скачать книгу бесплатно
Я вскочила с кровати и подошла к зеркалу.
Женя бормотала что-то нежное и сладкое про мою необыкновенную красоту и выдающийся ум, а я пристально смотрела на свое отражение – не похожа, нисколько не похожа! И вдруг у меня в зеркале выросла шерсть, появились рожки, лицо превратилось в овечью глупую мордочку, и я проблеяла «бе-е-е»… Да, похожа. Конечно, ему не следовало тратить на меня время…
Я горестно рассматривала себя в зеркале и расстраивалась, но самоуважение – это такая вещь, которая восстанавливается быстрей всего. Уж лучше вообще не иметь мозгов, чем находить им такое дурное применение – представлять себя овцой!.. Так что после нескольких минут депрессии я пришла к утешительной мысли: никакая я не овца!
Я не заслуживаю его внимания, а этот чужой высокомерный человек не заслуживает моего внимания! Пришел, увидел, оценил… По тому, как Сергей говорил, двигался, как автоматически пропустил вперед женщин, было понятно, что он с детства хорошо воспитан, но отчего-то не удостаивает нас проявить свое хорошее воспитание. Он с любопытством рассматривал наш дом, участок и нас как часть неживой природы и как будто тут же решил, что все это не стоит интереса. Фу, какая у него неприличная манера разглядывать человека, как будто тщательно изучать его перед тем, как съесть или отбросить в сторону! Правда, мне показалось, что и Алина им тоже оценена.
– …Знаешь, Сергей действительно смотрел на всех нас немного свысока, но зато Вадик очень добрый, и у него… у него нежная душа, – вдруг совершенно несонным голосом сказала Женя. – Вадик похож на маленького мальчика, которому все время нужна защита, поддержка. Не смейся, так бывает, что человек тебе понравился с первого взгляда…
Не такая уж я разнузданная, сексуально озабоченная девица, и я, конечно, знаю, что настоящая любовь основана на уважении, на восхищении человеческими качествами, а не на сексе, но разве с первого взгляда могут понравиться душа, ум, характер?.. С первого взгляда человек понимает только одно – возможно иметь сексуальные отношения с этим партнером или нет.
Честно говоря, я совершенно разочарована в сексе. Мне кажется, что роль секса в жизни сильно преувеличена. По-моему, это всегда одинаково, сначала как будто тебя любят и как будто ты любишь, а потом выходит, что все это как будто, а на самом деле ничего нет.
Я бы хотела поговорить с кем-нибудь обо всем этом, но мне не с кем. Если ты с кем-то очень близок, то совершенно точно знаешь одно – о чем говорить нельзя. С Женей абсолютно невозможны любые разговоры на тему секса.
Женя у нас викторианская барышня, девственница в свои двадцать четыре года, для нее секса нет, потому что она не встретила любовь всей своей жизни. Женя создана для первой брачной ночи, перед которой нянюшка расскажет ей, что теперь ей придется подчиняться странным мужским желаниям, для ночной рубашки в кружевах, застенчивого румянца и чудом появившегося через девять месяцев младенца.
Лидочка, напротив, только и болтает о сексе, – интересно, что думает по этому поводу мама. Лидочка познает мир сама, а Мария чужими руками, Лидочкиными. Мария интересуется сексом как исследователь, а сама еще даже не целовалась, ее посланец в реальном мире – Лидочка. Страшно представить, какие разговоры ведет эта парочка, – однажды я слышала, как Лидочка рассказывала Марии о преимуществах орального секса, а она слушала как лекцию.
– Я бы хотела встретить такого человека, как Вадик, только чтобы он не был богатым, – сказала Женя. – Но мне негде… у нас в поликлинике совсем нет мужчин.
Любая бы на ее месте подумала, что симпатичный сын нефтяного магната с нежной душой – это не совсем то же самое, что ее коллега по районной поликлинике. Разве это плохо – богатство или хотя бы обеспеченность? Каждая девушка хотела бы, чтобы ее дети чувствовали себя в безопасности, жили в хорошем доме, получили хорошее образование, хотела бы красивой одежды, путешествий. Но не Женя. Ангелам не залетают в голову неангельские мысли.
