скачать книгу бесплатно
Он почему-то недоволен, что Ирка-хомяк заходит ко мне очень рано или, наоборот, очень поздно. Ведь всякому понятно, что школьная подруга с первого класса (моего первого класса, не Муриного), живущая этажом выше, имеет право изредка навестить меня несколько раз в день. А может быть, раз я теперь почти что замужем (штамп в паспорте не имеет значения), мне необходимо пересмотреть Иркины права? Я же не забегаю к ней в любое время – считается, что Иркин муж ПетрИваныч имеет право на отдых.
Я обещала Алене немедленно перезвонить, когда все разойдутся, а она почему-то бросила трубку. Сексуально неудовлетворенная женщина становится не в меру обидчивой. Нехорошо так говорить про подругу, но это не я, а закон природы.
– Возможно, это Ирка-хомяк, она уже давно со вчерашнего дня не была, – объяснила я Андрею.
– Кто хомяк, я? – подозрительно спросила Ирка, входя на кухню.
– Ну что ты… При чем здесь ты? Это мы просто обсуждаем разных животных…
Вообще-то у Ирки есть ключи от моей квартиры. Я дала ей ключи, когда Мура в пять лет болела ветрянкой, и все время забываю забрать.
Я нисколько не считаюсь с Иркой, просто все время думаю – неужели она выглядит моложе меня?
Ирка-хомяк – небезызвестный во всех салонах города любитель косметических процедур и аппаратной косметологии. В прошлом году Ирка обнаружила у себя носогубные складки и, не долго думая, поддула их коллагеном. Складки надулись, но коллаген случайно залился в щеки, поэтому Ирка некоторое время была вылитый хомяк. Она попробовала предъявить салону красоты свои щеки в целях получения компенсации в виде ряда бесплатных процедур, но ее строго спросили: «К носогубным складкам претензии есть? Нет?.. Тогда разговор окончен».
Я сделала Ирке знак глазами, что она не вовремя, и на всякий случай дополнительно пихнула ее в бок. Ирка понимающе кивнула (она вообще очень тактичная), налила себе кофе и завела светский разговор, интересный всем присутствующим, – про фотоомоложение каким-то супераппаратом, который есть только в одном месте, Ирка знает, в каком.
Я сначала подумала, что фотоомоложение – это такая фотография, на которой человека делают моложе с помощью ретуширования, а потом отдают ему на память. Оказалось, нет: это глубокое воздействие на мембранные клетки лица, совсем другое дело.
– Ну вы, девочки, фотоомолаживайтесь тут без меня, – сказал Андрей. И радостно улетучился. Хотя многие люди уходят на работу печально.
Так и не удалось узнать, как обстоят его дела с электричеством, но, может, это и к лучшему. Как психолог я знаю, что, стоит только приучить мужчину делиться сокровенным, так он и будет делиться им с утра до вечера. И тогда я даже не смогу узнать, что там у Алены, а ведь мне еще нужно быть в курсе последних течений аппаратной косметологии.
Лекция в 14.00
На лекции в 14.00 оказалось, что на ловца и зверь бежит, во всяком случае Ирка-хомяк с Петром Иванычем бежали на Алену.
Но лучше все по порядку.
Я объясняла второму курсу теорию когнитивного диссонанса на примере двоечника Федина. Когнитивный диссонанс только звучит сложно, а на самом деле это очень простое явление, интуитивно знакомое любому двоечнику. Человек сильно мучается, когда у него в мозгу крутятся две совершенно противоположные мысли, и старается эти мысли привести в соответствие друг другу.
Вот господин Федин курит. И знает, что курить – здоровью вредить. Но человеческий ум господина Федина хитро изворачивается и выдает третью мысль, спасительную: рассказывает мне про одного знакомого своего знакомого, который курил и дожил до ста двух лет. И вот, пожалуйста, в голове у господина Федина все в порядке, ура.
И тут мне позвонила Алена. Вообще-то ей не разрешено звонить на лекции, но сейчас Алене все можно.
