скачать книгу бесплатно
В ноябре 1995 года питерскими чекистами был арестован бывший офицер Федерального Агентства Правительственной связи и информации (ФАПСИ) подполковник А. А. Дудин, вступивший в преступную связь с германской разведкой БНД с целью передачи особо защищаемой информации, представляющей государственную тайну. Тем самым была предотвращена попытка нанесения серьезного ущерба безопасности нашего государства. Военным судом за совершенное преступление предатель был приговорен к длительному сроку лишения свободы.
В 2005 году сотрудниками Управления был разоблачен агент спецслужб Эстонии, который осуществлял сбор секретной информации о российских разработках в сфере военного кораблестроения. На следующий год была пресечена попытка использования международного канала страноведческой и языковой подготовки кадров в интересах национальных разведывательных органов США[3 - «Большой дом» без грифа «секретно». 2-е изд. М.: Русь, 2012. С. 57.].
Примером контрразведывательного искусства стало проведение комплекса оперативных и следственных мероприятий по изобличению агента ЦРУ США Павлова. Детальный разбор проведенных чекистских мероприятий по данному делу стал учебным пособием в системе профессиональной подготовки чекистов. Участники тех событий вошли в число сотрудников, составляющих легендарную историю органов безопасности на Неве.
И вновь для рассказа о «делах минувших лет» мы обратимся к творчеству журналистов, профессиональных работников пера, Андрею Копланову и Андрею Юдину. И побуждает нас к этому, во-первых, то, что они дают литературное описание хода реализации оперативного, а затем уголовного дела достаточно интересно и с эмоциональной окраской. Во-вторых, опубликованный текст рассказа тщательно выверен с точки зрения соблюдения государственной и служебной тайны.
«Иницативник», или «Игры патриота»
К середине 70-х годов прошлого века сотрудники Управления КГБ по Ленинграду и области столкнулись с новым, дотоле практически неизвестным явлением. Политика «разрядки напряженности» (на западный лад – «детанта»), расширение самых разнообразных контактов с государствами Запада, научные и технические обмены, участившиеся загранкомандировки и посещение ряда крупных российских городов западными туристами привели к появлению так называемых «инициативников». Так на чекистском сленге называли тех наших сограждан, кто всеми правдами и неправдами искал выходы на представителей западных спецслужб, чтобы предложить свои услуги для шпионажа против собственной Родины. На основе личной выгоды.
Их было немного. Но они были. И появление этих «инициативников» служило тревожным признаком. Признаком серьезного кризиса моральных ценностей социалистического общества. Признаком распада Системы.
…В апреле 1992 года в консульство Соединенных Штатов Америки в Санкт-Петербурге вошел человек, которого можно смело назвать «инвалидом холодной войны».
Рольф Дениэл – спецагент
История падения
Эта история началась в далеком 1981 году. Тогда советский инженер-атомщик Юрий Павлов еще не стал агентом, которому кураторы из Си-Ай-Эй присвоили псевдоним «Рольф Дениэл». Он еще не рисовал губной помадой условные знаки на стенах ленинградских домов, не пересчитывал иностранные купюры, не заполнял каллиграфическим почерком листы бумаги и не учился закладывать украденную информацию в тайники.
Юрий Васильевич Павлов, выпускник физико-механического факультета Ленинградского политехнического института, много лет проработал в организациях, так или иначе связанных с советским Военно-морским флотом и созданием надводных и подводных кораблей. Что подтолкнуло его к действиям, которые он предпринял в дальнейшем, можно только гадать. Пересмотр убеждений? Кризис среднего возраста? Желание добавить перца в жизнь, которую он считал пресной? Стремление выбить себе любыми путями «место под солнцем», достойное его талантов? Авантюризм?..
Помните, что это был за год? Эпоха Брежнева, самый ее излет. Сейчас ее называют «годы застоя». Впереди, совсем не за горами, маячило то, что позже с сарказмом будет названо «пятилеткой пышных похорон».
