скачать книгу бесплатно
– Я Чудик, Чудик! – кричал я, силясь дотянуться до двери комнаты в полуметре от коляски.
Мама застыла на месте. Ее глаза, казалось, изменили форму и цвет, вся она стала иной.
Меня заплела боль, навязчивая, волокнистая. Она скрыла все, что мне нравилось или отвращало, – все вдруг уравнялось. Нет, я не позволю этому стать моей реальностью! Я захлопнул дверь и закрыл глаза, делая вид, что я сам нарочно установил между собой и миром эту явную границу. Внешнее бытие прервалось, остановилось, исчезло.
– Я Чудик! – совсем охрипнув, прошептал я.
* * *
Каждое утро мама открывала окно в палате, впуская воздух и солнце, и каждый вечер закрывала его. Вот что такое стабильность, вот что дает ощущение того, что все в порядке, – предсказуемость любимого человека. И я был до предела счастлив. Я любил это состояние наполненности, будь оно даже иллюзией того, что это навсегда.
Мама была единственной из мира людей, с кем я был знаком, не считая врачей. Но разве можно было принимать их в расчет? Деловые, внимательные, равнодушные. Все их эмоции были относительными – когда спины врачей поворачивались, а следом на их лица натягивались улыбки, у мамы в то же время уголки губ словно веревочками тащило вниз. Когда я спрашивал ее об этом, она опускала глаза и говорила: «Они просто обычные люди…»
Так было два года. Я не знал не только других людей, но и всего мира за окном палаты. Я ничего не помнил, что было до больницы… И вот мы выбрались из лабиринта больничного двора. Накануне мне исполнилось пять.
– Милый, хочешь пирожок с яблоками?
Она отошла, оставив меня под развесистым деревом, которое стояло в пыльной асфальтовой кладке, а земля у ствола напоминала залитый свежей смолой гравий.
– Эй, Чудик! – вдруг услышал я и посмотрел в ту сторону, откуда донесся звонкий голос.
Так я получил свой псевдоним. Нет, не кличку, а именно псевдоним. Клички дают для издевки. А та девочка, смеющаяся, с веснушками, была такой чудесной, такой милой, что не могла хотеть меня обидеть. Она была лишь подтверждением того, что говорила мама: я был другим. Первая же девочка поняла это с первого взгляда!
Я немного откатился от бордюра, чтобы коляска могла развернуться на сто восемьдесят градусов. Мне удавалось делать это так точно, словно я всем телом чувствовал эти крохотные деления пространства.
Смеющаяся девочка – я до сих пор согреваюсь той радостью, которую она мне внушила, – набросила на меня перекошенный венок из одуванчиков. Он был так велик, что соскользнул мне на плечи. В нем были поникшие от плетен и я бутоны из которых во все стороны торчали лепестки, а раскрытые глаза – или, скорее, рты – только что сорванных головок на тонких стеблях дышали незнакомым ароматом: я никогда не рвал цветы. Они росли так низко у меня под ногами, стоявшими на маленькой ступеньке. Я обомлел, прислонился ухом к мягкому венку. Голова моя всегда была скошена набок, отчего все в мире являлось мне под наклоном. Впервые мое ухо осязало красоту и нежность.
Девочка убежала.
– Мама, я Чудик! Это правда! Смотри, какая красота! – шептал я и теребил лепестки, вдыхал щекочущую пыльцу, щурился, словно цветочная желтизна была солнечным светом.
Мы приехали домой, где все для меня было совершенно незнакомым. Я все еще терся подбородком и ухом о венок.
Вдруг мама с подергивающимся лицом сказала, что чудиками называют больных людей. Нет, не тех сопливых и кашляющих людей, от которых летит во все стороны, а других, которые тихо живут в своем мире, отличающемся от мира «здоровых», где сопли и кашель не являются «неполноценностью». Я не сразу понял, что простуда проходит, а есть то, что на всю жизнь. Но я считал стабильность лучшим из качеств мира, мама же считала это проклятием. Она хотела, чтобы мир видел меня другим. А я слышал только то, что она хотела видеть меня другим. Я закричал. Закричал, словно рождался заново.
* * *
Окно в комнате оказалось открытым. Виднелся кусочек майского неба. Я поежился: если мама не закроет окно на ночь, я простыну и стану тем «больным», от которого летит во все стороны.
Я шевельнул своим неторопливым языком (да, я сравнивал скорость его движения с чужими языками, которые виднелись во ртах во время разговора). Мне непременно нужно было произнести «мамочка». Как стыдно и гадко – от обиды я едва не лишился способности называть маму этим словом. Я крутанул колеса по направлению к двери и распахнул ее.
– Сыночек… прости меня…
Мама плакала за дверью, не стесняясь жидкости в глазах.
Мне вдруг показалось, что ее слезы хлынули мне в душу, растворяя границы наших миров. Одно короткое слово, в котором было все: и смех, и слезы, – разбило мамину надежду на то, что я мог стать обычным.
