скачать книгу бесплатно
Дневник измены
Елена Колина
Дневник новой русской #3
Собственная душа кажется нам такой сложной, такой многогранной, как мозаика в калейдоскопе, полной нюансов. Не то что у других людей – у них-то, как на полке, аккуратной стопкой уложены несколько простых мотивов, и все. С ними все ясно, а вот наши побуждения то и дело понимают совсем не правильно!..
«Дневник измены» Елены Колиной – на самом деле не один дневник, а сразу несколько. Две пары независимо и тайно друг от друга меняются партнерами – все изменяют всем. Эту трагикомическую коллизию каждый участник описывает со своей точки зрения. Те, кто читал «Дневник новой русской», узнают главную героиню – неунывающую преподавательницу психологии из Петербурга. Однако роман «Дневник измены» – отдельная самостоятельная история.
Обаятельная, легкая и духоподъемная, как всегда у Елены Колиной, история о том, почему мы изменяем, и как трудно нам бывает понять друг друга.
Елена Колина
Дневник измены
Иллюстрация: Юлия Стоцкая
© Елена Колина
© ООО «Вимбо»
Дорогие читатели. Знаете, почему героиня решила начать вести Дневник?
А нипочему. Просто ее никто не понимает, – по-моему, это достаточная причина, разве нет? Думаю, и других людей никто не понимает. Пусть тоже ведут дневники.
Я только хочу сказать одну вещь. То есть предупредить. Как только напишешь Дневник, читатели обязательно спросят: а что, героиня Дневника – это вы? То есть я.
– Это все про вас? – спросит меня какой-нибудь читатель. Он будет симпатичный.
– Боюсь, что нет, не про меня… – вежливо отвечу я.
– А чего тогда боитесь-то, если не про вас? – резонно скажет читатель.
Он будет высокий, широкоплечий, в модных тонких очках, мне нравятся мужчины в тонких очках, это придает им интеллектуальный шарм… а-а, ну да, это я просто немного увлеклась. Но ведь очки действительно придают интеллектуальный шарм и… ох, простите, опять немного увлеклась.
Так я хочу заранее сказать – это не я. И все остальные персонажи тоже не я. И все, что с ними происходит, – не про меня. За некоторые вещи, которые произошли с героиней, мне стыдно. Глупо, ведь это же не про меня…
Дорогие читатели. То, что вы думаете, – это неправда. Что самое интересное происходит до свадьбы… ах, романтическая встреча, ах, принцесса нашла своего принца. Взять, к примеру, сказки – в конце бывает свадьба и все. А ведь все самое увлекательное происходит после свадьбы – вся эта рутина, мучительный вопрос «как жить с этим человеком», – ну, с тем, который принц. Самое интересное нам не рассказывают – это общая тенденция.
А героиня Дневника расскажет.
Теперь насчет измены. Все думают, – ах, этот сюжет уже был. Но когда это с нами происходит, не важно, мы изменяем или нам изменяют, оказывается, что измена – это совершенно новый, оригинальный сюжет.
В Дневнике все – правда, иногда эта правда немножко не всерьез, чтобы жизнь выглядела как будто отражение в смешном зеркале. Как будто мы в комнате смеха. Иначе получается слишком уж серьезно и грустно, – измена все-таки, а я так не хочу. Хочу, чтобы жизнь героини Дневника была повеселей, и жизнь всех остальных чтобы тоже была повеселее.
Те, кто читал Дневник новой русской, узнают героиню, и им будет это приятно. Не думайте, что автор – дневниковый маньяк. И что автор ведет Дневник, так сказать, – э-э… для денег. Ничего подобного, он ведет Дневник для гонорара. А также по многочисленным просьбам читателей, о которых автору сообщают его издатели. По их словам получается, что читатели ночами не спят, только мечтают, как бы им прочитать «Дневник-3», «Дневник-4»… «Дневник-78». Я не такая дурочка, чтобы в это поверить. С другой стороны – а что, если дорогие читатели действительно хотят знать, как героине живется замужем и как вообще дела?..