Трудовая деятельность Юрия Павлова началась при другом правительстве – Никите Сергеевиче Хрущёве, который твердо заверил с трибуны партийного съезда, что коммунизм в СССР будет построен уже в 1980 году. Советским людям оставалось жить, трудиться и верить. Казалось, все к тому и идет: мир восхищенно рукоплескал первому космонавту Юрию Гагарину, молодежь поднимала целину, а чиновники от культуры уже не повторяли вздорное: «От саксофона до ножа – один шаг!»
За переменами в жизни страны Павлов наблюдал из «далекого, но нашенского города» – после окончания Политеха он получил диплом инженера по разработке корабельных ядерных паропроизводящих установок и был распределен во Владивосток. Отсюда в 1961 году молодой специалист отправился на корабле «Витязь» в свою первую научно-исследовательскую экспедицию. Ему довелось побывать в Японии, на островах Фиджи, Таити и на Гавайях. Даже произнести эти названия вслух – уже счастье!..
Через некоторое время Павлов возвращается в родной Ленинград и устраивается на работу в главное управление Морского регистра СССР. Здесь за пять лет он вырастает до главного инженера-инспектора атомной инспекции. Хрущев к тому времени уже снят со своего поста «группой товарищей» и мирно живет персональным пенсионером на правительственной даче. Повторять его слова, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», никто из вождей больше не решается. В народе все чаще звучит поговорка «красиво жить не запретишь», а советские нувориши к середине 70-х годов перестают прятать свое богатство от людских глаз.
Казалось бы, у Павлова нет причин быть недовольным. Работа в Морском регистре СССР предполагает заграничные командировки. Павлов включен в рабочую группу по разработке международного кодекса по безопасности мореплавания атомных судов. Он четырежды побывал в Лондоне, выезжал в Оттаву, Гамбург и Геную. Большинство его сограждан о таких поездках в «мир капитализма» даже не мечтают – их удел просмотр телепередач «Клуб кинопутешествий» и «Международная панорама».
Тем не менее Юрий Васильевич недоволен. «Даже заняв руководящий пост и став одной из центральных фигур в инспекции Регистра, – рассказывал он на следствии, – я не был удовлетворен, прежде всего материально». Встречаясь со своими иностранными коллегами-учеными, Павлов отметил, что они живут гораздо зажиточней. Вдобавок ему никак не удается защитить кандидатскую диссертацию, которая сулит пусть скромную, но прибавку к зарплате.
Осенью 1981 года Павлов резко меняет свою жизнь. Из Морского регистра он переходит на работу в Арктический и Антарктический НИИ Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. Причина банальна: институт отправляет свои научно-исследовательские суда в загранрейсы, за которые выплачивают валюту.
…В качестве начальника радиохимической лаборатории Юрий Васильевич Павлов поднялся на борт научно-исследовательского судна «Профессор Визе», чтобы отправиться в загранрейс в составе экспедиции Госкомгидромета.
«Профессор Визе» был превосходным судном. Скорость – 18 узлов, длина – 124 метра, ширина – 17,5 метра. Водоизмещение – 7 тысяч тонн, экипаж – 86 человек. На верхней палубе – шлюпки, глубоководные лебедки, научное оборудование, установки для запуска метеорологических ракет, есть даже стол для пинг-понга. Научные и прочие совещания проводятся в конференц-зале. В каютах с вентиляторами и кондиционером живут по два-три человека. Всюду в изобилии душевые. На судне установлены даже «успокоители» качки – о морской болезни здесь и не слыхивали.
Судно от киля до клотика было начинено всевозможными лабораториями, где проводились метеорологические, физические, химические, биологические и прочие научные исследования, что делало «Визе» уникальным полярным судном и предметом особой гордости Ленинградского арктического и антарктического института.
Письмо в никуда
«Балтика была спокойна, мы раскланивались со встречными судами и миля за милей приближались к датским проливам. Их ожидали с особым нетерпением: чье сердце не дрогнет при мысли о том, что ты собственными глазами увидишь замок Гамлета, легендарный Эльсинор?..» – записал в своем дневнике один из участников рейса на «Профессоре Визе», находясь в первом своем походе на этом судне. Некоторые сердца, как выяснилось, не дрогнули.
