Андрей Белый: автобиографизм и биографические практики

скачать книгу бесплатно


– Я – апостол Иоанн.

– Я – князь мира.

– Меня зарыли живым при закладке Иоганнесбау.

– Судьбы Европы зависят от меня» и т. д.[45 - Берберова Н. Н. Курсив мой: Автобиография / Вступ. ст. Е. В. Витковского, коммент. В. П. Кочеткова, Г. И. Мосешвили. М. 1999. С. 505.]

Разумеется, этот набор высказываний, взятых в отрыве от разговора (или нескольких разговоров), невозможно воспринимать как надежный пересказ мыслей автора. Но нечто подобное из уст писателя прозвучать в самом деле могло.[46 - Скорее всего, не во время обычной деятельности, а в моменты болезненных состояний, о которых В. Ф. Ходасевич говорит: «Иногда его (Белого. – С. К.) прорывало, он пил. Потом начинались сумбурные исповеди, [в которых правда мешалась с воображением. Замечу кстати: тогдашним конфидентам Белого хвастать его доверием не приходится. Собеседников он не различал и даже просто не замечал. То были, в сущности, монологи]» (САБ. С. 516).] Эти слова ошеломляют. Попробуем их пояснить.

Смысл фразы «Я – князь мира» раскрывает то место в «Записках чудака», где писатель говорит об осознании связи сил «я» с составом человеческого тела. В этом случае «я» чувствует себя «царем вселенной», «Господом мира» или «царем мира».[47 - Белый А. Котик Летаев. Крещеный китаец. Записки чудака. С. 440–444.]

Органы такого осознания олицетворяются именами апостолов, в частности именем Иоанна,[48 - Там же. С. 443.] и это дает одно из толкований фразы «Я – апостол Иоанн». Кроме того, в данной фразе Б. Н. Бугаев мог подразумевать свои грезы 1913 г.: «<…> я, как Иоанн, – его (Штейнера. – С. К.) любимейший ученик: возлежу на его плече» (МБ. 6. С. 359, 381). Нечто подобное слышал от писателя В. Ходасевич (возможно, вместе с Берберовой), вспоминавший, что в 1921 г. Белый «ехал сказать братьям антропософам и самому их руководителю, д-ру Штейнеру, “на плече которого некогда возлежал”, – о тяжких духовных родах, переживаемых Россией» (САБ. С. 514). К словам об Иоанне Богослове мы вернемся ниже.

«Меня зарыли живым при закладке Иоганнесбау[49 - Иоаннова здания (нем.).]» – данная фраза подразумевает сон, который Белый видел в начале 1914 г. (МБ. 6. С. 371).

«Судьбы Европы зависят от меня» – фраза отсылает к известному отрывку:

«Катастрофа Европы и взрыв моей личности – то же событие; можно сказать: “Я” война: и обратно: меня породила война; я – прообраз: во мне – нечто странное: храм, Чело Века.

Может быть, “Я” единственный в нашей эпохе действительно подошел в – … жизни к “Я”. <…>

Нет: “Я” и “мир” – пересеклись во мне».[50 - Белый А. Котик Летаев. Крещеный китаец. Записки чудака. С. 431.]

Эту фразу также поясняют многочисленные места из «Материала к биографии».

Однако в высказывании «Я – Микеланджело» разобраться гораздо труднее.

Этого сюжета касается критик и журналист А. В. Бахрах в своем очерке о встречах с Белым в те же годы в Берлине. Он вспоминает, что однажды писатель «начал длинный, несколько запутанный, но, вместе с тем, ясно и “логически” построенный рассказ о том, как в одном из предыдущих своих воплощений он был… Микеланджело. За этим головокружительным признанием следовали кое-какие детали из жизни великого флорентинца, относимые им – не знаю, как это выразить, чтобы быть понятым, – к нему самому».[51 - Бахрах А. «По памяти, по записям»: Андрей Белый // Континент. 1975. № 3. С. 307.] В книжной редакции очерка последняя мысль выражена яснее: «следовали всевозможные детали из жизни великого флорентинца, которые передавались все в первом лице: я рисовал, я лепил, я строил…».[52 - Бахрах А. По памяти, по записям: Литературные портреты. Париж., 1980. С. 55.]

Реконструируем цепочку событий, относящихся к данной теме.

