материально-правовые нормы составляют содержание международного частного права. При этом именно коллизионным нормам, т. е. выбору применимого права сторонами гражданского правоотношения, в настоящее время придается особое значение. Коллизионное право, даже если и не отождествляется с понятием «международное частное право», все равно «рассматривается в качестве его исходной, обязательной, нередко «титулообразующей» составляющей»[3 - Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 9.].
В представленном издании выявлены новые тенденции коллизионного и прямого методов правового регулирования международного коммерческого оборота относительно отдельных видов обязательств. Благодаря этим тенденциям коммерческий оборот в международном частном праве стал в полной мере отвечать признакам «трансграничного оборота», который характеризуется применением новых инструментов международно-правового регулирования в отношениях между субъектами гражданского права различных государств. С появлением новых источников регулирования коллизионный метод, основанный на принципе автономии воли сторон, расширяет сферу своего применения. Об этом свидетельствуют изменения, внесенные в разд. VI Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ) в сентябре 2013 г.
Особенностями трансграничных обязательственных отношений являются усложнение связей между субъектами гражданского права и обращение к гражданскому договору долгосрочного действия с элементами организационного характера. Организационный характер гражданского договора проявляется в создании цепочки договорных связей для реализации цели, с которой он был заключен. Цепь взаимосвязанных обязательств, именуемая «автономной правовой системой», стала характерным признаком гражданско-правовых договоров, заключаемых на длительные сроки[4 - См.: Ugle?a Gru?ic. Contractual Networks in European Private International Law // International and Comparative Law Quarterly. 2016. Vol. 65. Part 3. P. 581.].
Автономные правовые системы (или contractual networks) как новое явление в гражданском законодательстве было отмечено и в зарубежной литературе. При этом возможность существования «автономных правовых систем договоров» допускалась как в международном праве[5 - См.: Goode R. Private Commercial Law Conventions and Public and Private International Law: The Radical Approach of the Cape Town Convention 2001 and Its Pronocols // International and Comparative Law Quarterly. 2016. Vol. 65. Part 3. P. 615.], так и в национальных правовых системах. Кейптаунская конвенция 2001 г. (о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования и три Протокола к ней) может быть дополнена примером Всемирной торговой организации (ВТО). Правила международной торговли содержатся в обязательных к подписанию международных соглашениях ВТО.
Об использовании автономной правовой системы свидетельствует и национальное регулирование обязательственных отношений, обеспечивающее современный трансграничный оборот товаров, услуг, рабочей силы и капиталов. В настоящее время все большую роль в трансграничном обороте играют международные конвенции, посвященные таким договорам организационного характера, как, например, договор франчайзинга (коммерческой концессии в Российской Федерации), договор финансового лизинга, дистрибьюторский договор, агентский договор, договоры о совместной деятельности (joint venture agreements), концессионный договор.
Обязательства в сфере финансирования предпринимательской деятельности охватывают разнообразные договоры, так как связаны с участием банков и иных финансовых организаций. Это обязательства, вытекающие из традиционного договора кредитования, залога, поручительства, отдельных форм международных расчетов и «коммерческого кредитования» – финансового лизинга, факторинга, гарантии и т. д. Общим для них является то, что так или иначе эти обязательства бывают тесно связаны с другими международными коммерческими сделками, в частности с договором международной купли-продажи, в целях исполнения которых они и заключаются. Материал, обобщающий правовое регулирование банковских обязательств, структурирован в соответствии с рассматриваемыми вопросами: финансирование оборота материальных ценностей, финансирование долгосрочных гражданско-правовых договоров.
Впервые в данном издании рассматривается анализ норм так называемого мягкого права в правовом регулировании обязательств в международном частном праве. Особенно выделяется в этом плане глава, посвященная обязательствам, возникающим из договора международной купли-продажи. На современном этапе, известном как период глобализации финансовых и товарных рынков, широко используется такой юридико-технический прием, как стандартизация правового регулирования. Так, принятые МТП документы в области расчетно-кредитных отношений не только оказали влияние на развитие международной банковской практики, но и способствовали гармонизации национального законодательства стран с различными правовыми системами.