Женя приподнялась на локте – розовое личико в золотом облаке.
– Я сейчас тебе кое-что скажу. Это, наверное, стыдно, но я… Я очень хочу выйти замуж.
Если мы тут же не вскочили, не бросились друг к другу, не проговорили всю ночь напролет, а просто замолчали, то лишь потому, что я хорошо знаю свою сестру. Что нового может сказать человек, с которым всю жизнь ночами лежишь рядом, как сардинки в банке?
– Что же стыдного в том, что ты хочешь выйти замуж? Это естественное желание – иметь семью, детей… – скучным голосом сказала я.
Моя сестра с шестнадцати лет заглядывает во все коляски, и не удивлюсь, если она тайком играет в куклы. Женя не требует от мира процентов за свою красоту, она у нас девушка с романтическими понятиями, но ей не нужна любовь сама по себе, например несчастная любовь, или сложные отношения, когда не можешь быть ни вместе, ни врозь, или непреодолимая страсть. Женя хочет не большой романтической любви, а маленькой и счастливой любви, которая быстро закончится свадьбой. Она хочет всего хорошего, мягкого и пушистого – чтобы у нее был свой дом, свой мужчина, свой ребенок.
– Я очень хочу ребенка, – мечтательно проговорила Женя. – Но дело совсем не в этом…
– Ну тогда что, что? Тебе неприятно, что ты не принесла маме на блюдечке суперудачный брак? Нет, не это? А что тогда? Не скажешь? Секрет? – нетерпеливо спросила я.
– Неужели ты не понимаешь? – смущенно проговорила Женя. – Ну, хорошо, я скажу. Статус. Статус замужней женщины.
Ох… ну… никогда не знаешь до конца даже самого близкого, даже свою сардинку в банке! Ангел Женя хочет иметь статус замужней женщины… Она имеет в виду, что хочет иметь статус в обществе?
– Ты хочешь быть женой преуспевающего человека? – осторожно спросила я.
– Нет, совсем не то. Ты не поняла. Если ты замужем… Если ты замужем, значит, тебя уже выбрали, – прошелестела Женя, уткнувшись в одеяло, так тихо, что я едва расслышала. – И пожалуйста, не говори больше об этом.
Что? Если ты замужем, значит, тебя уже выбрали?.. Глупости какие-то!..
Я не понимала. Не понимала, не понимала и вдруг поняла.
…Считается, что старший ребенок в семье вырастает сильным и уверенным в себе, но Женя опровергала все теории о старших детях. Когда Женя была маленькая, она старалась держаться недалеко от мамы, мы так всегда и ходили – я впереди или в стороне, а Женя с мамой за ручку. Мне было не уговорить ее отправиться в большое путешествие за калитку – к ближайшей помойке или в лес: на помойке очень страшные кошки, а в лесу очень страшные деревья, и в любом месте, дальше, чем на шаг от мамы, подстерегают смертельные опасности.
Мы с Женей долго спали при свете – она боялась заходить в темную комнату. Боялась собак, грозы, бабы-яги и страшных сказок, а при грустных поворотах сюжета в сказках или мультфильмах плакала, – я иногда закрывалась с головой одеялом и кричала «у-у!», а она пугалась… На вопрос: «Ты же знаешь, что это я, чего ты боишься?» – Женя розовела и пожимала плечами. Но ведь она знала, что это я!
В школе Женя тоже боялась – контрольных, экзаменов, учителей. Когда ее спрашивали, она всегда отвечала гораздо меньше, чем знала, и знаете, почему? Ни за что не догадаетесь – чтобы ни в коем случае не быть лучше других. Кому еще может прийти в голову такая странная мысль?
