скачать книгу бесплатно
Наиболее крупные преобразования в системе управления Азиатской частью России произошли в конце XVIII – начале XIX в., когда она еще более приблизилась к общероссийской. Правда, в отдельных районах Сибири и в начале ХХ столетия сохранялись особые функции органов государственной власти, которые на подведомственных им территориях обладали фактически неограниченной компетенцией, осуществляя одновременно административный, финансовый, хозяйственный, полицейский и судебный надзор. Местные администрации отвечали, как правило, за состояние земледелия, промыслов, ремесел, торговли и путей сообщения. Губернаторы участвовали в дипломатических переговорах с соседними государствами.
Сибирская правящая элита всегда сохраняла свое особое положение во властной иерархии России и стремилась к определенной независимости. В то же время центральная государственная власть старалась не упустить своего влияния в Сибири. Мобилизационный характер имела сама политика российского правительства по отношению к азиатским территориям, которые всегда рассматривались не как некая «автономия», а как часть государства, хотя и отдаленная и провинциальная.
Россияне пришли в Сибирь не столько как завоеватели, а как сограждане уже проживавшего с древности на этих территориях населения. Может быть, поэтому численность коренных этносов с присоединением к России постоянно увеличивалась. В тоже время в мире известны и другие прецеденты. Например, ко времени появления англичан в Северной Америке насчитывалось до 2 млн индейцев, а к началу ХХ столетия их осталось здесь не более 200 тыс.[25 - Всемирная история. Т. 5. М., 1958. С. 351.]
Государственные решения и мероприятия способствовали росту сибирского населения. Особенно значительный импульс был задан в конце XIX в. с началом железнодорожного строительства в восточные районы России. С 1896–1898 гг. ежегодно десятки и сотни тысяч человек при поддержке государственных организаций начали движение в сторону Сибири. Новые пространства в государственной политике стали рассматриваться как территории для расселения российского народа до самых берегов тихоокеанского побережья. Одновременно росла государственная поддержка переселенцев: увеличивалось финансирование для обустройства на новых местах, расширялась государственная землеустроительная и землеотводная деятельность в районах вселения, что способствовало хозяйственному освоению россиянами всё более новых районов Сибири и Дальнего Востока.
Еще большие масштабы переселенческое движение из Европейской России в Азиатскую часть страны приобрело с началом эксплуатации Транссибирской железнодорожной магистрали. После 1906 г. по инициативе председателя Совета министров П. А. Столыпина был намечен и в значительной степени осуществлен новый комплекс государственных мероприятий по развитию переселенческого движения на малозаселенные земли. На этот раз правительство связало переселение в Сибирь с проведением аграрной реформы в России, добилось выделения значительных средств на ее проведение, создало целый ряд новых учреждений. Переселенческое управление получило дополнительное финансирование, пополнило свой штат специалистами, необходимыми для эффективной организации переселения. В Сибири и на Дальнем Востоке выделялись переселенческие районы: Тобольский, Акмолинский, Томский, Енисейский, Иркутский, Забайкальский, Амурский и Приморский, в рамках которых нарезались участки для вновь вселяемых, организовывалась вся их производственная и социально-бытовая жизнедеятельность. В каждом переселенческом районе создавалась сеть специальных организаций, имевших в своем составе землеотводные, гидротехнические, дорожные партии, склады сельхозмашин, агрономические отделы, свои школы и больницы. По ходу Транссибирской магистрали были выделены два района по организации передвижения переселенцев (Западный и Восточный), которые имели свои переселенческие пункты на крупных станциях.
В результате переселение крестьян в Сибирь стало более организованным. Итогом политики переселения российского правительства в конце XIX – начале ХХ в. стал экономический рост Сибири. Значительно усилилось русское влияние в Азиатской части страны. По данным статистики в 1897–1911 гг. население Азиатской России увеличилось на 45 %, в том числе инородческое местное на 17 %, а русское на 83 %. В некоторых губерниях наблюдалось абсолютное преобладание русского населения: в Томской губернии в 1911 г. зафиксировано 94,1 % русских, в Тобольской – 92,6 %, Енисейской – 90,5, Амурской – 84,6, Иркутской – 78,4, Приморской и Забайкальской – 68,0 %.[26 - Очерки по истории колонизации севера и Сибири. Петроград, 1922. С.96.]