…Знаете, эта бедная героиня Дневника, посреди других персонажей она немного как будто… как будто она в заячьем хвосте и ушах самозабвенно скачет на светском приеме, который приняла за маскарад. Но это отнюдь не маскарад, а светский прием, и все остальные гости в вечерних платьях, все, кроме этой дурочки. Но ведь она не знала, что все это не карнавал в заячьем хвосте и ушах, а по-настоящему…
«Бывают разные виды любви», – сказала толстая девочка Женя.
Р. Фраерман, «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви», моя очень любимая книжка, помните, какая она синенькая, на обложке нарисована девочка в шубе и шапке. В северный городок, где жила девочка, приехал ее отец, и девочка полюбила мальчика, сына папиной жены, и все это было ей трудно и прекрасно… У вас была такая книжка? Или у вас новое издание?
Дорогие читатели. Моя душа кажется мне такой сложной. Чужая душа тоже, конечно, сложная, но наверняка не такая сложная, как моя… Ох. Кажется, звучит крайне эгоистично, да?..
Собственная душа кажется нам такой сложной, как мозаика в детском калейдоскопе, – там так много разных цветных стеклышек, то один причудливый рисунок сложится, то другой. В нашей душе все перемешано, и каждое движение нашей личной души так необычайно многогранно – мгновенные желания, потаенные мотивы, тени, блики, нюансы… то мы так чувствуем, то вдруг иначе, то еще что-нибудь вмешалось и внезапно переменило все…
Ну, а чужая душа кажется нам небольшой такой полочкой, где аккуратной стопкой уложены несколько простых побудительных мотивов – мотива два-три, не больше…
К тому же ведь это мы бываем неверно поняты, а вот чужие побуждения, они же нам совершенно ясны…
Глава 1
Даша
1 сентября, понедельник
Первое сентября у всех нормальных людей всегда начинается одинаково. Первого сентября всякий нормальный человек идет учиться или учить. Первого сентября всякий нормальный человек вспоминает, что он сегодня читает лекции, тщательно одевается и вдруг обнаруживает себя в пиджаке, юбке и полосатых носках, – пиджак и юбка, потому что лето кончилось и лекции, а полосатые носки, потому что только что было лето, носки, шорты и кепка. «Где же хоть какие-нибудь колготки, хотя бы со стрелкой?!» – думает всякий нормальный человек. Потом он думает:
«А-а, ладно, сейчас надену туфли на голые ноги, на первой лекции скажу несколько умных и добрых напутственных слов без колготок и быстренько отпущу студентов в буфет… и сбегаю в Гостиный двор и куплю себе колготки для оставшихся лекций».
Это раньше у меня так начиналось первое сентября, когда я была преподавателем университета. У-у-у!!.. Доцентом, кандидатом наук. А-а-а!!
Кто говорит, что штамп в паспорте ничего не значит? Ха-ха. Штамп в паспорте очень даже значит – я, например, с сегодняшнего первого сентября больше не преподаю в университете. Ушла из университета, чтобы всегда быть под рукой, если вдруг понадоблюсь, – как настоящая жена со штампом в паспорте.
А если бы не штамп, я бы сейчас неслась из аудитории в аудиторию, по дороге читала лекции, принимала зачеты, экзамены тоже… А если штамп, то совсем другое дело – первая лекция уже началась, а я лежу в постели. Лежу в постели, смотрю на свою куклу. Не то чтобы я до сих пор играю в куклы, просто она сидит напротив меня, моя старая кукла с розовыми ватными ногами, в голубом ситцевом платьишке с порванными кружевами, на ней бриллиантовое колье. Колье вчера подарил Андрей, безо всякого повода, просто так. Я еще бирку не оторвала, на бирке написано – бр. колье, вес, каратность… И где он его взял? Купил по дороге в универсаме вместе с сосисками? Зачем мне бр. колье, все в розах и завитушках? Положено, наверное, раз уж я домобогатка…
Я – домобогатка. Кажется, это по-украински. Я домобогатка. Красиво, правда? Означает домохозяйка.
