скачать книгу бесплатно
Ее мать, когда у нее было четверо детей-школьников, основала традицию: после рождественской пьесы все шли к ним в дом, и это стало одним из постоянных событий декабрьского календаря.
– А ты будешь танцевать? – спросила Айла.
Флора покачала головой. Она прекрасно понимала, что с шотландскими танцами для нее покончено.
– Нет-нет, – ответила она. – А вот ты можешь.
– Да мне и деваться некуда, – грустно сообщила Айла. – Миссис Кеннеди уже загнала меня в угол.
– Неужели?
Флора мысленно отметила, что ее строгая учительница танцев ей самой даже не предложила участвовать в празднике в этом году. Неужели она что-то заметила? Нет, такое просто невозможно. Конечно же нет.
– Не важно, это не имеет значения. А вот что для нас имеет значение, так это то, что нам придется приготовить три сотни мясных пирогов.
Девушки застонали.
– Все любят мясные пироги!
– Да, но они…
Флора прекрасно понимала помощниц. Мясная начинка становилась липкой и вязкой к тому времени, когда ее после нескольких дней выдержки доставали из маринада, мелкие кусочки нутряного сала прилипали к рукам и мешали склеиваться слоеному тесту. А еще нужно было сделать множество маленьких упаковок… нет, это не было слишком трудно, но было очень и очень скучно.
– Вперед! – сказала Флора, стараясь взбодрить девушек.
Она осмотрела большие ломти пирога, разогретые для голодных гостей, и осталась довольна.
– Сделаем по сотне каждая. Впрочем, нет. Это как-то не очень… Ладно. Устроим конвейер. – Флора мимолетом взглянула на счета за вчерашний день. – Вообще-то, сочтем это за полтора рабочих дня, если вы задержитесь на вечер и все закончите.
Это вполне устроило девушек, и они направились к входной двери, чтобы сменить табличку «Закрыто» на «Открыто».
Около одиннадцати утра девушки снова начали хихикать. Флора ушла в кухню. Боже, как она могла уже так утомиться? Она ведь проспала почти девять часов.
Флора налила себе еще кофе. Хотя теперь она пила кофе без кофеина, но надеялась, что сумеет обмануть свой организм и оживится.
Флора услышала тяжелые мужские шаги, как будто в кафе топало сразу множество ног, так что она поспешила выглянуть из кухни.
В зале появилась большая группа молодых мужчин, державшихся слегка неловко. Лица многих украшали бритвенные порезы, а одеты молодые люди были в плотные серые плащи. У всех была светлая кожа, и многие были высоки ростом и хороши собой. Айла и Иона хихикали за стеклянными витринами, и даже вязальщицы с острова Фэр-Айл на секунду-другую опустили крючки и спицы.
– Привет! – бодро приветствовала мужчин Флора.
Один из них со смущенным видом шагнул вперед. Шапку он держал в руках.
– Мы бы… нам… семнадцать…
Он показал на рождественский пирог. Флора присмотрелась к нему. Парень говорил с ужасающим акцентом, и Флора внезапно заподозрила, откуда они явились.
– Да, конечно, – с улыбкой сказала она. – Вы русские?
Молодой человек откровенно удивился.
Последовало тихое обсуждение между пришедшими – на языке, который совершенно очевидно был русским.
– Да, – наконец неохотно ответил старший.
Айла и Иона хихикали, складывая в большой пакет ломти рождественского пирога. Флора предвидела разочарование местных, которые придут выпить чая.
– Рыбу ловите? – спросила Иона.
Парни явно не были рыбаками, и Флора чуть не рассмеялась. На них ведь были плащи военного образца.
– Да. Да, рыба, – с запинкой ответил старший и покраснел, когда девушки снова захихикали.
– Конечно, рыба, – весело кивнула Флора.
Она прекрасно понимала, что у ребят будут серьезные неприятности, если кто-нибудь начнет допытываться, не сошли ли они на берег с какой-нибудь атомной подводной лодки, заглянувшей в здешние воды. Так что лучше было и не спрашивать.
Молодой красавец поблагодарил их, заплатил и повернулся к выходу, когда Иона, красная как рак, выскочила из-за прилавка и сунула ему рекламку рождественского праздника на Муре.
– А что? – с невинным видом спросила она в ответ на неодобрительный взгляд Флоры. – Он просто чудо! Они все просто чудо!
– Они даже по-английски не говорят, – напомнила ей Флора.
