скачать книгу бесплатно
Фаетон. Научно-фантастический роман. Часть 2
Валентин Колесников
Цивилизация Фаетона, некогда прекрасной планеты-близнеца Земли, была создана Союзом высокоразвитых существ-гуманоидов Вселенной. Принц Лакии, Тир, (одного из государств на Фаетоне), жертва дворцовых интриг, попадает в жаркую безводную пустыню, чудом остается жив. Ценою невероятных страданий добирается до жилища пастухов. Спустя год возвращается во дворец, где ждут его новые испытания. Судьба планеты предопределена. Как предопределено будущее Земли? Ответы на загадочное прошлое и будущее найдете в пережитых приключениях героев этой книги…
Валентин Колесников
Фаетон. Научно-фантастический роман. Часть 2
Глава двенадцатая
Коперник, открыв дверь своей комнаты, ключом, который носил всегда при себе, снял одежду, повесив ее на плечики в шкафу и в одних трусах, напевая песенку, прошел в ванную комнату. Хорошо помывшись, свежий и чистый, он прошел к холодильнику и, не обнаружив там традиционной бутылки с водкой, подумал, что забыл ее на столе. Так и есть, бутылка, отпитая наполовину, стояла рядом с граненым стаканом на столе. Он налил себе стакан водки и выпил, как пьют воду, даже не скривился. Удовлетворенно крякнув, выключил свет и прыгнул в постель. Внезапно как клещами был схвачен объятиями Маши Зарудной, как сумасшедшая она затрепетала в его постели и без умолку повторяя:
– Люблю! Люблю! Люблю!
Коперник сначала опешил, а затем всей мощью, не знавшей женщин до сего дня, уцепился в это податливое создание и целовал, и целовал, как голодный лев рвет окровавленные куски добычи, так и он срывал покрывало невинности с нее и со своего естества…
Они появились вдвоем в приемной Гаринова. Маша Зарудная с сияющей и цветущей улыбкой. И Коперник, подтянутый и помолодевший. Генерал удивленно смотрел во все глаза, не мог поверить собственному взгляду, кто перед ним. Коперник или кто–то другой? Из сутулого боязливого и невзрачного человечка Афанасий Петрович вдруг превратился в почти стройного мужчину с орлиным взором в серых глазах, с какой–то уверенной походкой и уверенными движениями. Руки его уже не дрожали и смелость, с которой он вошел в кабинет Гаринова, сразила генерала, как шальная пуля парящего орла. Вошедший Коперник громким голосом приветствовал опешившего генерала:
– Здравствуйте Алексей Алексеевич! – протягивая руку для пожатия, Коперник подошел к рабочему столу. Генерал с удовольствием крепко пожал, не преминув сказать:
– Афанасий Петрович, что произошло сегодня ночью? Я вижу, у Вас синяк под глазом запудрен женской розовой пудрой.
– Да, Алексей Алексеевич, произошло. Мы с капитаном Зарудной решили пожениться. И пришел к вам, чтобы вы разрешили нам жить вместе, пока будем ждать очереди на регистрацию бракосочетания в загсе.
– А вот мы сейчас и спросим у предмета вашего обожания? – Гаринов нажал кнопку вызова. Маша Зарудная появилась с сияющей улыбкой, сверкающей счастьем и жизнерадостностью. Гаринов, недолго думая, задал один единственный вопрос: –Это правда?
Маша с нескрываемой нежностью посмотрела на предмет своего обожания. Коперник улыбался ей, и в его улыбке было что–то лошадиное. Крупный нос с горбинкой и крепкие передние зубы, напомнили генералу его детство, когда он с мальчишками пас совхозных жеребцов. Особенно ему припомнился один. Он громко ржал и показывал свои крепкие передние зубы, точь–в–точь, как сейчас улыбался Коперник.
?Ну и дела?? – подумалось Гаринову. Маша отвечала: – Правда, Алексей Алексеевич. Разрешите нам пожить вместе? – она нервно теребила папку для деловых бумаг, которую держала в руках, – Я уже и вещи к Алику перенесла.
– К какому такому Алику? – притворившись, что не понимает о ком идет речь, спросил генерал.