– Ты больше не будешь меня любить? – бормотал я. – Я не такой, да?
– Такой, такой! Чудик ты мой, ты самый такой!..
Когда она сказала это, все стало иначе и все вернулось на место. Я улыбнулся и миру, и маме, которая была его частью. Она вдруг наклонила голову, прислушиваясь к моему шепоту. Меня наполнило до краев. Я почувствовал, что теперь и она видела мир под «моим» углом…
Паяльник
– Да на кой… мне ваш китайский паяльник?! Я всю жизнь советским весь дом выручаю! Забирай, не надо мне!
Редкие волосы на затылке Афанасия Карповича подрагивали, а сам он трясся от возмущения.
– Пап, ты же сам говорил, что он чудит. Вот я тебе и привез. Не понравится – так…
– Говорю тебе – забирай! – перебил электрик «в отставке». – «Чудит»… Это ты чудишь! Ну кабель пару раз резанул, так паяльник ни при чем, глаза… руки уже не те… Эх-эх…
Славик держал паяльник, не зная, как поступить. Перед глазами стояла картина, как пожилой отец, всем телом склонившись с лупой над очередной электронной «задачкой», сосредоточенно хмурился, не дыша касался жалом паяльника проводов, платы… Затем радостно хлопал в ладоши, гордо выпрямлялся, молодея на десятки лет, и кричал матери Славика в соседнюю комнату: «Ну что, сделает кто чаю мастеру?»
Славик вошел в свою бывшую комнатку, которая теперь служила отцу мастерской. Повсюду были аккуратно разложены спичечные коробки, подписанные отцовским почерком – один в один чертежный шрифт. Провода, кабели были смотаны по цветам и диаметру. Эта упорядоченность умиротворяла не только отца, но и всех домочадцев. «Порядок в доме – порядок в голове», – говорили Славику и отец, и мать.
Советский паяльник лежал на самом видном и почетном месте, сверкая жалом. Горделивый, пусть и с «поведенным» пластиком и кабелем, перелатанным синей изолентой, он был похож на ветерана, чьи затянувшиеся раны вызывали только большее уважение, свидетельствуя о пройденных боях.
Отец, получивший от жены нагоняй: «Ребенок тебе приятное хотел сделать, а ты как всегда…» – вошел вслед за Славиком.
– Там Петька паровозик опять обесточил, – негромко сказал Славик.
– А чего не принес?
– Забыл…
– Самое главное и забыл, – все еще ворчал Афанасий Карпович, но уже помягче.
– Да вот же…
– Ладно, оставляй этого «китайца». Петьку буду учить – пригодится.
Кира Бег
Кира Бег писатель, автор молодежных романов в жанре фантастики и фэнтези, в которых вы найдете приключения, юмор, тайны и немного любви.
На 2020 г. у автора закончено и опубликовано в Интернете девять романов, множество рассказов и стихов.
Кира Бег – творческий псевдоним Екатерины Павловны Суспицыной, под которым она пишет более десяти лет.
В 2019 г. она номинант конкурсов «Бумажный слон № 11», «Подросток N» в жанре фэнтези. Участник лонг-листов конкурсов от «Эксмо» и «АСТ».
Автор ряда статей на экономические темы.
С 2020 г. – кандидат в члены ИСП.
Светлое будущее
Дверь магазина закрылась за посетителем.
– Что он тут делал? – холодно поинтересовался Игорь, проводив его взглядом.
– Подарок принёс и пожелал удачи в личной жизни, – отозвалась я.
Игорь странно на меня посмотрел, чуть расслабился и предложил:
– Раз так, давай откроем.
Я не стала возражать, поставила подозрительно дёргающуюся, будто внутри что-то перекатывалось, коробку на пол прямо посреди зала и открыла крышку.
На меня уставилась пара несчастных, жалобных глаз. К глазам прилагались четыре лапы, хвост, висячие ушки, розовый ошейник с биркой на шее и ворох светлой шерсти. Пару минут мы с существом недоверчиво разглядывали друг друга, а потом оно замотало хвостом из стороны в сторону и потянулось мордой в мою сторону. Я на всякий случай отпрянула.
– Игорь… что это? – шёпотом спросила у третьего, не отводя взгляда от загадочного существа.
– Это собака, судя по ошейнику, девочка. Ещё совсем маленькая, детёныш, щенок.
– К-как собака? – заикаясь, подняла взгляд на третьего, который с улыбкой смотрел на пришельца в коробке и даже протянул в его сторону руку. – Что мне с ней делать?!
– Как что? Кормить, выгуливать, ухаживать и воспитывать. У тебя что, никогда домашних питомцев не было? – Игорь так удивился, что даже убрал руку от… собаки.
– Но она же живая, – с ужасом произнесла я, глядя на существо.
Оно, не дождавшись внимания, побегало по коробке, потом попыталось вылезти наружу, а когда не удалось, уселось, подогнув задние лапы, и вновь уставилось на меня. И было в этом взгляде столько тоски, что немедленно захотелось взять на ручки и пожалеть.