– А она и не собирается с ними разговаривать! – засмеялась Айла.
– Заткнись, Айла!
– Так, успокойтесь! – велела Флора, когда стук вязальных спиц возобновился. – А ты, Иона, постарайся не стать причиной большого международного военного конфликта.
Глава 10
Сайф запаздывал, как обычно, и изо всех сил подгонял мальчиков, когда они поднимались вверх по холму. Весь день шел настоящий снег, на земле уже лежал его толстый слой, так что им приходилось пробиваться сквозь настоящую снежную бурю. Миссис Лаэрд связала мальчикам балаклавы, под которыми почти невозможно было рассмотреть их лица, – только длинные ресницы Ибрагима, побелевшие от снега, высовывались наружу. Сайф думал, что Ибрагим будет невероятно красивым.
Но Амину, свою прекрасную жену, он видел скорее в Эше, у того было такое же лицо, похожее очертаниями на сердечко, и высокие скулы, и такая же ошеломительная улыбка.
Выгнать детей из дома утром было делом нелегким, Сайф даже накричал на них, когда они медленно обувались. И на самом деле первые уроки английского они получили скорее дома, чем в школе.
Сайфу даже казалось странным, что они теперь дома говорят на английском. Неда, социальная работница и консультант, часто навещавшая их, чтобы проверить, как идут дела, настаивала, что они должны говорить на английском в школе, а дома – на арабском, чтобы не терять связи с родиной.
Но Сайфу это почему-то казалось слишком трудным. Арабский был языком, на котором они говорили, когда были семьей – полной семьей. Это был язык, на котором пела Амина, укачивая детей в летнем дворе, наполненном контрастными запахами горючего от проезжавших машин и старого гранатового куста в углу двора, – они старались сохранить его, хотя на нем то и дело засыхали отдельные ветки.
Это был язык мультфильмов, что они смотрели все вместе, – Эш постоянно вертелся, а Ибрагим был сосредоточен. Это был язык их двоюродных сестер и братьев, их тетушек, всех тех людей, с которыми они теперь расстались и которых они могут никогда больше не увидеть.
Нет. Единственным способом справиться с этой новой жизнью было влиться в нее. Эш полюбил печеные бобы, а Ибрагим, кроме всего прочего, наслаждался сериалом «Принц из Беверли-Хиллз» – самому Сайфу он казался совершенно непонятным.
Они оставили прошлое в прошлом. Неда твердила им, что они многое теряют. Сайф же с горечью ощущал, что они должны что-то потерять, иначе как им двигаться вперед? Как они смогли бы существовать, если не держались бы в том времени и пространстве, в котором очутились теперь? Разве он мог отказать в этом сыновьям?
Вот только ночами он мог путаться в снах и видеть Амину у входа в их маленький дворик, и мальчики не узнавали ее и не могли говорить с ней на том единственном языке, который она знала, и он просыпался… и частенько Эш лежал рядом, закутавшись в одеяло, а Сайф обливался по?том и гадал, как долго все это протянется? Как долго?
А затем он смотрел на прекрасного Эша и думал о другом мальчике, мирно спавшем в большой темной спальне за дверью, смотрел на сияние звезд, на далекую луну и видел, что дети спокойны, им ничто не грозит… и думал: «Вот для чего мы здесь. Держись. Держись».
В то утро у входа в школу царила суета. Другие родители поначалу относились к Сайфу с настороженностью – не потому, что они имели что-то против него лично, а потому, что Ибрагим, после всего пережитого им, казался чем-то вроде маленького чудовища. Он кусался. Он лягался. Он кричал что-то на чужом языке. Дети не хотели с ним играть.
Но теперь все понемногу налаживалось: Ибрагим отлично играл в футбол и, стоило дать ему в руки клюшку, стал прекрасным игроком и в шотландский хоккей на траве, а таких игроков на маленьком острове всегда не хватало.
И его более или менее приняли, хотя он и оставался замкнутым и настороженным. Эш, с его худеньким телом и обаятельной внешностью, не говоря уж о его прекрасных больших глазах, стал любимцем девочек, его ласкали и баловали везде, где бы он ни появился. Сайф не был уверен, что ему это нравится: мальчики и девочки в привычных для него школах не общались так тесно, но здесь ведь все было по-другому. По крайней мере, Эш не сидел в одиночестве во время обеденного перерыва.
