скачать книгу бесплатно
Анастас Иванович Микоян: человек и политик
Коллектив авторов
Книга посвящена жизни и деятельности известного политического деятеля советской эпохи А. И. Микояна (1895-1978). Проанализированы основные этапы его политической биографии, даны оценки участия в формировании внутренней и внешней политики СССР. Отдельные разделы составляют обзоры архивных фондов и не публиковавшиеся ранее документы, а также материалы, посвященные сохранению исторической памяти о Микояне.
Для преподавателей, аспирантов, студентов, а также всех, кто интересуется личностным фактором в отечественной истории советского периода.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Анастас Иванович Микоян: человек и политик
Ответственный редактор И. Н. Селиванов
Ответственный редактор
И.Н. Селиванов
Рецензенты:
доктор Й. Чавошки (Республика Сербия)
кандидат исторических наук О. Н. Аргунов
@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ
© Коллектив авторов, 2021
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Предисловие
На сегодняшний день написано достаточно много работ в контексте такого популярного направления не только в научных кругах, но и у широкой читательской аудитории, как «Человек в истории». Их авторы, в стремлении показать те или иные стороны «личностного фактора» в историческом процессе, находятся порой на диаметрально противоположных методологических позициях. Это касается как изучения истории повседневности, так и характеристик конкретного государственного или общественного деятеля.
XX век с его потрясениями и социальными катаклизмами дал много информации для размышлений, в том числе и в рамках применения на практике политическими лидерами марксистской модели общественного развития. Советский период отечественной истории – наглядное тому подтверждение. Как показывает практика, у пишущих на данную тему анализ достоверных исторических источников и объективность подходов зачастую подменяется голословными утверждениями или обвинениями в соответствии с той или иной конъюнктурой, чаще всего, в формате «исторической политики». Это в равной мере относится как к отечественной, так и к зарубежной историографии и публицистике.
Еще на один аспект обратил внимание российский историк-архивист О. В. Хлевнюк. Проанализировав большое количество работ биографического жанра, вышедших в советский и постсоветский период, он пришел к неутешительному выводу, что читатель, интересующийся советской историей, сталкивается с большим пластом недостоверной информации, в том числе «упакованной в наукообразные обертки»[1 - Нелепые исторические подделки. Историк Олег Хлевнюк о том, кто, зачем и как пишет биографии вождей – https://lenta.ru/ articles/2Oi5/o8/29/bioleader/?fbclid=IwAR3imzc2TAiuPsDqxi7L5Bd BPKnyBOZIS8BxDqecQVIf6YF2Ca4HHh4Vikk.].
С этим утверждением сложно не согласиться, но только какие критерии, кроме обвинительного уклона в отношении политических лидеров советской эпохи, подкрепленного соответствующим архивным материалом, стоит использовать при написании работ биографического жанра, остается непонятным.
Есть еще одна тенденция при изучении советской истории: создание своеобразных «фигур умолчания», если тот или иной деятель не вписывается в заранее заданную схему. Или последовательно создавать вокруг него какие-либо штампы или ассоциации.
Одним из самых ярких и талантливых представителей советской партийно-государственной элиты, оставивший заметный след в отечественной истории и мировой политике, был Анастас Иванович Микоян. Это признают практически все, кто в той или иной степени знаком с его деятельностью. Несколько десятилетий он входил в руководство высших органов власти СССР. В ноябре 2020 г. исполнилось 125 лет со дня рождения Микояна, и появился хороший повод вспомнить о нем как о политическом деятеле, явно недооцененном не только современниками, но и потомками.
Нам представляется в рамках предисловия уместным хотя бы в общих чертах остановиться на специфике той эпохи, в которой Микояну пришлось жить и работать.
Когда идет речь о советском периоде отечественной истории, а тем более об олицетворявших его политических лидерах, возникают самые неоднозначные оценки. Это в полной мере касается как его начального этапа, чаще всего ассоциирующегося с фигурами В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого, так и тридцатилетнего «сталинского периода», по завершении которого Советский Союз превратился, исходя из общих цифр экономических и военных показателей, в одну из самых мощных и влиятельных держав мира. Конечно, можно долго дискутировать по поводу того, какова была цена такого статуса, и какими методами он был достигнут.
Подобная неоднозначность в полной мере относится и к временному отрезку, названному периодом «хрущевской оттепели». Одни историки и политические публицисты ее характеризуют как «время несбывшихся надежд», другие видят «начало развала СССР», а третьи считают, что она зародила в советском обществе иллюзии относительно возможности демонтажа сталинской системы и ее замены на «истинную» («ленинскую»)[2 - Недавно российским историком и публицистом Е. Ю. Спицыным была высказана в достаточно нестандартной манере еще одна оценка этого периода – «Хрущевская слякоть» (так он озаглавил одну из своих книг), что в какой-то степени отражает настроения части представителей современного российского историко-политического сообщества.].
После окончания XX съезда КПСС, который принято считать «пиком оттепели», следующие восемь лет хрущевского правления были наполнены столь противоречивыми событиями во внутреннем развитии и во внешней политике, что до сих пор в их оценках можно элементарно запутаться: что все-таки было благом, а что пошло во вред народам, населявшим Советский Союз?
Логичным следствием почти полувекового отрезка истории СССР было явное нежелание сформировавшейся в сталинские и хрущевские времена политической элиты и далее жить в постоянном стрессовом состоянии. Прежде всего, они не хотели вновь испытывать на себе периодически проводившиеся (чаще всего по инициативе партийного вождя одновременно являвшегося неформальным главой государства), радикальные кадровые встряски: партийные «чистки», «большой террор», борьба с «космополитами», «бандой Берия», «антипартийной группой» и т. д.