Я – доцент-домобогатка. Доцент – это и должность, и звание. На должность назначают, а звание дают навсегда. Я была и должность, и звание. Так что доцента у меня никаким штампом в паспорте не отнять.
…Андрей лежит рядом со мной – это счастье. Это очень большое счастье… Это – очень большое счастье?
Вот что он лежит, смотрит в потолок?.. Что у него там, на потолке, – акции, фьючерсы, брокеры, дилеры?..
– Обними меня, – нежно сказала я.
– Зачем? – спросил Андрей.
Действительно, зачем?..
Моя подруга Алена про своего мужа Никиту в таких случаях говорит «у-ух, скотина лысая». Это она нежно говорит, когда только делает вид, что злится. А про Андрея не скажешь «скотина лысая», он не лысый, и все такой же красавец, как пять лет назад, когда мы поженились и он обнимал меня каждое утро без склок и дополнительных указаний. А теперь вот – «зачем?»… Правильно Алена говорит про Никиту «у-ух, скотина лысая».
– Говорят тебе, обними, – все еще нежно, с затаенной злобой, повторила я, – ты меня любишь?
– Глупый вопрос.
Да?.. А хотя да… Я как доцент и психолог сама сто раз объясняла людям никогда не требуйте от партнера признаний в любви, не вынуждайте к нежности, не заставляйте, не шантажируйте, не, не, не… в общем, ведите себя тихо как мышка, и тогда все сами придут и сами все вам дадут. Сами скажут «люблю», сами подарят гиацинты, и творог с рынка, и духи «Bulgari», и все остальное, кому что надо. Я, например, мечтаю, чтобы Андрей приносил мне мармелад, какой я люблю – красный и зеленый. А он вместо мармелада все время приносит цветы – не так уж и давно это было, всего полгода назад. Но я молчу и жду мармелад – не требую, не вынуждаю, не заставляю, просто жду, – я же все-таки психолог.
Моя профессия вообще очень выгодная. У меня такая профессия, что я могу использовать ее и не будучи… в общем, не работая по специальности. Психологию можно применять на практике дома. А бывают невыгодные профессии – высшая математика, физика твердого тела, органическая химия, их нельзя дома применять на практике. Человек вышел замуж, ушел с работы, стал домобогаткой – и все, он уже профессиональный ноль. Или продавец в продовольственном отделе, что он может каждый день дома подавать на завтрак – яичницу, йогурты? Или человек, который проводил презентации кастрюль «Цептор», – он же не будет начинать каждое утро с презентации кастрюль самому себе и близким? Ну, еще один-два раза куда ни шло, а потом что?.. Андрей тоже находится в незавидном положении. У него деревообрабатывающий завод, разве это выгодная профессия? Он же не сможет перерабатывать дерево, если его завод вдруг куда-нибудь испарится…
Так что в сравнении с продавцом, физиком твердого тела, органическим химиком и деревообрабатывающим заводом мои дела весьма неплохи. Я могу применять психологию на практике дома. И остаться профессионалом.
…Андрей лежит, смотрит в потолок, наверняка думает о деревопереработке. Тогда я так:
– Знаешь что? Не знаешь? А я… а у меня… а у нас будет ребенок.
Честное слово, я не сумасшедшая, хотя все сумасшедшие утверждают, что они нормальные. Не знаю, почему я это сказала. Что будет ребенок. Просто хотела, чтобы он обрадовался до смерти или хотя бы удивился.
– Нет, – решительно сказал Андрей, – пока достаточно… Я вчера уже дал двести долларов.
Кого достаточно, на что двести долларов, кому двести долларов, может быть, у него вторая семья, а я не знала?
– Но… ребенок же будет, – вразумляющим тоном повторила я.
– Ну и что?.. Купи телячью отбивную, торт с вишнями, – сказал Андрей.
Зачем ребенку сразу же торт с вишнями, не говоря уж о телячьей отбивной?
– Ты что, не рад? – прошептала я.
– А чему я должен радоваться? – мрачно сказал Андрей. – Я видел Муру вчера вечером. Дал двести долларов на шляпку. Со вчерашних двухсот долларов я еще не соскучился.