Каждая национально-правовая система выявляет свои национальные особенности в части финансирования предпринимательской деятельности, поскольку, как подчеркивается в представленном новом издании монографии и в зарубежной литературе, договорные связи между банками, поставщиками и покупателями, агентами и иными посредниками несут в себе отпечаток правовой культуры и исторического развития каждого государства[6 - См., например: Kozolchyk B. Comparative Commercial Contracts Law. Culture and Economic Development. West Academic Publishers. St Paul. MN, 2014.]. Появление автономных правовых систем взаимосвязанных договоров, направленных на достижение определенных экономических целей, в наибольшей степени отвечает национальным интересам экономического развития государства. Использование автономных правовых систем в области реализации инфраструктурных проектов связано с обращением к новым международно-правовым способам унификации национального правового регулирования в целях развития трансграничного оборота.
До середины ХХ столетия работа по унификации национального права касалась преимущественно поиска формулировок коллизионных норм, с помощью которых предполагалось достичь предсказуемости в решении коллизионных вопросов, в какой бы стране они ни ставились. Работа над унификацией материально-правового регулирования отношений ХХ века должна была помочь избежать постановки коллизионных вопросов вовсе. Это направление получило преимущественное развитие после Второй мировой войны. Именно в этот период развитие международно-договорной унификации права и привело к распространению прямого, или субстантивного, метода регулирования. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров является воплощением этой идеи, так как представляет собой систему унифицированных норм по важнейшим аспектам заключения и исполнения контрактов[7 - См.: Рамберг Я. Международные коммерческие транзакции / пер. с англ.; под ред. Н.Г. Вилковой. 4-е изд. М.: Инфотропик Медиа, 2011.]. Сложности в реализации этого направления привели к тому, что достижением в развитии международного частного права стало принятие международных документов, адресованных непосредственно законодательным органам государств.
Комиссия ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) и Международный институт по унификации частного права (УНИДРУА), а также неправительственные организации, осуществляющие кодификацию сложившихся на практике деловых обычаев, Гаагская конференция по международному частному праву широко применяют Рекомендации и Типовые (модельные) законы как современный способ унификации права.
Гаагские принципы о праве, применимом к коммерческим контрактам 2015 г.[8 - См.: Гаагская конференция по международному частному праву «Принципы выбора права, применимого к международным коммерческим договорам» (приняты 19 марта 2015 г.).], Модельные правила договорных отношений, а также международное частное право Европейского Союза, состоящее из международных конвенций и регламентов о договорных и внедоговорных обязательствах, брачно-семейных отношениях, – эти новые инструменты гармонизации правового регулирования трансграничного коммерческого оборота являются предметом анализа в представленном читателю новом переработанном и дополненном издании монографии «Отдельные виды обязательств в международном частном праве».
Глава 1
Договор международной купли-продажи товаров (источники и принципы правового регулирования)
1. Общие положения. Тенденции развития внешнеэкономического сотрудничества в последние десятилетия получили отражение в регламентации международных коммерческих контрактов, центральное место среди которых занимает договор международной купли-продажи товаров.
Создание общих правил и единообразных правовых режимов взаимодействия – одна из ключевых предпосылок дальнейшего развития международного товарообмена на условиях, в равной мере отвечающих интересам продавцов и покупателей.
Активная работа по унификации правил международной купли-продажи товаров началась с середины 50-х гг. прошлого столетия[9 - Подробнее об этом см.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: в 3 т. М., 2002; Звеков В.П. Международное частное право: учебник. 2-е изд. М., 2004; Зыкин И.С. Обычаи и обыкновения в международной торговле. М., 1983; Его же. Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1984; Розенберг М.Г. Договор международной купли-продажи: Комментарий к законодательству и практике разрешения споров. М., 2001; Его же. Международная купля-продажа товаров: Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. М., 2006; Садиков О.Н. Коллизионные нормы в международном частном праве // Советский ежегодник международного права. М., 1983; Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002; Международное частное право: учебник / под ред. Н.И. Марышевой. М., 2018; Асосков А.В. Основы коллизионного права. М., 2012; Проблемы унификации международного частного права / под ред. А.Л. Маковского и И.О. Хлестовой, М., 2012; Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. М., 2019; и др.]. Этот процесс затронул все известные современному международному частному праву формы и методы, а соответственно, и источники правового регулирования внешнеэкономических отношений.