Таким образом, целый комплекс государственных мобилизационных мероприятий позволил широко расселить по территории страны русское население, распространить в многонациональном государстве русскую хозяйственную культуру, в то же время аккумулировать в едином экономическом пространстве традиции разных народов России. Мобилизационный характер государственной политики исторически становился мощным фактором сохранения территории страны, её целостности и экономического единства в рамках централизованного государственного управления.
Стратегии и практики хозяйственного освоения Сибири, инициируемые российским правительством до начала ХХ столетия, имели главным образом земледельческий характер. Идеи промышленного развития стали рассматриваться в годы Первой мировой войны и в последующее время. Советское правительство ими заинтересовалось после заключения Брестского мира и в связи с разработкой плана ГОЭЛРО. В дальнейшем проекты индустриализации стали иметь ключевое значение в определении стратегических основ социально-экономической политики советского правительства по отношению к Сибири и всей азиатской части страны.
Сдвиг в сторону восточных районов, определившийся концептуально и практически, стал важнейшим направлением стратегии хозяйственного развития России на весь ХХ век, независимо от смены систем её политического и государственного устройства. Преемственность была исторически необходимым явлением, так как она позволяла сохранять государству внутреннюю и внешнюю политическую устойчивость. С конца XIX столетия сила и мощь отдельных государств в мире стали оцениваться по их природным и экономическим возможностям, которые определяли, в какой степени они могли быть самодостаточными, опираясь на собственные ресурсы развития. Эта ситуация высоко поднимала значение восточных районов России, ресурсный потенциал которых позволял на долгие годы сохранять стране статус великой и независимой державы.
Глава 2. Советские мобилизационные стратегии и практики в 1920-е гг.
Советское государственное управление по ряду обстоятельств как субъективного, так и объективного плана с самого начала было мобилизационным. Сложное послевоенное время, борьба за власть, революционные преобразования в политике и экономике определяли постоянную необходимость мобилизационных мероприятий, многие из которых были унаследованы от прежнего государственного режима.
В годы Первой мировой войны царское правительство, а затем и Временное буржуазно-либеральное, принимали меры сугубо мобилизационного характера, направленные на решение каких-то важных экономических или социальных проблем. Например, чтобы не допустить в стране массового голода в конце 1916 г. царское правительство попыталось мобилизационным способом решить проблему обеспечения продовольствием городского населения. Оно заявило о своем праве отчуждать хлебопродукты в принудительном порядке по твердым ценам для удовлетворения нужд армии и оборонной промышленности (хлебная разверстка Риттиха). Землевладелец, до которого в конечном итоге доводилось задание по хлебосдаче, был обязан выполнить его в установленные уполномоченными государством органами сроки. Нарушение обязательств должно было караться реквизицией продукта. Однако выполнить разверстку в намеченном размере не удалось. Производители зерна ее саботировали, а прибегнуть к насильственным методам изъятия правительство не решилось[27 - Китанина Т. М. Война, хлеб и революция. (Продовольственный вопрос в России. 1914 – октябрь 1917 г.). Л., 1985. С. 256–257.].
В конце марта 1917 г. уже Временное правительство приняло решение о введении государственной хлебной монополии. На сей раз речь шла о принудительном изъятии государством «по твердым ценам» всех товарных запасов зерна и муки. В пользу землевладельца оставлялся паек, учитывающий нужды семьи и занятых в хозяйстве лиц, а также величину посева. Владелец хлеба обязывался заявить об объеме имеющихся у него «излишков» и по первому требованию местного продовольственного органа доставить их на продовольственные склады[28 - Там же. С. 311.]. Несмотря на применение мер принуждения к сельхозпроизводителям продовольственная ситуация в стране ухудшалась. Причинами этого стали, как продолжающийся саботаж со стороны производителей и владельцев хлеба, так и разруха на транспорте.
Осенью 1917 г., несмотря на аресты и реквизиции, применяемые властями, ситуация с обеспечением продовольствием в стране оставалась очень сложной. В Сибири прилегающие к Транссибу районы наводнили так называемые мешочники – в основном жители испытывающих продовольственные затруднения районов Европейской части страны, которые приобретали хлеб для себя и частично для продажи по ценам превышающим «твердые» и тем самым срывающие централизованные заготовки. Мобилизационные методы решения продовольственных проблем государственными организациями не срабатывали.
