скачать книгу бесплатно
Нам сказали, что Масю, скорее всего, возьмут. Как дочь своего отца-любимца всей культурной публики, дочь университетского профессора, внучку своего знаменитого деда. Но на вступительных экзаменах она должна показать.
Но что может показать Мася, кроме фиги? Никакой склонности к общественным наукам у нее нет.
Со сколькими людьми Илья встречался, договаривался, просил!.. Как я унижалась, чтобы она попала в нужный список!.. А репетиторы – на эти деньги можно было весь год переезжать с одного европейского курорта на другой!
Но Мася не дурочка, она понимает, что университет – это подарок, который нужно ценить.
Люблю, скучаю.
Зина.
Ася!
Какие удивительные вещи происходят на свете!
Галочка узнала, что у нее родился не вполне русский ребенок, только когда принесла Илюшу из роддома. Когда одна из фей, наклонившихся над Илюшей, – кажется. Петр Иваныч, сказала: «Ух ты, жиденок или армяшка». Фея сказала это беззлобно, просто констатируя факт Илюшиной черноглазости, темных кудряшек, пушистых ресниц, смугло-розовых щек.
Это звучит смешно, как если бы у Галочки родился черный ребенок, а она только тогда узнала, что ее любовник черный! Но негр все-таки черного цвета, а как ей было распознать в любимом человеке чуждые черты, откуда она могла знать, какого рода-племени его большие глаза в ресницах, черные короткие волосы, рисунок губ… Галочка знала, что бывают нерусские люди, они черненькие, горбоносые, смуглые. Но любимый человек был неяркий, приглушенных коричневых тонов, имел нетипичную внешность, иначе бы соседи сообщили Галочке, что она связалась с жидом или армяшкой… Об отце Галочка раз и навсегда сказала «погиб» и точно держалась этой версии, но где погиб, почему погиб, насколько героически погиб, Илья никогда не уточнял. Илья не знает не только фамилии своего отца, но и половины своей крови. Он не знает, кто он – наполовину еврей, или армянин, или, может быть, грузин.
Первой ночью вдвоем с Илюшей – это была новогодняя ночь – Галочка под рев холодильника смотрела «Голубой огонек». Пела Эдита Пьеха, недоступно прекрасная в платье с круглым вырезом, пела Майя Кристалинская, на вид попроще, больше своя. «А у нас во дворе есть девчонка одна», Галочке казалось, что песня о ней. «Я гляжу ей вслед, ничего в ней нет», она слушала и плакала. И на исходе ночи Галочке спел 20-летний красавец Муслим Магомаев – белая рубашка, бабочка, темперамент… темпераментом он напомнил ей отца Илюши, и она снова всплакнула.
Перед следующим Новым годом пришла последняя весточка от него – посылка, плащ болонья, и каждый Новый год Галочка ждала, но это уже было все.
Деньги – 25 рублей – приходили регулярно до Илюшиных пяти лет. 25 рублей было много, очень много, можно было купить 25 кг севрюги горячего копчения в магазине «Рыба» на углу Невского и Рубинштейна, а Галочкина зарплата была 80 рублей плюс премия.
Когда Илюша шел рядом с нежной невзрачной блондинкой Галочкой, казалось, что это не ее ребенок. К ней обращались: «Вы нянька? Какой красивый малыш!»
Илюша получился без вины виноватый – от исчезнувшего отца ему осталось сомнительное имя вкупе с сомнительной внешностью. Черноглазый, весь в ресницах, черноволосый, кудрявый, пухлощекий, пухлогубый – очаровательный армянский, грузинский, еврейский ребенок. Должен был быть сокровищем большой семьи, бабушек, дедушек, тетушек, дядюшек. А он был птенец в чужом гнезде, без отца, семьи, защиты круга, к которому должен был принадлежать. У него была только Галочка, и соседи по квартире, и плохой мальчишка во дворе, который через раз называл его «армяшка» и «жиденок». Было не страшно, но Илюша задумался, – других ведь так не называли.
В квартире Илюшу не дразнили безотцовщиной, жиденком или армяшкой, в квартире он жил как… знаешь, как кто? Как принц, когда все вокруг понимают, что он подкидыш, но принц!
Главная причина – сам Илюша, его невероятная детская красота, ласковость и умение ладить с людьми.
А неглавная причина – Галочка.