Сторонники прежнего «жесткого курса» потерпели во внутрипартийной борьбе ощутимое поражение, отойдя на вторые-третьи роли. Отсюда плавно вытекало наступление почти на два десятилетия эпохи «брежневского застоя» (своеобразной «передышки» для советской номенклатуры), быстро перешедшей в горбачевскую «перестройку», в конечном итоге и завершившую «советский левый проект».
Можно опять же долго дискутировать о том, вина это Горбачева или все же его историческая заслуга, давшая республикам бывшего Советского Союза потенциальную возможность возвратиться на исторический путь, с которого народы бывшей Российской империи (в большинстве не по своей воле) свернули в 1917 г.
Вряд ли в обозримом будущем в вопросе об оценках этого уже ушедшего в историю периода удастся найти консенсус, но реальные возможности расширить наши представления о тех противоречивых временах имеются уже сегодня. Как мы уже отмечали выше, особенно это касается «субъективного» фактора в истории советского политического проекта на уровне его знаковых личностей. Несомненно, Анастас Иванович Микоян – одна из таких фигур.
* * *
Настоящее издание состоит из трех основных разделов, каждый из которых в той или иной степени освещает различные стороны жизни и деятельности А. И. Микояна.
Первый включает научные публикации, посвященные его внутри— и внешнеполитической деятельности. Одна из них, написанная И. Н. Селивановым, дает общее представление об основных этапах жизни и политической карьеры Микояна, в ней содержится историографический материал, показывающий разные оценки микояновского политического наследия в перестроечном СССР, современной России и в некоторых других государствах.
Две другие статьи относятся к международной деятельности Микояна. Сербский историк А. Животич на основе исследования большого круга архивных материалов из российских, сербских и хорватских архивов показал вклад Микояна в процесс восстановления советско-югославских торговых отношений на начальном этапе Второй мировой войны. Один из ведущих российских специалистов по новейшей истории Венгрии А. С. Стыкалин рассмотрел важный вопрос, связанный с усилиями Микояна политическими методами урегулировать венгерский кризис лета-осени 1956 г. Эта работа является продолжением его более ранних исследований в данном направлении.
В следующем разделе, адресованном, в первую очередь, профессиональным исследователям, собраны документальные материалы. В частности, представлены два отличающихся друг от друга варианта текстов выступления Микояна в Ереване в марте 1954 г., в котором он впервые откровенно высказал свое мнение о необходимости реабилитации невинных жертв сталинских репрессий в Армении.
Также здесь дан краткий обзор доступных для исследователей документов из фондов Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Проделанная работа, на наш взгляд, позволяет создать хороший задел для того, чтобы выйти на практическую реализацию публикации более полной документальной истории государственной и партийной деятельности Микояна как одной из ключевых фигур советской истории.
Здесь же опубликованы (с вводной статьей и комментариями) документы, связанные с деятельностью Микояна в качестве члена Президиума ЦК КПСС и одного из «первых лиц» СССР – его участии в 1964–1965 гг. в попытках нормализации советско-китайских межпартийных связей, а также межгосударственных отношений, значительно ухудшившихся после XXII съезда КПСС.
Заключительный раздел посвящен проблемам сохранения исторической памяти о Микояне как одном из знаковых деятелей советской эпохи. Публикуется исследование И. А. Коноревой и М. Э. Конорева о возможностях практической реализации их совместного авторского проекта по созданию в сети Интернет виртуального музея А. И. Микояна. Содержится информация о проекте турбо-сайта о его жизни и деятельности, разработанным И. Н. Селивановым совместно с фирмой «Showbiz» (г. Курск). Завершает данный раздел Избранная библиография работ Микояна и о Микояне.
В формате приложений в книге воспроизведены фрагменты из ранее опубликованных интервью членов его семьи, воспоминаний современников, а также фотографии, связанные с микояновской тематикой. Эти публикации дополняют материалы, размещенные в основных разделах.
Сразу отметим, что члены авторского коллектива не ставили своей задачей показать образ Микояна в идеализированном виде, а стремились рассмотреть его деятельность в контексте противоречивости той исторической эпохи, в которой ему довелось жить и работать. Надеемся, что представленное издание поможет лучше узнать, кто такой Анастас Иванович Микоян и какое политическое наследие он оставил потомкам.
Благодарим за помощь в работе коллег, а также сотрудников архивов и библиотек, в которых пришлось заниматься сбором материала. Надеемся на конструктивные замечания и пожелания читателей по поводу содержательной части представленной книги.
1. Исследования
1.1. Анастас Иванович Микоян: некоторые штрихи к политическому портрету в реалиях «советского левого проекта»
И. Н. Селиванов[3 - © Селиванов И. Н., 2021.]
Аннотация. Рассмотрены основные этапы жизни и деятельности Анастаса Ивановича Микояна, занимавшего в течение нескольких десятилетий ключевые посты в партийно-государственной системе СССР. Показан его вклад в развитие советской внутренней и внешней политики, рассмотрены различные оценки деятельности в отечественной и зарубежной историографии и публицистике.
Ключевые слова: человек в истории, советский левый проект, Анастас Микоян, внутренняя политика СССР, внешняя политика СССР, историография истории СССР.
Несмотря на то, что Анастаса Ивановича Микояна уже более четырех десятилетий нет в этом мире, не утихают споры по поводу того следа, который он оставил (или мог бы оставить при определенных «благоприятных» для страны обстоятельствах) в советской истории. Начав свою политическую карьеру еще при Ленине, Микоян ее завершил при Брежневе. Такое уникальное для советских времен «долгожительство» на вершине власти и то политическое наследие, которое он после себя оставил, не может не вызывать интерес к его деятельности. Причем, порой, с диаметрально противоположными оценками одних и тех же фактов его биографии.
