скачать книгу бесплатно
– Нет, конечно.
– Тогда почему он ещё здесь?
– Он будет ныть и претензии мне высказывать.
– Попроси папу, его охранники быстро ему вещички соберут, и к тебе на километр не подпустят. Во всех соц. сетях заблокируй и выйди из всех групп, где он есть. Или первая напиши: Я думала, он гений, а он ничтожество. Я в новом поиске. Ничтожества за бортом. Их нытьё меня не трогает. Всё.
– Так просто?
– Да. Всё очень просто, если захотеть. Но лишь до тех пор, пока ты не обременена детьми. Вот с их появлением вся простота заканчивается. И ты себе перестаёшь принадлежать. Если это осознанный выбор – это счастье. Если вынужденный – это жуткая обуза.
– Для Вас это обуза?
– Без комментариев.
Эта моя фраза прозвучала столь жёстко, что Оля моментально стушевалась, а потом немного помолчав, несмело спросила:
– Я могу попросить, папе про мою истерику и шантаж не рассказывать? Я обещаю, что никому ничего говорить не буду про Ваш с ним бизнес. Это я попыталась Вас испугать с дури. Хотя ведь видела, видела сегодня, как Вы сотрудников строите. Вас боятся, кстати. Даже Борис боится. Но при этом очень уважает и очень хочет, чтобы Вы довольны были. Хотя боится, наверное, не совсем правильное слово, скорее, боится рассердить и огорчить. Потерять Ваше уважение. Он мне сегодня о Вас все уши прожужжал. Какая Вы замечательная и справедливая, но очень суровая и скорая на расправу. Но папу все и правда боятся больше. Я так поняла, с любой проблемой идут к Вам, готовы любые Ваши претензии терпеть, а к нему пойдут только если Вы отправите.
– Зачем ему в мелочах разбираться, если я есть? Он глобальные проблемы решает.
– Мне можно будет завтра работать с Вами продолжить?
– А ты ещё этого хочешь?
– Да. Хочу. Мне сложно и некомфортно, но хочу попробовать себя преодолеть. Разрешите мне ещё раз попробовать? Пожалуйста.
– Уж если «волшебное» слово в ход пошло, то как не разрешить, – рассмеялась я и, легко приобняв её за плечи, проговорила: – Олька, ты хорошая девочка, только застряла в детстве. Пора взрослеть, соберись, ты сможешь стать прекрасным человеком, которого будут уважать не за то, какой у тебя папа, а за то, какая ты. Его задача тебе наиболее благоприятный старт дать. Дальше его помощь лишь атрофирует тебе крылья. Надо их использовать и учиться летать самой.
– Почему Вы вчера это не говорили?
– Без твоего желания, смысла тратить на тебя своё время и ресурс я не видела, мне проще было откупиться деньгами. Я и вчера согласилась, лишь когда увидела, что у тебя минимальные собственные амбиции появились. Решила дать шанс. Но особо не расстроюсь, если ты от него откажешься. С тобой не только я кармически не завязана, а даже твой отец. Нет у него перед тобой долгов. И любое его решение с тобой на его карму не повлияет. Вот ты с ним завязана и в твоих интересах пытаться ему что-то отдать, а не взять, а он свободен в выборе.
– Как Вы интересно буддийскую философию в качестве аргументации использовать решили.
– Оль, её можно называть как угодно и какие угодно термины использовать, можно игнорировать и не верить, но это не мешает всем этим процессам иметь место быть. Не веришь, право твоё, тема закрыта.
– Почему не верю? Я верю, но не понимаю как это узнать можно. Вы вот откуда это знаете?
– Чувствую я это. Ты тепло и холод ощущаешь? Ощущаешь. А я ощущаю не только тепло и холод. Я ощущаю потенциал собеседника или его карму. Как хочешь, так и называй. И завязки тоже чувствую. Можешь верить, можешь не верить. Дело твоё.
– А я вот возьму и скажу, что тоже чувствую. И что отец мне как раз обязан, потому что бросил меня. А детей бросать нельзя!
– Говори. Может, кто-то тебе и поверит. Вера дело такое. Можно, например, даже в макаронного монстра верить. У нас свобода воли, и верят все, кто во что хочет. Я тебя не призываю ни во что верить. Я исключительно объяснила свою мотивацию и то, во что я верю. А ты верь в то, во что желаешь.
– Почему он мне ничем не обязан? Он мой отец!