В квартире все всех за что-нибудь осуждали, кого за жадность, кого за неряшливость, кого за неправильный рецепт борща, особенно любили осудить за распущенность, за кружевную комбинацию, какие носят одни проститутки. Но бывшую детдомовскую девочку Галочку, к которой ходил вечерами мужчина, не обижали, не шипели ей вслед, даже когда стало понятно, что свадьбы нет, а живот есть. А потом уже Илюша есть, а свадьбы все нет. Как будто в квартире посреди кальсон и трико царило свободомыслие и толерантность.
К Галочке было особенное отношение. Портниха по бюстгальтерам – очень нужный человек.
– В бюстгальтере самое важное покрой и форма, бюстгальтер организовывает фигуру, – объясняла Галочка. – Что такое грудь? Это полусфера. Берем кружок, вырезаем вытачки, вроде просто. Но у кого такая фигура, чтобы кружок с вытачками сидел и организовывал фигуру? Ни у кого. Все топорщится, выпирает. Или если у кого-то грудь больше стандартного размера, – ведь в магазине можно купить номер 3, 4, ну, 5, а если больше? А если у кого-то нулевой, а хочется, чтобы грудь казалась побольше? Требуется индивидуальный подход.
Галочка шила соседкам белье на выход – для похода к врачу. Еще она переделывала лифчики, которые носили летом, под сарафаны. Тогда ни за что нельзя было, чтобы выглядывали лямки лифчика. Я видела у нее вырезку из журнала «Работница»: «Вы можете сами переделать один из своих лифчиков так, чтобы спина оставалась открытой. Отрежьте у лифчика спинку, к каждому из отрезанных концов пришейте резинку, излишек материи заложите вовнутрь и застрочите. Обе резинки пришейте к узенькому пояску, равному окружности талии, и сделайте застежку». Ну, кто же сам может «заложить вовнутрь и застрочить»?! Вот она и шила для всех соседок, бесплатно. Еще делала для всех детей квартиры гольфы – отрезала чулки, подшивала край и вставляла резиночку.
Галочка была мастерица по продлению жизни вещей. У нее была книжка «300 полезных советов», и она все знала – как использовать старые резиновые сапоги, как подкрасить белье при помощи кофе. Капроновые чулки сначала надевала на выход, потом поднимала петли, потом хранила в чулках лук или надевала на веник, чтобы он не рассыпался, а из двух старых связанных чулок сделала вешалку для сушки Илюшиных рубашек.
У Ильи дома была книга «300 полезных советов» и журналы по пошиву белья с Галочкиной работы, других книг в доме не было. Галочка говорила «ложут», «выпимши», «пионэр». Как могло получиться, что Галочка говорила «ложут», а маленький Илья умилял взрослых – и раздражал детей – изысканно правильной речью? Что это, врожденные филологические способности, языковое чутье, какое-то внутреннее ухо?..
Всем известно, что мальчик весь состоит из психологических проблем своей матери. У Галочки были разные проблемы, к примеру, она никак не могла привыкнуть, что мясо стало стоить 2 рубля вместо 1 рубля 50 копеек, и еще она прожила одинокой, без мужчины, всю свою жизнь… Но психологических проблем у нее не было. Она была чудная, нежная, но одноцветная, без сложной душевной жизни.
Как на этом простодушном кусочке земли вырос невиданный цветок? Книжный мальчик, который по узнанной цитате узнает своего, расцветает при упоминании мало кому известного поэта? Все знают, как Илья оригинально и ярко мыслит, но только я знаю, какой он тонкий и нервный, даже сентиментальный – может заплакать в кино или над стихотворением, не обязательно хорошим, но и пошлым, – вдруг что-то его тронет, и выкатится слеза… А как легко он теряет свое знаменитое, переливающееся через край обаяние, когда чувствует, что его не любят!.. Все это знаю только я.
Ну, и ты, Ася, конечно, знаешь.
Скучаю, люблю.
Зина.
Ася!
Честное слово, я сейчас закончу с прошлым! Можно мне еще только несколько слов?..
Илюша появился на свет благодаря твоей бабушке, а мой папа – ты, наверное, не знаешь, мой папа был кумиром Илюшиного детства.