– Это, Машенька так меня называть стала. – Оправдывался Коперник, – У меня, знаете ли, фамилия знаменитая, а вот с именем не сложилось, сами понимаете, вот она и придумала меня Аликом называть.
– Ну, что ж, дети мои, – начал говорить генерал голосом, как священник в церкви на проповеди, – живите вместе, благословляю вас. – Простодушная улыбка засветилась на его лице. Подумав, добавил, –Я сегодня же напишу приказ и передам коменданту, чтобы он поселил вас вместе.
– Алексей Алексеевич, позвольте передать вам проект приказа. – Маша достала со своей папки напечатанный на бланке центра проект.
– Давай сюда. – сказал Гаринов. Взял протянутый Машей листок и, не глядя в него, п одписал, сказав Копернику, – Я ей полностью доверяю. Умная и грамотная девушка, береги ее. – Он впервые сказал Копернику ты, а это значило, что теперь и Афанасий Петрович вошел в круг полного доверия к генералу, – Идите, дети мои и живите счастливо.
Афанасий и Маша вышли из кабинета. Гаринов сидел некоторое время в глубокой задумчивости, пытаясь собрать мысли в логический порядок, и не мог сосредоточиться на текущих делах из–за хаотического нагромождения, следовавших одно за другим, событий последних дней. А ведь надо было готовить отчет по итогам истекающих на этой неделе ста дней работы НИИ Проблем антигравитации…
Генерал встал со своего места, подошел к окну. Деревя, видневшегося парка за окном, уже кое–где были укрыты желтеющей листвой и хорошо были видны из его кабинета. Гаринов долго смотрел на кроны в глубокой задумчивости. Прикидывая, что он скажет Ученому Совету, и ни на миг, не сомневаясь в том, что Президент, конечно, тоже будет внимательнейшим образом следить за работой Совета и лично за докладом Гаринова. Генерал перебирал в уме все за и против экспериментальных испытаний и находил все больше положительных фактов в пользу разработок конструктивных параметров. В конечном итоге все будет зависеть от доклада. Успешно проведенные испытания давали, конечно же, зеленую улицу новому направлению в науке. И это открывало хорошую перспективу широчайшему использованию вихревого эффекта пространства, и как следствие этого эффекта антигравитации. Но, как все это изложить в простой и доходчивой форме, чтобы получить одобрение Ученого Совета, что в данном случае не маловажно, особенно для дальнейшей организации широкомасштабных исследований, которые положат началу запуску производства различных конструкций дисколетов. Конечно же, без обсуждения проекта с пилотами Кразимовым и Собиновым отчет не будет полноценным, да и без компетентного Коперника, хорошо оснастившего в кратчайшие сроки дисколеты, отчет будет бедным. И генерал решительно повернулся от окна и снова уселся за своим столом. На листке бумаги стал энергично набрасывать шариковой ручкой план построения доклада по будущему отчету…
На следующий день, счастливый и звонкий голос Маши, сообщил, что в приемной уже находятся пилоты и ее Алик.
– Пусть войдут! – приказал генерал.
Все трое вошли и расселись на указанные Гариновым места у журнального столика. Так было легче создать непринужденную обстановку, в которой легче выявлялись скрытые места в прошедшей работе. Которые можно было бы устранить здесь, а не выслушивать едкие замечания коллег на Совете, которые воспринимаются там, как удар в спину, ощутимее и больнее. Гаринов, рассадив гостей по местам, начал читать набросок проекта доклада, гости внимательно слушали. Когда он закончил, сказал, обращаясь к коллегам: –Итак, вы все прослушали. Ваши дополнения, замечания по этому плану я хочу услышать здесь. От того, как мы преподнесем это блюдо, будет зависеть многое.
– Нам не надо говорить, что будет зависеть и от чего, – взял слово Собинов, – нам не надо говорить этого, мы и так, как на иголках были все это время. И, слава Богу, к финишу пришли с успехом.
– Я думаю, – начал говорить Коперник, – что в процессе доклада, в его самой середине, надо показать фрагмент старта дисколета.
– К чему бы это? – сорвался Кразимов.
– А к тому, – парировал Коперник, – чтобы привлечь внимание к самому эффекту мгновенного набора высоты.
