banner banner banner
Пожиратели Миров
Пожиратели Миров
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Пожиратели Миров

скачать книгу бесплатно

Пожиратели Миров
Виктор Владимирович Колесников

Космос – это жестокое место, и в его холодной тьме и ледяном мерцании далеких звезд нет места состраданию и доброте. Сильнейшие существа пожирают слабых, а великие цивилизации поглощают слабые культуры.Ни один из рода «Пожирателей миров» не должен жить. Каждая раса, переступившая черту, нарушившая законы вселенского порядка должна быть выскоблена из каждого уголка вселенной. Этот вид, именуемый себя людьми, тоже подлежит уничтожению…

Виктор Колесников

Пожиратели Миров

Пролог

Новорожденная мать медленно приходила в себя, а это означало, что ее колыбель – метеорит, в котором она провела не один световой год, прибыл в новый мир, отныне принадлежащий ей.

Небесное тело вошло в атмосферу планеты, стремительно накаляясь. Мать ощутила прилив сил. Она чувствовала потомков, просыпающихся в брюхе. Несмотря на то, что детям в ближайшее время понадобится еда, новорожденная мать знала, что следует делать в первую очередь и как нужно действовать в новом неизвестном мире. Информация была отпечатана в геноме многими поколениями. Миллиарды лет ее род существовал во Вселенной. Предки матери взращивали семьи, неуклонно следуя законам рода.

Едва метеорит, тысячелетиями служивший убежищем, коснется почвы, она будет соблюдать догмы рода.

Метеорит стремительно приближался к Земле. Этот мир был прекрасен, но мать была безразлична к красотам этой пестрой планеты. Ее не интересовали красные, голубые и сиреневые луга, источающие потрясающий цветочный аромат, зеленые густые леса, создающие оазис, собирающий местную фауну, а также ей были безразличны вечно бушующие воды, приносящие на сушу освежающий бриз. Мать ценила в мире совершенно иное: запасы корма, монументальность укрытий для взращивания потомства и условия, при которых потомки будут как можно быстрее развиваться. Мир, в котором она очутилась, давал все, что ей нужно.

***

Обитатели ярко-голубого шара – третьей планеты от звезды – видели, как невиданный светящийся шар врезался в землю у подножья скалы. От сильного удара даже на большом расстоянии с деревьев осыпалась листва. Представители местной фауны бросились прочь от места падения неизвестной штуки. Объятые страхом бежали все, кроме самого большого ящера, который сам наводил ужас на эту округу. Возможно, если бы мозг местного гиганта был побольше, он бы ни за что на свете не направился в эпицентр крушения, но некий ранее неизвестный запах подстегивал интерес и вел ящера к цели.

Он издавал оглушающий свирепый рев на пробегающих, не обращающих внимания на него, ящеров, которые были напуганы чем-то появившимся там, у подножья скалы. Тяжелой поступью хищник вышел из-за деревьев на поляну, которой еще утром здесь не было. Раскрыв пасть и оголив длинные крепкие клыки, ящер издал свирепый рев. Что-то притаилось на этой поляне. Он чувствовал зловонье, которое не ассоциировалось ни с одной его жертвой.

Свирепый хищник, сотрясая округу титанической поступью, вышел к центру арены, созданной падением метеорита. Окрестности были скрыты в дыму, исходившем от осколков валуна, упавшего с небес. Ящер чувствовал присутствие незнакомого существа. Но в этот раз сладкий дурманящий аромат, исходивший от жертв, осознавших неминуемую смерть, отсутствовал.

***

Мать скрывал дым, но серая пелена быстро теряла силу из-за ветра, раздувавшего мглу. Гостья отлично видела хозяина здешних мест. Он был в три раза больше ее, обладал массивной зубастой челюстью и мускулистым длинным хвостом. Сейчас ящер стоял всего в паре бросков от гостьи. Мать его не боялась, напротив, была готова разорвать существо. Она видела внушительный запас пропитания для потомства. Корм – хищный ящер – наконец-то увидел ее, затем, широко раскрыв пасть и оголив зубы, сотряс округу яростным ревом и бросился на гостью. Зубастое, состоящее из твердых «каменных» мышц существо было охвачено первобытным гневом. Монстр быстро приближался к новоиспеченной хозяйке его мира. Сначала мать приподняла часть длинного тонкого корпуса над землей, выпрямив множество длинных тонких ног, а затем, раскрыв панцирь, ранее напоминавший плащ, выставила десятки конечностей, походивших на щупальца, покрытые слизью, и приготовилась к прыжку. Гостья поджала часть ног, чтобы оттолкнуться, и совершила прыжок в сторону агрессора. В прыжке она открыла узкую пасть с зубами, росшими в несколько рядов, и вцепилась в хищника. Ящер не успел отреагировать и, получив десятки тяжелых ранений, нанесенных за мгновение, рухнул в лужу крови. Еще какое-то время хозяйка утоляла неконтролируемый голод, а потом, оставив обглоданные останки посреди ристалища, поступью победителя направилась к темному входу в пещеру. Именно это место и станет ее домом. Сначала здесь родятся ее дети, а когда еда закончится, потомки уснут до лучших времен, которые обязательно настанут…