Ученые всегда отличались свободомыслием, везде и во все времена. Те, что собрались на борту «Профессора Визе», не были исключением. Анекдоты, разговоры о политике, резкая критика правящего режима – все это, как говорится, имело место. Но почему же предателем стал именно он, Павлов?..
Первым иностранным портом на пути «Профессора Визе» стал норвежский Олесунн. Как только судно ошвартовалось, экипаж и ученые отправились побродить по городу – заглянуть в магазинчики, приобрести сувениры, прогуляться по набережной, где совсем не чувствуется качка.
Вместе со всеми отправился и Юрий Павлов. Однако цель его похода была совсем иной. Он не приценивался к товарам, не любовался неброской красотой северных берегов. Он искал контакты. Контакты с представителями иностранных государств.
И, как ему казалось, нашел. Гуляя по тихому норвежскому городку, Юрий Васильевич набрел на здание консульства Федеративной Республики Германии. Но внутрь Павлов благоразумно решил не заходить. Он спешно вернулся на теплоход и, закрывшись в своей каюте, начал писать. Результатом стала отнюдь не научная статья, не дневниковые записи о пройденных милях и даже не письмо домой. Юрий Васильевич предлагал свои услуги спецслужбе ФРГ. К письму он приложил дальнейший маршрут «Профессора Визе» и свой словесный портрет, чтобы его могли опознать при встрече.
Позже, уже после разоблачения, Павлов, разумеется, станет уверять, что предательство ни в коем случае не входило в его планы. Все это он якобы затеял исключительно для того, чтобы, вступив в контакт с западными спецслужбами, поставить об этом в известность Комитет госбезопасности и начать контригру – «гнать» иностранным разведкам дезинформацию… Вот только первая и вторая части его плана очень сильно разошлись во времени. К тому же в письме, которое он сочинил на борту «Профессора Визе», свое стремление вступить в контакт с представителями ФРГ он мотивировал совсем иначе – ненависть к Советской власти и материальные затруднения.
Напомним, это был 1981 год. Закат эпохи Леонида Ильича Брежнева.
…В своем письме в консульство ФРГ, чтобы заинтересовать собой немецкую разведслужбу, Юрий Васильевич вполне по законам рынка «показал товар лицом». В частности, подробно рассказал об активных зонах ядерных реакторов советских атомных подлодок. Намекнул, что осведомлен о ведущихся в СССР разработках по поиску американских атомных субмарин по радиоактивному следу. (Все эти сведения он собрал, когда работал в Морском регистре СССР и постоянно встречался с «закрытыми» учеными, судостроителями, флотскими офицерами.) Наконец, Павлов упомянул о работах по проектированию новейших советских подлодок и боевых кораблей. На такую жирную «наживку» должны были непременно клюнуть те, на кого он рассчитывал.
Сведения, разглашенные Павловым, содержали государственную тайну. Мог ли он об этом не знать? Вопрос сугубо риторический. И неужели он всерьез вообразил себя Штирлицем, ловко обыгрывающим и немецкую Федеральную разведслужбу, и британскую Интеллидженс Сервис, и, конечно же, «тупоголовых янки» из ЦРУ? «Еще в шестидесятых годах я мечтал о работе в органах госбезопасности, – сообщил Павлов следствию. – Стремление это появилось у меня еще в юношеские годы, и я не раз обсуждал его со своим отцом – кадровым чекистом. Позже я советовался на этот счет с друзьями отца, обращался в Управление КГБ СССР по Ленинградской области».
Однако при попытке поступить на службу в органы госбезопасности Павлов не прошел медкомиссию – подвело зрение. Впрочем, с чекистами Юрий Васильевич старался поддерживать добрые отношения. Возвращаясь из-за границы, где он участвовал в международных конференциях и симпозиумах, Павлов писал подробные отчеты в «компетентные органы», сигнализируя о поведении своих коллег.
А сейчас, отправив письмо в консульство, он замер в тревожном ожидании.