– Я только что с сайта www.sex.ru. Там написано, что измены – следствие ненаучной организации сексуальной жизни.
Буквально спустя минуту позвонила Ирка-хомяк. Вообще-то ей не разрешено звонить на лекции, но сейчас у нее очень важное для Алены сообщение.
– Приглашаю вас с Аленой в семь часов насчет секса, – быстро сказала она и бросила трубку.
Если бы я не просидела с Иркой десять лет за одной партой, то я бы подумала, что Ирка-хомяк предлагает нам с Аленой свою персону в качестве сексуального утешения. А так я сразу же поняла, что у нее есть для Алены важная информация. Молодец хомячище, может, когда захочет!
Следом позвонил ПетрИваныч. Он слишком солидный человек, чтобы к нему в дом ходили без приглашения, поэтому он сделал контрольный дубль – сам позвонил и пригласил.
– Мы с Ириной ждем тебя в гости к семи часам как кандидата наук, – солидно произнес он, – будут интересные люди, один ученый.
– Спасибо, я с удовольствием приду, – вежливо ответила я. – Черный галстук?..
– Зачем тебе галстук? – удивился ПетрИваныч.
– Принято так, когда важные гости.
Я намекала на приглашение к Королеве или на вручение Нобелевской премии. На таких приглашениях обычно написано «Черный галстук», что означает самую парадную одежду, которая у вас есть. Ну, это я просто устала от когнитивного диссонанса и пошутила. Для женщин предусматриваются не черный галстук, а длинные платья, меховые палантины и драгоценности.
Я спросила, какого рода ученый ожидается в гостях, ПетрИваныч рассчитывает на меня для подкрепления научного потенциала принимающей стороны, и я должна подготовиться и не опозорить его.
– Какого рода ученый?.. Соитолог, – небрежно сказал ПетрИваныч и отключился.
Я спросила у студентов, не знают ли они случайно, что это за наука такая, соитология? Студенты не знали, потому что они второй курс. Вот если бы они были пятый или хотя бы четвертый…
Думаю, соитология – это что-то связанное с физикой твердого тела.
После лекции ко мне подошел господин Федин.
– Эта ваша соитология – это наука про… ну, про это самое, – сказал он и сделал томное лицо.
…Да?.. Неужели соитология – это наука про соитие? И я сегодня увижу представителя этой новой области научного знания? Уже есть сексология и сексопатология, а теперь вот и соитие выделили в отдельную научную область! А что, наука идет вперед, и скоро в отдельные области выделятся «ПредварительныеЛаскиЛогия», «НеЗасыпайтеСразуПослеСексалогия» и др.
Господин Федин хитро добавил:
– А когда я вам про своего знакомого рассказывал, вы ответили: «Вот и отлично, будем теперь курить с чистой совестью».
Не может быть, что я так непедагогично сказала…
19.00. В гостях у Ирки-хомяка
Нам открыл дверь ПетрИваныч в черном галстуке. Он так торжественно повел нас к соитологу, что мы с Аленой немного оробели и вошли в гостиную как Шерочка с Машерочкой, держась за руки и синхронно кланяясь сидящим за столом.
А за столом сидели Ирка-хомяк и черный пиджак. Я никогда не видела, чтобы черный пиджак пришел в гости совсем один, без человека.
Нет, ну, если присмотреться, то какой-то человек там все же был, но такой худой, что даже нельзя было понять, женского он пола или мужского.
– Этот, что ли, специалист по соитию? – шепнула Алена. – А так сразу не скажешь…
Соитолог представился Маргаритой Николаевной и протянул сухую лапку за кусочком сыра и печеньем. ПетрИваныч настаивает, чтобы в его доме даже еда отвечала модным веяниям, поэтому на столе вместо салата оливье и пирожков с капустой стояли только вазочки с печеньем и огромная сырная тарелка – много-много кусочков разных сыров. А я так люблю Иркины котлеты, пельмени, вареники и борщ… и салат оливье у нее получается лучше, чем у Алены, потому что Хомяк кладет туда яблоко… В общем, я хочу салата оливье, а не сырную тарелку…
– Ветры сегодня… – задумчиво сказал ПетрИваныч, начиная культурный разговор. Ирка-хомяк рассказала ПетруИванычу, как положено себя вести в хорошем английском обществе, и теперь он всегда сначала говорит несколько слов о погоде, даже если несколько раз на дню встречает меня на лестнице.