Ах вот оно что. Андрей подумал, что «у нас будет ребенок» означает не беременность, а торт с вишнями и телячью отбивную. Подумал, что придет Мура. Про Андрея Андреича он не мог бы подумать «придет ребенок», потому что в три года люди еще живут дома. А Муре уже 19 лет, и она живет отдельно. Мы ее видим нечасто, очень редко, иногда даже не каждый день.
– Двести долларов на шляпку? А какую шляпку?
Андрей молча пожал плечами.
Молодец Мура, хорошая девочка, я только на минутку вышла, а она уже успела выпросить деньги на шляпку… Но зачем Муре шляпка? Вообще-то моя мама запрещает нам с Мурой и Андрюшечкой быть на солнце с голой головой. Но сентябрь в Питере не то чтобы очень жаркий.
…Мама и в мороз тоже запрещает нам ходить с голой головой, и в дождь. Кстати, она всегда мне под зимнюю пуховую шапку надевала платочек, беленький, и у меня из-за него развился комплекс, что я «зима-лето попугай, сиди дома не гуляй»… Ей и сейчас бы хотелось, чтобы мы все на всякий случай всюду были в платочках…
– Мура сказала, ей срочно нужна шляпка для занятий в анатомичке, – уважительно сказал Андрей, – сказала, двести долларов, не меньше.
…Ха. У Муры давно нет анатомички. Мура надеялась, Андрей не заметил, что она уже на третьем курсе. Мура не знает, где у человека печень, справа или слева, потому что анатомичка была очень давно, на первом курсе, но зато она умеет строго сказать «Откройте рот!».
– Кстати… А где ребенок? Я имею в виду Андрюшу, – уточнил Андрей таким озабоченным голосом, как будто у нас много детей, а он их нянька и никогда не спускает с них глаз.
– Андрей Андреич сегодня первый раз пошел в первый класс, – торжественно сказала я, – с ранцем и гладиолусами.
– Ему же только три года, – удивился Андрей, – разве сейчас?.. уже идут в школу?.. так рано?
Да, сейчас уже. Этот детский сад, в который я сегодня к девяти часам отвезла Андрюшу и уже успела вернуться и снова лечь в постель (а куда же мне ложиться, если на лекцию не нужно?)… так вот, этот детский сад ничуть не легче первого класса. Это не простой детский сад, где когда-то простая Мура водила хоровод и кидалась формочками, это элитный детский сад. Элитный Андрей Андреич будет есть элитную кашу, элитно танцевать и элитно писать палочки на английском, французском и немецком. Пятьсот долларов в месяц за кашу и др., за палочки на иностранных языках дополнительная плата.
– Хорошо, – кротко сказала я, – а если я совсем другое имела в виду, не Андрея Андреича, не Муру, не двести долларов на шляпку? А что у меня будет ребенок?
– Загляни в паспорт, – посоветовал Андрей. И небрежно улыбнулся – так улыбаются ребенку, который пытается рассмешить взрослых анекдотом.
– В чей паспорт? – удивилась я.
– В свой, малыш, в свой… ты ведь уже… как это говорят?.. Бальзаковская женщина? – сказал Андрей и ушел на работу прямо с кровати.
То есть вскочил, и через пять минут его уже нигде не было, ни в ванной, ни на кухне, нигде.
Андрей ушел, а Лев Евгеньич и Савва Игнатьич, наоборот, пришли, – не то чтобы я не могу побыть одна, просто чувствую себя немного одиноко. Тем более они раньше со мной спали, до Андрея.
– Что, уже в постели? Фу, какая грязь, – брезгливо сказал Андрей, как будто он впервые нас видит. А я думала, он ушел.
– И ничего не фу, и ничего не какая грязь, а просто… ну, лапы, – с достоинством объяснила я, – это же звери.
Не то чтобы они не могут побыть одни, просто чувствуют себя немного одиноко… Савва прощально мяукнул Андрею и улегся со мной на подушку, а Лев Евгеньич солидно расположился поперек кровати, потому что он не какой-нибудь кот, а серьезная собака-защитник, черный боксер в бриллиантовом колье. Я сначала примерила бр. колье на Савву Игнатьича, ему не очень идет, он серенький. Потом на Льва Евгеньича, на черном бр. колье смотрится неплохо.