Мобилизационным решением в годы Первой мировой войны было создание Военно-промышленных комитетов (ВПК) в целях обеспечения всем необходимым фронта и тыла. Деятельность ВПК нацеливалась на сотрудничество местных органов власти с предпринимателями, транспортными и другими общественными структурами. Она распространялась по территории всей страны. В Сибири в 1915–1916 гг. действовало 25 комитетов, которые организовывали размещение и выполнение госзаказов, как по промышленной продукции, так и по поставкам продовольствия в армию. Уже в первое полугодие своей деятельности сибирские ВПК смогли привлечь к выполнению военных заказов около 300 промышленных предприятий с более чем 40 тыс. рабочих. Среди мобилизованных предприятий преобладали деревообрабатывающие, кожевенно-обувные и овчинно-шубные, а также вырабатывающие муку и продовольствие. На короткий срок смогли возобновить свою работу Абаканский, Гурьевский и Петровский металлургические заводы. Всего к июню 1916 г. на территории Иркутского, Степного генерал-губернаторств, Тобольской и Томской губерний были размещены военные заказы на 34,6 млн руб. Однако все их выполнить не удалось. Смена власти и Гражданская война дезорганизовали деятельность ВПК, которые с окончательной победой советской власти в Сибири в 1920 г. были ликвидированы[29 - Сибирская историческая энциклопедия. Т.I. Новосибирск. 2009. С. 318–319.].
Большевики во главе с В. И. Лениным мобилизационные методы российских правителей часто избирали в качестве объектов для критики. Вместе с тем со своим приходом к власти они стали их активно применять. Особенно с осени 1918 г., когда с наступлением на Советскую Россию стран Антанты под вопросом оказалось само существование государства и его независимость. В процессе военных действий против советского правительства бывшие союзники России не скрывали своих планов расчленения и колонизации на их взгляд слишком обширной страны. 2 сентября 1918 г. было опубликовано постановление ВЦИК о превращении Советской республики в единый военный лагерь. Это был ответ на интервенцию 14 иностранных государств и начало Гражданской войны.
В историографии последних десятилетий нашло отражение представление политики Советского правительства в этот период как нацеленной на реализацию социалистической идеи и стремящейся к установлению в конечном итоге мирового господства коммунистического режима. Вместе с тем, немало свидетельств того, что события развивались без относительно субъективных представлений большевистских лидеров, которые в условиях, складывающихся в связи с интервенцией и начавшейся Гражданской войной, вынуждены были действовать, исходя из практической необходимости. Можно сказать, что деятельность советского правительства в этот период имела национально-освободительный характер.
Необходимость защиты власти и независимости государства потребовала специальной мобилизационной политики, известной под названием «военного коммунизма», которая в хронологическом диапазоне определяется с 1918 по 1921 гг. Однако её главные мобилизационные элементы и механизмы были сохранены и получили последующее развитие, корректировались в соответствии с изменениями в государственной стратегии.
В Советской России в рамках мобилизационных мероприятий в 1918 г. была введена не только всеобщая воинская повинность, но и трудовая. Все мужчины от 18 до 40 лет включительно должны были регистрироваться на биржах труда, в специальных агенствах для распределения в соответствии с указаниями Главкома Труда. Принятые указы подкреплялись чрезвычайными законами военного времени, предусматривавшими суровые меры наказания за неисполнение.
В области экономики явно прослеживалась необходимость в концентрации имеющихся ресурсов и централизованном их распределении. Формировавшаяся модель хозяйственного развития была связана с революционным характером событий в стране и с угрозой национальной безопасности. В годы развернувшейся Гражданской войны и интервенции большевики стремились не только сохранить свою власть, но и отстоять независимость государства. В этот период их доктринальные установки были связаны в основном с крайним огосударствлением хозяйственных отраслей и жесточайшей централизацией управления ими.
Большие надежды в направлении регулирования экономической жизни возлагались на государственные органы так называемого рабочего контроля, в которых большевики видели важнейший инструмент регулирования хозяйственной жизни. 14 ноября 1917 г. было принято Положение ВЦИК и СНК о рабочем контроле, в котором говорилось, что он вводится в целях «планомерного регулирования народного хозяйства»[30 - Декреты Советской власти. Т.1. М., 1957. С. 82–83.].
