скачать книгу бесплатно
– Нет, это первая ночь Регалея, – произнес Содар и бросил в чайник горсть истолченного в порошок корня цикория. – К тому же, если завтрашнее Испытание пройдет, как и предыдущие, наутро ты будешь расстроен, а значит, мне опять придется половину работы за тобой переделывать. – Он покачал головой. – Лучше подготовиться заранее, так что захлопни все ловушки.
Юноша нахмурился. Обязательно стоило лишний раз напоминать об Испытаниях – и о том, как они всегда заканчиваются? Ему вдруг захотелось сказать что-нибудь назло старику.
– Но в Книге Одара говорится, что в великие праздники нельзя есть мясо. Почему тогда в Седьмой день мы едим птицу и рыбу?
– Потому что Седьмой день – обычный праздник, а Регалей – великий праздник.
Аннев еще больше насупился:
– И что с того? Разве мы…
– Аннев, ты и вправду сейчас хочешь спорить о том, чем обычные праздники отличаются от великих? – спросил Содар. – В третьем веке на Совете Нивен нан Су’ул пытались выяснить, в чем же между ними разница. Целые фолианты про это написаны, и все в основном не стоят и куска лошадиного дерьма.
Аннев так и разинул рот от изумления, но Содар будто ничего не заметил: на его губах промелькнула улыбка, и он вернулся к своему чаю.
– Не скрою, – продолжил священник, – временами и мне не чуждо лицемерие. Но, по крайней мере, в этом вопросе я, в отличие от моих братьев, всегда стараюсь быть честным. – В его глазах плясали искорки, когда он снова повернулся к ученику. – Но дело ведь не в праздниках и не в Книге Одара. И даже не в том, как ты справляешься со своей работой по хозяйству, верно?
Аннев смотрел на наставника, не решаясь заговорить.
На несколько мгновений в кухне повисла тишина, а потом Содар произнес:
– Ты справишься, мальчик. И знай: что бы завтра ни случилось – я горжусь тобой.
Аннев, вспыхнув до корней волос, кивнул.
– Ну да, – хрипло сказал он. – Я пойду захлопну ловушки. Что еще сделать?
Содар помешал плавающие в чайнике листья.
– Дров не руби – у нас в сарае их еще предостаточно, до следующей недели хватит, так что вернись пораньше.
– До занятий еще много времени, я успею.
– Не успеешь, если рассчитываешь переодеться и умыться. По сравнению с твоей чумазой физиономией эта туника почти белая.
Аннев через силу улыбнулся и потер щеку. Она и вправду оказалась чумазая, но, может, он только что ее испачкал – рука-то тоже в грязи.
– Понял, – сказал он. – Я мигом.
И выскочил из кухни, пока Содар не придумал для него еще какое-нибудь дело.
Глава 2
Раньше дверь в дальнем конце кухни выходила прямо на улицу, но, когда Аннев подрос, Содар соорудил за ней деревянную пристройку, чтобы мальчику было где тренироваться. Получилось довольно просторное помещение: здесь нашлось место не только для всего их тренировочного арсенала, но и для поленницы дров, погреба и крошечной уборной.
Войдя в комнату, Аннев снял с крюка на стене сумку для дичи и охотничий нож. Бросив взгляд в угол, где располагалась уборная, мальчик вздохнул, подбежал к низенькой деревянной коробке и вытащил из-под нее ночной горшок. Держа его в вытянутой руке, Аннев вышел из пристройки и засеменил рысцой к лесу, который находился в четверти мили. Там он вылил содержимое горшка в кусты (особенные, предназначенные именно для этой цели кусты), поставил горшок на землю и, пригнувшись, бесшумно заскользил между деревьями. Какой, интересно, ждет его улов?
Сделав дюжину шагов, Аннев на мгновение замер, с наслаждением втягивая носом густой аромат Чащи и прислушиваясь к привычным звукам. Все здесь было хорошо ему знакомо: и высокие вечнозеленые ели, и дубы с березами, все еще сохранившие кое-где сухие скукоженные листья – деревья стряхнут их лишь после того, как набухнут почки, обещая новый наряд, ничем не уступающий прошлогоднему. Свернув на одну из звериных троп, Аннев помчался в самую глубь Чащи, где стояли его ловушки.
Через полчаса в его сумке уже лежали фазан, две толстенькие белки и на удивление жирный кролик. Аннев заспешил обратно и уже почти добежал до опушки, но тут кое-что привлекло его внимание: вокруг нескольких сосен, несмотря на яркий солнечный свет, проникавший сквозь их кроны, клубились плотные черные тени.