По нашим наблюдениям, вплоть до второй половины 1980-х гг. в коллективной народной памяти образ Микояна в целом был положительным, в общественном мнении с его именем связывали многие позитивные процессы, происходившие в советской внутренней и внешней политике. На фоне большинства других политических деятелей «сталинского» и «хрущевского» времен он выглядел очень достойно в глазах не только советских людей, но и иностранцев.
Чем меньше в «брежневские» времена о нем старались вспоминать на официальном уровне, тем больше микояновский образ в народном сознании приобретал черты авторитетности и значимости на фоне постепенно дряхлевших «кремлевских старцев», по своим личным и деловым качествам сильно ему уступавшим.
Многим современникам импонировала его природная интеллигентность и одновременно «фирменная» деловая хватка, умение находить компромиссы порой в очень сложных ситуациях. Да и сами политики «брежневского призыва» (может быть, за исключением нескольких фигур) наверняка понимали, насколько спонтанно созданный в народе образ Микояна контрастировал с представлениями о них.
Выходившие в 1970-е гг. сильно отредактированные цензурой мемуары Микояна читались простыми людьми намного охотнее и по содержанию были гораздо интереснее, чем, например, широко разрекламированные воспоминания, приписывавшиеся перу «дорогого Леонида Ильича» («Малая земля», «Целина» и пр.). А зависть в политике – вещь, несомненно, сильная. Особенно, если политический лидер хочет показаться значительнее, чем есть на самом деле.
Положительные оценки деятельности Микояна под влиянием новой информации, почерпнутой, в основном, из исторической публицистики, начали постепенно изменяться в общественном сознании в период «перестройки». Его имя, наряду с некоторыми другими советскими руководителями, стали привязывать к негативным явлениям, происходившим в стране в сталинский и хрущевский периоды. Прежде всего, к необоснованным репрессиям, о которых, после длительного перерыва, вновь заговорили как на самом верху, так и среди рядовых граждан, особенно интеллигенции.
Приведем лишь один, на наш взгляд показательный, пример. В 1988 г. увидела свет и получила широкий резонанс книга Л. А. Гордона и Э. В. Клопова, посвященная сталинскому периоду советской истории. Пафос авторов состоял в изобличении его главных пороков. Микоян там упомянут не как один из «приближенных» Сталина, а причислен к когорте «старых большевиков», инициировавших разоблачения преступлений периода «большого террора»[4 - Гордон Л. А., Клопов Э. В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989. С. 183.].
В конце того же года имя Микояна уже как «одного из организаторов» (Выделено нами – И. С.) сталинских репрессий, наряду с другими членами высшего советского руководства (Молотов, Каганович, Берия, Ворошилов, Жданов, Маленков, Хрущев, Булганин, Андреев, С. Косиор и Суслов) было выделено специальной комиссией, созданной Политбюро ЦК КПСС. Никаких прямых документальных доказательств этому утверждению в составленной по итогам ее работы справке приведено не было[5 - См.: Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 1. С. 123–130.], но в те времена об этом мало кто задумывался. Важнее было, считали «архитекторы перестройки», быстро освободиться от «груза прошлого» и перейти в новое «демократическое» измерение.
Естественно, что в советском обществе возникла потребность заполнить «белые пятна» истории новым фактическим и, отчасти, теоретическим материалом, в том числе обличительного свойства. Характерный пример такого подхода – вышедшая в 1990 г. в СССР книга известного публициста и бывшего диссидента Р. А. Медведева под характерным названием «Они окружали Сталина», где, в числе прочих, был выписан образ Микояна с негативными «вкраплениями». Все это укладывалось в контекст «перестроечных» представлений о «личностном факторе» в истории советской эпохи 1930-х – начала 1950-х гг.[6 - Хотя, в целом, на фоне оценок других сталинских соратников, образ Микояна выглядел в его изображении более-менее позитивно. Эта книга затем переиздавалась под таким же или со слегка измененными названиями. См.: Медведев Р. А. Ближний круг Сталина. М., 2005; он же. Окружение Сталина. М., 2006 и др.]
Позднее, после распада СССР, зачастую подобного рода оценки делались произвольно, лишь на основании того факта, что Микоян многие годы входил в состав высших органов власти и просто не имел возможности не участвовать в одобрении сталинских беззаконий [7 - См., например: Яковлев А. Н. Сумерки. М., 2005. С. 233–237.].
В конце 2000-х гг. вышло несколько изданий биографического характера, в которых, в целом, образ Микояна был представлен в позитивных тонах. В первую очередь, это работы М. Ю. Павлова[8 - Павлов М. Ю. Анастас Микоян. Политический портрет на фоне советской эпохи. М., 2009.], К. В. и В. Р. Каспарянов[9 - Каспарян К. В., Каспарян В. Р. Анастас Микоян. Искусство возможного в политике. Пятигорск, 2009.], а также исследование И. В. Глущенко, в котором автором главный упор был сделан на роли Микояна в качестве организатора советской пищевой промышленности[10 - Глущенко И. В. Общепит: Микоян и советская кухня. М., 2010.].
Исследования, посвященные различным сторонам деятельности Микояна, выходили и позднее[11 - См., например: Селиванов И. Н. Трудный диалог после XX съезда. Визиты А. И. Микояна в Ханой и Пекин // Азия и Африка сегодня. 2013. № 9; Павлов М. Ю. А. И. Микоян и формирование сталинской фракции в Политбюро ?? Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2014. № 1 (39): в 2-х ч. Ч. II; Geist Е. Cooking Bolshevik: Anastas Mikoian and the Making of the «Book about Delicious and Healthy Food» // The Russian Review. 2012. № 71 и др. Подробнее см. Раздел 3.3 настоящей книги.].