Можно выделить три основных направления в развитии этого процесса. Первое – выработка единых подходов при использовании коллизионного метода регулирования, обеспечивающих наиболее рациональный и предсказуемый выбор норм иностранного права, подлежащих применению к конкретным отношениям.
Второе – создание системы единообразного материально-правового регулирования внешнеторговых контрактов путем принятия унифицированных международных актов (конвенций, соглашений и т. п.) прямого действия, что создает условия для более успешного и взаимовыгодного сотрудничества партнеров из разных стран на общей правовой основе. Именно в сфере международной торговли приняты один из самых значительных актов универсальной унификации международного частного права – Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (Венская конвенция) и ряд других документов общей и региональной унификации правовых норм.
Третьим направлением является сближение норм национального законодательства, применяемых к договорам купли-продажи при коллизионном методе их регулирования.
В силу характера и многообразия условий формирования конкретных внешнеэкономических отношений эффективное их регулирование может достигаться лишь при умелом сочетании различных способов и методов их правовой регламентации. Отдавая должное развитию универсальной унификации как приоритетному направлению в совершенствовании правового регулирования отношений в сфере международной торговли, многие специалисты обращают внимание на объективные факторы, ограничивающие пределы использования этого метода, по крайней мере в нынешних условиях. «Даже такой универсальный документ, как Венская конвенция, – пишет В.П. Звеков, – не может в современных условиях полностью отвечать потребностям мировой торговли»[10 - Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 278.]. Ю. Базедов по этому поводу замечает, что конвенции в большинстве случаев фрагментарны по своему характеру и ни одна из них не направлена на всеобъемлющую кодификацию соответствующей области права в целом; проблема дополнительного обращения к национальному законодательству и выбора права продолжает оставаться актуальной[11 - См.: Базедов Ю. Возрождение процесса унификации права: Европейское договорное право и его элементы // Государство и право. 2000. № 2. С. 65. На этот вопрос обращали внимание и другие ученые. Подробнее об этом см.: Проблемы унификации международного частного права. С. 190; Good R. Rule, Practice and Pragmatism in Transnational Commercial Law // The international and comparative law quarterly. Vol. 54, issue 3. P. 539; Zamora S. Is there Customary International Economic Law? // International economic law. 2011. Vol. 1. P. 105–139; Berger K.P. The Creeping Codification of the New Lex Mercatoria. 2nd ed. Wolters Kluwer, Law & Business, 2010. P. 19–51.]. Объяснить это можно сложностью и длительностью процесса выработки единых правил, которые могли бы устраивать всех или хотя бы многих участников внешнеторгового обмена. Способом преодоления возникающих на этом пути трудностей явился поиск более гибких форм унификации правил и режимов внешней торговли.
При относительной самостоятельности каждого из этих направлений все они взаимосвязаны. В силу сложного характера и многообразия условий формирования конкретных внешнеэкономических отношений эффективным способом их регулирования остается сочетание коллизионного метода и метода унификации с тенденцией к расширению сферы применения международных частноправовых актов прямого действия, имеющих универсальный, региональный или двусторонний характер.
При исследовании сложившейся к настоящему времени системы правового регулирования международной купли-продажи необходимо уделить внимание соотношению норм актов различной правовой принадлежности, с одной стороны, и выявлению актуальных направлений дальнейшего совершенствования этой системы – с другой.
