скачать книгу бесплатно
Ведь есть края, где нет зимы!
Но вот я – черный, как копченый —
Привычно к палубе прирос:
Какой там, к черту, я ученый,
Я – недоученный матрос!
Палят лучи, идет работа
Без суеты, без дураков,
И ручейки седьмого пота
Стекают в блюдечки очков.
Кто о земном зеленом рае
Меня лукаво уверял?
Что я забыл в далеком крае?
Что в чуждом мире потерял?
Кого виню, кому вменяю?
Досада на себя берет.
Да я все пальмы променяю
На тень листвы родных берез!
Пора линять!
Но мне знакомы
Все парадоксы прежних лет.
Домой мы рвемся. А из дому
Туда нас тянет, где нас нет.
Польют дожди, не утихая,
Придет печальная пора…
Скажу, мечтательно вздыхая:
– Ведь надо ж! ТАМ сейчас жара!
Острова в океане
Утих океан. Проклиная
Бессонниц его маяту,
На мостике вахта ночная
Тревожно глядит в темноту.
Страда расстояний за нами,
Устало ревут дизеля.
По левому борту огнями
Маячит чужая земля.
Душа притомиться не хочет,
И мысли уносят меня
Из душной тропической ночи
В сиянье осеннего дня,
Где был я моложе и проще,
Любил тех, кого уже нет,
И листья пылающей рощи
Листал, словно летопись лет.
Но чудо минувшего мига
Уже заставляет жалеть,
Что жизнь непрочитанной книгой
Осталась едва ли на треть.
И день, что бессмысленно прожит,
И жжет, и тревожит во сне,
И каждая строчка дороже,
И каждая буква в цене.
И вчуже покажется странным,
Что снова назад возвращусь,
Рубцуются старые раны.
Рождается новая грусть
О том, что таилось в тумане,
О том, что жило в тайниках:
Что мы – острова в океане,
И не докричаться никак.
Пейзаж с видом на Везувий
Мир и спокойствие. Гора.
Лоза. Олива.
Благословенны вечера
И гладь залива.
Но вдруг внезапно задрожит
Вода в стакане —
И ты поймешь, что значит жить
«Как на вулкане».
Дары моря
Нине. Приглашение к ужину на сиднейской Ривьере
Ну так что же нам нужно для ужина?
Дюжина
Устриц; горка мидий, пара ломтиков семги,
лимона долька.
Но и не только:
Еще необходимы разнообразные
Ракообразные.
А также нужна
Бутылочка белого сухого вина
Урожая 2010 года.
И, конечно же, солнечная, сухая погода.
Плюс, всего этого кроме, —
Моря кромка,
Вечер, почти закат,
Говорливый прилива рокот и перекат.
Далекого паруса провожание взглядом.
И чтобы ты была рядом.
Гауди (из каталонского цикла)
Максиму Пучкову, сыну, архитектору
Он слыл сумасшедшим.
А может, и был им.
Иначе как смог он из глины слепить целый город,
Иначе как смог он суметь,
что за каждым углом Барселоны
Все ждешь заприметить какое-то новое диво:
Калитку, решетку, ажурную башню, перила —
Чтоб сразу узнать без ошибки: Ну как же, конечно!
И к ним прикоснулся рукою затейник Maestro!
Как смог он иначе настроить роскошных дворцов,
И церквей,
И больниц
И при этом
Закончить все счеты с судьбою в приюте для бедных,
И все же
Войти в словари своим собственным именем:
GAUDY![3 - Яркий, кричащий, безвкусный, цветистый, витиеватый (англ.)]
Невозвратимая страна
Судьба меня по свету потаскала:
Я повидал и в памяти сберег
Огни Парижа, сколы скал Байкала,
Волну Сейшел —
И Запад, и Восток.
Но есть края, куда уже не вольны
Пробиться никакие корабли:
Похоронили медленные волны
Страну, где годы вешние прошли.
Где вечерами полюбилось слышать,
Как мирно дышит спящая земля,
Где теплый дождь,
Что ровной строчкой вышит —
Как он колышет спелые поля.
И в речке плеск воды неугомонный,
И птицы сонной
Резкий вскрик в лесу —
Я все запомнил. Голос этот звонный
У сердца, через годы, пронесу.