Женя была «домашним» ребенком и «домашним» подростком. Ни компаний, ни поздних возвращений, ни конфликтов с родителями, ни выпавшей из кармана пачки сигарет или припрятанной бутылки мартини, и даже никаких перепадов настроения, – она была «хорошая», как будто специально вела себя так, чтобы ее не за что было ругать… И при этом Женя была уверена, что она «неправильная дочь». Ей казалось, что она не оправдывает родительских ожиданий: у отца должна была быть умная дочь, а у мамы – успешная.
Сейчас ангел Женя точно такая, как в детстве, ее так легко растрогать, она плачет в кино или над книгой, и даже от радости может заплакать – улыбается, а слезы текут.
Внешне Женя очень спокойная, у нее как будто приглушенный звук. Лидочка может беспричинно заразиться весельем, дурачиться, у нее или бурный восторг, или рыдания, а у Жени – тихая улыбка или тихие слезы. Кажется, что она и внутри такая же безмятежная, но я-то знаю, Женя все время беспокоится, нервничает – из-за такой ерунды! Боится обидеть, боится, что кому-то плохо… Когда мы были маленькими, мама давала нам рыбий жир. Лидочка орала «не бу-уду!» и выбивала у мамы ложку из рук, Мария выдвигала научные доводы против рыбьего жира, я просто отворачивалась, а Женя безропотно глотала – иначе мама обидится.
Женя расстраивается, когда ей кажется, что к ней плохо относятся, – она очень зависит от одобрения окружающих. Если бы Женю назвали «овцой», она бы всю ночь думала: «Я не заслуживаю внимания… я и правда овца».
Вот такая наша Женя – как цветок: польют – расцветает, забудут полить – вянет. На ее золотую прелесть оглядываются на улице, а из-за этой ее болезненной неуверенности в себе все ее романы – неудачные. Женя как будто ждала, что ее бросят, вот ее и бросали.
…Мне стало так жалко Женю, так жалко… Она всего-то и хочет, чтобы ее выбрали.
Это как в детской игре, когда выбирают кого-то из круга – одного часто, а другого совсем не выбирают, и если тебя не выбирают, ты чувствуешь себя плохим, неправильным, негодным…
Я вдруг увидела Женину судьбу – как в кино. Никакого принца не будет и полупринца не будет. Выйдет замуж, как в сказке, за первого, кто посватается. Все-таки в мире нет порядка – ведь если кто-то и заслуживает счастья, то это Женя!
– Я бы хотела так выйти замуж, чтобы было как у наших родителей, – мечтательно сказала Женя. – Но ведь так не всем везет, правда?
Откуда у Жени могли возникнуть такие романтические иллюзии, если она изо дня в день наблюдает семейную жизнь наших родителей – отец с его исчезновениями у себя наверху, мама с ее неумением просто увидеть его. Женя уверена, что родители абсолютно счастливы. Иногда мне кажется, что быть таким подслеповатым ангелом, как Женя, – большая удача.
* * *
Прошло несколько дней, и мы уже знали о людях, поселившихся в Доме, все – они и не догадывались, как много нам о них известно. Если бы они были знакомы с тетей Ирой, они могли бы, в свою очередь, все узнать о нас. Но во-первых, им было это неинтересно, а во-вторых, они не были знакомы с тетей Ирой.
Тетя Ира – мамина лучшая подруга. Можно было бы сказать, что их объединяет любовь к пересудам, но это не так, мама и тетя Ира не запойные сплетницы, они запойные психологи. Мама с тетей Ирой подробно рассматривают ситуации и поведение своих родственников и знакомых, проникают в их внутренние мотивы, анализируют и аргументируют, и эта доморощенная психология необходима обеим как воздух.
Сведения о наших новых соседях поступили нам от мамы, маме – от тети Иры, тете Ире – от ее племянника, агента по недвижимости, оформлявшего покупку Дома. В Лисьем Носу всегда найдется чья-то подружка или родственник, и мама всегда будет все обо всех знать, включая внутренние мотивы, а вместе с ней и мы.