В постсоветский период на территории бывшего СССР критика деятельности Микояна по понятным причинам часто звучала в Азербайджане[12 - См., например: Исмаилов Э. Р. Анастас Микоян – он проходил между струй: фрагменты политической биографии одного кремлевского долгожителя. Баку, 2013; Mehdiyev G. Anastas Mikoyan. Confessions of an Armenian Bolshevik. Ankara, 2020; Нафталиев И. «Историческая призма»: 1937-й. Армянин, устроивший ад в Армении // https:// news. day. az/politics/923152. html; Камял Али. За что в Ереване улицу назвали в честь Микояна? – https://anews.az/ru/za-chto-v-erevane-ulicu-nazvali-imenem-mikoyana/test (https://anews.az/ru/za-chto-v-erevane-ulicu-nazvali-imenem-mikoyana/test).], а также на его родине – в Армении. Заметный всплеск дискуссий о его роли в советской истории там возник в мае 2014 г. в связи с постановлением мэрии и совета старейшин Еревана установить Микояну памятник в одном из городских районов. Разброс высказываний сторонников и противников этого решения был весьма широк: от выдающегося политического деятеля, гордости армянского народа и вплоть до сталинского подручного, на совести которого огромное число ни в чем не повинных людей[13 - См., например: Шагоян Г. Ставить ли памятник Анастасу Микояну? (Опыт социальной люстрации в Армении) // Реабилитация и память. Отношение к жертвам советских политических репрессий в странах бывшего СССР. М., 2016; https://www.lragir.am/ru/2014/05/28/36388 (https://www.lragir.am/ru/2014/05/28/36388); Не сложилось единого мнения по вопросу установки памятника и среди его родственников. См., например: https://www.aravot-ru.am/2014/05/30/179950 (https://www.aravot-ru.am/2014/05/30/179950); «Анастас Иванович Микоян: каким я его знал и помню». Интервью с А. А. Микояном // Историческая экспертиза. 2019. № 1. С. 154 (Приложение 1.4 в настоящей книге).].
В конце 2018 г. начался новый виток критики Микояна уже в российских социальных сетях, поводом к которой стало распространение фотокопии записки наркома внутренних дел СССР Ежова от 22 сентября 1937 г., в которой тот ссылался на якобы просьбу Микояна к органам НКВД об усилении масштабов политических репрессий в Армении[14 - Об обстоятельствах появления данного материала см. Приложение 1.5.1 в настоящей книге.]. Вторым аргументом критиков стало широкое тиражирование видеоролика с фрагментом выступления Микояна 20 декабря 1937 г. на торжественном заседании в честь 20-летия советских органов государственной безопасности[15 - Текст этого выступления на следующий день был опубликован во всех центральных советских газетах, а в 1938 г. – массовым тиражом отдельной брошюрой. Подробный разбор текста доклада см.: Жирнов Е. «НКВД и товарищ Ежов являются любимцами советского народа» Коммерсант-Власть. 2012. № 50. Сегодня известно, что Микоян был непричастен к составлению этого текста, ему его вручили перед самым началом этого мероприятия по личному указанию Сталина, оформленному решением Политбюро ЦК ВКП(б) с формулировкой «Обязать…» (Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938. М., 2004. С. 459). Это обстоятельство мало кем из его критиков принимается во внимание.].
Весной 2019 г. названные выше материалы были воспроизведены в документальном видеопроекте российского блогера Ю. Дудя «Колыма». Из его содержания обычному зрителю, не посвященному в исторические реалии того времени, вообще можно было сделать вывод, что именно такие политики, как Микоян, и вдохновляли на террор Сталина, страдавшего повышенной подозрительностью. При этом авторы сценария проигнорировали большое количество значительно более убедительных материалов по данной теме, относившихся к другим сталинским соратникам.
Посыл людей, начавших по разным мотивам антимикояновскую компанию, был достаточно прозрачен – показать его как человека и политика в сугубо негативном свете. Кто-то из «либерально» настроенных публицистов в очередной раз вспомнил о событиях 1962 г. в Новочеркасске и стал обвинять Микояна (несмотря на свидетельства очевидцев и документы, этот факт не подтверждающих) в инициировании в этом городе применения войск против простых людей, недовольных повышением цен на товары повседневного спроса[16 - Отрицательный образ Микояна в ходе новочеркасских событий в 2012 г. получил отражение в популярном сериале режиссера К. Худякова «Однажды в Ростове» (роль Микояна в нем сыграл актер К. Бадалов), якобы основанном «на реальных исторических событиях». Объяснения Микояна по поводу случившегося в Новочеркасске, данные в его мемуарах, некоторыми историками и публицистами определяются как стремление «оправдать» свои неблаговидные действия. Стоит отметить, что в вышедшем на экраны в 2020 г. и получившем специальный приз на Каннском кинофестивале художественном фильме А. С. Кончаловского «Дорогие товарищи» Микоян представлен в более позитивном образе политика, выступавшего против силового подавления демонстрации в Новочеркасске.].
Безусловно, перечисленные выше и некоторые другие непростые страницы политической биографии Микояна нуждаются в дальнейшем объективном изучении, но не на основе зачастую надуманных умозаключений, а с привлечением достоверных документов и других исторических источников, не вызывающих сомнений в их объективности. Пока, к сожалению, в оценках большинства пишущих о Микояне и его месте в «советском левом проекте» преобладают эмоции и политические пристрастия.
Конечно, не стоит отрицать очевидное. Как справедливо отмечает российский историк А. С. Стыкалин, лица, находившиеся в сталинский период на ключевых должностях, были связаны круговой порукой, никто из них не мог остаться в стороне от причастности к политике сталинских репрессий, поскольку это противоречило базовым законам сложившейся системы. Но когда появились необходимые условия, именно Микоян выступил в роли «одного из самых значительных и последовательных» ее реформаторов[17 - Историческая экспертиза. 2019. № 1. С. 157.].