– Да… ветры… – повторил ПетрИваныч. – Ну, а какие там у вас новые веяния на научной, так сказать, ниве? А то ведь за всем не уследишь… бизнес, знаете ли. Удачно нашел свою нишу в экономике… Перераспределение денежных, так сказать, потоков то в один киоск, то в другой…
– Тема моей диссертации – русское соитие, – сказала Маргарита Николаевна.
– А что, разве это не у всех народов одинаково? – робко спросил ПетрИваныч.
Соитолог Маргарита Николаевна оживилась.
– Ну что вы… у русского народа совершенно особый, свой путь соития!..
– Это как? – усмехнулась Ирка-хомяк и прошептала мне: – ГдеОнНашелЭтоЧучело? ОнУМеняЕщеПолучит!
Ирка-хомяк за чем-то полезла в холодильник. Оттуда чудно пахнуло борщом. Соитолог повела носом и тоскливо взяла еще кусочек сыра и печенье. Бедный соитолог, такой худой и так бесплодно мечтает о борще.
– Да, наш народ тоже… Развивается народ потихоньку, – уклончиво сказала соитолог. – К примеру, бандаж и флагелляция в настоящее время уже являются совершенно избитой темой… среди, конечно, людей определенного культурного уровня.
ПетрИваныч солидно кивнул – мол, конечно, смешно даже говорить. И Алена понимающе усмехнулась, и даже Ирка-хомяк покраснела. Все, все, кроме меня, знали, что такое эти бандаж и флагелляция. Одна я оказалась сексуально отсталой личностью.
Соитолог еще немного посидела с нами и распрощалась. Сказала, теоретическая часть диссертации готова, а теперь ей нужно проводить эксперимент.
– Что такое бандаж? – жадно спросила Алена, как только соитолог удалился. Все-таки для нее это был деловой визит с целью поднабраться специальных знаний.
– Бандаж – это такая штука для больной спины. Значит, для секса во время приступа радикулита, – важно сказал ПетрИваныч.
– А флагелляция?
Все молчали.
И тут я поняла, что никто из них не знает, что такое флагелляция, кроме меня. Я скромно подождала, пока меня спросят, и сказала:
– Вы что, правда, не знаете? Не может быть! Все культурные люди знают.
ПетрИваныч рассеянно сказал: «Да-да…»
– Флагелляция – это такой специальный вид сексуального действия, когда партнера заворачивают в флаг и в таком виде катают по полу, – объяснила я. – Но сейчас и эта тема уже отходит.
– Я так и знал, – облегченно произнес ПетрИваныч.
Я проводила Алену до машины.
– Все! К черту соитолога! Перехожу к решительным действием, – заявила Алена, зачем-то пнув ногой свою машину. – Посмотрю, что про это есть в Интернете.
Вечером я спросила Андрея:
– Знаешь, что такое флагелляция?
– Кхм… нет.
– А я знаю. Это про новый современный вид секса. Рассказать?
– Э-э… нет, – сказал Андрей, – я лучше еще поработаю немного.
Ну и хорошо, пусть. У меня, как у любого взрослого сознательного человека, могут быть собственные интересы, которые Андрей не разделяет.
2 сентября, вторник
…У меня лекция в 12.00. А деньги в тумбочке. Андрея нет, а деньги есть. На хозяйство.
Решила вести хозяйство в «Пассаже», по дороге на лекцию.
От «Пассажа» до моего дома десять минут пешком, но у меня оказалось столько пакетов и пакетиков, и еще один огромный пакет. Пришлось взять такси. Да, еще коробка с розовым чайником.