– Так, так, кажется, понимаю, – вставил реплику генерал, – мы создадим интригу, как бы заинтересуем аудиторию ученых?
– Ведь скачек на три тысячи метров за три секунды должен был сделать по идее из пилота лепешку, – Коперник повернулся к Леониду, – а ты даже не почувствовал, как оказался на трехтысячной высоте, едва успел выключить вихрь.
– Так и есть, ты говоришь истинную правду. Но я не пойму к чему все это? Объясни? – спросил у него Леонид.
– А к тому, что ты едва успел выдержать переключатель вихря три секунды, как оказался снова на стометровой высоте, поэтому то и есть смысл вначале показать стартовый подъем. Это, как уже сказал Алексей Алексеевич, привлечет внимание Совета и кое–кто, я уверен в этом, начнет ехидно посмеиваться, что, дескать, огромные средства выброшены на ветер, а толку–то никакого.
– Да и этот кадр надо прервать, – вмешался в разговор Гаринов, – и строить доклад, рассказывая об эффекте пространственного вихря и как должен этот эффект проявится в полете?
– Затем включить кадры набора высоты с помощью пространственного вихря. – неторопливо продолжал Коперник.
– Конечно, такие кадры, несомненно, произведут впечатление. – Подхватил Собинов.
– И как взрывная волна, эффект эмоций? – подхватил Гаринов, – И мы сможем уже диктовать наши условия.
– Конечно, – согласился Коперник, – Ученый Совет наш после такого построения доклада и выводы напрашиваются сами собой.
– Ну, вот, это как раз то, что я хотел услышать от вас, коллеги. – Одобрительно сказал Гаринов, – И в Москву мы полетим все вместе. Ученый Совет продлится ну, максимум три дня. Затем будут прения и доклады других ученных. Так что две недели с лихвой хватит.
Коперник вдруг заерзал на месте, было видно, что он хочет, что–то сказать. Гаринов перевел взгляд в его сторону.
– Мне можно не ехать? – каким–то просящим голосом, похожим на отдаленное глухое эхо, спросил Коперник.
– Это почему же? – удивился Гаринов.
– У меня срочная доработка дисков, а мои спецы, если их оставить без присмотра могут сделать не так как нужно. – Оправдывался ученый, изобразив на лице несчастную мину.
– Да ведь он у нас молодожен! – сказал Собинов. Кразимов улыбнулся. Гаринов с улыбкой на лице добавил, – И то и это, уважительные причины. Оставайтесь Афанасий Петрович. Я на вас возложу руководство работами в мое отсутствие. Займете мой кабинет, и будете держать связь с нами вот по этому компьютеру и вообще форсировать доработки дисколетов. Надо, как можно быстрее, запустить их в космическое пространство. А я сделаю заявление, что мы готовим испытания в космосе. Это будет еще один плюс к нашей деятельности! – затем Гаринов обратился к пилотам, – Что скажете, орлы?
– Что тут скажешь, когда и так все ясно. – За всех ответил Леонид, – Вот за командировку спасибо, три месяца не виделся с семьей.
– Спасибо, Алексей Алексеевич, – поспешил присоединиться к Кразимову и Собинов, – мы с Анной, как перебрались с Н–ска в Москву, так вообще редко видимся. Я здесь она там, а тут такая возможность, спасибо.
Распрощавшись с Гариновым, все направились к выходу, следуя за Афанасием Петровичем.
Коперник задержался у стола Маши. Девушка возбужденно стала ему что–то говорить и звонко смеяться. Собинов и Кразимов в это время проходили мимо них и оба с легкой завистью смотрели на влюбленных, так как им еще предстоит, свидится со своими женами.
– Ты уже домой? – спросила Маша.
– Конечно, зайду за тобой, а сначала приготовлю, что–нибудь вкусненькое. Схожу в наш магазинчик, сделаю запасы.
– Смотри, мы договорились.
– Ну, Машенька, я же обещал, ни грамма. С момента нашей встречи ни грамма, Солнышко. Столичной для меня, ровно, как и другого спиртного, уже не существует! – уверенный его тон, вызвал у Маши прилив новых нежных чувств.
– Будем, наедятся. Ну, иди уже, а–то вон люди смотрят?