Мой папа приходил на встречу с юными читателями в Илюшину школу в Графском переулке. Для папы это было что-то вроде общественной нагрузки в Союзе писателей, а для нежного октябренка Илюши – самое сильное детское впечатление, – как молния, как пожар, как землетрясение…
Учительница расставила в классе папины книги. Книги были для взрослых, и ни одну из них Илюша не читал. Но для Илюши было достаточно, что это были Книги. Каждую перемену он подходил к стеллажу и незаметно их гладил, проводил пальчиком по корешкам и даже нюхал. Книги и правда имеют запах…
Ну, а когда папа вошел в класс, ему чуть не стало дурно – Илюша прежде никогда не видел живого писателя, и ему показалось, что к ним в класс пришел бог.
На встрече Илюша отличился – задал вопрос: «Откуда у вас сюжеты, когда уже столько написано книг?» Мой папа сказал, что Илюша, наверное, писательский ребенок, поскольку знает слово «сюжет» и знает, как тяжело с сюжетами, которых действительно имеется некоторый дефицит. Оба они весьма комплиментарно подумали друг о друге: Илюша подумал, что мой папа – бог, а папа подумал, что Илюша – писательский ребенок.
Илюша решил, что «писательский ребенок» означает, что он станет писателем, когда вырастет, как жеребенок, вырастая, становится лошадью, а козленок козлом. Илюша был уверен, что бог спустился с небес и предсказал ему будущее. Трогательно, правда? И немножко жалко Илюшу. Тем более, что встреча с писателем не прошла Илюше даром.
После этой встречи Илюшу долго дразнили «девчонка-печенка» и просили показать девчоночье неприличное. Потому что от возбуждения при мысли, что писатель сумел разглядеть в нем его истинную породу, Илюшу страшно замутило, и он едва успел донести свое возбуждение до ближайшего туалета, и это был туалет для девочек.
Ну, все, все! Я закончила с прошлым.
Вот только еще одна маленькая деталь!
Моей маме приблизительно в это время вдруг ненадолго взбрело в голову, что она хочет работать, и она два месяца работала. Сидела на абонементе в библиотеке им. Маяковского на Фонтанке. По правилам, самому подходить к полкам не разрешалось, можно было попросить библиотекаря «дать что-нибудь почитать», и не больше, чем три книги. Но Илюша пользовался маминым особенным расположением как самый читающий мальчик района, и она пустила его к полкам. Через некоторое время Илюша появился из глубины зала, весь облепленный книгами, и она очень смеялась, потому что на нем висели «Как закалялась сталь», «Повесть о Зое и Шуре», «Мальчик из Уржума», «Занимательная астрономия» и почему-то «Госпожа Бовари».
Все.
Ты спросишь, откуда я все это знаю? Кое-что я на самом деле знаю, а кое-что просто знаю, потому что очень люблю того маленького Илюшу, который все время читал книжки.
Хотя Илюша не только читал книжки… Его очень интересовали девочки. Илюша ходил смотреть на тебя, Асенция, во двор кинотеатра «Колизей» – во двор нашей школы. У тебя, Асечка-Асечка, появилась грудь, когда все остальные еще только мечтали о лифчике. Наш Илюша был не из тех, кто хочет просто тайком полюбоваться, у него были другие намерения, был план – подкрасться к тебе сзади и провести линейкой по спине, с целью убедиться, что ты уже носишь лифчик, и ввести тебя этим в смущение. Но ты оказалась не из тех, кто смущается! Ты обернулась, надула губы, как будто предложила Илюше себя поцеловать, и приветливо сказала: «Тебя интересует, ношу ли я лифчик? Я ношу лифчик». Мальчик Илюша мгновенно пропал, влюбился, как… как мальчик, и был влюблен целую неделю.
Но не задавайся, Асечка-Асечка! На самом деле я не знаю, кто была эта девочка. Но точно не ты, – когда Илюша начал интересоваться лифчиками, мы с тобой даже не были еще октябрятами, так что хотя бы раз в жизни Илюша был влюблен не в тебя.
Пока, Асенция, люблю тебя, несмотря на то что у тебя уже в седьмом была грудь, а у меня нет.
Зина.
Здравствуй, Зина.
У меня была грудь не в седьмом классе, а даже раньше, Зиночка-Зиночка!
Ася.
Ася!
О чем мне с ней говорить – о венерических болезнях, о морали, об эмоциональной неготовности к сексу?!
Зачем ей это?! Разве девочка в 16 лет может испытывать это… ну, что там полагается испытывать – возбуждение, оргазм… фу! Даже думать об этом противно! Ничего она не может испытывать, это только распущенность! Это противоестественно – подростковый секс!