С 28 декабря 1913 по 2 января 1914 г. Белый прослушал лейпцигский курс Штейнера «Христос и духовный мир».[53 - Пер. см. в: Штейнер Р. Христос и духовный мир // Штейнер Р. Мир чувств и мир духа. Христос и духовный мир. Христос и человеческая душа. О смысле жизни. Теософская мораль. Антропософия и христианство / Пер. с нем., ред. Л. Б. Панфилова, А. А. Демидов, В. Е. Витковский. М., 1999.] 30 декабря во время лекции писатель пережил потрясение – «ослепительный вспых света, подобного “фаворскому” (и морально, и физически: все – утонуло в свете)».[54 - Курсив в цитатах принадлежит Андрею Белому; в остальном тексте – автору настоящей статьи.] Этот факт и связанные с ним события он впоследствии назвал одним из «посвятительных моментов», «“моментом моментов” всей жизни» (Белый – Иванов-Разумник. С. 500 сл.). На лекциях 28, 29, 31 декабря и 1 января разбирались произведения Микеланджело Буонарроти.

8 января 1914 г. в Берлине во время публичной лекции Штейнера «Микеланджело и его эпоха с точки зрения духовного знания» (GA 63) писателю «показалось», что лектор намекает на то, что он, Белый, является перевоплощением духа Микеланджело.

В ретроспективной записи о январе 1914 г. («Материал к биографии»), отмечено: «<…> в этот период также мне казалось, что д-р и окружающие д-ра эсотерики приоткрывают мне тайну моего предыдущего воплощения; и это воплощение, столь головокружительное, становится передо мною, как соблазн; принять его, значит: о себе возомнить; я себя вспоминаю как бы борющимся с самим д-ром: д-р навязывает мне – поверить в свое воплощение; я же – не принимаю его. <…> Мне помнится ряд лекций д-ра, между прочим: две публичных (одна из них была посвящена “Микель-Анджело”» (МБ. 6. С. 370).

Эту запись Белый впоследствии сопроводил примечанием (к словам «не принимаю его»): «Воплощение Микель-Анджело (?!?)».

О связи с Микеланджело сама запись молчит (авторское примечание, как пояснил публикатор текста Д. Малмстад, добавлено позднее), если не считать выделения имени художника, а вот запись 1927 или 1928 г.[55 - Писатель работал над «Материалом к биографии» в 1923–1924 гг., а в период 1925–1928 гг. возвращался к этим записям лишь время от времени. Датировка принадлежит Д. Малмстаду (см.: МБ. 6. С. 340 сл.). Последняя часть рукописи (события июля – августа 1915 г.) написана по новой орфографии и содержит упоминание «кривой жеста ритма», которой Белый занимался летом – зимой 1927 г. (см.: МБ. 8. С. 459; Лавров А. В. Андрей Белый: Хронологическая канва жизни и творчества // Андрей Белый: Проблемы творчества / Сост. Ст. Лесневский, Ал. Михайлов. М., 1988. С. 799 сл.). Таким образом, эта часть возникла не ранее лета 1927 г., судя по всему, в 1928 г.] о беседах с Т. Г. Трапезниковым, имевших место в июле 1915 г., уже говорит об этой связи явно: «<…> он (Трапезников. – С. К.) слишком часто, слишком особенно, с подчерком говорит о “Микель-Анджело”; и я вздрагиваю <…> Ведь в имагинациях 1914 года (на лекции Доктора в Берлине о Микель-Анджело[56 - Имеется в виду указанная выше лекция от 8 января 1914 г.]) мне показалось, что Доктор старается мне дать понять, что я перевоплощение его.[57 - Обращает на себя внимание, что даже в «Материале к биографии» (т. е. в записях для себя, ср.: МБ. 6. С. 340 сл.) мысль о «проблеме Микеланджело» Белый решился доверить бумаге только после доверительных бесед с некоторыми друзьями-антропософами в 1927 или 1928 г. (см.: Белый – Иванов-Разумник. С. 577) и, скорее всего, после письма к Иванову-Разумнику от 10 февраля 1928 г., посвященного авторскому самоанализу. В письме Белый отрицает наличие каких-либо намеков со стороны Штейнера и других антропософов (см.: Там же. С. 576 сл.).] Я с ужасом этот “бред” отверг, как ложную имагинацию. Теперь, через полтора года <…> опять появляется тема “Микель-Анджело”: с подчерком; что-то подчеркивает мне обо мне же, на этот раз – Трапезников, не подозревающий, что он задевает во мне» (МБ. 8. С. 461 сл.).