Но шли дни, научно-исследовательская экспедиция завершилась, а никто в его отношении никаких действий не предпринимал и на связь с ним так никто и не вышел. В чем же причина? Его сведения уже известны тем, кто собирает разведданные о Советском Союзе? Его сочли шизофреником или «подставой» КГБ? Он терялся в догадках.
В середине марта 1982 года «Профессор Визе» отправился в очередной рейс. Судно вышло из ленинградского порта, взяв курс на Гамбург.
Во время стоянки на контакт с Павловым никто не вышел.
Сойдя с судна в порту, все, кому на этот раз посчастливилось быть в увольнении, организованно устремились в торговые центры. Собрался за покупками и Павлов – его группа отправилась в недорогой универмаг «Карштадт». Там-то, среди толпы покупателей, к нему и подошел неизвестный. В качестве опознавательного знака он предъявил Павлову конверт письма, которое тот отправил в консульство ФРГ в Оленсунне.
Пожилой мужчина заговорил первым. Выяснив у Павлова, куда направляется в дальнейшем судно, он пообещал поговорить подробнее уже в Санта-Крус-де-Тенерифе. Затем незнакомец растворился в толпе, предварительно вложив в руку Павлова конверт.
Возвратившись на борт «Профессора Визе», Павлов уединился в каюте и вскрыл конверт. Оттуда выпал ворох радужных купюр – 800 дойчмарок.
Вскоре судно продолжило свой рейс, взяв курс на Южную Америку. Потянулись будни, заполненные работой. Иные берега, смена впечатлений, новые виды, новые надежды…
Канары, Рио, предательство
На Канарские острова «Профессор Визе» пришел 12 мая 1982 года. Здесь произошла вторая встреча Павлова с «пожилым» – так он его для себя окрестил.
На этот раз, дважды попавшись Павлову на глаза на одной из шумных улочек и в автобусе по дороге из города в порт, незнакомец незаметно передал пакет, в котором содержалось послание. Павлову предлагалось остаться за границей навсегда. Был в конверте и очередной «гонорар» – 300 дойчмарок, 150 гульденов и 4000 испанских песет (словно «пожилой» пошарил по своим карманам и скинул всю мелочь).
Павлов не ожидал столь крутого поворота. Уйти с судна он не решился.
Прощаясь, «пожилой» снова не оставил ему никакого конкретного задания. Как, впрочем, и никаких координат для связи. Павлов снова терялся в догадках: доверяют ли ему, интересен ли он тем, с кем рассчитывал войти в контакт. Да и состоится ли вообще новая встреча?
Судно возвратилось в Советский Союз. На контакт с Павловым никто не выходил.
…В ноябре 1982 года Павлов должен был отправиться из Ленинграда в следующую экспедицию – на этот раз на судне «Профессор Зубов». Чем ближе была дата ухода судна, тем беспокойнее он себя вел, одновременно боясь расплаты за то, что уже совершил, и теряясь в догадках, почему те, кто встречался с ним, ведут себя так осторожно и пассивно.
Ему оставалось только ждать. И он все-таки дождался.
Контакт состоялся, когда судно пришло в Копенгаген. «Пожилой» встречал своего советского подопечного в порту. Чему Павлов был крайне удивлен, ведь о заходе в Данию он не предупреждал, о дате следующей встречи не договаривался. Для Павлова оставалось загадкой: откуда «пожилой» мог узнать о том, что он сменил судно? Ведь прежде он выходил в экспедиции на «Профессоре Визе».
«Пожилой» поинтересовался (это постепенно становилось доброй традицией), нуждался ли Павлов в деньгах. При расставании он вручил сложенный вдвое лист бумаги и, мягко улыбнувшись, попросил Юрия Васильевича ответить на содержащиеся в нем вопросы.
Вопросы были разные. Часть носила сугубо личный характер. Другие касались служебной деятельности. В частности, составителей анкеты интересовал уровень образования Павлова, включая и политическое, места жительства (просили перечислить все города, в которых Павлов жил и работал), а также список предыдущих мест работы и адрес постоянного проживания. Не нужно было быть выдающимся аналитиком, чтобы сообразить: на основе этих данных пытались определить его ценность как агента.