Я испытываю чувство брезгливости к собственной дочери.
Ужасно, что я испытываю чувство брезгливости к собственной дочери, да?
Господи, Мася, моя золотая девочка!
Ася! Ты же не сомневаешься, что я воспитала мою дочь правильно. Так же, как воспитывали меня, – книги, живопись, музыка! Мася – золотая головка, золотая девочка, мы с Ильей 16 лет каждую секунду таяли от нежности – сколько счастья от такого ребенка.
У Маси прекрасная речь, она не говорит на этом мерзком нечеловеческом жаргоне, который я слышу от своих студентов: «жесть», «прикольно», «замутить». Что происходит с русским языком?! Можно «замутить бизнес» и «замутить с кем-то»!!!!
Язык – это точное отражение нравственности. Если можно «замутить бизнес» и «замутить с кем-то», то уже само выражение предполагает, что это не любовь, а легкие необязательные отношения, неразборчивый секс.
Но Мася, она не для этого. Моя дочь не такая, как все!
Что случилось? А вот что случилось! Она даже не постеснялась меня!
Я пришла домой, а у Маси в гостях мальчик. Сидят на кухне, пьют чай, – так мило.
Мы пили чай втроем, и я думала – какой хороший мальчик, учится в университете на медицинском факультете. Третий курс, а у него уже есть печатные работы совместно с научным руководителем. Хорошо бы у Маси с ним завязалась дружба, нужно его как-то приманить к дому, познакомить с Ильей, сходить всем вместе в театр или в филармонию. В шутку спросила Масю: «Что такой умный мальчик с тобой делает?»
Это, конечно, шутка. Мася особенная. Куда бы я ее ни приводила в детстве – в музыкальную школу, в художественную школу, – везде говорили: «У вас особенная девочка». Она не закончила музыкальную и художественную школу от избытка способностей, у нее таланты как золотой фонтан, то рисует, то музыку сочиняет, то стихи.
Когда они ушли, я зашла в ее комнату.
Не спрашивай, как я поняла.
Она оставила в своей комнате совершенно недвусмысленное подтверждение того, что такой умный мальчик с ней делает.
Почему?! Почему такая прекрасная небрежность?! У нее даже нет опасения, что я увижу и пойму! Она оставила это так же просто, как чашку с недопитым чаем. Не потрудилась даже застелить постель. Вот так наивно, бесхитростно… Что это, отношение к сексу как к чему-то совершенно естественному? В ее возрасте?!
Я убрала. Я убрала и ничего ей не сказала. Потому что – вдруг она поймет, что я видела эту гадость. Лучше я сама все уберу, и как будто ничего не было.
По всему понятно, что у Маси это не первый раз. Не спрашивай, как я догадалась.
…Она не постеснялась привести мальчика, не узнав, дома ли я! А если бы я пришла до того, вернее, во время того… В общем, если бы я пришла, заглянула бы к ней в комнату, а они… Я бы, наверное, умерла.
Ну, теперь ты поняла?! У моего ребенка ранняя сексуальная жизнь. Как будто Мася – девочка из неблагополучной семьи.
Ася! Не вздумай сказать, что дети из благополучных семей тоже «трахаются»! Не смей произносить это мерзкое слово! Иначе я вообще прекращу эту переписку!
По-твоему, я должна разрешить моей 16-летней дочери «трахаться» на моих глазах! Ну, нет! Позволь мне воспитывать мою дочь, как я считаю нужным!
Ася! И не вздумай сказать, что все повторяется! Что это семейный сценарий, что в нашем доме был запрет на любовь, на сексуальность. Не вздумай говорить все эти фрейдистские глупости про мою маму! Да, моя мама пресекала все «телячьи нежности», не разрешала мне обниматься, лезть на руки к папе, и сама никогда не прикасалась ко мне, не обнимала меня. Все это действительно формирует отношение к сексу как к чему-то стыдному, – но я-то совершенно другая! Я совсем не то, что моя мама, я хорошая мать!
…Моя мама тоже не плохая мать, просто она такая… До сих пор я не могу ничем с ней поделиться, потому что всегда должна быть перед ней на пятерку. Но она меня никогда не похвалит, никогда! Даже когда я защитила докторскую, она не сказала «молодец», а просто кивнула… Мама не виновата, это такой типичный советский интеллигентский комплекс – детей нельзя хвалить, их нужно готовить к жизни. Но я не такая!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