– Игорь, на Светлом Будущем запрещено держать дома живых существ, только роботов-тамагочи, – выдала я последний аргумент, понимая, что возвращать подарок мне совершенно не хочется, но и что с ним делать, я не представляла.
– Если получить разрешение, то можно, я читал. У этой малышки с документами всё в порядке, вон, полный комплект в коробке. Можешь погладить её, не бойся, она сама тебя боится, – хмыкнул Игорь и, поймав мою руку, потянул её к существу.
То недоверчиво убежало в угол, поджало ушки и опустило голову, с опаской на меня поглядывая. Я попыталась выдернуть руку, но Игорь на меня шикнул:
– Не дёргайся, животные боятся резких движений. Ну же, смелее, вот так.
Мои пальцы коснулись тёплого мягкого меха, существо на миг напряглось, потом, смешно поведя носом, обнюхало руку и, немного подумав, боднуло мою ладонь. Я непонимающе посмотрела на Игоря.
– Ты ей понравилась, и она просит погладить и почесать её.
Это оказалось здорово. Собака пугала меня своими действиями, которых я пока не понимала, но вроде бы вела себя дружелюбно.
– Игорь, посмотри, пожалуйста, нет ли ещё чего-нибудь в коробке, Стас сказал, тут должна быть инструкция, – попросила я, с упоением тиская существо.
– Разумно, – хмыкнул Игорь и принялся изучать упаковку подарка.
К моему удивлению, собака перевернулась на спину и смешно задрыгала лапами, раскрыв зубастую пасть и высунув мокрый розовый язык. Я сперва испугалась, что она сломалась, но, робко дотронувшись, поняла, что это была всего лишь просьба почесать и с этой стороны.
– Действительно, здесь микрофлешка, расчёска, витамины и игрушка, – известил Игорь.
Я, отвлекшись от собаки, осмотрела прилагавшиеся к ней комплектующие и, бросив взгляд на лохматую мордочку с высунутым языком, вставила флешку в браслет.
Всё оказалось не так уж и плохо. Ошейник привязывался к браслету хозяина, что позволяло отслеживать местоположение собаки в пределах планеты, контролировать её здоровье и самочувствие; автоматически срабатывали напоминания о посещении собачьего врача, парикмахера и обучающих курсов.
– Игорь, а зачем собаке курсы? – поинтересовалась я, ревниво глядя, как третий играет с животным.
– Это не только для собаки, но и для хозяина, чтобы малышка тебя слушалась, – отозвался Игорь, и я расстроилась, что нельзя животное отправить одно на курсы, а придётся тратить время вместе с ним. – Посмотри лучше, чем её кормить, и подумай, как назовёшь, – Игорь помахал мячиком перед мордочкой существа, и оно, смешно присев на все лапы, издало громкий звук, от которого я вздрогнула.
– Тяф! Тяф! – подпрыгивая в коробке так, что та едва не переворачивалась, голосила собака.
– Ух ты, как гавкает, – восхитился третий.
– Игорь, как её отключить? – перепугалась я.
Если животное будет всегда таким громким, меня оштрафуют за нарушение общественного порядка! Вот у роботов-тамагочи есть кнопка регулировки звука, а то и вовсе их можно поставить на паузу или выключить.
– Вот сходишь на собачьи курсы – и там тебе всё расскажут, – неведомо чему рассмеялся третий. Я вздохнула.
– Тут сказано: диету выписывает на основании показателей ошейника собачий врач, то есть ветеринар, – поморщилась я, прочитав незнакомое слово. – А ещё можно купить комплексное питание и не готовить собаке отдельно. Как думаешь, это очень дорого? – Я вчиталась в длинный список запрещённых и нежелательных продуктов и пришла в ужас.
Ничего сладкого, перчёного, жирного… Как это всё запомнить и учесть при приготовлении собачьего обеда? Бедняжка, да ей нельзя ничего вкусного и интересного.
– Нужно просто узнать, там же есть контакты магазина товаров для домашних животных? – пожал плечами Игорь и, подхватив существо за живот, поднял его из коробки.
Отмахнувшись от виртокна, я поспешно забрала свой подарок, удивляясь, что тот такой лёгкий и пушистый, а всё же живой. Собака притихла и, взглянув на меня умными глазами, сильнее ко мне прижалась. Я растерянно застыла посреди магазина, не зная, что делать дальше, но мне определённо не хотелось, чтобы кто-либо трогал мою собаку.
– Можешь её отпустить, пусть побегает, разомнётся. Ты уже синхронизировала браслет с ошейником?
Дверь магазина тренькнула, оповестив о посетителе, и Игорь вышел навстречу клиенту. Я же с тоской поглядела на своё существо. Игорь прав: сперва нужно изучить, как им пользоваться, и синхронизировать наши программы. Я попыталась вернуть собаку обратно в коробку, но та почему-то стала брыкаться. Уже у самого края я не удержала животное, и оно, неловко взмахнув лапами, упало на пол.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