Глава 1

Собравшиеся в шумном зале портового трактира, как подобает настоящим морским искателям приключений, были изрядно пьяны. Конечно, «морскими искателями приключений» их никто не называл и уж тем более не считал, кроме самих собравшихся. Для других они были разбойниками, головорезами, тиранами, но чаще всего в свой адрес эти отчаянные люди слышали: «Пираты». Сегодня в полночь людей в заведении было немного. Вероятно, из-за причаливших в гавани трех пиратских кораблей. Одним из кораблей был бриг «Железный разум», его капитан Теннеси Майк, или, как чаще его называли, Бешеный Майк, назначил встречу двум другим капитанам. Его собеседники нехотя согласились, ведь в эти дикие времена, когда пиратский кодекс с уходом благородных представителей их сословия перестали чтить, можно было сложить голову где угодно и при каких угодно обстоятельствах. Невинная встреча, такая как эта, легко могла превратиться в кровавую резню, в которой пострадали бы не только зачинщики, но и невинные люди, хотя пиратам никакого дела до остальных не было. Невзирая на недоверие, взяв как можно больше людей, три капитана все же решили собраться и обсудить весьма прибыльное дело, которое, как утверждал Бешеный Майк, было легкой наживой.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы болтались у входа в бухту, прикрывая твою шкуру, пока шайка бродяг с «Железного разума» перетаскивает добычу в трюм корабля? Твоего корабля, Майк! А почему бы мне с парнями не заняться испанским золотишком, а тебе – не поболтаться на рейде? Я хочу присутствовать при погрузке добычи. – Старый одноглазый пират Тимми Джонс по прозвищу Ураган, капитан флейта «Раскаты грома», налегал на ром, подаваемый в оловянных кружках с изображением Вакха – бога вина.

– Во-первых, я нанимаю тебя, а не ты меня, поэтому мне решать, кто будет прикрывать отход корабля с золотом, во-вторых, «Раскаты грома» обладает внушительной огневой мощью среди имеющихся у нас кораблей, и поэтому нужен мне именно на рейде с южной стороны бухты. – Теннеси перевел взгляд на третьего капитана, лицо которого было так сильно посечено шрамами, что возраст угадать было невозможно. Но Майк очень хорошо знал Филиппа Диккенса по прозвищу Безжалостный и то, что молодой человек был ровесником его младшего брата, которому в этом году исполнилось двадцать пять лет. Этот молодой капитан уже несколько лет владел шлюпом «Каракатица». Команда корабля состояла из молодых и амбициозных людей, готовых за небольшие деньги выполнить любую работу.

Майку порой казалось, что Филипп согласился бы пройти огненными водами преисподней, если бы ему пообещали заплатить. И сейчас ему было предложено выполнить не менее сложную задачу. Ему и команде «Каракатицы» отводилась роль пушечного мяса, на которое должны «клюнуть» испанцы в том случае, если тщательно продуманный план по присвоению испанского золота пойдет ко всем чертям. Безжалостный после оглашения вознаграждения, составляющего пятнадцать процентов от общего куша, согласился сразу, да еще и поднял кружку грога за безбедное будущее и новый трехмачтовый корабль, который он сможет себе позволить, если получит обещанное вознаграждение.

Да, все присутствующие прекрасно понимали, что попавший в шторм и разбившийся о скалистый берег острова Пинос испанский галеон «Сердце Изабеллы» перевозил несметные богатства. По словам Теннеси Майка, в нем находилось почти полторы тысячи бочонков серебра и пятнадцать сундуков с золотыми монетами. Несмотря на то, что ни один из присутствующих не поверил россказням капитана, в их глазах вспыхнула надежда, и интерес к делу заметно возрос.

Задачей отряда из трех кораблей было первыми достичь берега бухты, где покоился остов галеона. Затем загрузить золото в трюм «Железного разума», обеспечив должное прикрытие в случае появления испанского флота, и как можно быстрее отойти за высокий скалистый берег, маневрируя между торчащими из воды рифами. В случае появления испанских кораблей Филипп Диккенс отводит огонь от остальных, а Ураган обеспечивает надежное прикрытие. В итоге через несколько дней все участники должны встретиться в городе Порт-Роял.