Итак, Вадик. Вадик – хозяин Дома. Вернее, Дом купил его отец, купил, не торгуясь, за три миллиона долларов. Жители нашего поселка называют таких покупателей «люди в шапках». Эти люди из небольших провинциальных городков, например Сургута или Нефтеюганска, действительно носят меховые шапки – сказывается привычка к холоду или же у них такая мода. Отец Вадика, торгующий не то нефтью, не то металлами, показался агенту очень жестким и совершенно необаятельным человеком. Он не собирался жить в Лисьем Носу, эта покупка была для него просто хорошим вложением денег – не потому, что земля и дом еще подорожают, а потому, что денег у него слишком много, а земли на заливе слишком мало. Отец велел Вадику обжить приобретение, вот он и приехал, а сколько поживет, пока и сам не знает.
Другие сведения, более интимные, поступили от тети-Ириной племянницы, которая приходила убирать Дом: отец посылал Вадика учиться бизнесу в Лондон, но сынок особых способностей к учению не выказал. Мальчик он послушный, милый, добрый, не балованный, хотя звезд с неба не хватает – да и зачем ему, при таких-то деньгах? О сестре Вадика у тети-Ириной племянницы особых сведений не было: девица как девица, как все сейчас, но держится важно и капризничает насчет еды, и пальцем проверяет, хорошо ли пыль вытерли.
Насчет друга хозяина ни агенту, тети-Ириному племяннику, ни тети-Ириной племяннице ничего неизвестно, кроме того, что он состоит при Алине и Вадике – ей он жених, а ее брату – друг или вроде того.
Фактические сведения были таковы, а в психологических выводах мама с тетей Ирой разошлись. Тетя Ира считала, что Вадик и Алина – типичные дети новых русских, он милый бездельник, а она заносчивая бездельница. Мама, многозначительно покачивая головой, говорила, что все не так примитивно, намекая на некие психологические проблемы в связи с их необаятельным отцом-нефтемагнатом.
Глава 3
Мама ходила с торжествующим, хитрым и значительным лицом, какое бывает у человека, когда жизнь подтверждает его правоту или когда его самые смелые мечты неожиданно начинают сбываться. У нас образовалась тесная связь с Домом – пылкая, совершенно неожиданная дружба Алины и Жени.
Совершенно неожиданная дружба Алины и Жени была делом маминых рук. Нехорошо интриговать и подстраивать, но не она первая совершает несколько маленьких неблаговидных поступков ради большого светлого будущего. Я имею в виду, что мама интриговала ради Жениного счастья.
Как-то дождливым вечером мама встретила Алину… собственно говоря, она встретила Алину, стоя за занавеской в нашей с Женей комнате. Мама стояла за занавеской, рассматривала соседний участок и вдруг пробормотала себе под нос:
– Алина! Вышла на крыльцо. Лицо печальное. Раскрывает зонтик.
Алина с печальным видом пыталась открыть зонтик, и мама… я уже говорила, что наши дома расположены так близко, что если открыть окно в нашей комнате, то можно перекрикиваться с соседями, даже не слишком повышая голос… И мама открыла окно и крикнула:
– Добрый вечер! Как себя чувствуешь?!
Обернувшись к нам, мама заговорщицки сказала:
– Сейчас Алина пожалуется на скуку, я посоветую ей позвать в гости Женю, Женя и Алина непременно подружатся!.. Ну, подойди к забору, подойди, подойди! Скажи: «мне скучно»!.. Скажи, скажи, скажи!
– Мама, я и не знала, что ты умеешь двигать предметы на расстоянии, – пошутила я. – Но зачем тебе Алина?
– Не мешай, – отмахнулась мама и опять забормотала: – Скажи: «мне скучно», скажи…
– Ску-учно, мне ску-учно, – пожаловалась Алина, подойдя к забору. – Знакомых в Питере у меня нет, мои мужчины уехали по делам, смотреть фильмы одной грустно… Вызвала такси, еду в город к косметологу, ужасно лень…
– Женя окончила курсы по косметологии, она отлично умеет делать косметический массаж и все остальное. Попроси ее, она не откажет, – сказала мама и подозвала Женю к окну: – Женя, иди сюда. Ты ведь не откажешь, правда?