Другие родители умолкли, когда подошел Сайф, но он не слишком-то замечал такое. На доске объявлений висел некий список, и Сайф не сразу понял, что это распределение ролей в чем-то, что называлось «Рождественской пьесой». Напротив имени «Иосиф» стояло имя Ибрагима Хассана, а напротив чего-то, что называлось «трактирщик» – Сайфу еще нужно было выяснить, что это такое, – значился Эш Хассан.
Все смотрели на Сайфа, ожидая его реакции. Но он не имел ни малейшего представления, как именно должен реагировать. Ему бы спросить об этом Джинни, его помощницу, но он знал, что та ужасная сплетница и просто не способна удержать что-либо в секрете, кроме медицинских тайн. Сайфу очень не хватало Лорны, просто как подруги.
Он постоянно скучал по ней, его так сильно тянуло к этой женщине… Но такого быть не могло, вот и все. И это было трудно. Сайфу было тридцать четыре года, он был крепок, молод, здоров… И когда мальчики ложились спать, он чувствовал себя таким одиноким… и иногда, шагая утром на работу, ловил себя на том, что представляет себе сияющие рыжие волосы, прекрасные веснушки, теплый смех…
Но такое было невозможно. Он был женат. Он принес клятву. Тот факт, что его так тянуло к Лорне, означал лишь одно: он должен всегда держаться как можно дальше от нее. Ради всех. Он не мог дать Лорне то, чего она хотела от него.
А из Сирии по-прежнему не было никаких вестей, семья Амины разъехалась в разные стороны, в основном в Турцию, и связаться с ними было трудно. Сайф сумел узнать только то, что жена однажды утром пошла купить еды мальчикам и больше уже не вернулась домой.
Сайф был ученым. Его учили мыслить рационально. И здесь была приложима бритва Оккама – научная концепция, говорящая о том, что простейшее объяснение чего бы то ни было почти наверняка оказывается правильным.
Но все равно оставался какой-то шанс. Крошечный шанс, что Амина жива. Мизерный шанс, что у его мальчиков есть мать и его семья восстановится. Сайф должен был в это верить. Должен был.
Но он отчаянно тосковал по своей подруге.
Глава 11
Когда Сайф вернулся в хирургию, там его ожидала обычная очередь пожилых леди, некоторых неохотно сопровождали мужья. Он окинул их взглядом. Диабет, повышенное кровяное давление, успокоительные… и кое-что для миссис Джиффни. Насчет нее Сайф около месяца назад совершил ужасную ошибку: он просто не в силах был подобрать что-нибудь такое, что излечило бы ее загадочные боли в боку. Сайф не мог найти их причины, скорее всего, они были связаны с ее привычкой носить свою собаку на бедре во время дождя, который шел едва ли не постоянно, и доктор предложил ей традиционное травяное растирание, которое использовалось на его родине, вместо дорогих согревающих мазей. Растирание прекрасно помогло, к тому же наступила необычайно сухая погода, и с тех пор миссис Джиффни преисполнилась убеждения, что Сайф на самом деле – некий шаман, она стала всем говорить, что следует попросить у него традиционные средства… и удивительное множество людей последовало ее совету.
Сайф был убежден в том, что сочетание современных и традиционных методов способно принести огромную пользу. Сами по себе народные средства не слишком сильны, иначе он бы с радостью ввел их в свою практику. Но это не убеждало миссис Джиффни, как и ее древних подружек, – теперь они постоянно спрашивали, не может ли доктор прописать им какие-нибудь припарки или травы вместо официальных препаратов, которые он предлагал. Сайф постепенно признал свое поражение, купил через Интернет сухого кориандра и прописывал принимать его по щепотке вместе с настоящими лекарствами, подчеркивая, что это поможет только при приеме того, что написано в рецепте.
– Что такое «рождественская пьеса»? – спросил он Джинни как можно небрежнее.
Он более или менее знаком был с этой историей, но ему было непонятно, что затевается в школе.
Джинни расплылась в улыбке:
– О да, они же в главных ролях, правда? Но, вообще-то, любопытно… получить хорошую роль только потому, что ты родился на Среднем Востоке?
Джинни всегда все знала.
– А это плохо?
– Да я просто шучу, – сказала Джинни. – Это же кульминация Рождества! Дети в школе готовят постановку. На ферме Маккензи будет большой праздник. – Она нахмурилась, увидев встревоженное выражение на лице Сайфа. – А вы что, не хотите, чтобы они участвовали в спектакле?