Наряду с совершенствованием и развитием традиционных методов правового регулирования международных экономических отношений ученые и практики в последние десятилетия уделяют значительное внимание выработке новых правовых форм, способствующих укреплению сотрудничества. Появившиеся в результате этой деятельности документы рассматриваются как негосударственные формы унификации, которые не имеют нормативного характера, но создают более широкую правовую базу для согласования сторонами условий контрактов, формулируют принципы их взаимодействия в процессе исполнения обязательств, указывают на последствия их нарушения и т. д.[12 - Подробнее об этом см.: Вилкова Н.Г. Указ. соч. С. 108; Комаров А.С. Применение трансграничных норм в международном коммерческом арбитраже. Международный арбитраж: современные проблемы и решения: сборник статей к 80-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации / под ред. А.А. Костина. М., 2012. С. 185; Бардина М.П. Основание применения Принципов УНИДРУА при разрешении международных коммерческих споров по существу спора. Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота: сборник статей / под общ. ред. А.С. Комарова. М., 2016. С. 6; Канашевский В.А. Международное частное право: учебник. 4-е изд. М., 2019. С. 392; Шестакова М.П. Тенденции развития правового регулирования международной купли-продажи // Журнал российского права. 2013. № 4. С. 78–91.]
Каждое из названных направлений регламентации отношений в области международной торговли имеет свои особенности. На это следует обратить внимание при более детальном рассмотрении отдельных способов и методов унификации правил о договорах международной купли-продажи.
В развитии коллизионного метода правового регулирования международной купли-продажи значительную роль сыграли конвенции, разработанные в рамках Гаагской конференции по международному частному праву.
В 1955 г. была принята Гаагская конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), действующая до настоящего времени (далее – Конвенция 1955 г.)[13 - Конвенция ратифицирована Данией, Финляндией, Францией, Италией, Нигером, Норвегией, Швецией и Швейцарией.]. Ее принятие оценивается специалистами как значительный успех в унификации коллизионных норм, поскольку ряд содержащихся в ней положений получил общее признание и был закреплен в последующий период в международно-правовых актах в сфере коллизионного права, разработанных в первую очередь в рамках Гаагской конференции по международному частному праву, а позднее – в рамках Комиссии ООН по праву международной торговли ЮНСИТРАЛ[14 - См.: Вилкова Н.Г. Указ. соч. С. 108; Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 269.].
Впервые в рамках универсальной унификации Конвенция 1955 г. закрепляет принцип автономии воли сторон при выборе применимого права (ст. 2). При отсутствии соглашения сторон о применимом праве их отношения согласно Конвенции регулируются внутренним правом страны, которая является местом постоянного проживания продавца в момент получения им заказа. Если заказ получен предприятием продавца, применению подлежит внутреннее право страны, в которой находится данное предприятие. В тех же случаях, когда заказ был получен в стране постоянного проживания покупателя или местопребывания предприятия, выдавшего заказ, к продаже применяется внутреннее право этой страны. В названной Конвенции, таким образом, в качестве критериев определения применимого права были избраны место получения заказа и место постоянного проживания соответствующей стороны в момент его получения. Продажа товаров на бирже или с аукциона подлежит регулированию внутренним правом страны, в которой расположена биржа или происходил аукцион (ст. 3).
Дополнением к Конвенции 1955 г. должна была стать Гаагская конвенция о праве, применимом к переходу права собственности при международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), 1958 г. (далее – Конвенция 1958 г.), которая, однако, не вступила в силу. Ее создателям не удалось преодолеть некоторые противоречия в подходах к решению затрагиваемых в этом документе вопросов, по-разному регулируемых правом отдельных государств (в отношении перехода права собственности)[15 - См.: Drobning U. Transfert of Property // Towards a European Civil Code. 2nd ed. The Hague/London/Boston, 1998. P. 495–510.].
Значительное продвижение в развитии и унификации коллизионных правил связано с разработкой в 1986 г. новой Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже (далее – Конвенция 1986 г.). Ее целью было изменение ряда положений Конвенции 1955 г. и внесение дополнений в Венскую конвенцию 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров, касающихся определения субсидиарного статута норм, используемых для восполнения имеющихся в ней пробелов.