Ах вот как?.. Я – бальзаковская женщина? Обидно… А ведь я не простая бальзаковская женщина, то есть не простой человек, а психолог. У меня есть настоящее психологическое оружие – тапок. Я им машу в ярости, для устрашения, а также в минуты бессилия и др. Сейчас вообще могла бы прекрасно дать ему тапкой – за то, что он намекнул мне, что я… что я… за то, что он не читал классику, вот за что. Бальзаковская женщина – ха-ха! Я лично прекрасно помню этот роман. Так вот, роман называется «Тридцатилетняя женщина». А мне уже было тридцать.
Кстати, современная бальзаковская женщина немного старше. Думаю, ей лет 65–67.
Звонок, – ура, Андрей! Сейчас скажет, что он меня любит, сам скажет, – вот что значит тонкий профессиональный психологизм!
– Бездельничаешь? – спросил Андрей. – Выгони, пожалуйста, Льва и Савву из кровати.
– Ну почему же они в кровати, они не в кровати, они на кухне, завтракают, – фальшивым голосом сказала я, – а я не бездельничаю, а наоборот, работаю. Знаешь, писатель может работать и лежа, – и я как раз очень занята, обдумываю новую книжку. Там будет…
– Мне некогда, – прервал он, – у меня в кабинете на столе лежит синяя папка, найди там договор и прочитай мне его, только быстро… давай, давай, сделай хоть что-нибудь полезное!..
Вот так всегда. Андрей не прочитал ни одной моей книжки, считает, что я пишу романчики типа «Любовь и кровь», «Страсть и измена» и т. п. Это неправда, моя последняя книжка называлась «Любовь и измена».
…Папку я нашла, но не сразу. Сначала нашла другую папку – в ней были странные счета – на канцелярские принадлежности и детскую одежду. Что это – ручки шариковые 400 штук, парты 100 штук? Платья, брюки, рубашки, свитера – тоже в промышленных масштабах… Я, конечно, не рассматриваю чужие документы, но там было очень много счетов, за несколько лет. И еще там были какие-то письма. Я, конечно, не читаю чужих писем, но они как-то сами прочитались. Там, в этих письмах, были детские рисунки, и почти на каждом написано «спасибо».
Я продиктовала Андрею по телефону цифры из его договора и спросила:
– А почему ты скрываешь от меня, что содержишь детский дом?..
– Я?.. Я не скрываю, я просто не говорил… И ничего я не содержу. Я так… просто иногда покупаю, что им надо… – сказал Андрей, – а зачем рассказывать?
Нет, никогда я его не пойму, никогда. Я бы на его месте всем рассказала, не из желания похвастаться, что я такая благородная, а просто так, чтобы все знали. И может быть, меня ежегодно приглашали бы на Петербургский бал дам-благотворительниц… А он – зачем рассказывать?.. Наверное, не хочет быть дамой-благотворительницей…
* * *
Звонок.
– Сегодня ветер – ребенок в шапке? А Мура звонила – она в шапке? – тревожно, без пауз, спросила мама.
– Все в шапках, – сказала я, – и Лев Евгеньич и Савва Игнатьич не замерзли, лежат под одеялом, держат ноги в тепле…
– Звери меня не интересуют. Ну, а ты чем занимаешься? – совсем другим, расслабленным, голосом спросила мама. – Бездельничаешь? У тебя есть что-нибудь почитать? А?.. Почитать? Новенькое? А?..
– Ну почему же бездельничаю… Сижу за компьютером, сочиняю сюжет для следующей книжки. Хочешь, я дам тебе почитать мою новую книжку? Она еще не вышла, но у меня есть сигнальный экземпляр. Ты сможешь прочитать ее самая первая, хочешь?..
– Опять про любовь? – подозрительно спросила ма-ма. – Спасибо, лучше я прочитаю ее вместе со всеми читателями, как-нибудь потом. Эти твои любовные истории…