Это обстоятельство, на наш взгляд, и сегодня не дает покоя некоторым представителям «неосталинистского» направления в историографии и публицистике, причисляющих Хрущева и Микояна к группе «предателей» дела их кумира, своей практической деятельностью после марта 1953 г. якобы положившим начало негативным процессам, которые в конечном итоге и привели к развалу Советского Союза.
Такого рода эмоциональные выводы во многом перекликаются с обвинениями некоторых зарубежных политиков, например, албанского коммунистического диктатора Э. Ходжа и китайских руководителей во главе с Мао Цзэдуном, высказывавшимися подобным образом еще в первой половине 1960-х гг. во время резкой полемики с КПСС по важнейшим вопросам тории марксизма-ленинизма, социалистического строительства и международной политики[18 - См.: Ходжа Э. Хрущевцы. Тирана, 1980; Против современного ревизионизма. Пекин, 1965 и др. См. также Раздел 2.3 в настоящей книге.].
Более умеренно настроенные исследователи советской эпохи дают Микояну компромиссную оценку как «мягкому сталинисту», стремившемуся отдавать при решении тех или иных проблем приоритет «политическим», а не «репрессивным» методам[19 - См., например: Павлов М. Ю. Партийная и государственная деятельность А. И. Микояна в 1926–1965 гг.: автореферат дис… к-та ист. наук. М., 2007. С. 9. В 2009 г. Павловым была опубликована биография Микояна «Анастас Микоян. Политический портрет на фоне советской эпохи», в основу которой легла указанная диссертация. Азербайджанский историк Э. Р. Исмаилов критикует автора (на наш взгляд несправедливо) за то, что тот, якобы, выступает «неуставным адвокатом» Микояна, пытаясь оправдывать его многочисленные «негативные» поступки. См.: Исмаилов Э. Р. Он проходил между струй. Баку, 2013. С. 13.].
Некоторые российские историки объясняют микояновскую мотивацию и осторожное поведение тем, что в советском руководстве существовало негласное разделение на «политиков» и «хозяйственников» и причисляют Микояна ко второй группе, объясняя сугубо прагматическими соображениями его меньшую ориентированность на репрессии[20 - См., например: Хлевнюк О. В. Сталин и Орджоникидзе. Конфликты в Политбюро в 1930-е годы. М., 1993.].
Как нам представляется, все обстояло намного сложнее. Особенно в контексте реалий той исторической эпохи и взглядов людей, сформировавшихся в своей основе под влиянием ужасов Первой мировой и Гражданской войн. Принцип «свой-чужой» во— многом определял их мышление и поведение. Причем «чужим» в один момент, под влиянием тех или иных политических веяний, мог стать политик, совсем недавно причислявшийся к «своим». Человеческая жизнь для того поколения, прошедшего все это, уже не имела той ценности, о которой сегодня так много говорят и пишут историки и публицисты, выросшие и сформировавшиеся как специалисты совсем в иное время.
В общем, прийти к единому знаменателю в этом вопросе вряд ли когда-то получится. Да и надо ли?
Так кто же такой Микоян? В каком виде он предстает сегодня перед потомками, особенно молодым поколением, родившимся и воспитывавшимся уже после распада СССР? Попытаемся хотя бы частично ответить на эти и некоторые другие схожие по своей сути вопросы.
Начало
Согласно официальной биографии, Анастас Иванович (Ованесович) Микоян, родился 25 ноября 1895 г. в бедной армянской семье[21 - Родное село Микояна – Санаин, ныне находится на территории Республики Армения.]. Как и некоторые другие высшие советские руководители, он не имел высшего образования. В силу объективных причин его базовые знания были получены в духовной семинарии (Нерсесяновской гимназии), которую он закончил в 1916 г. в Тифлисе, а затем некоторое время учился в Эчмиадзине.
Стоит отметить, что Нерсесяновская гимназия была одним из главных мест подготовки армянской интеллигенции, из ее стен вышли многие выдающиеся интеллектуалы, а также будущие известные большевистские руководители армянского происхождения [22 - См., например: Микоян А. И. Дорогой борьбы. Книга первая. М., 1971; Нерсесяновская семинария Тифлиса: определяя судьбу армянской культуры – https://www.armmuseum.ru/news-blog/nersesyan-seminary-tiflis (https://www.armmuseum.ru/news-blog/nersesyan-seminary-tiflis).]. Возможности поступления в нее были открыты и представителям малоимущих слоев, в том числе проживавшим в сельской местности.
После возвращения с фронта, где Микоян воевал добровольцем с конца 1914 г., в конце 1916 г. он вступил в РСДРП. Потом была гражданская война и ответственная партийная работа – секретарем Нижегородского губкома и Северо-Кавказского крайкома партии.
Именно на этом историческом отрезке многочисленные критики Микояна уже несколько десятилетий видят первое «пятно» в его биографии, которое кратко можно свести к вопросу: почему погибли 26 Бакинских комиссаров, а 27-й (Микоян, хотя он таковым и не являлся) сумел избежать такой незавидной участи? В разгар «большого террора» подобного рода вопрос Микояну, по его собственным свидетельствам, задавал лично Сталин.
На сегодняшний день все эти обстоятельства уже стали достаточно ясными, и спасение Микояна представляется делом счастливого случая[23 - Сам Микоян довольно убедительно этот эпизод своей биографии описал еще в начале 1970-х гг. См. Микоян А. И. Дорогой борьбы. С. 22–24. В фондах РГАСПИ имеется письмо Микояна от 9 октября 1926 г. в Истпарт ЦК ВКП(б) с разъяснениями по вопросу о судебном процессе в Баку над эсером Ф. А. Фунтиковым, причастному к гибели бакинских комиссаров. Там же хранятся записи эсера Л. Уманского о деятельности Микояна в Баку в тот период (РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 4. Д. 3) См. также: https://russia-armenia.info/node/19583 (https://russia-armenia.info/node/19583).], но поиски истины мало кого из микояновских недоброжелателей когда-либо волновали, да и не волнуют сегодня. Периодически всплывают, в качестве доказательства «беспринципности» Микояна, и вольно интерпретируемые факты его военной службы.