– И что? Он помог тебе встать на ноги, получить образование, даже жильем обеспечил. Всё. Больше ничего не должен. А вот ты должна, отдать должное, что всё это он сделал, что именно благодаря ему ты появилась на свет. Не Петя Иванов, а именно ты.
– Я не просила меня рожать!
– Ещё как просила. Не словами, конечно, а всеми своими действиями. В очереди стояла, и очень-очень хотела, иначе бы не родилась или умерла сразу после родов. Так что твой аргумент не рабочий.
– У Вас на каждый довод десяток возражений в кармане. С Вами очень сложно разговаривать.
– Мною сложно манипулировать. Никому не разрешаю. Единственное исключение это Игорь, но он маленький, и пока я иду ему на уступки.
– Игорю? Да он боится Вас, и выполняет всё. Какие уступки? Я же видела. Вы сына затретировали. Даже папа Вам замечание сделал.
– Спорить не буду. Твоё право считать так, Оль. Ладно, давай прервёмся. Я устала, хочу домой. Если стажировку готова продолжать, завтра с утра позвоню, – я встала.
– Алина Викторовна, не сердитесь. Я не знаю, зачем я Вам всё это говорю, и почему так себя веду с Вами… это жутко глупо… Я практически ни с кем так себя не веду. Для всех я достаточно культурная и воспитанная девочка. Вашей Оксане единственной, наверное, замечание по поводу шума сделала, да и то, потому что Генрих достал, и пьяный хотел идти ругаться. Я подумала, лучше я культурно скажу, чем он орать будет, и папа нас выставит за то, что скандалим. Но вышло не лучше. Я ни с кем не высказываю своё мнение. С мамой бесполезно, с отцом тем более, особенно последнее время. Я устала и сорвалась. Вы мне нравитесь, честно. И чем-то очень цепляете. Я ждала, что мы поругаемся. Бабушка накрутила, когда звонила. А Вы достаточно лояльно со мной. Спасибо Вам. Я знаю, что вела себя не лучшим образом. Извините.
– Что бабушка от тебя хочет?
– Вернуться сюда она хочет. Ей надоело море и санаторий. Она хочет домой. Ты мол его дочь и моя единственная внучка, мы должны жить одной большой семьей, поговори с отцом, он должен понять, что родственные узы это самое главное. Тебе должно быть комфортно в доме, я вернусь и это обеспечу, и так далее. Ну и то, что под Ваше влияние отец попал, и именно в этом корень всех бед. И что лишь на меня вся надежда, что я верну папу в лоно семьи, и мы все будем жить долго и счастливо.
– А ты что?
– Соскочить пыталась, поскольку понимаю, что как только начну подобный разговор с отцом он выставит меня отсюда. И это не в моих интересах ни с Вами ругаться, ни ему претензии высказывать. Да и не настолько тёплые у меня отношения с бабушкой, чтобы повестись на это. Она до сих пор маме простить не может, что отказалась папу поддержать в вопросе усыновления мальчишек. Вы ведь знаете, что Илья и Николай приёмные?
– Знаю.
– Вот, и мне она периодически высказывает, и что мама квартиру отца продала и меня увезла. Ну и при любом удобном случае: «конечно, яблочко от яблони недалеко падает» про меня с намёком на неё. И карами небесными любит всем грозить. Я терпела, поскольку знала, что в случае чего папа на её сторону встанет. А теперь она прям любовью ко мне воспылала. Как же…
– Оль, поведение правильное. Выслушиваешь, на словах ей сочувствуешь, и забываешь, как только заканчиваешь разговор. Хотя она ведь, скорее всего, цепляет хорошо тем, что тебе недодали что-то, ты могла иметь большее, тебя обделили, ты должна восстановить справедливость и потребовать то, чего достойна. Ты ведь единственная дочь, единственный кровный наследник, лишь ты продолжательница династии. И не купиться на такие слова очень сложно.
– Да, Вы правильно суть уловили. Причём я начинаю чувствовать неполноценность и трусость, что не могу отцу это сказать. Мне хочется это сказать.
– Твоя бабушка умелый манипулятор. Но надо учиться смотреть чуть дальше собственного носа. Ты ведь понимаешь, для чего она это говорит? Она не считает эти слова правдой и при другом раскладе никогда бы тебе их не сказала, но сейчас они необходимы, потому что безусловно понравятся тебе. Ей нужно не тебе воздать по заслугам, а себе, через тебя и с твоей помощью. Ей мало того, что делает для неё сын. Ей необходимо большее. Ты слабое звено. Пока не научишься быть сильной, тебя так все использовать и будут. И Генрих, и бабушка.