Приключение опасное, но так как ближайшие корабли испанцев базировались намного дальше, их путь к «Сердцу Изабеллы» был почти на триста миль дальше, чем стоило пройти трем капитанам только что образовавшегося союза. Пираты не видели серьезной опасности и считали это дело легкой прогулкой, нежели рискованным морским приключением, ведь обладали преимуществом во времени над испанцами как минимум в десять часов. А учитывая лавировку и порывистый встречный ветер, фора во времени могла составить несколько дней.

Больше всего был насторожен Тимми Джонс. Старый морской волк верил только в себя и в «Раскаты грома», а в остальное, отталкиваясь от собственного опыта, верилось ему слабо, а точнее, вообще не верилось. Диккенс же не зацикливался на том, что его могут обмануть. Во-первых, молодой человек считал, что его прозвище говорило само за себя и с ним легче расплатиться, чем подписать смертный приговор, который будет невозможно амнистировать. И, во-вторых, капитан погряз в мыслях о новом, только сошедшем со стапелей судне, на котором он сможет успешно заниматься разбоем до конца своих дней.

– Скажи-ка мне, Майк, откуда у тебя информация о том, что «Сердце Изабеллы» действительно покоится у берегов Пиноса, а серебро и золото хранятся в недрах ее трюмов?

– Джонси, я тебе не скажу ничего нового. Один из моих людей, испанец по происхождению, но пират по зову сердца, шепнул мне на ухо эту информацию, которую услышал от матросов, служащих на фрегате «Санта Леокадия», – повторил Теннеси, но Ураган до сих пор сомневался.

– Ты доверяешь этому человеку?

– Да, сейчас фрегат пополняет запасы и ожидает прибытия галеона «Святой Себастьян» в порту Мансанильо. Завтра с рассветом корабли выходят из порта, и если мы поторопимся, то отчалим на рассвете, что даст нам преимущество как минимум в десять часов. Разницы во времени нам хватит, чтобы управиться с грузом и скрыться.

– А пройти нам будет лучше над Москитовым берегом, чтобы по правому борту были воды, кишащие британскими кораблями, – задумчиво проговорил Джонс.

– Можно и так. Если податься на юг, мы гарантированно избежим встречи с испанскими военными судами, а с нашими как-нибудь справимся, – добавил Майк.

– Пока что предложение мне нравится, но я сомневаюсь в твоем испанском амиго. Ты не думал, что эту информацию он продал не только тебе? – Попивая ром, расспрашивал старый пират.

– Знаешь, я ведь могу найти кого-нибудь и посговорчивее для помощи в этом плевом дельце. – Майк закурил трубку и облокотился на спинку небрежно сколоченного стула.

– Возможно, но я уверен, что за ночь ты этого не сделаешь, – усмехаясь, сказал Ураган Тимми.

– Тогда мы провернем это дело вдвоем с Филиппом без тебя, – невозмутимо говорил пират, – так нам даже будет лучше. Ты много хочешь для капитана, которому придется не просыхать, пока мои парни горбатятся, перетаскивая и твою долю из трюма затопленного корабля.

– Да, ты прав, но без огневой мощи моего флейта вы ни за что не справитесь с испанскими кораблями, так что давай так: если мне все же предстоит встретиться с испанцами в бою, я получаю долю, равную твоей, если же нет – меня устроит тридцать пять процентов от общего куша. Идет?

– По рукам! – согласился Майк, и после того как они обсудили завтрашний отход, который состоится в шесть часов утра, он покинул трактир вместе со своей командой.

Безмятежное утро острова Большой Кайман, кроме горланивших чаек, нарушали моряки, спешно загружавшие провиант в трюмы кораблей. Бешеный Майк стоял на юте, откуда можно было наблюдать за работой моряков на причале и палубе. Ночь для капитана была короткой, ведь он пообещал легкий заработок двум преступникам, славящимся во всем Карибском море своей жестокостью, а это дело на самом деле оказалось не таким уж и простым. Теннеси скрыл от партнеров то, что в этот раз на борту фрегата будет находиться полторы сотни солдат. Испанские войска должны отыскать золото и прошлую экспедицию, которая, высадившись на остров, так и не вернулись на берег. Этот таинственный и поистине странный случай настораживал капитана, ведь он прекрасно понимал, что ступить на песчаный берег Пиноса ему тоже придется. Но капитан в первую очередь пытался предугадать события и решить проблемы, которые настигнут его раньше, а их было немало. Испанский фрегат, набитый до зубов вооруженной пехотой, другие авантюристы, искатели приключений, которым его испанский «друг» за несколько серебряных шепнул на ухо о испанском золоте.

«Да, такие бравые парни вроде нас легко могут обставить мою экспедицию и обчистить галеон до нашего прибытия. В этом случае мистер Джонс и мистер Диккенс быстро вынесут мне смертный приговор, им это раз плюнуть». – Времени до выхода из порта было предостаточно, и, пока моряки закатывали бочки с ромом и солонину, капитан забил трубку первоклассным табаком, позаимствованным у французского торгового судна, перехваченного в открытом море.