В первой половине 1920-х гг. произошло сближение взглядов и позиций Микояна по важнейшим вопросам строительства «новой жизни» с И. В. Сталиным. От одной утопической идеи – «мировой революции», являвшейся определяющей при приходе большевиков к власти, они перешли к другой – возможности «строительства социализма в одной отдельно взятой стране».
Сегодня, на наш взгляд, несостоятельность реализации на практике в тех исторических условиях идеи социализма как более высокого уровня по сравнению с капитализмом очевидна для любого объективного исследователя советской истории[24 - Конечно, в этой связи вспоминаются высказывания философа А. А. Зиновьева, который вполне искренне считал – то, что построили в СССР большевики и есть «реальный социализм» и никакого другого они построить попросту не могли. По его мнению, к Октябрьской революции 1917 г. Россия шла несколько столетий своей истории, и приход большевиков к власти стал закономерным результатом этого пути. Все иные представления о социализме – досужие фантазии (см., например: Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994). Именно по этой причине одну из своих самых известных работ Зиновьев назвал «Катастройка», характеризуя, таким образом, реформы, которые во второй половины 1980-х гг. начались в СССР во многом с целью демонтажа созданной ранее системы. Во— многом именно по этой причине мы используем, в том числе и в названии данной статьи, более нейтральный термин – «советский левый проект».], но в те годы иллюзии по данному поводу были весьма сильны. В первую очередь потому, что за плечами политиков, ее озвучивавших в качестве первоочередной задачи, не было еще того практического опыта, который накопится в течение трех десятилетий нахождения у власти Сталина. Да и представления каждого из них о том, что же такое есть социализм на практике были самыми разными.
Микоян в этом отношении не составлял исключения. Как и многие другие большевики, он наверняка оправдывал свои юношеские максималистские взгляды и действия известным изречением, приписываемому Наполеону Бонапарту – «надо вначале ввязаться в драку, а там посмотрим».
Сегодня легко поставить это в вину Микояну, а можно постараться вникнуть в суть той противоречивой эпохи и попытаться понять мотивацию молодого человека и начинающего политика, субъективно желавшего участвовать в строительстве «самого справедливого» в мире общества. Конечно, в этой связи вспоминается крылатая фраза о «благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад», но есть и другая: «движение – все, конечная цель – ничто».
С самой положительной стороны Микоян проявил себя во время работы в должности секретаря губкома партии в Нижнем Новгороде в 1920–1922 гг., а затем и в качестве руководителя партийной организации Северо-Кавказского края в Ростове-на-Дону[25 - См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 3, 5–6.]. Он показал себя как хороший организатор, а на Северном Кавказе еще и как политик, нашедший общий язык с казачеством и представителями многочисленных горских народов региона.
Умение решать межнациональные проблемы в тот момент очень высоко ценилось. Тем более, что и сам Сталин считался в среде большевиков большим «знатоком» национального вопроса.
Конечно, этих незаурядных способностей Микояна не могли не заметить в Москве, где Сталин уже начал формировать свою новую команду единомышленников и нуждался в молодых, энергичных кадрах. Они, по его амбициозным планам, были призваны постепенно заменить на ключевых постах в партии и государстве «старую гвардию» в лице Троцкого и других ближайших сподвижников покойного вождя большевиков Ленина, не желавших признавать Сталина в качестве его преемника.
На вершине власти
В возрасте 30 лет Микоян оказался на советском политическом Олимпе, став вначале кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а затем, вместо оппозиционера сталинскому курсу Л. Б. Каменева, еще и наркомом внешней и внутренней торговли[26 - Поскольку имя Микояна еще мало что говорило советским гражданам, 15 августа 1926 г. появилась специально написанная о нем статья «Из революционного прошлого тов. Микояна А. И.» (РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 4. Д. 2).]. Будучи от природы разумным и рассудительным человеком, Микоян неоднократно высказывал Сталину опасения, что может не справиться с поставленными перед ним сложными задачами, прежде всего из-за отсутствия практического опыта и необходимого уровня теоретической подготовки. Но вскоре выяснилось, что эти сомнения оказались напрасными.
О таких политиках, к числу которых, несомненно, относился Микоян, часто говорят как о «самородках», сумевших путем самообразования стать компетентными в достаточно сложных и специфических сферах. Как в те годы высказывался главный советский вождь Иосиф Сталин[27 - Впервые Сталина «вождем» в 1929 г. назвал его ближайший сподвижник Л. М. Каганович, и затем такое определение, в качестве одного из главных внешних проявлений культа личности, закрепилось за ним (в разных вариациях) до конца жизни.], «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики» и «кадры решают все».
Микояну, несмотря на молодость и небольшой практический опыт, по замыслу Сталина, предстояло успешно освоить такую непростую область деятельности, как внешнеторговые дела. Микоян и тогда, и позднее всегда выступал поборником разработанной известным большевистским деятелем Л. Б. Красиным концепции монополии государства в области внешней торговли[28 - Микоян в конце жизни работал над книгой под названием «Ленин и монополия внешней торговли», рукопись которой хранится в его личном фонде в РГАСПИ. В своих опубликованных мемуарах главную заслугу в практической реализации идеи монополии государства в сфере внешней торговли он отводил именно Л. Б. Красину, скончавшемуся в 1927 г.]. От успехов в этой сфере во многом зависели положительные результаты индустриализации, объявленной в 1925 г. советским руководством в качестве первоочередной задачи. Большевикам наверняка очень хотелось доказать, как был не прав один из самых почитаемых российских социал-демократов, Г. В. Плеханов, когда накануне прихода большевиков к власти заявлял, что их практическая деятельность неминуемо приведет к «экономике куриной крестьянской избы»[29 - Цит. по: Валентинов Н. В. Наследники Ленина. М., 1990. С. 192.].