– Как Вы сумели папу так против неё настроить?
– Я не настраивала. Я вообще твоему отцу ничего не говорила. Он видел всё сам. Весь фокус был в том, что у меня никаких претензий и просьб к твоему отцу не было в принципе. И он об этом знал. Поэтому, когда ему начали рассказывать обратное, он не поверил, и понял, что им пытаются манипулировать. А это он не выносит. Поэтому всё именно так и сложилось. Кстати, запомни на будущее, женщина, чтобы иметь право на отстаивание своего мнения и своих интересов должна ни от кого не зависеть внутренне. Вот когда ты готова в любой момент отказаться от всего и всем пожертвовать, тебя начинают ценить, поскольку очень боятся потерять. Главное, чтобы это было не пустой угрозой, а внутренней уверенностью: я сильная, я справлюсь со всем и сама. Хотите, можете мне помочь, но лишь на моих условиях, а никак не на Ваших.
– Я поняла, что мне в Вас так нравится и цепляет. Это Ваша внутренняя уверенность. Я хотела бы тоже такой стать. Но не знаю, хватит ли у меня сил. Пока я не готова отказаться от всего. Меня даже опен спейс напряг, хотя Борис максимально удобное место мне подобрал. Я не привыкла к трудностям. Но я постараюсь. Я кстати, не жалуюсь, если что. Я ощущениями поделилась. Вам смешно, наверное, а я рыбкой в аквариуме себя ощущала. Все подходят, вопросы задают. А я даже не знаю, как отвечать. Можно ли фамилию говорить, что отвечать, если спросят не родственница ли боссу. Изображала молчаливую куклу или спрашивала: «А с какой целью интересуетесь?» или «Зовут Оля, а фамилия это для отдела кадров. Вы оттуда?». С Борисом труднее всего было. Он вроде бы откровенно со мной, а я ни ме, ни бе.
– Тебе он понравился?
– Не особо. Он фанатик работы. С такими скучно. Я попыталась ему про картинные галереи, а он в ответ: «фигня, зачем время терять», потом про Лондон и англичан, а он: «Эти чопорные снобы тебе по душе? Да зануды с одной извилиной. И юмор у них такой же. Визитная карточка всю их суть отражает: Тауэр и Биг-Бен, топорно, прямолинейно и кондово. Ни за что не поеду. У нас лучше. Одни Кижи чего стоят или Собор Василия блаженного! Это же не архитектура, а песня. Каждая башенка символ, смысл, полёт души». Короче, не сошлись мы с ним в оценке культурного наследия разных народов.
– Прекрасная иллюстрация, как не надо строить разговор. Запомни. Сначала соглашаешься. Да, собор Василия Блаженного шедевр, поднимает настроение одним видом, не могу не согласиться. Потом постепенно расширяешь тему. Наши архитекторы вдохновлялись нашей природой, солнцем, радушностью населения. Англичанам повезло меньше, это факт. Климат более мрачный, потом вечные набеги на их остров и осады крепостей. Они стали замкнутыми и нелюдимыми, и их архитектура тому подтверждение: главное защититься и выжить. Но если чуточку внимательнее присмотреться, то можно открыть для себя очень интересные моменты. И вот тут твой собеседник уже готов воспринять от тебя информацию, которую ты хотела донести. Тебе надо учиться не козырять тем, что имеется, посмотрите, какая я: в Лондоне жила и по выставкам ходила, а заинтересовывать этим. Типа, хотите о тонкостях английского юмора расскажу? Мне он тоже раньше тупым казался, но я столкнулась с ситуацией, благодаря которой поняла, они так подтрунивают сами над собой. И стала к нему относиться немного иначе. Вот знаете к примеру такую шутку? И рассказываешь то, что самой нравится.
– Зачем?