На следующий день к Павлову подошел высокий светловолосый мужчина, который должен был забрать заполненную анкету (он получил от Павлова прозвище «молодой»).
А когда судно пришло в Бразилию и отшвартовалось в Рио-де-Жанейро, Павлова уже ждали. Встречал его «молодой». Впервые с того момента, когда Павлов вступил в контакт с иностранной спецслужбой, ему передали список вполне конкретных «технических» вопросов. Их было несколько десятков. Почти все касались кораблей советского Военно-морского флота. В первую очередь атомных – надводных и подводных. В частности, составители вопросника очень хотели знать мощность ядерной установки крейсера «Киров», а также советских атомных подлодок водоизмещением более тридцати тысяч тонн. Интересовали их и подробности аварии на одном из ядерных объектов на территории Советского Союза. Кроме того, его попросили рассказать о некоторых особенностях управления реакторами.
Позже задержанный и разоблаченный Павлов, давая показания, признается следователю УКГБ, что он не думал, что ему «так быстро придется отвечать на столь обширные вопросы»…
Передан… по наследству
15 февраля 1983 года научно-исследовательское судно «Профессор Зубов» пришло в уругвайский порт Монтевидео. Здесь Павлов снова встретился с «молодым». Ему была передана очередная сумма в валюте, а также письмо, в котором Павлов уведомлялся о том, что впредь ему предстоит работать с представителями американской разведки. В общем, его передали с рук на руки, как наскучившую подружку, тем, кому он показался более интересным. Ведь у западных немцев не было боевого океанского флота. То ли дело США…
На отдельном листе американцы по-бухгалтерски подробно расписали условия сотрудничества с американцами. На его банковский счет, судя по уведомлению, должны были ежемесячно перечисляться по 2 тыс. долларов, кроме того, по 10 тысяч долларов за каждый год работы. Обещались даже отдельные премии (тоже по 10 тысяч долларов) за выполнение «особо важных заданий».
Сам акт передачи агента произошел достаточно буднично. На следующий день, во время прогулки по городу, «пожилой» представил Павлова его новому куратору – коллеге из ЦРУ. Павел (так назвался американец) прилетел в Монтевидео специально для встречи с Юрием Васильевичем.
«Пожилой» передал американцу конверты с результатами ночных «писательских трудов» Павлова и поинтересовался, нуждается ли «русский друг» в деньгах. Юрий Васильевич предложил переводить деньги на его счет, открытый за рубежом. И вновь получил конверт – с очередным списком вопросов и 900 долларами.
Как позже заявлял Павлов на следствии, «кажется, тогда я впервые понял, что такое страх. От меня требовали важных сведений в пользу разведок Соединенных Штатов и Германии. Я понял, что зашел очень далеко».
Следующую стоянку «Профессор Зубов» сделал в апреле на острове Маврикий. В Порт-Луи Павлова встретил связной-мексиканец. Он забрал у Юрия Васильевича листок с подробными ответами на поставленные вопросы и передал очередное письмо-наставление от ЦРУ. Новые хозяева были более напористы, чем западные немцы. Они весьма настойчиво интересовались, какую форму допуска Павлов имеет и к какой именно информации, в каком виде она хранится, есть ли у него возможность оставаться с секретными документами наедине. У Павлова требовали также данные на всех его знакомых, которые по долгу службы имели доступ к военным секретам. Здесь же, в письме, были адрес и номер телефона для связи и вхождения в контакт во время зарубежных экспедиций Павлова – «Нью-Йорк, 112063, США».
Американцы сочли своего агента ценным кадром. Павлову был присвоен оперативный псевдоним – «Рольф Дениэл». Впредь в контактах с представителями ЦРУ ему предлагали называть себя именно так. «Никогда не упоминайте Вашего подлинного имени ни в телеграмме, ни по телефону, а только – Рольф Дениэл». Кроме того, ему присвоили еще и персональный номер – «2». Этой цифрой Павлов должен был помечать в условных местах в Ленинграде, что он готов к изъятию и закладке контейнеров.