Отметим, что намеки лектора Белый увидел в имагинации, то есть речь идет о событии во внутреннем созерцании, в мире видений,[58 - Имагинация – первая из трех форм высшего познания, использующего новое ясновидение (см. прим. 4). Две другие его формы (ступени) – инспирация и (высшая) интуиция (не путать с наитием). См.: Штайнер Р. Очерк тайноведения. С. 205 сл.; Штейнер Р. Ступени высшего познания / Пер. с нем. И. И. Маханькова. М., 2008.] о событии, которого не было в чувственном мире, – Штейнер такого не говорил. Мы видим, что, не зная, как отнестись к «этому “бреду”», Белый бьется над осмыслением своей догадки, которую, как явствует из его письма к Иванову-Разумнику (от 10 февраля 1928 г.), он окончательно отверг в 1916 г..[59 - См.: Белый – Иванов-Разумник. С. 577. Согласно письму, аргументы в пользу отождествления своего высшего «я» с высшим «я» Микеланджело Белому «вшептывали в уши» силы подсознания, а именно переодетая в костюм смирения гордость («самоу<ни>чижение паче гордости»), метафорически названая писателем «зверем из бездны» и «гадиной» (Там же. С. 576 сл.).]

Мысль о своей предполагаемой связи с Микеланджело переплелась у Белого с очень странным толкованием одной из идей лекции от 8 января 1914 г. Говоря в ней о зарождении современного естествознания, Штейнер заметил: «И в силу этого тщательного изучения анатомии он (Микеланджело. – С. К.) становится как к природе, так и к искусству в то же отношение, которое тогда, в начале Нового времени, явилось, в частности, следствием естествознания. Не случайно день смерти Микеланджело – это день рождения Галилея, одного из творцов современной науки о природе. Подытоживая в форме искусства дошедшее из древности и проникшись воззрением своей эпохи, Микеланджело-художник становится в такое отношение к природе, в какое на свой лад к ней становится ученый-естественник – но в сфере науки».[60 - GA 63. S. 201. Ср.: Белый А. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М., 1990. С. 102.]

По неизвестным причинам (а они, очевидно, имелись) Белый решил, будто лектор подразумевает, что дух Микеланджело вновь родился как Галилей.[61 - Ср.: «Мы знаем линию воплощения М<икель> А<нджело>: 1) Микель Анджело Бу-онаротти, 2) Га-лилей, 3) Михаил Ломоносов», «связь его (Микеланджело. – С. К.) с Галилеем (доктор подробно вскрывал связь М<икель> А<нджело> с Галилеем)» (Белый – Иванов-Разумник. С. 577 сл.) и «Штейнер указывает на следующие воплощения Микель-Анджело: он – Галилей; и потом – Ломоносов» (Белый А. История становления самосознающей души. С. 278).] Это ошибка: лектор такого не говорил. Более того, на лекции 1 января 1911 г. (в курсе «Оккультная история», на котором Белый не присутствовал, но позднее, несомненно, читал) Штейнер прямо утверждает, что в этом случае о реинкарнации речь не идет.[62 - «Некоторым из вас я уже говорил, что при переходе от Микеланджело к Галилею можно констатировать удивительную историческую картину. И один очень умный человек – заметьте, я не говорю, что здесь речь идет о реинкарнации, но: о ходе истории – один очень умный ученый отмечает, насколько все-таки странно, что в чудесной архитектонике собора Св. Петра мы видим, что человеческий дух уже внес в нее то, что называет наукой, механикой. <…> И в своей ректорской речи один очень умный человек, профессор Мюлльнер, отмечает, что великий создатель идей механики, Галилей, интеллектуально учил человечество тому, что Микеланджело уже воплотил в пространственные формы собора Св. Петра. Так что в идеях Галилея нам в интеллектуальной форме предстает то, что кристаллизовано как механика, как человеческая механика в соборе св. Петра. Но при этом странно следующее: тот же человек на этой лекции отмечает, что день смерти Микеланджело – это день рождения Галилея. Следовательно, интеллектуальное содержание, идеи, которые Галилей выразил в интеллектуальной форме как механику, появились в личности, рожденной в день смерти того, кто поместил их в пространство. Поэтому следует поставить вопрос: кто же с помощью Микеланджело воплотил в соборе Св. Петра ту механику, которую человечество узнало только позднее благодаря Галилею?» (GA 126. S. 111 f.) В вопросе речь идет о влиянии высших сил (сил Христа или сил архангела Михаила) на носителей определенного культурного течения.] Да и обратившись к датам, мы увидим, что Галилей родился за три дня до смерти Микеланджело, так что подобное перевоплощение просто невозможно.