В приемной собрались сотрудники центра и люди в военной форме технических служб космодрома, дожидаясь своей очереди на прием к генералу, они с любопытством наблюдали за влюбленной парой. Когда, наконец, Коперник распрощался с Машей, все почтительно поздоровались с ним. Было со стороны заметно по реакции Зарудной, как это ей нравится по ее довольной улыбке и потеплевшему взгляду.
Коперник вышел из резиденции генерала в послеобеденное время, направляясь к гастроному, что на территории центра. Сегодня он решил удивить Машу своими кулинарными рецептами. За годы холостяцкой жизни ему довелось перепробовать массу разных блюд собственного приготовления и некоторые ему очень пришлись по вкусу, одно из них он решил преподнести и Маше. В магазине, закупив все необходимое, он не шел домой, он просто летел на крыльях, которые, казалось, выросли у него за спиной. Так ему хотелось поскорее удивить любимую. ?Взлетев? на третий этаж, в комнату, которую выделил им комендант центра, он сразу же прошел на маленькую кухоньку распаковывать покупки. Разложив все купленное по своим местам, вернулся в комнату и, переодевшись в домашнюю одежду, приступил к готовке.
Первым делом, помыл в содовом растворе куриные яйца, отобрал из купленного десятка шесть, поставили вариться. Пока яйца варились на газовой плитке, он принялся за чистку картошки. Начистив и измельчив картошку в эмалированную миску, налил в нее холодной воды. Затем очистил три зубка чеснока, выбрав из головки крупнее. Промытую и нарезанную дольками картошку посолил, перемешал в миске, и разложил на две сковородки, тщательно сдобрив их постным маслом. Затем, накрыл сковородки крышками из кастрюль, поставил их на плиту, жарится. Пока он возился с картошкой, яйца успели уже, сварится. Поставив кастрюлю с яйцами под струю холодной воды, принялся за чеснок. Очищенные зубки он тщательно измельчил и оставил на блюдце. В это время яйца уже охладились, и их можно было чистить от скорлупы, что Коперник и сделал. Картошка прожарилась до хрустящих и подрумяненных долек. Вот на эту то картошку сверху он стал набрасывать измельченный чеснок, распределяя его на две сковороды и сверху на терке натирать яйца, по три яйца на сковородку. Картошка, получив чеснок и яйца, стала издавать ароматы непередаваемой аппетитной снеди, возбуждающей еще сильнее и без того хороший аппетит. Добавив щедро на слой потертых яиц майонез, по одной пачке, примерно сто грамм, на сковородку, тщательно размазал его по протертым яйцам кулинарной дощечкой и накрыл снова кастрюльными крышками. Эти обе сковородки Коперник поставил одну на одну в духовку газовой плиты, с тем, чтобы, когда они с Машей придут, картошка была бы уже не горячей, а еще теплой, а майонез за время этого томления пропитает блюдо до полной вкусовой готовности. Такой букет из простого набора продуктов приобретает вкусовые качества блюда, которое достойно истинных ценителей вкусной и питательной пищи…
И Коперник с нескрываемой гордостью пошел встречать Машу, которая уже спешила домой. Когда они вошли в комнату, на девушку аромат блюда дохнул таким возбуждающим желанием немедленно испробовать этот удивительный вкус. Ей было приятно, что ее Алик, и готовит, и бросил ради нее пить. И Маша стала думать уже о том, как ей повезло в жизни, что она встретила нежданно не гадано этого сутулого и невзрачного с виду человечка, невзирая еще и на то, что он намного старше ее, и как ей с ним стало вдруг легко и уютно…
Накрыв на стол, из так любовно приготовленного блюда, Коперник сидел на кухне, поджидая Машу. Молодая женщина в это время плескалась в ванной под душем. Когда она вышла в розовом махровом халате, разгоряченная и счастливая, они принялись за еду. Откушав, Маша сказала, –А вот теперь не плохо было бы запить хорошим глотком кофе?
Коперник недовольно поморщился, он никогда, кроме водки и чая не пил кофе. Он ей сказал об этом. Маша сделала огромные глаза, соображая, что же теперь делать, но, приняв какое–то решение, поспешила сообщить об этом, –Ты это серьезно? – пытаясь понять, шутит он или говорит всерьез.