Сумеречные омуты редко появлялись в Чаще, Аннев лишь несколько раз натыкался на них, когда забредал вглубь леса. Но он всегда обходил их стороной и никогда еще не видел омут рядом с деревней.
Закинув сумку с дичью на плечо, Аннев подошел к кусту терновника, нагнулся и подобрал камень размером с пол-ладони. Взвесив его в руке, он повернулся к омуту и швырнул в него снаряд.
Камень с тихим свистом исчез в черном облаке. Аннев немного подождал, всматриваясь в колыхающиеся тени.
Ничего.
Мальчик раздосадованно вздохнул. Он так надеялся, что произойдет хоть что-нибудь, а тут – сплошное разочарование. Но Аннев не собирался так просто сдаваться.
Он нагнулся, чтобы подобрать еще один камень, но, поскольку не сводил глаз с теней, схватился за терновник. Вскрикнув от боли, мальчик выпустил колючую ветку, несколько раз сжал руку в кулак и посмотрел на ладонь: на ней уже набухли две красные капли. Аннев чуть было не вытер ладонь о тунику, но вовремя остановился. Его школьная форма и без того не первой свежести, не хватало еще на ней пятен крови.
Он оглядел землю, застланную сухими сосновыми иглами, и заметил серый камень вдвое больше предыдущего. Осторожно отодвинув в сторону ветку терновника, Аннев подобрал камень, вытер о его прохладную поверхность зудящую от уколов ладонь, а после этого бросил его в чернильную пустоту.
Сначала ничего не происходило. Но вдруг облако непроницаемой темноты едва заметно содрогнулось, и по всему омуту пробежала малиновая рябь. Аннев и моргнуть не успел, как все закончилось, будто и не было ничего.
Тут Аннев по-настоящему разозлился. Он приблизился к омуту вплотную и, хоть сердце его колотилось в груди как сумасшедшее, сунул ногу в черноту. Убедившись, что ничего не происходит, Аннев сделал шаг вперед, потом еще один и еще. Мальчик чувствовал, как становится все холоднее. Сначала тени плескались на уровне его колен, пара шагов – и они почти полностью скрыли бедра. Это было все равно что брести в густом осеннем тумане через мельничный пруд. Однако чем глубже погружался Аннев во тьму, тем нестерпимее становился холод – и тем отчетливее он ощущал, что кто-то или что-то пристально за ним наблюдает. Анневу стало плохо, голова у него закружилась – точно так же, как в те моменты, когда он смотрел вниз с высоких стен Академии, – и, выждав еще пару мгновений, он поспешил прочь.
Вынырнув из облака теней на свет, Аннев тут же обозвал себя дураком. Никого, кроме него, в лесу нет, а в сумеречном омуте ничуть не холоднее, чем в обычной тени. И ничего страшного в нем нет. А он, глупый, просто струсил безо всякой на то причины. И все-таки, как бы Аннев себя ни успокаивал, ему было не по себе. Он бросил быстрый взгляд на клубящиеся тени, вздрогнул и помчался домой.
– Ты горшок опорожнил? – первым делом спросил Содар, едва Аннев переступил порог кухни.
– Само собой, – ответил Аннев, радуясь, что самое неприятное позади.
– Хорошо. Умойся, поешь и займемся магией.
Аннев застонал:
– Мы же уже занимались, на прошлой неделе!
– А должны заниматься каждый день, – осадил его Содар, наливая себе чай. – Но перевод Спеур Дун занимает у меня все свободное время. – Он вздохнул, пригладил бороду и отхлебнул из кружки. – Нужно это исправить. К тому же приближается Регалей, а значит, магия будет даваться тебе проще, чем обычно.
Аннев опустил руки в холодную воду и начал энергично тереть правую ладонь, на которой остались следы крови; когда с этим было покончено, зачерпнул воды в ладони и плеснул на лицо.
– А что, перед Регалеем к магии проще подступиться? – спросил он.
– Судя по моему опыту – да.
Содар бросил ему полотенце.
– Может, поэтому и появляются сумеречные омуты?
– Сумеречные омуты?
Аннев кивнул и кинул Содару мокрое полотенце.
– Такие места в Чаще, в которых собираются тени. Они еще похожи на настоящий пруд.
– Да, ты уже как-то о них упоминал, только называл по-другому. И сегодня тебе попался такой омут?