– Довезете меня до угла Невского и Владимирского? – спросила я таксиста.
– Сто рублей, – мрачно сказал таксист.
Почему так дорого?! Здесь ехать всего две минуты! Этот таксист просто жадина!
– Давайте хотя бы сто пятьдесят! – предложила я.
– Я же сказал, сто.
– Нет, сто пятьдесят, – уперлась я. Когда надо, я тоже умею торговаться. Вот какой, езды две минуты, а он из-за 50 рублей спорит…
Все-таки пришлось поехать с мрачной жадиной – пакеты, пакетики, один огромный пакет и коробка с розовым чайником.
– Зачем вы все время переключаете радиостанции? – пытаясь поддержать нормальное человеческое общение, спросила я.
– Я всегда слушаю новости по трем радиостанциям, – ответил водитель, – потом сравниваю, а уже потом сам обо всем догадываюсь. О том, что они хотели от меня скрыть.
Наши люди всегда говорят «мы» и «они» и подозревают, что «они» все время нас дурят. Это хорошо, потому что так у нас развиваются критичность, интеллект и мелкая моторика.
– Приехали, – приветливо сказала я. – Сколько я вам должна?
– Сто.
– Но мы же договорились – сто пятьдесят, – удивилась я.
– Быстро вылезайте! Не надо денег, – сказал таксист, испуганно озираясь по сторонам, и зачем-то взял в руку длинную металлическую палку вроде монтировки. Бедный, неужели у него накопился такой большой негативный опыт общения с клиентами? Возможно, я могла бы ему помочь прямо сейчас – существуют специальные техники для лиц, подвергшихся насилию в такси.
– Скажите мне честно… На вас когда-нибудь нападали клиентки? – задушевным психологическим голосом спросила я.
Таксист быстро выкинул мои пакеты на тротуар и захлопнул дверь. Коробка с розовым чайником упала в лужу.
И тут я сообразила все про деньги и поняла: таксист решил, что я сумасшедшая, буйная. А я не буйная, а просто задумалась и перепутала, с кем не бывает.
Поднимаясь по лестнице, я быстренько себя проанализировала (это у меня профессиональная деформация – вечно я всех анализирую и себя тоже). Неужели у меня проявилось подсознательное желание заплатить больше? Неужели Ольга права, и я превращаюсь в новую русскую, такой персонаж из анекдотов, которому чем дороже, тем лучше… Который кричит: «Нет-нет, умоляю вас, только не сто рублей! Сто пятьдесят, лучше двести!..»
Решила все-таки, нет, не превращаюсь. Потому что в «Пассаже» я все купила очень выгодно, особенно розовый чайник – он был уценен из-за царапины на боку.
Мура, Лев и Савва вились в прихожей и совали носы в пакеты. Ха-ха, вот там и нет ничего для вас!.. Хотя… чуть не забыла… я купила для Саввы Игнатьича дом – небольшой плюшевый домишко метр на метр, такой уютный, вот бы мне когда-нибудь в таком пожить. Просто не могла удержаться, к тому же он всю жизнь мечтал.
Нехорошо разжигать зависть между членами семьи, поэтому для Льва Евгеньича я купила искусственный рогалик говяжий нежно-голубого цвета и искусственное свиное ухо. А Муре золотые ресницы, они приклеиваются к своим и выглядят как золотые перышки. Может быть, я тоже смогу их когда-нибудь надеть. И еще виртуальные колготки, их намазывают на ноги, когда нет целых колготок.
А Андрею я купила парфюм. Это вообще была очень выгодная акция, потому что за покупку этого мужского аромата я получила дополнительно мужскую сумку-косметичку и молочко для тела. Уверена, он будет рад.
Весь вопрос в том, можно ли рассматривать дом плюшевый, рогалик говяжий и золотые ресницы как траты на хозяйство? И твидовую юбку с кружевами.
Думаю, все это относится к хозяйству, потому что еще я купила плед серый шерстяной, как бабушкин платок. Плед также можно рассматривать как ностальгический жест в честь бабушки.