Отвечая на вопросы новых хозяев, Павлов начал перечислять различные «закрытые» конструкторские бюро и НИИ, а также козырять именами видных ученых, которые якобы высоко ценили его способности. В общем, занялся откровенной саморекламой. Он пытался создать о себе мнение как о перспективном объекте вложения средств. В частности, сообщил совершенно секретные данные о подводных лодках. Излишне говорить, что на тот момент они составляли государственную тайну.
Вскоре «Профессор Зубов» бросил якорь в датском Копенгагене. Здесь свежеиспеченный агент ЦРУ получил от своих кураторов блокнот с тайником. В переплет были заделаны инструкция и предупреждение о том, что он должен ждать важного задания.
Советскую таможню Юрий Васильевич миновал благополучно. Но с этого момента за ним постоянно, но очень ненавязчиво наблюдали. Сам Павлов, не подозревавший о том, что попал в сети не только иностранной спецслужбы, но и ленинградского УКГБ, оставался на свободе только потому, что задержать его сейчас значило «обрубить концы» и лишиться возможности выйти на тех, кто «дергает за ниточки», – на его зарубежных хозяев. Сам же он был не более чем разменной фигурой в шахматной партии. Причем роль ему хозяева отвели незавидную. Как дешевому одноразовому изделию.
Зачем агенту губная помада?
Летом 1983 года в самый центр Ленинграда, на Владимирскую площадь, выехала бежевая «хонда» с дипломатическими красными номерами. За рулем сидела молодая миловидная женщина. Дама припарковалась, поставив машину багажником к тротуару (для того, чтобы удобнее было выезжать), а сама отправилась на Кузнечный рынок. Безобидная, в общем-то, сценка…
На самом деле она означала, что агенту ЦРУ Рольфу Дениэлу необходимо срочно выехать в Москву – там его ждут новые инструкции.
Оперативники КГБ, которые вели наружное наблюдение за «Рольфом Дениэлем», отметили, что он нарушил инструкции своих хозяев: не стал, как ему было предписано, наблюдать за положением автомобиля, проезжая в троллейбусе по Владимирской площади, а пришел на место пешком, причем со стороны Невского проспекта.
«Прочитав» условный знак, Рольф Даниэл отправился в Москву. Контакт поздним вечером в Измайловском парке. Здесь четырьмя днями ранее сотрудники посольской резидентуры Алекс Гришек и Филип Рейнолдс, вымокнув под проливным дождем буквально до нитки, заложили на берегу пруда шпионский контейнер. Внешне он ничем не отличался от увесистого камня, но внутри был набит аппаратурой и документами. Рольф Дениэл извлек оттуда шифровальные блокноты, таблетки для тайнописи, 1000 рублей на карманные расходы, расписание радиосеансов.
Самым любопытным было устройство для приема радиосообщений на обычный «бытовой» радиоприемник. Это был последний писк шпионской моды – «технари» из ЦРУ придумали новый метод с использованием аппаратуры, работающей в режиме быстродействия. Иными словами, шифрованный текст, для передачи которого требовалось, скажем, несколько минут, сначала искусственно «сжимали», а затем буквально за доли секунды «выстреливали» в эфир. Поэтому контрразведчикам было труднее его засечь. Но расшифровать такие передачи можно было только с помощью специальной приставки. Она обеспечивала прием и передачу радиограмм в автоматическом режиме. Даже в отсутствие агента.
Кроме того, в «булыжнике» Павлов нашел новый план связи с эскизами упомянутых в нем ленинградских мест, подробные инструкции и, разумеется, новый вопросник для сбора информации.
Однако первым с содержимым контейнера ознакомился вовсе не Павлов-Дениэл.
Первыми его изучили контрразведчики КГБ.
Павлову позволили беспрепятственно забрать шпионский контейнер и возвратиться в Ленинград. Там, в условленном месте, он выставил сигнал о получении инструкций и снаряжения.
Затем он взялся за изучение инструкции.
«Дорогой друг, – сообщали кураторы из Лэнгли, – в этом пакете мы снабдили Вас всеми необходимыми материалами для передачи нам важной информации. Просим Вас как можно скорее дать сигнал о благополучном изъятии этого контейнера».