Гипотетическое возрождение Микеланджело в лице Галилея Белый соединил с изысканиями Штейнера, согласно которым следующей реинкарнацией духа Галилея стал М. В. Ломоносов.[63 - См.: GA 109/111. S. 19, 55 f. (пер.: Штейнер Р. О России: Из лекций разных лет / Сост., пер. с нем. Г. А. Кавтарадзе. Изд. 2-е, перераб. и расшир. СПб., 2013. С. 217 сл.), 152 f., 296, 298, 313.] Так возникла концепция писателя о том, что «доктор» (учитель) обнаружил последовательность перевоплощений: Микеланджело Буонарроти – Галилео Галилей – Михаил Ломоносов. Этой ошибочной мысли Андрей Белый придерживается до конца жизни.

Указанный ряд инкарнаций снова привлекает внимание писателя в 1921 г. при формировании в Москве Ломоносовской группы Русского антропософического общества. Ни внутреннего смысла, ни внешнего хода этого процесса[64 - О возникновении Ломоносовской группы см.: МБ. 9. С. 481; Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. М. 1994. С. 476 сл., 479; Письмо Андрея Белого [Белый – А. А. Тургеневой] // Воздушные пути. Альманах. 1967. № 5. С. 309 (переизд.: САБ. С. 524, 548 сл.); Белый – Иванов-Разумник. С. 499, 578; «Мой вечный спутник по жизни»: Переписка Андрея Белого и А. С. Петровского. 261, 263 сл., 276; Кананова Д. Из «Фрагментов» дневника Зои Дмитриевны Канановой / Публ., предисл. и коммент. Д. Д. Лотаревой // Toronto Slavic Quarterly. 2013. No. 46. С. 228 сл., 230 сл., 233 сл.; Жемчужникова М. Н. Воспоминания о Московском антропософском обществе (1917–23 гг.) / Публ. Д. Малмстада // Минувшее: Исторический альманах. [Вып. ] 6. М.,1992. С. 45 сл.; Волошина М. (М. В. Сабашникова). Зеленая змея: История одной жизни / Пер. с нем. М. Н. Жемчужниковой, вступ. ст. С. О. Прокофьева, сост., ред., прим. С. В. Казачкова и Т. Л. Стрижак. М., 1993. С. 230 сл., 378 сл.; Maydell R. von. Vor dem Thore: Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland. Bochum; Freiburg, 2005. S. 7, 208–216; Спивак М. Андрей Белый – мистик и советский писатель. М., 2006. С. 212–220.] мы касаться не будем.

Как же в конечном итоге Б. Н. Бугаев сформулировал свое отношение к видениям и идеям, убеждавшим его поверить в тождество собственного духа с духом Микеланджело? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дан в пространном письме писателя к его, так сказать, Эккерману – Иванову-Разумнику, написанном 7–10 февраля 1928 г., где он оценил свою гипотезу как совершенно ложную: он именует ее «мороком», «дичью», «соблазном испытания» на пути духовного развития и «плановой работой подсознания», само же шаржированное описание всей этой истории в письме названо «грубой пародией-моделью <…> в стиле Пруткова» (Белый – Иванов-Разумник. С. 576–579).

При этом следует, конечно, учесть, что понятие «подсознание» писатель использует не в психоаналитическом, а в антропософском смысле: то, что является для нас подсознательным или бессознательным, есть не слепая психическая стихия, но некое сверхсознание, некий сверхрассудок, в благоприятном для человека случае благотворный, а в неблагоприятном – враждебный. И Белый не скрывает своего понимания пройденного испытания, в котором он видел «“плановую работу” соблазненного Люцифером подсознания» (Там же. С. 578).