Пьяный испанец, продавший информацию о «Сердце Изабеллы», утверждал, что является одним из выживших первой экспедиции. Ему удалось уцелеть, ведь в тот роковой день, когда практически вся команда высадилась на острове, он нес вахту на судне. По словам испанца, Пинос был проклят. Берег охраняли злые духи, пожирающие людей. Теннеси ухмыльнулся: «Да пусть на этом острове поселился сам дьявол! Пока там покоится мое золото – я не оставлю его в покое».

Табачный дым быстро уносило в открытое море. Это означало, что ветер дул с юга и был попутным. «Погода благоволит мне. Даже если ветер поменяет направление к полудню, к этому времени «Железный Разум» пройдет не меньше сорока миль, – Майк смотрел на остальные корабли, участвующие в экспедиции. – Главное, чтобы остальные не подвели».

Капитан прекрасно знал, что чем корпус корабля длиннее – тем выше будет его потенциальная скорость. Галеон и фрегат испанцев как раз и имели это преимущество, однако на фактическую скорость судна влияло множество факторов. К ним относились погодные условия, направление ветра и его скорость, длительность штилевых зон, течение, а также конструкция корабля: обводы корпуса, вес, парусное вооружение и, конечно, умения капитана и команды. Еще в морском деле важна удача, и пока Майку она благоволила. К тому же корабли трех капитанов были практически пусты. Капитаны решили загрузить минимум провизии, а «Железный разум» был лишен вооружения и боеприпасов, чтобы в его трюмы смогло поместиться все богатство «Сердца Изабеллы».

Несмотря на то, что корабли экспедиции до сих пор не вышли из порта, Теннеси был уверен, что испанцы ни при каких обстоятельствах не доберутся до потерпевшего кораблекрушение галеона раньше, чем он. Однако его терзали сомнения и переживания. Волнение перед отплытием было его особенной чертой, и это состояние капитан ненавидел больше всего. Зато, как только швартовы были отданы, тревога и дурные мысли растворились в кильватерном следе.

– Погрузку закончили, капитан! – послышался голос боцмана.

– Построиться! – отдал команду Теннеси Майк, и на палубе началась суета. Время путешествия настало. Капитан надел треуголку и направился к команде, столпившейся у грот-мачты.

Глава 2

Ветер раздувал паруса и трепал кормовой красно-желтый флаг. «Санта Леокадия», разбивая большие волны форштевнем, двигалась на запад. На краю земли, у самого горизонта, в утренней дымке можно было разглядеть галеон «Святой Себастьян». Берега уже скрылись из виду, и теперь оставалось только наблюдать за галеоном, сражавшимся с бушующим бескрайним морем. В этот день дул крепкий ветер, а волны безжалостно швыряли корабли по диагонали.

Вахтенным сегодня не позавидуешь, но в недрах «Санта Леокадии» тоже было несладко. Вся плохо закрепленная утварь летала из стороны в сторону. Матросы, ухватившись за специально подвешенную веревку, болтались в такт качке. Места, которого обычно для команды было в достатке, теперь не хватало. Солдаты заняли весь гондек и даже орлопдек, принадлежавший корабельным крысам, порой выраставшим размером с кота. На орудийной палубе стоял резкий кислый запах. Солдат, непривыкших к качке, рвало прямо на солому, разбросанную поверх досок, как оказалось, специально для них. На камбузе кипели не только кастрюли и казаны, но и коки, каждый из которых работал за троих. Им приходилось работать без отдыха в жутких условиях морского быта, ведь теперь нужно было готовить еще и на солдат. Конечно, большинство сухопутных вояк из-за морской болезни сегодня, а может быть, и завтра есть не станут.

Адмиральский салон заволокло табачным дымом. В нем собравшиеся офицеры склонились над картой, размышляя об ошибках составленного наспех генерального курса. После тщательной коррекции оставался открытым вопрос о заходе в бухту – пункт следования. Большинство из присутствующих считали, что Пинос нужно огибать с юга, тем самым дувший с юго-запада ветер будет кораблю попутным, что позволит проще и быстрее зайти в бухту.