На базе центрального органа рабочего контроля 2 декабря 1917 г. был создан Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ), который должен был стать единым центром руководства экономической жизнью всей страны. В основу организации производства был положен отраслевой принцип. Руководить отраслями должны были главки и центры. По сути дела ВСНХ являлся своеобразным министерством промышленности, которое руководило экономикой страны через сеть своих местных организаций (областных и районных СНХ). Местные совнархозы должны были выяснять возможности и потребности своих подведомственных территорий в экономическом развитии, принимать меры по налаживанию производства на государственных предприятиях, планировать их деятельность. Главной чертой их руководства были централизация и распределение имеющихся ресурсов.
В Сибири в декабре 1919 г. в структуре Сибревкома – главного советского органа управления был создан Сибземотдел, которому подчинялись губернские и уездные земельные отделы. На этот орган возлагались надежды на руководство сельским хозяйством Сибири, выводом его из кризиса, вызванного войнами и сменой государственной власти, что было крайне необходимо для налаживания обеспечения продовольствием населения страны. Сибземотдел действовал чрезвычайными методами, среди которых можно было назвать организацию рабочих дружин и воинских отрядов для уборки урожая на брошенных полях, для проведения посевных компаний. К работе активно привлекалось всё незанятое население, а также временно присутствующие в Сибири беженцы и военнопленные. В результате советским руководителям удавалось решать проблемы по сбору продовольствия путем концентрации как административных, так и материальных ресурсов. Мобилизационные мероприятия объявлялись государственной задачей, которую необходимо было решать в интересах всего общества[31 - Рынков В. М. «Боевые задачи Сибземотдела»: раннесоветский опыт мобилизационной политики. // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России ХХ века. Сборник материалов II Всероссийской научной конференции 23–24 ноября 2012 г. Челябинск, 2012. С. 199–208.].
С переходом к НЭПу элементы мобилизационности в экономической политике советской власти в Сибири продолжали сохраняться, особенно в процессе управления национализированными предприятиями. И надо добавить, что воспринималось это в обществе с пониманием. В годы Гражданской войны стали привычными мероприятия государственного управления мобилизационного характера. Большинство населения страны придерживались крестьянских принципов морали о справедливости всеобщего труда, общинности распределения его продуктов, приоритетности государственного управления и т. д. Социалистические лозунги, содержащие призывы к мобилизации в целях решения государственных проблем, оказывались близкими и понятными основной массе населения советской России.
Организация перспективного планирования, как системы мобилизационного управления хозяйственным развитием
Важным элементом формирования советской мобилизационной системы в 1920-е гг. выступила организация общегосударственного планирования развития экономики, которое не сразу стало директивным, но с самого начала рассматривалось в качестве одного из механизмов, способных мобилизовать общество на достижение стратегических целей, что было крайне важным в условиях централизованного государственного управления национализированной экономикой.
Одним из первых мобилизационных мероприятий советской власти в области экономики стало продолжение разработки плана электрификации страны, начатой в дореволюционный период. Советский вариант этого плана под название ГОЭЛРО был утвержден и принят к реализации в декабре 1920 г. на VIII съезде Советов. По замыслу руководителей государства с его помощью можно было восстановить страну после войн и революций и двинуть её по пути модернизации и прогресса.
Это был первый не только в России, но и в мире перспективный план экономического развития отдельно взятой страны, который был реализован. Разработанный в основных чертах в чрезвычайных обстоятельствах Первой мировой войны он был значительно конкретизирован по инициативе советского правительства и претворен в жизнь с участием известных ученых и инженеров России. По нему предусматривалось развертывание энергетического строительства с сооружением более 30 крупных электростанций в европейской части страны. Урал и Западная Сибирь пока рассматривались как перспективные районы, обладающие значительными природными ресурсами для развития электроэнергетики[32 - См: Владимирский А. План ГОЭЛРО.// Родина. 2004. № 3. С. 67.].