В полученных инструкциях речь шла о конкретных заданиях, которые надлежало выполнить Дениэлу: «Первое приложение. Описание места «вход в Ленинграде». От метро «Гостиный Двор» езжайте трамваем № 2 или № 3 по Садовой улице по направлению к Неве. Сойти из трамвая немедленно после того, как переедете Мойку. Вернитесь к Мойке, поверните налево и идите к Фонтанке. Перейдите через мост Пестеля и продолжайте идти по южной правой стороне улицы Пестеля. После того как улица повернет налево, а потом направо, Вы увидите сводчатый проход, у которого справа обозначен адрес “дом 11, улица Пестеля”. После 21:00, когда никого не будет, войдите в проход и пометьте ваш сигнал темным карандашом, губной помадой или подобным веществом, на левой, внутренней стороне каменной стены. На уровне пояса, на 20 см вглубь от тротуара».
Сигнал предлагалось расположить таким образом, чтобы он был виден из машины, перемещающейся по улице Пестеля в восточном направлении. Как только сигнал будет нанесен на стену, Рольфу Дениэлу предписывалось немедленно покинуть район. Места постановки сигналов были выбраны не случайно: все они располагались на маршруте, по которому работники генконсульства США, проживавшие в Ленинграде, добирались до места своей работы.
В контейнере также находилось несколько писем, составленных якобы от имени американских туристов, побывавших недавно в СССР. Письма предлагалось использовать для переправки шифрованных сообщений по почте.
Были в контейнере также и очередные «Информационные задания». В вопроснике предлагалось «составить список всех сотрудников конструкторских бюро, производственных предприятий и районов испытаний, о которых Вам известно, что они связаны с военно-морскими научными исследованиями».
«О каких военных надводных и подводных атомных кораблях Вам известно, сообщите их данные».
«Опишите подробно подводные лодки “Золотая рыба”, “Тайфун” и “Акула”».
Всего вопросник, разработанный в штаб-квартире ЦРУ, содержал 44 вопроса, касающихся разработки и тактико-технических характеристик кораблей советского ВМФ.
Провал Аугустенборга
Ответы на часть вопросов из контейнера, полученного в Измайлово, Рольф Дениэл сумел подготовить только к началу сентября.
Вечером 10 сентября он сел в рейсовый автобус Ленинград – Зеленогорск и отправился в условленное для закладки контейнера место – на сороковой километр Приморского шоссе. Именно этот адрес содержался в инструкции ЦРУ. Приморское шоссе выбрали не случайно: сотрудники американского генконсульства добирались по нему до своей дачи в Зеленогорске. Вдобавок местность вокруг была открытой и хорошо просматривалась со всех сторон. Подойти сюда незамеченным было практически невозможно.
Кроме того, рядом располагалась автобусная остановка, где можно было, не привлекая внимания, наблюдать за происходящим. К остановке и от нее постоянно передвигались люди. В начале сентября в этих местах всегда оживленно: гуляют отдыхающие из окрестных санаториев, рыщут по лесу грибники…
В качестве контейнера для собранной информации Рольф Дениэл решил использовать консервную банку, которую завернул в промасленную ветошь. Такие тряпки нередко валяются у обочины. Посторонний, находясь в здравом уме и твердой памяти, подобную «посылку» даже в руки не возьмет, чтобы не испачкаться…
Чем меньше оставалось времени до «часа Х», тем больше нервничал Рольф Дениэл. Он вышел из автобуса и побрел к знаку, возле которого ему предстояло заложить тайник. По дороге он озирался по сторонам и несколько раз прошел мимо нужного ему столба… Заложив контейнер, Павлов возвратился в город и отправился на проспект Добролюбова, которому было присвоено кодовое название «Добро». Здесь в условленном месте он нанес помадой цифру «2». Это означало: «Информация заложена, можно забирать».
К тому времени были взяты под плотный контроль сотрудники резидентур ЦРУ в Москве и Ленинграде, которые работали с «Рольфом Дениэлом».