Мосты и тоннели
Содержание цикла:
Виктор Мирошниченко
Александр Осень
Александр Се?лляр
Виктор Мирошниченко
г. Москва
Родился в Челябинске. Работал психотерапевтом. В 2001 году сменил профессию, с этого времени возглавляет HR службы крупных российских компаний.
Самодеятельный писатель и поэт, произведения публикует в сети Internet.
Из интервью с автором:
В 90-х имел привычку петь свои песни под гитару в переходах метро, излюбленным из которых считаю переход «Театральная» – «Охотный Ряд».
© Мирошниченко В., 2017
Технология лекарства
– Мне снился сон – я стою на берегу реки и смотрю на мост, гигантским животным перекинувшийся через ее широкую спину. У моста напрочь отсутствуют ограждения: открытый и прямой, он словно линейка, переброшенная с одной плоскости на другую. Вода в реке бежит шумным сердитым потоком. По мосту непрерывно движутся машины. То и дело некоторые срываются в воду. Они падают, точно звезды, в ритме старого замедленного фильма. Мне сказали, что в одной из машин еду я. Всматриваюсь, пытаюсь угадать – в какой же? Вот еще две машины плавно скользнули с моста в мутный поток. Я была во второй. Небо смыкается надо мной сероватой липкой массой. Я поворачиваюсь и ухожу с моста.
Девушка – молодая, красивая, я бы сказал, эффектная. Но мое обоняние улавливает исходящий от нее… какой-то нежилой дух. Мысли и чувства в душе разбросаны, точно старые вещи в кладовке. Она молчит и глядит сквозь меня. Непроизвольно ловлю ход ее мыслей: «Все психоаналитики похожи, сейчас начнется интерпретация…» Хорошо еще, что не говорит «вы – моя последняя надежда!» или что-то в этом духе. Значит, какая-то толика сил у нее еще осталась. Можно ведь продержаться еще немного, зачем торопиться?
– Возможно, ваша душа устала от жизни и социума, она стремится к покою, поэтому все желания приобретают абстрактную форму, реальность становится иллюзорной. Иллюзию всегда хочется променять на что-то вещественное, живое. Иначе зачем вообще нужны эти иллюзии?
Тишина. После долгой паузы я продолжаю:
– В квинтэссенции же мы имеем параноидальное стремление к смерти, осуществляемое как бы посторонними силами, которые гораздо сильнее нас. Хотя… вас и без меня пугали чем-то подобным ваши лечащие врачи.
Опять долгая пауза. Девушка, застыв, смотрит в сторону. Громоздкие фразы растекаются в ее сознании медленно, неохотно. Она скоро не сможет выносить эту тишину. Но «запустить» ее сознание все же придется.
– И что же делать? – наконец спрашивает она, машинально, потому что надо же что-то спросить, потому что силы начинают покидать ее, как в открытом море они покидают пловца.
– Не индульгировать, – ответ приходит ко мне так же машинально. Мне надо сосредоточиться, иначе и мне недолго лишиться сил! И тогда уж я точно не смогу помочь.
– Спасибо, доктор! Не индульгировать. Все просто. Как дважды два. Ну и что же такое «не индульгировать»?
Я больше не попадаюсь на удочки. Все, никаких советов и объяснений. Она пыталась покончить с собой девять раз. Теперь, прежде чем окончательно свести счеты с жизнью, эта девушка захочет, как минимум, узнать, что значит «не индульгировать». У нас есть отсрочка! В нашей ситуации и какие-нибудь несколько часов – на вес золота.
Мне вдруг вспоминается моя пациентка Марина, которая и привела ко мне бедную девушку. Вроде они подруги. Марина в суровом ремесле самоубийцы не такой уж профессионал – она пыталась покончить с собой всего три раза. Почему именно ко мне? Сама Марина перебрала психотерапевтов и аналитиков всех мастей, думаю даже, и колдунов с шаманами, она наверняка лучший специалист по мозгоправам в Москве! Впервые придя ко мне, она предложила пообщаться безо «всяких там терапевтических закидонов». Так до сих пор и общаемся. О чем – и сам не пойму. Понятно, что встречаться подругам сегодня нельзя, и поэтому я должен придумать занятие моей новой подопечной. Работаю дальше, «включаю» лень и безразличие.