Микоян, войдя в суть важности проблемы индустриализации, со второй половины 1926 г. активно вел переговоры с иностранными коммерческими организациями[30 - См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 2. Д. 2,5,10–12,14,15. Часть материалов до сих пор имеет гриф «Секретно».]. В 1927 г. он отправил в Политбюро докладную записку о возможностях использования импортного оборудования на советских фабриках и заводах[31 - РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 4. Д. 4.]. В тот период Микоян также имел постоянные контакты с советским внешнеполитическим ведомством по вопросам торговых отношений с внешним миром как одному из важнейших направлений для успешной индустриализации[32 - См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 3.].
В этой связи стоит специально остановиться еще на одном непростом вопросе, ставшим довольно в годы «перестройки» поводом для разного рода спекуляций. По распоряжению Сталина в конце 1920-х гг. была создана специальная комиссия, занимавшаяся распродажей из фондов советских музеев картин и других культурных ценностей. Главными инициаторами распродажи выступали известные большевики М. П. Томский и Г. Л. Пятаков[33 - Подробнее см.: Жуков Ю. Н. Сталин: операция «Эрмитаж». М., 2005.]. Микоян не имел к этому прямого отношения, но и серьезных возражений не высказывал, видимо, руководствуясь известным принципом – «цель оправдывает средства». Аргументацию находил в духе большевистских представлений того времени. Так, в 1929 г., принимая американского бизнесмена А. Хаммера, он заявил, что реализованные картины будут находиться в США временно, поскольку уверен, что вскоре там и других странах Запада обязательно произойдет социалистическая революция. В результате проданные произведения возвратятся назад, в советские музеи[34 - МосякинА. Продажа // Огонек. 1989. № 8. С. 29. Авторы вышедшего в 2006 г. на российском канале ТВЦ документального фильма «Кодекс Хаммера» придерживались такой же точки зрения. См. также: https://artchive, ru/publications/4 8-StalinskierasprodazhiShedevry pokinuvshie_Ermitazh_i_ne_tol’ko. Скорее всего, это в определенной степени была бравада, поскольку уже в середине 1920-х гг., как мы отмечали выше, Сталин и его ближайшие сторонники, в их числе и Микоян, стали публично заявлять об идее строительства социализма в одной отдельно взятой стране. См., например; Микоян А. И. Наши разногласия. Ростов-на-Дону, 1926. С. 17–20. Несогласный с такой позицией Л. Д. Троцкий был отстранен от руководства государством. Чуть позднее с высших постов устранили еще одного яркого сторонника идеи «мировой революции» – Г. Е. Зиновьева. Микоян в обоих случаях поддерживал линию Сталина.].
Можно, конечно, с позиций сегодняшнего дня удивляться наивности Микояна и его единомышленников, но в тот момент все эти достаточно спорные действия представлялись в радужном свете, поскольку позволяли найти один из «реальных» способов решения финансирования советской индустриализации. И такой вариант был намного гуманнее, чем коллективизация крестьянства в том виде, которая была предложена в конце 1920-х гг. Сталиным и против жестких методов ее практической реализации безуспешно пытался возражать Микоян[35 - Примерно такого же мнения придерживался и старший сын Микояна – Степан. См. Приложение 1.1 в настоящей работе.].
С 1930 г. Микоян возглавил союзный наркомат снабжения, и на этом посту ему также пришлось приложить много усилий, чтобы обеспечить предприятия и население Советского Союза необходимыми сырьем и товарами. По понятным причинам усилий одного наркома было недостаточно, но и обвинять Микояна во всех неудачах на этом направлении, как это зачастую делают его критики, опираясь мнение якобы «простого народа», выраженного в анекдотах и прибаутках[36 - Чаще всего воспроизводят такую: «Нет мяса, нет масла, нет молока, нет муки, нет мыла, но зато есть Микоян». См., например: Советский анекдот (указатель сюжетов) – https://iknigi. net/avtor-misha-melnichenko/93567-sovetskiy-anekdot-ukazatel-syuzhetov-misha-melnichenko/read/page-45. html. Как нам представляется, скорее всего, это плод «творчества» не очень чистоплотных пропагандистов.], также не представляется объективным. Даже откровенные критики и сегодня вынуждены признавать: «Да, при всех разговорах Микоян свое дело знал – это его стараниями в СССР поступала передовая техника и технологии. Часто в обход эмбарго, под видом металлолома и тракторов завозили танки, новейшие двигатели»[37 - См., например: https://www.pr0za.ru/2005/12/22-118 (https://www.pr0za.ru/2005/12/22-118).].
После установления в 1933 г. между СССР и США дипломатических отношений, у Микояна появилась реальная возможность оценить потенциал американской индустрии для Советского Союза. В том году большие экономические и проблемы испытывали как в США, только что начавших выходить из мирового экономического кризиса, так и в Советском Союзе, где ряд регионов охватил голод[38 - Трагедия «голодомора», к большому сожалению, в последние годы превратилась в предмет политических спекуляций, как в России, так и за ее пределами, прежде всего на Украине. Среди российских историков преобладает мнение, что массовый голод 1932–1933 гг. в первую очередь был связан с недостатками в снабжении отдельных регионов СССР продовольственными товарами. Их украинские коллеги делают упор на умышленном уничтожении «русскими» большевиками именно украинского крестьянства как одного из главных направлений в «геноциде украинского народа» в целом, якобы целенаправленно осуществлявшегося из Москвы Сталиным и его соратниками. По мнению сторонников такой точки зрения, в других районах СССР люди лишь «голодали», а на Украине – «умирали с голоду».]. Поэтому стремление к налаживанию экономического сотрудничества, в том числе и в сфере снабжения, во многом было взаимным.