Неудачный исход операции оперативники УКГБ исключали напрочь. Сказать, что работа для этого была проведена огромная и в самые сжатые сроки, – все равно, что не сказать ничего. Спустя всего несколько часов, после того как Павлов заложил свою информацию в тайник, в одном из районов Ленинградской области, местность которого до мелочей походила на место проведения операции, был оборудован полигон. Здесь немедленно приступили к тренировкам будущие участники захвата.
Главный упор чекисты сделали на внезапность и скрытность. В Большом доме создали временный штаб, куда немедленно поступала вся информация. В его состав вошли руководители подразделений С. Е. Мануйлов и Ф. А. Мясников. Для участия в операции из Москвы прибыла спецгруппа во главе с генерал-майором Рэмом Красильниковым, начальником первого («американского») отдела Второго главного управления КГБ СССР. Оперативники работали всю ночь напролет. Не уходил из своего кабинета и начальник Управления генерал-лейтенант Д. П. Носырев. Однако окна всех кабинетов, выходивших на Литейный проспект, были, как обычно по выходным, непроницаемо темны, а само здание выглядело спящим.
Незаметная постороннему глазу работа велась и на Приморском шоссе. Непосредственно под тем местом, где «Рольф Дениэл» должен был заложить шпионский контейнер, сотрудники КГБ вырыли и оборудовали три бункера. При этом чекисты строго соблюдали конспирацию – место оживленное, по шоссе постоянно движется транспорт. Про сложность и уникальность операции говорит тот факт, что за ночь оперативники выкопали и вынесли 800 (восемьсот!) мешков земли. Причем настолько аккуратно, что на поверхности не осталось ни одного комочка потревоженной почвы, не был сдвинут с места ни один камень. Во многом помогла и русская смекалка. Например, для прокладки телефонного кабеля был использован… терьер, домашний любимец одного из оперативников.
А потом в бункер засела группа захвата. В засаду на долгие-долгие часы. Выдай они себя звуком или движением – и операция могла сорваться. А у них над головами бродили грибники, сновали к остановке и обратно пассажиры пригородных автобусов. И никто из них ничего не заметил…
Утром следующего дня, 11 сентября, сотрудник генконсульства США Ричард Мюллер отправился на своем автомобиле в сторону проспекта Добролюбова. Возле условленного места он вышел, «считал» выставленный знак, снова уселся в машину и покатил в сторону Зеленогорска. Туда, где еще с пятницы отдыхал со своим семейством его коллега, вице-консул Лон Дэвин Аугустенборг, по совместительству – сотрудник оперативной резидентуры ЦРУ в Ленинграде.
Примерно через сорок минут после приезда Мюллера на дачу из ее ворот выехала бежевая «хонда». В ней находились сам господин вице-консул, его супруга Дениз и их двухлетняя дочь. Семейство Аугустенборгов почему-то внезапно приняла решение возвратиться в город. Неподалеку от пансионата «Дюны» машина остановилась, открылась дверца, и на обочину вышла супруга дипломата. Та самая посетительница Кузнечного рынка. В руках она держала детское одеяльце… Миссис Аугустенборг развернула его, намереваясь вытряхнуть, но вытряхнула весьма неудачно – одеяло как бы случайно выскользнула из рук и упало. Причем точно накрыв валявшуюся под столбом промасленную тряпку. Всплеснув «от досады» руками, дама подняла одеяло, заодно захватив и ветошь с жестянкой.
Когда она попыталась сесть в машину, рядом с ней (в буквальном смысле – из-под земли) выросли суровые мужчины. Не ожидавшая их появления Дениз сильно перепугалась. Сначала она судорожно прижала к себе одеяло, но секунду спустя уже опомнилась и попыталась отбросить в сторону. Однако была вежливо, но крепко схвачена за руки. Тем временем Аугустенборг, оставшийся в машине, попытался скрыться с места происшествия – он даже не собирался помогать своей супруге. Но далеко уехать ему не дали.
(Кстати, кинокамера, на которую сотрудники КГБ вели оперативную съемку задержания, ныне хранится в филиале Государственного музея политической истории.)