– Да, серьезно. А почему ты так удивляешься? Ведь человек не может в своей жизни испробовать все из еды и питья, всегда останется что–то, что ему не достается в силу тех или иных причин.
– Да просто это такой уникальный случай, что я думала, уж нет таких людей, которые, прожив пол века, ни разу не пробовали этого удивительного и вкусного напитка.
– Машенька из твоих рук я готов испробовать все, что ты предложишь мне, ведь мы одна семья, так ведь?
– Да, милый! – согласилась, улыбаясь, Маша, – Я сейчас тебя угощу. У меня есть отличные зерна и кофемолку я захватила с собой.
Маша, быстро смолов кофе, сварила его. От аромата, исходившего из кофеварки исходил приятный и насыщенный аромат высококачественного кофе, от запаха которого Коперник поморщился. Видно было по его лицу, что он борется с чувством брезгливости, стараясь изо всех сил скрыть от любимой, то, что запах кофе ему напоминает нечто не лицеприятное. Но маленькая чашечка с дымящимся черным напитком уже стояла на кухонном столе. И Коперник, набравшись храбрости, в конце то концов кофе ведь пьют все и еще восхищаются этим напитком, решил одним глотком расправиться с этой проблемой. Маша взяла чашечку и блюдце, поддерживая блюдце под чашечкой, стала маленькими глоточками вкушать сладость напитка. Ей это так нравилось, что с каждым глотком кофе она закрывала глаза, вкушая и аромат, и вкус и получая бодрящий эффект от этого удивительного напитка. И одновременно растворяясь в домашнем уюте, рядом с любимым человеком. Коперник, улучив момент, сделал быстрый глоток, проглотив и кофе и гущу в ней. И нервно, не рассчитав, по–видимому, сил, громко стукнул чашечкой о блюдце. Маша открыла глаза, –Ты, что стучишь? Выпил уже? Коперник выпучил глаза, ожидая, что будет дальше. Вопреки ожиданиям, неприятных ощущений не было. Вместо этого, бодрость и невероятный прилив сил, вдруг стал ощущаться во всем теле. С ним никогда такого еще не было. Он привык к водочным ощущениям, когда после выпитого, наступает расслабленное и успокаивающее состояние и хочется лечь поскорее в постель и забыть все неприятности текущего дня. Быть может, благодаря водочным вливаниям он и сохранил в себе присутствие духа и здравомыслия, так ему казалось. Да, может быть, так оно и было на самом деле, до тех пор, как Маша появилась в его жизни. Теперь же другое дело. Мысли от выпитого кофе, прояснились и засияли краски вдруг. И Копернику даже показалось на миг, что вокруг головы Маши обмотанной махровым розовым полотенцем, засиял светлой дымкой ореол. Он хотел сказать ей об этом, но внезапный резкий телефонный звонок прервал идиллию созерцания нимба вокруг головы любимой. Коперник вскочил с места и бросился в комнату к телефону.
– Да, Коперник у телефона.
– Привет, доктор. – В трубке послышался знакомый голос, но где он его слышал, Коперник никак не мог взять в толк.
– Здравствуйте. А, кто говорит?
– Что, опять напился как свинья?
От такого обращения Афанасий Петрович чуть не бросил трубку, но сдержался, такое обращение мог позволить по отношению к выпившему Копернику только один человек.
– Это твой бывший начальник, пьяница, Глушко Петр Семенович.
– Вы? – удивлению Коперника не было предела, – Вы же почти бесследно исчезли? Откуда?
– Я теперь могу говорить. Знаешь, есть в Испании такое княжество Андорра?
– Слышал, конечно, есть.
– Так вот я получил гражданство за вклад в тамошнюю науку и теперь занимаюсь исследованиями торсионных полей, правда, не цепной реакцией. Они там наслышаны страшилок о ней и категорически запретили это направление.
– Слава Богу. Значит, еще поживем на свете.
– Я, почему звоню? Мне не хватает твоих мозгов. Такого ассистента как ты. Давай ко мне. У меня здесь отличные условия, а насчет того, как тебе сюда доехать я уже позаботился, нужно только твое согласие.
–Да вы, что? Я ни за что не согласен.