– А зачем ты вообще разговариваешь? Ждёшь восторженных комплиментов от других на пустом месте? Он должен был смотреть на тебя телячьими глазами и рассыпаться в восторженных эпитетах? Вы жили в Лондоне, Ольга? Это так круто! У Вас диплом Оксфорда, ещё круче! Вы неземная нимфа, раз Вас интересуют картинные галереи! Борис действительно фанатик работы. Крутейший компьютерщик. А ещё он обожает русскую поэзию. Как он Есенина читает, заслушаться можно. И архитектурные стили его конёк. Он программу создания графических архитектурных объектов в своё время тестировал. Может много интересного рассказать. А ты: с такими скучно. Ну да, восторгов было недостаточно, поэтому собеседник забракован. Только в итоге не он потерял, а ты упустила возможность узнать много интересного.
– Какая Вы жёсткая. Почему сразу я потеряла, а не он?
– Я тебя учу с людьми общаться. Он умеет. И ему его навыков хватает. Ты себя ищешь. Я показываю новый принцип общения и расположения к себе собеседника. Ты сказала, что хочешь учиться у меня, так учись! И скажи спасибо, а не претензии высказывай. Всё. Пошла я. За сегодняшний день двойка с минусом. Ты отвратная ученица. Ещё две двойки и учить тебя откажусь. Поэтому постарайся с завтрашнего дня пересмотреть своё отношение к своей стажировке со мной.
Не дожидаясь её ответа, я развернулась и ушла.
Запись семьдесят пятая. Незапланированная беременность дочери путает все карты и вызывает гнев босса.
На следующее утро мне позвонил босс и спросил, что я сделала с его дочерью.
– У неё какие-то проблемы? – вопросом на вопрос ответила я.
– Скорее наоборот. Попросила помочь выгнать Генриха. Потом пришла откровенно поговорить. Сама. Рассказала о звонке бабушки и о разговоре с тобой, и что даже шантажировать тебя пыталась. Что ей стыдно и хочет понять, как дальше себя вести, чтобы твоё уважение заслужить. Я, если честно, немного обалдел. Потом сказал, что если начнёт сама хоть что-то делать, будет неплохо. Для начала хотя бы каршеринговую машину наймёт на месяц и будет самостоятельно до офиса добираться и к твоему приезду сводки готовить. Она наняла и уже уехала. Так что сегодня можем вместе доехать.
– Ты без охраны её отпустил?
– Почему без охраны? Мальчики ведут её на расстоянии и страхуют. Но она, естественно, не знает о них, и думает, что будет ездить одна.
– Ясно. Генриха уже выселили?
– Ещё вчера. На неделю гостиничный номер оплатил, его туда отвезли. Дальше сам.
– Неплохо. Главное, чтобы не передумала теперь и энтузиазм не угас. А то ведь с каждым днём ей всё труднее и труднее будет.
– Очень хочется верить, что справится. Кстати, ты на вопрос не ответила: так поедешь со мной или их величество хочет позже в офис прибыть?
– С тобой, с тобой. Если пять минут на парковке подождёшь, и я успею ещё один глоточек кофе сделать, буду благодарна. А если нет, то уже бегу.
– Хоть десять подожду, не торопись, – милостиво разрешил босс, и я отправилась допивать вторую чашку кофе.
Дальше всё было более-менее хорошо. И с Олей мы постепенно контакт налаживали. Она помогала мне тестировать при приёме на работу сотрудников из расформированной фирмы. Правда, очень удивлялась, если я кому-то сразу отказывала. Я отделывалась стандартной фразой: интуиция. При этом ей позволяла собеседование с претендентом продолжить, и она часто сама начала находить ответ на столь интересующий её вопрос. Как выяснилось основы психологии она всё же изучала и потихоньку училась на практике применять знания.
И сводки она мне готовила неплохо. Ей понравилось ходить по отделам, собирать информацию, потом сводить воедино и оформлять в так называемую «картину дня».
Спокойными были несколько месяцев, а потом грянул гром, вернее, разыгралась гроза.
В один из дней Оля утром вся заплаканная пришла ко мне и, сев со мной в закрытой беседке, рыдая, сообщила, что беременна от Генриха.
На мой вопрос: «Зачем?», последовал ответ: «Так получилось».
– Оль, я ведь тебя предупреждала! Ты говорила, что всё поняла. Так почему это всё же получилось?