В 1934 г. Микоян получил новое назначение – стал наркомом пищевой промышленности СССР. По поручению Сталина, в те годы высоко ценившего личные и деловые качества Микояна, ему в течение нескольких месяцев 1936 г. пришлось находиться в США для изучения опыта, накопленного в различных сферах пищевой индустрии и в других областях[39 - Материалы о поездке Микояна в США см.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 24, 258, 266.].
По возвращении советского наркома в Москву началось внедрение передовых американских и западноевропейских достижений в практику советской пищевой промышленности и торговли. Так, во многом благодаря инициативам Микояна, в Советском Союзе, и не только в крупных городах, стали в массовом порядке производиться и продаваться мороженное, сосиски, шампанское, горячие мясные котлеты на булочках («советский фаст-фуд»), майонез и другие до того недоступные рядовым советским гражданам продовольственные товары. Для более длительного хранения пищевых продуктов в США специально закупалось холодильное оборудование[40 - См., например: Глущенко И. Общепит. Микоян и советская кухня. М., 2010; Русский фастфуд образца 1937 года – https://zen. yandex. ru/media/moscowstories/russkii-fastfud-obrazca-1937-goda-vnimanie-narkoma-privlekli-hamburgery-kotorye-prodavalis-v-ulichnyh-kioskah-5c6445f36acccaooac2de492?fbclid=IwARoCFbkb8xD_LIoXzvudQz8 Lz3k6pFbKdegVEOfgsrU9vclS43_T-x8vPrk; Никулин А. Микоян в Америке и советский пищепром – https://trv-science.ru/2016/11/15/ mikoyan-v-amerike-i-sovetskij-pischeprom и др.].
Вряд ли всеми этими «мелочами» стал заниматься человек, безразличный к нуждам и потребностям простых людей. А таких политических персонажей, считавших, что не стоит «расслаблять революционный дух буржуазными нововведениями», в тот период в руководстве страны было немало. Собственные материальные и бытовые проблемы они в своем большинстве к тому времени решили, а в отношении всех остальных граждан применяли пресловутые «двойные стандарты». Микоян в этом плане был своеобразной «белой вороной» и сам Сталин однажды в то ли в шутку, то ли всерьез ему об этом высказал в весьма оригинальной (если не сказать зловещей) форме: «Для Анастаса новые сорта сыра важнее теории марксизма-ленинизма»[41 - https://russia-armenia.info/node/24840 (https://russia-armenia.info/node/24840o). Есть и другой, схожий по смыслу вариант, приписываемый Сталину: «Для товарища Микояна изготовление хорошего мороженного важнее коммунизма».]. Как мы сегодня понимаем, трактовать такого рода высказывание можно было совершенно по-разному.
Стоит обратить внимание на еще одно обстоятельство, которое в какой-то степени поможет понять мотивацию поведения Микояна в условиях начавшейся жесткой внутренней политики. Будучи крупным организатором, он постоянно сталкивался с главным недостатком советской экономической системы: острым дефицитом квалифицированных кадров, способных успешно выполнять поставленные перед ними сложные задачи и воплотить в жизнь сталинскую формулу: «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики».
Можно было, например, спроектировать и построить новое предприятие, закупить для его работы современное оборудование, но найти персонал, способный его успешно освоить и производить качественную продукцию, было, порой, очень сложно или даже невозможно. Следствием этого становились многочисленные аварии, в некоторых случаях обуславливавшиеся развернувшимся в стране стахановским движением. Хорошая, в принципе, идея, натолкнулась на волюнтаризм советского партийно-государственного чиновничества, временами граничившего с безрассудством. Им легче было докладывать центральному руководству, что все дело во «вредительстве» и происках «недобитых врагов»[42 - Стоит отметить, что иногда такие подозрения были небеспочвенны. Ряд представителей русской эмиграции в Западной Европе, в частности, генерал П. Н. Краснов, действительно вынашивали планы свержения власти большевиков и даже практически к этому готовились, прося о помощи антисоветски настроенных руководителей Королевства Югославии. См., например: Селиванов И. Н. Из истории русской эмиграции межвоенного периода //Славянский альманах. 2019. № 1–2. С. 493
5П Микоян и другие советские руководители наверняка регулярно получали от советских спецслужб такого рода информацию, которая не могла их не настораживать, а в случае со страдавшим повышенной подозрительностью Сталиным и побуждать к радикальным действиям против потенциальной «пятой колонны» на территории СССР.].
«Вредительство» приводило большинство людей, в этом обвиненных, к заключению в специальные трудовые лагеря, где они становились бесплатной рабочей силой на «стройках коммунизма», входивших в систему специально созданного при созданном в 1934 г. НКВД СССР Главного управления лагерей (ГУЛАГ), постепенно превращавшегося на территории СССР в одного из главных хозяйствующих субъектов.
Можно утверждать, что каждый раз, когда Микоян в тот период в своих публичных выступлениях обрушивался на «вредителей» – он делал это искренне, поскольку таковы были суровые реалии той эпохи[43 - Сам Микоян уже находясь на пенсии, так описывал свои впечатления: «Оглядываясь на прошлое, сейчас можно констатировать, что тогда обычные недостатки, аварии (а как им не быть, когда было плохое оборудование, не хватало квалифицированных кадров) объявлялись вредительством, в то время как сознательного вредительства, может быть, за редчайшим исключением, по существу и не было. Но в то время разоблачение вредительства стало стилем работы, партийной практикой» (Микоян А. И. Так было. С. 210–211).].