Но Сантьяго Де Ла Вега – капитан фрегата – думал иначе. Он считал, что, минуя сушу с юга, можно получить фору в несколько часов и благополучно бросить якорь в бухте. Но если информация о крушении галеона просочилась и местные решили разжиться легкой добычей – они наверняка придут с севера и так же вдоль побережья Пиноса вернутся в свою родную бухту с ценностями, принадлежащим Испании. Поэтому, огибая остров с севера, капитан мог перерезать путь к отступлению, а, возможно, и вовсе предотвратить попытку ограбить «Сердце Изабеллы», если, конечно, охотники за легкой добычей не разберутся с богатством, пока «Санта Леокадия» следует к цели. Путь через северную оконечность острова давал еще одно важное преимущество. По пути к цели на берегу встретится городок Эль-Пинар. Это поселение, если огибать Пинос с севера, может стать портом-укрытием на случай шторма. Здешние воды были неспокойны, непредсказуемы и таили множество опасностей.

– Мы идем девять узлов, а могли бы двигаться не меньше одиннадцати, если бы не эти упитанные сухопутные крысы! – высказал свое недовольство мичман Гарсия Васкез. – Неужели эти блюющие свиньи нам так нужны? Еще пару дней качки в открытом море, и они сами начнут прыгать за борт! – Он глянул на появившегося моряка в двери. В салон передали графин с вином и фрукты.

– Ты просто не видел и не говорил с теми несчастными, которые вернулись из первой экспедиции, – сказал помощник капитана молодому человеку, который не придавал большого значения исчезновению первой экспедиции.

– А о чем мне с ними говорить? Что таит Пинос? Я думаю, там, как и на других ближайших клочках земли, крабы да песок!

– В прошлой экспедиции участвовало три корабля, а смогли выжить только моряки, оставшиеся на рейде, – старпом осмотрел товарищей, которые притихли и удивленно, с интересом слушали его, – и еще несколько человек вернулись с острова. Но, что интересно, оба были убиты командой. Что действительно там произошло – никто не знает, но в конце концов уцелевший корабль был найден дрейфующим в море, а на борту находился только один матрос. И твердил этот безумец только одно: «Дьявол живет в каждом из нас» … – после его слов пауза затянулась.

Капитан фрегата Сантьяго редко делился своими чувствами даже с друзьями, и о его недобром предчувствии, переживаниях и намерениях офицерам ничего не было известно. Он не особо верил в россказни моряков, но в том, что это задание непростое и настоящей целью может быть вовсе не спасение золота – бывалый моряк не сомневался.

Сантьяго имел болезненный вид. Он был выше каждого из присутствующих в каюте. По гондеку, не пригибая головы, пройти капитан не мог. Взор его был недобрым. Шрам на всю скулу усиливал впечатление, что Де Ла Вега ненавидел каждого. Еще офицер был слишком молод для занимаемого чина. Излюбленным местом капитана был полуют, там он мог пропадать часами, даже в ураганный ветер или тропический ливень, конечно, если у морского волка не было неотложных дел в адмиральском салоне.

– Господа, ваши раздражения насчет солдат – это лишнее, уж поверьте. Скоро мы прибудем в Пинос и навсегда забудем об этих шныряющих по палубе бледных бедолагах, – капитан обошел стол и обступивших карту офицеров. – Лучше скажите, кому-нибудь из вас знаком «Святой Себастьян»? – На его вопрос ответили положительно практически все.

– Мой брат служил на нем и недавно вернулся из Старого Света, но пару месяцев назад был переведен на почтовую шхуну, – с явным разочарованием произнес Алонсо Мартинес, второй мичман фрегата.

– Знаешь, как зовут капитана?

– Кажется, Рауль Агилар.

– Вот как? Сейчас этим кораблем управляет некий Хосе Кабрера, о котором я ничего не слышал ни от друзей, ни в адмиралтействе, – на этих словах диалог был закончен.

Сантьяго покинул каюту и направился на палубу, прихватив подзорную трубу. Он и сам не мог объяснить тревогу, которая зародилась из небольшого зерна сомнения и выросла в шипастый кустарник, от которого теперь было не так уж просто избавиться, да и избавляться капитан теперь не хотел. Здесь, в опасных водах Карибского моря, было не принято идти в поход с неизвестным капитаном, а некий Кабрера был никому не известен.

О нем не знал ни один из офицеров Де Ла Вега. Сам же Сантьяго был на хорошем счету и в адмиралтействе, и у губернатора. О нем слышали даже те, кто сторонился вод, принадлежавших Испании. Хосе Кабрера – будто жест пренебрежения к нему. С другой стороны, решение о совместном с Хосе походе было принято на высшем уровне и, скорее всего, в самой Испании.

В подзорную трубу можно было хорошо рассмотреть галеон. Корабль шел на всех парах, ведь под тяжестью массивных скул легко таранил волны, меньше рыскал и подруливал к курсу. Команда даже в приличную качку работала на палубе. Они то доставали, то опускали в трюм железные черные клетки. Издалека было не разобрать, но однажды, подобные этим, Сантьяго видел у берегов Индии. Клетки предназначались для перевозки опасных хищных животных, таких как тигры. Чтобы лучше рассмотреть происходящее на галеоне, фрегату нужно было сбавлять скорость, но пока дул сильный ветер в нужном направлении – Де Ла Вега должен был выжать из «Санта Леокадии» все, на что она способна, ведь от времени зависел исход миссии. «Что же, у меня еще будет время рассмотреть этот странный галеон поближе, но только завтра на рассвете».