Сквозь слёзы и всхлипывания, Оля начала отрывистыми фразами выдавать информацию. Выяснилось, что «отлучённый от кормушки» Генрих быстро понял, чего лишился, и стал делать вид, что всё осознал, начал заваливать Олю письмами и виртуальными цветами, на настоящие денег не было. Звать на тусовки, куда можно было попасть по знакомству «на халяву» и всячески убеждать, что ему надо дать ещё один шанс. Оле было приятно такое внимание, да и секс с Генрихом ей нравился. Они стали встречаться, и в один из дней презерватива не оказалось, идти за ним не захотелось, он пообещал прервать половой акт до семяизвержения, но видимо, сделал это поздно, и вот теперь задержка, и тест показывает беременность.
– Я не хочу, ребёнка, – рыдала Оля, – замуж за Генриха тоже не хочу. Я хочу сделать аборт, но папа меня убьёт. Он не простит мне этого. Алина Викторовна, сделайте что-нибудь!
– Оль, что я могу? Я не волшебница. Растворять прикрепившиеся к стенке матки эмбрионы не умею. Тут одно из двух: либо ты рожаешь, и отец тебе помогает. Либо ты делаешь аборт и на его помощь больше не рассчитываешь.
– Я не хочу рожать. Мне не нужен ребёнок! Но я не хочу ругаться с папой.
– Выбрать всё же придётся, Оль. В дополнение к мнению твоего отца, которое ты прогнозируешь абсолютно правильно, хочу добавить: если решишься на аборт, не только поддержку отца потеряешь, ты получишь пробой в своей карме. Понимаешь, ты выбрала не разумность, а удовольствие. За выбор надо платить. Хочешь избежать расплаты, расплатишься другим. Отец не убьёт тебя, конечно, но опекать перестанет это точно. А потом и дополнительные неприятности пробой в карме притянет. В любом случае детство закончилось, Оль. И тебе необходимо это принять.
– А если я оставлю этого ребёнка, папа будет мне помогать?
– Оль, опять торгуешься? Пообещайте мне обеспечивать меня, и тогда я так уж и быть его не убью. Ты шантажистка что ли? Это твой ребёнок. Не папин, а твой. Хочешь убивать, вперёд, никто запретить не вправе. А вот поменять к тебе своё отношение в связи с этим имеют право все.
– Надо мне было всё по-тихому устроить, – нервно всхлипнула Оля.
– Это твоё счастье, что не устроила. Тебе так, для сведения, тебя везде его охрана сопровождает и страхует, и вечером ему на стол полный отчёт приносит, где была и что делала. То что он не говорит об этом, не значит, что не делает.
– То есть я сама езжу, типа деньги экономлю, а сзади охрана?
– Оль, он тебя учит быть самостоятельной, но пока страхует. Вдруг ты в неприятность какую-то попадёшь, вот тут он поддержит. Поэтому если вместо меня ты сейчас бы отправилась на аборт, уже бы вечером он это знал. Догадайся, чтобы было дальше. Сейчас, если ты на него всё же решишься, ты заранее будешь знать весь расклад и рассчитывать свои силы, а вот в случае уведомления его постфактум, его реакция точно была бы жёстче.
– Не хочу я этого ребёнка, вот не хочу…
– Я тебя понимаю, поэтому предупреждала открытым текстом. Ты свой выбор сделала, наплевав на моё предостережение. Скажи, хоть не сильно пьяные в тот вечер были?
– Совсем не пьяные, Генрих хотел рисонуться, что перестал пить. А я вообще очень редко пью. Мы соскучились друг без друга. Он говорил у него презервативов целая пачка, а пришли к нему и там лишь коробка пустая.
– Тебе в голову не пришло, что ему было с кем их использовать.
– Он сказал, что другу отдал и забыл.
– Оль, тебе не три года, чтобы верить в такие глупые оправдания. Ему и без тебя было с кем развлечься. Просто ты выгодный вариант.
– Я поэтому замуж за него и не хочу.
– Правильно не хочешь. Он вторым твоим ребёнком будет, а не мужем. Причём не обременённым никакой моралью.
– И что мне делать?
– Сначала позвать сюда отца, и всё ему рассказать. Потом все вместе думать будем.
– Я боюсь. Он будет ругаться.
– Оль, звони.
– Ладно, – она взялась за телефон и набрав номер, дрожащим голоском проговорила: – Привет, пап.
– Привет. Ты ещё не на работе? Почему опаздываешь?
– Пап, мы тут с Алиной Викторовной у неё в саду. Можешь подойти, пожалуйста?
– Что случилось?
– Не по телефону. Ладно?
– Сейчас подойду.
Босс пришёл через пару минут, увидел заплаканную Ольгу и моментально понял в чём дело.