Сайф постарался ответить честно.
– Мы в новой стране, – сказал он, гадая, как отнесутся ко всему социальные службы. – Мы… мы будем делать… то, что требуется.
– Вообще-то, это не считается тяжелой нагрузкой, – объяснила Джинни. – Обычно на это смотрят как на большое развлечение. Но никого не принуждают…
Сайф вздохнул:
– Нет-нет, все прекрасно.
– Наверное, в Рождество вам тяжело, – с сочувствием произнесла Джинни.
Она имела в виду, что он одинок. А Сайф подумал, что она подразумевала другое: что ему пока что не приходилось с этим сталкиваться. Они кивнули друг другу. Сайф взял карты сегодняшних пациентов и пошел в кабинет.
Глава 12
Джоэл ненавидел Нью-Йорк. Даже в снежные сумерки, самое прекрасное время, воздух все равно наполняли выхлопные газы и запах горячих сосисок, громкие голоса людей и сигналы машин, пытающихся пробиться через центр города.
Колтон занимался тем, что доктора называли «приведением дел в порядок», что в его случае означало очень многое, и Джоэл был здесь для того, чтобы проверять документы. Готовность. Колтон хотел подготовиться. Все его деньги предназначались для благотворительных фондов, кроме собственности на Муре: дом и отель «Скала» должны были перейти под присмотр Финтана. Это был простой, прямолинейный процесс, и никто не должен был в него вмешиваться.
Но тут крылось и кое-что другое – для Джоэла это было испытанием. Летом он перенес нервный срыв, который стал для него чем-то вроде настройки, как обычно говорил Марк, – подготовкой к новой, более спокойной жизни. Да, это трудно. Но если он должен все же хоть немного работать, то надо проверить себя. Джоэл провел тут уже три дня, остановившись у Марка и Марши, так что ему не нужно было сидеть в одиночестве в номере какого-нибудь отеля, а еще они не давали ему возможности слишком углубляться в себя.
Но в первый вечер после приезда Джоэл и сам удивился тому, как спокойно он себя чувствовал. Он сидел в прекрасной квартире Марка на верхнем этаже дома довоенной постройки, в Верхнем Ист-Сайде. В маленькой гостиной горел камин, окна были плотно закрыты, не пропуская внутрь городской шум.
– Мне здесь больше нравится, когда идет снег, – заметил он. – Чувствую себя почти как дома.
– Ну это же Нью-Йорк, – сказала Марша, целуя его. – Здесь вечно или мороз, или жуткий ветер.
– Но дома каждый день вот так, – с улыбкой проговорил Джоэл. – К этому привыкаешь.
– Ты вроде произнес слово на букву «д»? – спросил вошедший Марк.
На нем был огромный джемпер, делавший его похожим на греческого Санта-Клауса.
Улыбка Джоэла стала шире.
– Спасибо еще раз за прошлое лето, – сказал он.
– О, дело не в нас, – покачал головой Марк. – Благодари свою девушку.
Джоэл сделал большие глаза.
– Ну ладно… – пробормотал он. Супруги выжидающе смотрели на него. – Что?
– Мы просто гадаем, как там дела, – сказала Марша. – Ну, мы не о бизнесе, конечно…
Глава 13
Флора готовила печенье с пряностями и думала, не следует ли ей позвонить Джоэлу. Нет. А может, она могла бы попросить совета у Финтана и заодно отвлечь его от тяжелых мыслей… Нет, так тоже нельзя. Чем больше людей узнает обо всем раньше Джоэла, тем хуже. Это факт.
Флора в раздумье бормотала себе под нос, совершенно не обращая внимания на девушек, когда звякнул колокольчик над входной дверью. Сначала она подумала, что это вернулся русский моряк, чтобы повидать Иону, но вошел человек, совершенно непохожий на военного: он был крупным, на нем были синие джинсы с широким поясом, над которым выпирал живот. И еще на нем была клетчатая рубашка и странная короткая куртка, расстегнутая, что выглядело неразумным в такую погоду. У него были густые брови, свежая кожа, и лет ему было, наверное, за пятьдесят.
Флора натянула на лицо улыбку. Наверняка какой-то турист, справедливо предположивший, что Рождество на островах может стать необычным опытом, будет о чем рассказать друзьям. Но он не прочитал в рекламках то, что было написано мелким шрифтом о погоде.
– Привет, – окликнула его Флора. – Могу чем-то помочь?