– Сколько стоит? – деловито спросила Алина.
– Она не берет денег с друзей… – с достоинством ответила мама, придерживая Женю за руку.
– Да? А мы друзья, – обрадовалась Алина. – Тогда я отпущу такси…
На следующий день Алина сказала мне через забор:
– Твоя сестра ничего, приятная, и массаж делает неплохо. Может, надо было ей заплатить?.. Но мы же соседи.
Алина и Женя скоротали вдвоем несколько вечеров: Алине хотелось валяться на диване с маской на лице, болтать, смотреть фильмы и обсуждать отношения с Сергеем. Женя умеет слушать, а Алине был нужен слушатель – она была влюблена.
На мой вопрос Жене, зачем ей после работы приходить к чужому человеку и делать ему массажи и маски, Женя удивленно улыбнулась:
– Как зачем, как к чужому? Мы же дружим.
Дружить с Женей очень приятно – она мягкая и безопасная, она будет вникать во все мелочи чужой жизни, восхищаться, изумляться, сопереживать. Дружить с Алиной, по-моему, не так приятно, но если Жене нравится…
Мама уже начала планировать следующий ход – теперь она собиралась поближе познакомить Вадика и Женю, но судьба сделала следующий ход за маму.
…Вчера вечером Лидочка пригласила себя в ресторан.
– Я уезжаю в ресторан! Знаете, какая машина?! Audi Q7, круто! Что мне надеть? – возбужденно кричала Лидочка, вертясь как волчок по дому. – Так, девочки, быстро! Женя, где твоя лакированная сумочка, и дай мне твою заколку, быстрей!.. Ах да, чуть не забыла, они тебя тоже пригласили…
Оказалось, что, подходя к нашей калитке, Лидочка увидела отъезжающую от ворот Дома машину и не постеснялась подбежать и спросить, куда они едут.
– И слово за слово Сергей сказал: смешная девчонка, она нас развлечет, пускай едет с нами! Так и сказал, пускай едет с нами, – захлебывалась Лидочка. – И мы с ним заодно решили взять в ресторан Женю, а про Лизу и Марию он ничего не сказал, ха-ха-ха…
– Я бы и сама не поехала, a priori понятно, что неприлично навязываться, – обиженно пробормотала Мария. – А тебе, Лидочка, это должно быть понятно хотя бы a posteriori – из чужих наставлений. Мама, скажи ей, что это неприлично!
– Да-да, Мария, безусловно, права, это неприлично, – подтвердила мама. – Женя, скорей беги одеваться!..
– Мама! Об этом не может быть и речи!.. – возмутилась Женя и тут же, устыдившись своей резкости, покраснела. – Лидочка, как тебе не стыдно принимать приглашения малознакомых людей да еще нас в это впутывать… Немедленно пойди извинись и скажи, чтобы тебя не ждали!.. Мама, ну что же это? Неужели ты действительно думаешь, что я выйду к ним наряженная, как будто меня можно вызвать свистком?!
– Конечно, да! Конечно, нет! Не путай меня! – воскликнула мама. – Главное, не заказывай слишком простые блюда, чтобы они не подумали, что ты не разбираешься в этикете… На горячее лучше бери рыбу, рыба как-то изящней, чем мясо… Женя, ну что же ты стоишь, быстро одевайся!
Мама встала перед Женей в домашней позе «руки в боки» – я знаю эту ее позу, она означает «или ты сделаешь, как я сказала, или я тебе покажу!». Женя заплакала и закусила губу, – я знаю это ее выражение лица, оно означает «ни за что, лучше умру». Бедная Женя!
Я закрыла глаза и ясно, как будто смотрю фильм, кадр за кадром, представила, что произойдет в следующую минуту: Вадик открывает дверь машины, выходит из машины, открывает калитку, идет к дому… Я открыла глаза – все те же, никакого Вадика. Я снова зажмурилась, сосредоточилась, представила: Вадик открывает дверь машины, выходит из машины, открывает калитку, идет к дому, говорит: «Женя, может быть, вы…»
Через минуту раздался стук.