Читатели бывают разные, и, естественно, найдется читатель, который «увидит» в упомянутом письме то или иное лукавство. Фактические основания для подобной подозрительности автору настоящей статьи неизвестны. В частности, мы вполне верим словам Белого о том, что в 1916 г. он окончательно отказался от гипотезы, будто он является инкарнацией духа Микеланджело Буонарроти. В самом деле, хотя образы из прежних воплощений вставали в душе писателя уже в 1906 г. и интерес к этим вопросам он проявлял и в дальнейшем,[65 - Перечислим известные нам случаи обращения писателя к теме перевоплощений:Видения 1906 г. описаны в третьем томе мемуаров как образы прошлой инкарнации писателя в Германии III века (см.: Белый А. Между двух революций. С. 210 сл.).6/19 февраля 1911 г. Белый пишет М. К. Морозовой из Радеса: «Я слышу – я помню – я узнаю… свое далекое прошлое; я ведь родом из Африки (так говорят про меня теософы); родина моя Египет» («Ваш рыцарь»: Андрей Белый. Письма к М. К. Морозовой: 1901–1928 / Предисл., публ. и прим. А. В. Лаврова и Д. Малмстада. М, 2006. С. 163). Идея о египетской инкарнации Белого, возможно, принадлежит А. Р. Минцловой, которая не раз высказывала свое мнение о предыдущих жизнях собеседника (ср.: Кузмин М. Дневник 1905, 1906, 1907 / Подгот. текста, предисл. и коммент. Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина. СПб., 2000. 29 ноября 1906 г.).В начале декабря 1912 г. Белый пишет Н. Тургеневой о беседе его и А. Тургеневой со Штейнером 29 ноября 1912 г. (в Мюнхене): «Наташа, всего страннее некоторые рисунки Аси: про один Д[окто]р сказал: “Это вы в прошлом воплощении…”. И при этом сказал, какое оно… Об этом – никому» (Rizzi D. Эллис и Штейнер. P. 330). Штейнер полагал, что в предыдущей инкарнации А. Тургенева была священником (см.: Тургенева А. Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гетеанума. С. 46 сл.). В «Записках чудака» автор называет Нэлли (литературный образ Тургеневой) монашком (Белый А. Котик Летаев. Крещеный китаец. Записки чудака. С. 292 сл., 351, 488).Запись Белого о декабре 1912 г. фиксирует: «Сон о выхождении (сон не сон: отрывки из прошлых инкарнаций)» (МБ. 9. С. 473).О начале февраля 1913 г. писатель позднее вспоминал: «Бауэр меня поразил углубленностью; и всем видом своим. Он зажил во мне мастером Экхартом нашего времени» (Белый А. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. С. 662). См. также: Там же. С. 382 сл.; Белый А. Котик Летаев. Крещеный китаец. Записки чудака. С. 285 (здесь и в 1-м изд. «Записок чудака» опечатка, должно быть: «Я явственно видел: передо мной – не Б. (Бауэр. – С. К.): Экхарт»). В письме к Иванову-Разумнику от 29 августа 1926 г. Белый недвусмысленно намекал: «<…> к Михаилу Бауэру, человеку, про которого я в стихах не для стихов, а совершенно реально сказал (и продолжаю говорить): “Майстер Экхарт нашего столетья”» (Белый – Иванов-Разумник. С. 356). Белый, несомненно, считал Михаэля Бауэра перевоплощением Мейстера Экхарта. Эта гипотеза могла восходить только к изысканиям Штейнера. Представляется, что этот взгляд разделяла и М. В. Сабашникова, которая в прижизненных изданиях своих мемуаров располагала репродукцию написанного ею портрета Бауэра перед рассказом о своей работе над переводом сочинений Экхарта (см.: Волошина М. (М. В. Сабашникова). Зеленая змея. С. 176).8 января 1914 г., Берлин. На Белого нисходят духовные озарения, внушившие ему мысль о его связи с духом Микеланджело (см. в тексте статьи).Июль 1915 г., Дорнах. Разговоры с Т. Г. Трапезниковым, вызвавшие в памяти Белого видения, испытанные им на лекции 8 января 1914 г.] медитативная работа и изучение антропософии привели к тому, что 27 сентября 1915 г. в диалоге с «доктором» писатель (он называет себя «я») говорил следующее:

«Д-ръ: Многие мои лекции нарочно построены так, чтобы они ложились в душу и не оставались в словах и абстракциях. Очень многие слушают невнимательно и стараются сделать свое заключение; часто утверждают, будто бы я сказал “то-то и то-то”, когда я ничего подобного не говорил; например: Я был в Сицилии и увидел, что в атмосфере там есть нечто от Эмпедокла; после этого я сказал, что воплощение Эмпедокла – на Севере; одна барыня сделала вывод, что Север – Норвегия; я разумел же Германию (Германия северней ведь); и вот – следствие: Г-на Хаугена возвели в воплощение Эмпедокла. <…>

Д-ръ: Ищут воплощения и бегают по истории: подбирают себе воплощенье по вкусу.

Я: Д-ръ, а как следует поступать в этих случаях: следует ли вообще над вопросом о своем воплощении думать? Признаться, до сих пор у меня вообще был атрофирован интерес к своему предыдущему воплощению: оно было мне глубоко безразличным; более мне интересны периоды времени; этот – ближе, тот – дальше. О воплощении никогда я не думал.

Д-ръ: Следует сперва его найти у себя в душе, в глубине: в быте душевной жизни нащупать какой-то иной быт; и тем не менее свой; найти в быте быт; прощупаться в глубине душевной жизни до иного ядра (воплощения прошлого), его сперва расслышать, привыкнуть слышать, знать хорошо: словом, идти изнутри во вне, а не извне.

Я: Я никогда не интересовался этим слишком.

Д-ръ: Следует помнить: все настоящее воплощение противится предыдущему; не идет навстречу, не хочет признать; в своей теперешней жизни человек обычно как бы решительно полемизирует с жизнью предыдущего воплощения».[66 - Спивак М. Андрей Белый – мистик и советский писатель. C. 82. Цитируемая беседа пересказана Белым в его письме к М. И. Сизову, написанном в начале октября 1915 г. в Глионе.]

Писатель говорит о том, что у него атрофирован интерес к выдумыванию своей возможной предыдущей инкарнации. С учетом упомянутых выше внутренних борений сказанное здесь нужно понимать как очередной шаг в процессе распространения света сознания на темную область неосознанного. Именно в этом Белый ищет поддержки у Штейнера.

Нам представляется, что дальнейшее отношение Бугаева к «проблеме Микеланджело» можно понимать как строгое воздержание от суждений (как от «да», так и от «нет») – то самое, что на техническом языке философской феноменологии Э. Гуссерля называется эпохе? (психологическая редукция[67 - Краткое изложение вопроса см.: Свасьян К. А. Феноменологическое познание: Пропедевтика и критика. Ереван, 1987. С. 79–84. Феноменологическую установку и необходимость критики (очищения) опыта, уравновешивающей критику разума, Штейнер обосновал до Гуссерля в своих философских работах (см.: Steiner R. Wahrheit und Wissenschaft: Vorspiel einer «Philosophie der Freiheit». Weimar, 1892; пер.: Штейнер Р. Истина и наука: Пролог к «Философии свободы» / Пер. Б. Григорова. М., 1913. См. также: Свасьян К. А. Феноменологическое познание. Ереван, 1987. С. 92–95).]) и что применительно к данному случаю писатель условно назвал «своим “кантианским сознанием”» (радикально критической позицией, см.: Белый – Иванов-Разумник. С. 577). Для коллег по антропософии Белый-философ мог бы пояснить такую установку важным правилом ученика духовного знания:

«Умей молчать о своих духовных видениях. Более того, молчи о них даже перед самим собой. Не пробуй виденное тобою в духе облекать в слова или доискиваться до смысла неумелым рассудком. Отдавайся непредвзято своему духовному созерцанию и не порти его для себя всякими размышлениями о нем. Ибо ты должен помнить, что твое размышление сначала бывает совершенно не на высоте для суждения о твоем созерцании. Способность размышления ты приобрел в своей прежней жизни, ограниченной одним только физически-чувственным миром, а то, что ты приобретаешь теперь, выходит за пределы этого мира. Поэтому не пытайся к новому и высшему прилагать мерку старого».[68 - Штейнер Р. Как достигнуть познаний высших миров / Анонимн. пер. с нем. М., 1918. С. 52 сл.]