– Все в порядке, капитан? – послышался голос старпома позади.

– Хуан, ты видел когда-нибудь, чтобы трюм галеона был занят клетками?

– Я не вижу ничего подозрительного в этом. Возможно, это новый способ перевозки золота?

– Посмотрим. Но пока я считаю, что новый капитан «Святого Себастьяна» отправился на остров с совершенно другой целью, и она, как мне кажется, куда важнее, чем оставленные там деньги, – не отводя взгляда от галеона, произнес капитан.

– Вы главный, так что вам виднее, но как по мне, этот капитан – очередной выскочка из Старого Света, прибывший за славой и деньгами, а клетки?.. Возможно, в клетках он будет хранить золото, чтобы собственные люди его не растащили. Как вам такой вариант?

– Имеет право на существование, но все равно в это верится слабо.

– Я смотрю, ветер к вечеру не собирается успокаиваться. Мне распорядиться, чтобы удвоили вахты? – Сантьяго кивнул, и старпом, отдав честь, покинул полуют.

«А что, если и команда на галеоне прибыла издалека? Кто эти люди и почему именно они идут с нами на это задание, ведь в адмиралтействе есть бывалые местные капитаны?», – капитан облокотился на леера. Завтра в полдень на траверзе покажется Тринидад, а это ровно половина пути до цели. Он наслаждался сильным ветром, дувшим в нужном направлении, и, как всегда, просил его наполнять паруса, чтобы корабль уверенным ходом шел к цели. Сантьяго разговаривал с ветром как с великим, древним божеством. От ветра и его направления на западе Карибского бассейна зависело очень многое. Штиль мог настичь корабль внезапно, и для того чтобы вернуться в Мансанильо, фрегат придется гнать, огибая Кубу с севера, так как западный ветер у берегов Пиноса был скорее божьим даром, чем просто потоком воздуха.

Раздались восемь ударов в рынду, а это означало, что меняется вахта и настало время обедать. Еду Сантьяго принесут прямо в каюту, а после трапезы он мог бы отдохнуть.

***

Хосе Кабрера лично руководил погрузкой клеток на галеон и присутствовал в трюме, пока их расставляли по местам. Они были выкованы на Карибах по чертежам лучших испанских инженеров. Почти все клетки были расставлены в трюме. Они крепились к шпангоутам корабля металлическими скобами. Прутья решетки могли выдержать натиск слона.

В трюме находились матросы. Крепкие бывалые моряки протаскивали громоздкие кубы из прутьев на заранее приготовленные места, а их щедро осыпал бранью боцман, чтобы обленившиеся и вечно отлынивающие от работы военные выполняли работу быстрее.

– Ну, что вы возитесь с этими курятниками? Вы хотите, чтобы за вас это сделал Филипп Четвертый, а? – Если бы в руках одноногого боцмана был бич, он наверняка бы им воспользовался. – Еще чуть-чуть, и эти клетки нужно будет доставать, а вы их еще в трюм не загрузили, черти! – Хромая и шатаясь то ли от рома, то ли от суровой качки, боцман прошел по темному сырому трюму к последней клетке, совершенно не поддававшейся усилию десяти моряков. – А ну-ка, парни, поднажмите. А не то сами окажетесь в ней! Я вам это обещаю!

Кабрера не вмешивался в работу боцмана, да и людей, данных ему для выполнения миссии, было не жаль. Он прекрасно понимал, что остров Пинос станет для большинства из них могилой, главное – чтобы численности команды хватило для управления галеоном и транспортировки груза на корабль, остальное капитана совершенно не беспокоило.

– Капитан, вас ожидает отец Томас, – Хосе непроизвольно вздрогнул, но этого, к счастью, никто не заметил. Последнее время капитан пребывал в скверном настроении, был раздражительным и беспокойным. Особенно здесь, в полумраке трюма у зловещих черных клеток, которые предназначались существам, пришедшим, как полагал инквизитор Томас, из глубин преисподней, нервы Кабрера были на пределе.

Святой отец Томас был адептом испанской инквизиции. Этот святой человек прибыл в Новый Свет сразу же, как поползли первые слухи об острове Пинос. Томас считал, что известие о чертовщине от уцелевшего моряка – не что иное, как божья благодать, ведь за многие годы десятки судов пропали у берегов Пиноса, и только одному испанскому моряку удалось выжить.