Сохраняя ряд важных положений, содержавшихся в ранее принятых актах, Конвенция 1986 г. существенно расширила круг унифицированных правил, которые могли бы способствовать более полной и четкой регламентации вопросов применения коллизионного метода в регулировании международной купли-продажи. В нее включены новые принципиальные правила, в частности, определяющие сферу действия применимого права, возможность применения права, с которым договор с учетом всех обстоятельств имеет более тесную связь. Предусматриваются возможность сторон договориться о подчинении договора купли-продажи в целом или в его части какому-либо иному праву, помимо того, которым он регулировался ранее, возможность применения императивных норм страны суда и др. Конвенция 1986 г., как и Конвенция 1958 г., не вступила в силу. Причиной явились расхождения в доктрине, а также в практике применения континентальной и англосаксонской систем международного частного права, ставшие препятствием для признания этих конвенций достаточным числом государств. Тем не менее разработка данных актов сыграла положительную роль. Многие сформулированные в них положения способствовали сближению позиций различных государств при выработке общих подходов в дальнейшей работе по унификации коллизионных норм на международно-правовом уровне, а в последующем нашли отражение и в национальном законодательстве ряда стран.
Процесс унификации и выработки общих подходов к регулированию внешнеэкономических отношений активизировался с появлением экономических союзов, объединяющих значительные группы государств.
С созданием Европейского Союза началась разработка единообразного правового регулирования, облегчающего осуществление торгово-экономических контрактов между организациями стран, входящих в Союз. В рамках ЕС была подготовлена Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г.[16 - Римская конвенция вступила в силу для стран ЕС 1 апреля 1991 г. В апреле 2005 г. к ней присоединились новые страны ЕС – Чехия, Эстония, Кипр, Латвия, Литва, Венгрия, Мальта, Польша, Словения, Словакия. Подробнее об этом см.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2008. С. 59, 60; Садиков О.Н. Указ. соч. С. 212; Звеков В.П. Международное частное право: курс лекций. С. 67; Его же. Коллизии законов в международном частном праве. С. 273; Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 95.] (далее – Римская конвенция), являвшаяся в течение длительного времени основным источником коллизионного права для участников Союза. Ее значение неоднократно подчеркивалось в литературе. К.М. Шмиттгоф, например, писал, что Римская конвенция «представляет собой коллективное мнение юристов-специалистов по международному частному праву Западной Европы о том, каким должно быть современное коллизионное право, регулирующее контрактные отношения»[17 - Schmitthoff C.M. Conflict of Law Relation to Letters of Credit an English Perspective in Select Essays on International Trade Law. Chia Jui Chang ed. Dordrecht. Nihoff, 1988. P. 588.]. Она была принята государствами – членами ЕС в качестве международного договора.
Согласно ст. 1 Римская конвенция применялась к договорным обязательствам в любой ситуации, связанной с выбором между законами различных государств[18 - Действие Конвенции не распространялось на вопросы, относящиеся к личному статуту или правоспособности физических лиц, касающиеся завещаний и наследования, возникающие из семейных отношений, обязательств по траттам, чекам, векселям и другим оборотным документам, соглашения об арбитраже и выборе суда, на вопросы, регулируемые законодательством о компаниях, и др.]. Она имела приоритет перед национальными нормами государств-участников и, таким образом, способствовала формированию общего права для всех государств Европейского Союза.
В соответствии со ст. 2 Римской конвенции согласованное сторонами право применялось независимо от того, является ли оно правом одного из государств, к которым они принадлежат, или нет. В последующих нормах воспроизведены и развиты наиболее важные положения, которые в свое время были зафиксированы в Гаагских конвенциях: об автономии воли сторон, о возможности договориться о применимом к договору в целом или только к его части праве, о возможности достижения в любое время сторонами договоренности о подчинении договора праву, отличному от того, которым он регулировался ранее, и др. Предусматривались условия применения императивных норм национального права, включая императивные нормы третьих стран.
В тех случаях, когда контракт не содержал положений о применимом праве и выбор сторон не мог быть установлен с достаточной определенностью исходя из условий контракта или обстоятельств дела, договор согласно ст. 4 Римской конвенции подлежал регулированию правом страны, с которой он имеет наиболее тесную и реальную связь. Положения Римской конвенции были восприняты национальным законодательством ряда стран, в том числе не входящих в ЕС. Некоторые из них нашли отражение в разд. VI ГК РФ.