– Женя, может б-быть, вы… то есть, может б-быть, мы… Женя, Лиза, в общем, как насчет… Мы едем в город… хороший ресторан… – бормотал Вадик. – Это на В-Васильевском, так что вот… мосты… Я хочу сказать, мосты разводят, так что не п-поздно вернемся… Женя, Лиза, п-пожалуйста, п-поедем с нами!
Мама ласково улыбнулась, незаметно ущипнула Женю и мгновенно переменила имидж с «я тебе покажу» на имидж заботливой снисходительной матери – как она могла одновременно менять имидж, щипать и улыбаться?
Пока мы переодевались, мама провела с Вадиком свою фирменную беседу по душам. За те несколько минут, что нас не было, она наверняка успела выспросить его про его первую учительницу, первый поцелуй, первый миллион…
Мы все трое оказались в черном. Я – в романтическом платье с низкой талией с воротничком из белых вязаных кружев, Лидочка в маленьком черном платье, не том, что «должно быть в гардеробе каждой женщины», а таком маленьком, что его почти не видно на теле, зато видна кружевная резинка чулок, и Женя – в пышном бальном платье со шлейфом… Нет, конечно, нет, а жаль, ей бы подошло жить в девятнадцатом веке… Женя была в черных брюках и черной кофточке из «Манго», в золотых волосах черная бархатная лента.
– Сексуально? – покрутилась перед нами Лидочка и сама себе ответила: – Очень сексуально.
– Сексуально, – подтвердила мама и заговорщицки кивнула Вадику на Женю: – Красавица, правда?
Вадик растерянно улыбнулся. Вид у него был как у всех, кто ненадолго остается с мамой наедине, – смущенный и немного ошарашенный.
– Не поздно, не рано, не ведите машину быстро, не простудитесь на сквозняке, – подталкивая нас к калитке, бормотала мама, как будто мы, трое в черном, ангел Женя, сексуальная Лидочка и я в воротничке из белых вязаных кружев, уезжали не на Васильевский до сведения мостов, а в кругосветное путешествие.
– А в машине пять мест. А нас шестеро, – заметила Лидочка, когда мы подошли к машине.
Мы с Женей хором сказали: «Я не поеду»… Но в этой машине было семь мест.
Лидочка рассчитывала на роскошный ресторан, и пока мы поднимались по обычной лестнице обычного дома, недовольно морщилась и ворчала себе под нос: «Как будто нормальных мест мало, спросили бы меня, если не знают», – но, услышав, что это закрытый ресторан, повеселела.
На двери квартиры, единственной на площадке, было множество звонков, как раньше в коммуналках, и висел шнур, как хвост у Иа-Иа, за этот хвост и нужно было дергать, но у Сергея был ключ, которым он и открыл дверь. Хорошая идея – дать посетителям ключ, как будто они приходят к себе домой.
– Сюда только своих пускают? А мне дадут ключ? – верещала Лидочка. – Ой, а тут музыки нет, только два каких-то тухлых скрипача… а как же я буду танцевать?.. Лучше бы вы меня спросили, я знаю одно прикольное место, там поют караоке…
В единственном зале, похожем на просто комнату, стояли столы, покрытые белыми скатертями, по стенам были развешены черно-белые фотографии.
– Никакого гламура, – разочарованно вздохнула Лидочка и, заглянув в меню, засмеялась: – Фу, здесь дают сырники, яичницу… Может, пойдем отсюда?
– А вам, Женя, вам т-тоже не нравится? – волновался Вадик. – Где вы обычно б-бываете?
Женя мягко улыбнулась:
– Мне здесь очень нравится. Я никогда не была в закрытом ресторане. Снаружи обычная квартира, а внутри так красиво.
Алина довольно улыбнулась и громко прошептала Сергею:
– Милая девочка, простая, бесхитростная, ничего из себя не изображает, она мне ужасно нравится.