В процессе реализации плана ГОЭЛРО мобилизационными методами для энергетического строительства предусматривалось приоритетное обеспечение соответствующими кадрами, материально-техническими и административными ресурсами государства. Абсолютно инновационной идеей стал комплексный, интегративный подход к развитию промышленности на основе выделения экономических районов, в которых, исходя из природных и экономических возможностей, планировалось строительство электростанций и энергопотребляющих предприятий, а также транспортных объектов, заводов строительных материалов и т. п.
Мозговым и информационным центром советской экономической мобилизационной стратегии стала Государственная плановая комиссия (Госплан) СССР, организованная в 1921 г. в целях определения перспективных направлений хозяйственного развития в масштабе всей страны. Вначале Госплан выполнял роль консультационного органа, но затем постепенно превратился в директивное учреждение, получившее широкие властные полномочия по управлению социально-экономическим развитием всех регионов страны. Одновременно формировалась централизованная вертикаль власти в СССР, где главную контролирующую и определяющую стратегию роль играли партийные органы, а верховными арбитрами всего происходящего являлись Политбюро и аппарат ЦК ВКП (б) (КПСС)[33 - Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е гг. М., 1996. С. 263–264.].
Уже в первое десятилетие советской власти правящая партия превратилась в важный определяющий стратегию и организационный элемент советской мобилизационной системы. Усиление её мобилизационной активности достигалось, как в процессе всё большего роста её рядов, охватывающих значительные слои населения, так и в связи с увеличением бюрократического аппарата. В результате партийная деятельность проникала в самые различные социальные сферы. Мобилизационный эффект партийной работы усиливался в результате проведения перманентных «чисток» рядов партии и смены состава её членов. На место выбывших в партийные организации приходили новые члены из наиболее активных рабочих и крестьян, которые готовы были поддерживать и претворять в жизнь государственные планы.
Главное внимание в партийной работе уделялось экономике. По поводу её перспективного развития велись ожесточенные политические и научно-теоретические дискуссии, которые происходили как в планирующих органах, так и органах непосредственного государственного управления, определявших главные стратегические направления развития страны. Главным образом борьба происходила между сторонниками мягкого эволюционного реформирования экономики преимущественно на рыночной основе и представителями более быстрых и решительных модернизационных перемен, предусматривающих активное вмешательство государства в экономическую сферу. Первый подход демонстрировали представители научно-теоретических экономических школ с дореволюционным прошлым (В. А. Базаров, В. Г. Громан, Н. Д. Кондратьев), работавшие в Госплане, а второй – выдвинутые советской властью руководители Госплана (Г. М. Кржижановский, С. Г. Струмилин, В. И. Мотылев, В. П. Милютин), придерживавшиеся более рационалистических взглядов, в которых целеполагание было на первом месте и должно было совпадать с требованиями политических установок в тот или иной период. К концу 1920-х гг. последние победили и определили в качестве действия особую мобилизационную стратегию, которая позволила в короткие исторические сроки модернизировать экономику страны на индустриальной основе.
В целях ускоренного развития тяжелой промышленности была значительно усилена контролирующая и регулирующая роль государства в экономике, что на деле обозначалось откровенным отказом от рынка и многоукладности, нэповских принципов реализации хозяйственной деятельности. В разработках первых перспективных планов развития народного хозяйства СССР мобилизационная стратегия отражала намерения власти направить развитие всех отраслей экономики в рамках единого поступательного процесса, обеспечивающегося централизованной системой управления, прочно связывающей все экономические и социально-политические субъекты в государстве. Практическая реализация данной стратегии показала, что таким выстраиванием прогнозирования с обеспечением целей необходимыми ресурсами можно добиться в короткие сроки значительных результатов, в том числе и решить модернизационные проблемы в экономике.
В мобилизационных целях выстраивался и хронологический порядок перспективного планирования. Генеральный план был рассчитан на длительный период, охватывающий 15 лет и более. В нем разрабатывались основы стратегических направлений по отраслям. В качестве рабочих планов рассматривались пятилетки. Они, по мнению Кржижановского Г. М., были наиболее удобными в организационном смысле, представляли своеобразную «смычку» между теоретической и практической сторонами планирования, «разбивка генерального плана на пятилетние циклы имеет свои удобства, позволяющие сконцентрировать мысль проектирующих на основных важнейших моментах»[34 - Кржижановский Г. М. К построению перспектив пятилетки. // Каким быть плану? Дискуссии 1920-х годов. Ленинград, 1989. С. 26.]
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