В 2008 г. Римская конвенция была заменена Регламентом (ЕС) № 593/2008 Европейского Парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I») (далее – Регламент «Рим I»)[19 - Regulation (EC) 593/2008 of the European Parliament and of the Council of 17 June 2008 on the Law Applicable to Contractual Obligations (Rome 1) // OJ. 2008. L177/6.], вступившим в действие 17 декабря 2009 г. (за исключением ст. 26, которая применяется с 17 июня 2009 г.)[20 - В данной статье устанавливается, что к 17 июня 2009 г. страны – члены ЕС должны представить Комиссии список конвенций о коллизионном регулировании договорных обязательств с целью их последующей денонсации.]. С этого момента Римская конвенция фактически утратила силу для абсолютного большинства стран ЕС[21 - В соответствии со ст. 299 Договора об учреждении Европейского сообщества Договор и основанные на нем правовые акты (в том числе и Регламент «Рим I») не распространяются на отдельные территории, находящиеся под юрисдикцией ряда государств-членов (Великобритании, Франции, Нидерландов). Действие Регламента не распространяется на Данию, которая не участвовала в его принятии, не связана им и не подчиняется его действию (п. 46 преамбулы Регламента). Коллизионные вопросы договорного права, возникающие между Данией и остальными государствами ЕС, будут регулироваться Римской конвенцией.]. В соответствии с п. 2 ст. 24 Регламента «Рим I» любая отсылка к Римской конвенции понимается как отсылка к Регламенту, который в литературе[22 - См.: Белоглавек А.И. Европейское международное частное право – договорные связи и обязательства: в 2 т. Т. 1. Киев, 2010. С. 21.] характеризуется как эволюционный нормативный правовой акт, вышедший из европейского международного частного права.
Регламент «Рим I» устанавливает на территории государств – членов Европейского сообщества и Европейского Союза единообразные коллизионные нормы, определяющие, законодательство какого именно государства (не обязательно государства – члена ЕС) должно применяться в том случае, если правоотношение содержит иностранный элемент и, соответственно, может регулироваться правом разных стран.
Основываясь на положениях, закрепленных в Римской конвенции и проверенных практикой ее применения, Регламент «Рим I» вместе с тем предусматривает ряд новых по сравнению с Конвенцией положений, отражающих современные требования международного экономического сотрудничества.
Регламент «Рим I», как в свое время и Римская конвенция, подтверждает принцип автономии воли сторон при выборе применимого права (ст. 3); при этом подчеркивается, что выбор избранного сторонами права должен быть прямо выражен или определенно вытекать из положений договора либо из обстоятельств дела.
Существенные изменения внесены в редакцию ст. 4 Регламента «Рим I», определяющей право, подлежащее применению при отсутствии выбора сторон. Имеющиеся различия в позициях представителей стран континентального и общего права потребовали от разработчиков данного документа проявления максимальной четкости в формулировании и раскрытии содержания принципа «наиболее тесной связи договора» с правом определенной страны, а также других коллизионных привязок[23 - Подробнее об этом см.: Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012. С. 385.].
Регламент «Рим I» предусматривает конкретные коллизионные привязки по основным типам договоров, применяемым во внешнеэкономической сфере, – купли-продажи, оказания услуг, аренды недвижимости и др. Для договора купли-продажи – это право страны, где имеет свое обычное место жительства продавец (п. 1 ст. 4). В тех случаях, когда заключаемый сторонами договор не входит в перечень обязательств, имеющих дифференцированные коллизионные привязки, либо относится к смешанным, действует правило, предусмотренное п. 2 той же статьи: применимым признается право той страны, где находится обычное место жительства стороны, которая должна осуществить исполнение, имеющее решающее значение для договора. Предусматриваются возможные исключения из этих правил, например для случаев, когда договор имеет явно более тесные связи с другой страной (п. 3 и 4).