Была ли это божья благодать или просто так сложились обстоятельства – Хосе не знал. Но клетки, выполненные по специальному заказу инквизиции, предназначавшиеся для чего-то очень сильного и, по всей видимости, могущественного, будоражили его нервы, а слухи о вратах в ад окончательно уничтожали в нем те качества, без которых в море и на этом задании делать было нечего. Послан ли этот выживший моряк с небес или, напротив, является вестником смерти, будет известно только тогда, когда сапоги конкистадоров ступят на берег Пиноса.

Хосе вошел в адмиральский салон. На одном из кресел развалился инквизитор Томас. На столе, сбившись в кучу, скользила посуда. Часть съестного и столовые приборы валялись на полу. Не пробив и четвертой склянки, святой отец принялся уплетать изысканные блюда. Капитан не мог долго находиться рядом с ним. «Бедные коки, – Хосе задумался о команде. – Настоящий ад сегодня творился на камбузе, где готовили кулинарные изыски этому троглодиту», – несмотря на мысли, капитан улыбнулся, пожелал приятного аппетита и занял место за столом.

– Я смотрю, вы не чтите морских законов?

– Очень даже чту, но пустой желудок вызывает тошноту. Чуть что – сразу приступ. Я решил есть каждые два часа.

– Необычный у вас организм. Зачем я вам понадобился?

– Я хотел обсудить одно важное дело. Тот матрос, уцелевший, его следует придать анафеме и сжечь.

– Я не могу так просто взять и убить человека, мои люди этого не поймут.

– Капитан, если нужны основания и вам мало воли и слова божьего, которое я гордо с достоинством несу людям, то я могу сказать следующее, – как оказалось, вывести Томаса из себя собеседнику ничего не стоило, – сегодня он пытался бежать! Этого разве мало?

– Для казни – мало.

– Капитан, безусловно, главный в этом гробу, кишащем крысами, – вы, но я бы хотел напомнить, что вы находитесь в моем подчинении и мою волю должны выполнять, – отец Томас разговаривал с набитым ртом, – а если нет, то едва корабль причалит к первой же испанской колонии, вы узнаете, что такое божья кара! Надеюсь, это понятно?

Дерзость этого святого заставила капитана незаметно для Томаса и его двух охранников потянуться к сабле. Два человека, охранявшие инквизитора, были крепкими парнями, но Хосе они показались некомпетентными телохранителями. Охранники стояли слишком далеко от инквизитора и не следили за движениями капитана. В распоряжении Хосе было два пистолета, из которых военный моряк мог убить зевак за мгновение, после чего медленно и с наслаждением вскрыть живот святого отца. Конечно, это был самый короткий путь на эшафот, так что Томаса придется потерпеть до окончания миссии, одним из организаторов которой был сам Филипп Четвертый.

– Я вас прекрасно понял. Жечь отреченных от церкви на корабле нельзя, я могу предложить два варианта. Первый – это повесить на рее, а второй – предать святому огню, но только на берегу. Как только высадимся на остров – сразу исполним вашу волю.

– Вот и замечательно. Я рад, что мы нашли общий язык, – после неприятной беседы капитан спешно покинул каюту.

Команда состояла из военных моряков, прибывших на Карибы из Испании. Эти храбрые люди не знали, что их ждет на тех берегах. Следовали военные моряки на остров для отлова диковинных, невиданных ранее зверей. Некоторые, те, что поумней, задумывались о присутствии инквизитора и подчиненных ему солдат. На корабле в самых темных и дальних помещениях, а потом и в кубриках, на палубе и даже на реях слышался шепот и разговоры команды. Паника среди команды распространялась очень быстро. Люди боялись неизвестного, а сплетни накаляли обстановку.

Хуго не был склонен к мятежам или бунтам и всегда вел себя весьма смиренно, но, когда среди моряков начали распространяться разговоры о том, что цель экспедиции – это не что иное, как спуск в ад, молодой человек смог пересмотреть свои жизненные принципы и стать одним из зачинщиков бунта. Цель экспедиции матросам была не просто непонятна, а казалась поистине чудовищной, и ни один из членов команды не хотел в угоду короля и церкви идти на верную и необратимую смерть. «Пусть лучше дома их будет ждать участь пирата – виселица, чем добровольно сквозь шторм и ураган под бравые песни прийти в дом дьявола. Нет уж, этому не бывать!» Хуго был молод и хотел жить в этом, пусть и не добром, но все же созданном для людей мире. Там, далеко, за шестью тысячами миль его ждали, а моряк обещал вернуться.