Аннев потер перчатку, скрывающую его левую руку до локтя, и снова кивнул.
– Недалеко от опушки. – Он задумался. – Раньше они так близко не подходили.
Он вспомнил, как ему было холодно, пока он брел сквозь тьму, и вздрогнул. А когда поднял голову, увидел, что Содар внимательно наблюдает за ним.
– Омуты, говоришь? – спросил старик, не сводя с него глаз. – Ты ведь всегда обходил их стороной.
Аннев снова кивнул.
– И никогда не пытался подобраться поближе?
Аннев пожал плечами:
– Не совсем. Сегодня, к примеру, я подошел и бросил в него пару камней. Но ничего особенного не случилось.
Содар продолжал буравить его взглядом. Было ясно: старик ждет продолжения истории. Наконец, крякнув, он снова принялся за чай.
– Сам я эти омуты никогда не видел, – сказал он и сделал большой глоток из кружки. – Но, думаю, ты прав насчет них. Чаща непостижимым образом связана с царством теней, и связь эта становится крепче во время Регалея. Может, они и безвредны, но я бы все равно держался от них подальше.
Содар замолчал, ожидая ответа, но Аннев молчал. Тогда старик погрозил ему пальцем и произнес:
– Я хочу это услышать, Аннев. Обещай, что и близко не подойдешь к этим сумеречным омутам.
Аннев нервно сглотнул:
– Обещаю.
– Вот и хорошо, – сказал Содар. – Ну что ж, коль магия Чащи сегодня сильнее обычного, надо полагать, что и твоя не подкачает. Времени на глифы у нас нет, так что займемся мешком.
И с этими словами извлек из складок мантии кусок выцветшей зеленой ткани.
Аннев издал мученический стон и плюхнулся на стул напротив старика. Священник нахмурился, и мальчишка, нацепив на лицо восторженную улыбку, с притворной радостью воскликнул:
– Давай же сюда свой бездонный куль разочарований!
Содар фыркнул и бросил мешок на стол. Аннев подтянул его к себе, развязал и сунул в него правую руку.
– У меня сроду ничего не получалось.
Содар пожал плечами:
– Как знать? Вдруг сегодня получится.
– Ага. Например, он откусит мне руку.
Содар улыбнулся и отпил из кружки.
– Это вряд ли. Какой прок от мешка-тайника, если он будет откусывать руки? И вообще, мешок ничего не может у тебя забрать – сначала ты должен опустить предмет.
Аннев задумчиво потеребил ткань.
– Почему с артефактами, что нам дают для тренировок, я работать могу, а с этим мешком – нет?
– Потому что артефакты бывают разные: одни создаются для всех, другие – для некоторых, а третьи – лишь для одного-единственного человека. Мастера и древние полагают, что никто из учеников не владеет магией, поэтому они дают вам простые артефакты – те, что одинаково хорошо работают в любых руках. Но мешок-тайник поддается лишь тому, у кого есть талант, а значит, чтобы привести его в действие, необходимо приложить больше усилий. Одного лишь желания, волшебного слова или взмаха руки будет недостаточно.
– И что я должен вытащить? – проворчал Аннев.
Содар откинулся на спинку стула и пригладил бороду.
– Завтрак. Достанешь – ешь на здоровье.
– Очень смешно, Содар.
– А я и не шучу.
– Погоди-ка, – взвился Аннев. – Ты серьезно? Ты и правда засунул туда мой завтрак?
Священник молча кивнул.
– Но… я ведь еще никогда ничего не вытаскивал! Я же умру с голоду!
– Не по моей вине. Твой завтрак лежит внутри. Никто не мешает тебе его съесть.
Аннев нахмурился, но снова принялся шарить в пустом мешке. На каждом занятии магией он чувствовал себя полным дураком, и сегодняшнее не являлось исключением.
– Мне будет проще искать, если ты скажешь, что именно я должен найти.
– Бекон.
Аннев в недоумении замер:
– Но у нас нет жареного бекона. Я бы учуял запах.
Содар широко ухмыльнулся:
– Верно. Но год или два назад я спрятал в мешке несколько сочных ломтиков. Наверняка еще не испортились.
Аннев тут же представил под пальцами склизкое прогорклое сало, и его передернуло от отвращения. Он выдернул руку из мешка и кинул злосчастным артефактом в своего наставника.
– Не верю я тебе.
На что священник невозмутимо ответил:
– Воля твоя. Мне больше достанется.
Потом запустил руку в мешок и вытащил из него толстый кусок жареного бекона.