В солнечной Испании Хуго был не одинок. В маленьком, покосившемся на бок доме у моря жил отец. Иссохший, дрожащий, но все равно, как часовой, он каждое утро с надеждой, полными слез глазами, встречал своего единственного сына. Как только юноша открывает глаза и видит яркие желтые солнечные лучи, он думает о своем отце и о том, что, если не сможет вернуться домой, папа тоже умрет. Именно поэтому, невзирая на риск быть арестованным или даже убитым, матрос пробирался между днищевыми стрингерами прямо под настилом второго дна. Риск был взвешен, решение принято. Он оказался в обители плесени и шума бьющей воды о корпус по личной инициативе. Собрав единомышленников – большую часть команды галеона, не меньше двухсот пятидесяти человек, он предложил соратникам подробно расспросить пленного матроса, которого держали под стражей на самом нижнем ярусе трюма, где располагался балласт. Два стража, охранявших узника, были из числа личной охраны инквизитора. Через них к пленному морякам было не пройти. Посовещавшись, команда приняла решение добраться до темницы под полом. Путь этот был сложным, ведь двигаться приходилось в кромешной тьме, воздуха под настилом второго дна было очень мало, а места хватало едва проталкивать себя только вперед. Ползти Хуго пришлось на спине, чтобы потом, не вскрывая доски, можно было поговорить с заключенным. Для того чтобы вытащить юношу, к его лодыжке привязали веревку.

Даже в самом начале пути, когда мятежник скрылся между досок, дыхание стало частым, а вдохнуть полной грудью он не мог – так тесно обнимали его днищевые стрингеры. «Может, есть другой путь или найдется кто-нибудь меньше меня»? – Хуго судорожно пополз обратно, но в ужасе осознал, что обратно двигаться не получается. Одежда стала мокрой от пота. Глаза искали источник света, но ни малейшей щели, откуда проходили свет и кислород, поблизости не было. Несмотря на то, что он не прополз и метра, голосов практически не было слышно. «Меня не услышат, забудут, предадут! Я задохнусь, застряну здесь навсегда, меня ни за что не найдут»! – от мыслей, раздирающих его изнутри, выступили слезы. Он закрыл глаза и пытался дышать. Делал короткие частые глотки воздуха. Вспомнил свой дом и отца, а затем, оттолкнувшись пятками, пролез немного в глубину. Остановился. Подышал. Не открывая глаз, Хуго начал медленно продвигаться вглубь продольных массивных, сковывающих его, как ему казалось, давящих досок. Он делал остановки для отдыха, чтобы не увеличивать пульс. Двигаясь быстрее, насколько это было возможно, он начинал задыхаться. Там, на другой стороне корпуса, находилась камера с пленным.

Глава 3

В тесном деревянном, небрежно сколоченном ящике был заточен Бруно Фернандес. Этот несчастный человек, отбывающий заключение в самом глубоком трюме, где закреплялся балласт, долго не видел света. Матрос остался наедине со своими мыслями, медленно и хладнокровно сводившими его с ума. В густой непроглядной темноте ему мерещились жуткие создания, видения возникали из темноты прямо перед заключенным. Демонические сущности тянулись к нему длинными щупальцами, пытались сомкнуть на его плоти длинные клыкастые челюсти и проткнуть острыми, напоминающими конечности насекомых, лапами.

Фернандес хотел скрыться от видений, но даже во сне эти создания приходили к нему и каждый раз, едва он засыпал, жестоко расправлялись с ним. Для пленника время остановилось, и он не понимал, сколько дней находится в трюме между валунами – балластом корабля. Мысли о том, что он покинет темницу, больше пугали его, чем давали надежду на спокойную былую жизнь, ведь вне стен ящика он был совершенно беззащитен. Он боялся, что монстры рано или поздно появятся и на этом корабле. В темном ящике в глубине трюма он чувствовал себя безопаснее, чем на палубе. Хотя пропитанная испражнениями одежда и доски ящика лишали всякой возможности остаться незамеченным монстрами.

В последнее время Бруно ловил себя на мысли, что гибель на эшафоте от рук палача была бы куда лучше, чем встреча с демонами острова. Узник проводил время как можно тише. Он прислушивался к каждому звуку. Если ему слышались крики или тяжелые удары чего-то, например, звук упавшего бочонка с ромом на верхних палубах, Фернандес представлял, как чудовища, проникшие на корабль, расправляясь с командой, двигаются вниз, к его темнице. Бывало, что в дно ящика скреблись крысы. Тогда Бруно бил кулаком о липкую древесину, и шорох стихал. Он не знал, действительно ли это были крысы или его разум создавал звуки самостоятельно. Иногда, когда стража покидала пост, а это происходило только в обеденные перерывы и в вечерние трапезы, моряк молился Иисусу вслух. В молитвах он просил Бога о помощи, о том, чтобы корабль уходил как можно дальше от берегов Пиноса. Вот и сейчас, когда стражники покинули пост, Бруно встал на колени и собрался молиться, как тишину оборвал незнакомый голос.