–Ты, что дурак? У тебя здесь будет все, что твоей душе угодно, соглашайся и не медли? – трубка внезапно разразилась короткими гудками. Глушко прервал разговор. Коперник стоял в застывшем оцепенении, не двигаясь с места и с трубкой в руке. Маша неслышно вошла настороженно и молча смотрела на него, затем, не выдержав затянувшейся паузы, стала говорить, –Кто звонил? – в ее голосе появились ревнивые нотки. Коперник молчал.
– Я еще раз спрашиваю, кто звонил?
– А, что? – очнулся, наконец, он.
– Не, а и что, а кто звонил? – Маша уже стояла, держась за бока. Ее острые локти, как две пики, угрожающе торчали с двух сторон.
– Машенька, завтра ты можешь легко проверить, позвонив начальнику политотдела центра полковнику Чижикову Анатолию Васильевичу. Он тебе скажет то, что скажу я тебе сейчас.
– И что же ты мне скажешь? – не сбавляя категорического тембра ревности в голосе, стояла на своем Маша.
– Это академик Глушко Петр Семенович, он теперь гражданин Княжества Андорра. Между прочим, звал меня к себе.
– О, это очень интересно? И ты, конечно же, согласился?
– Конечно, согласился. – смеясь, ответил Коперник.
– Ах ты, предатель! – Маша сорвала с головы полотенце и стала гоняться за Коперником по комнате. Халат ее при этом распахивался, демонстрируя красивые линии и соблазнительные изгибы тела. Коперник, до крайности возбужденный этими догонялками, резко повернулся и схватил Машу в свои цепкие объятия. Они стали неистово целоваться, и скоро были уже в постели, наслаждаясь своей любовью и близостью…
Глава тринадцатая
Ученый Совет собрался в том же составе, что и был при академике Глушко Петре Семеновиче. Его последователи сидели с недовольными лицами отдельной кучкой без своего руководителя в составе шести маститых академиков. Все они после закрытия направления остались без работы и вели свои теоретические научные труды в уютной домашней обстановке. Публикации этих трудов в научных изданиях приносили неплохие дивиденды. Некоторые из них даже держали штат сотрудников и консультировали коммерческие фирмы, и банки по средствам связи в сфере банковских операций с использованием торсионных полей. Такая связь давала выигрыш во времени получения сводок котировок по ценным бумагам покупаемых и продаваемых на биржах. Для аналитической системы банка, работающей в автономном режиме, этого преимущества было достаточно, чтобы застолбить покупку или продажу того или иного векселя либо пакета акций. Принимались правильные и всегда точные решения за счет скоростей информационных систем, работающих на торсионных полях. Это приносило не малые дивиденды банку и естественно неплохие барыши ученному внедрившему этот механизм связи. Так что существование отставных академиков можно было бы назвать вполне комфортным и безбедным. Их мучило только одно, обида. Обида, накопившаяся за время отставки на Гаринова, не давала покоя и всякими правдами и не правдами им, во что бы то ни стало, хотелось помешать направлению молодого и перспективного НИИ Проблем антигравитации. Безработных академиков никто не лишал голоса, напротив они сохраняли статус члена Ученого Совета, закрепленного за ними Академией Наук пожизненно и принимали участие в каждом заседании.
Гаринов понимал, что его сторонников тоже было шесть, и его голос давал решающее преимущество. Теперь зависело все от того, чтобы все его сторонники присутствовали на Совете. Гаринов понимал так же и то, что если он изложит абсурдные доводы или отрицательные результаты, то в одночасье может лишиться и этой поддержки. Итак, Гаринов построил свой доклад, как подсказали ему его соратники и коллеги Коперник, Собинов и Кразимов. Когда он продемонстрировал взлет дисколета на стартовом двигателе, из зала полетели реплики недоброжелателей, – Вы этот самовар нам серьезно намерены предоставить для обсуждения?!
Или еще такое, – Блеф! Вас судить мало за растранжиривание средств на псевдонаучные исследования?
Гаринов стоически выслушивал реплики, затем, когда зал поутих, сказал, – Уважаемый Ученый Совет, я еще не до конца сделал свой доклад. Знаете, народная мудрость гласит; ?Кто спешит, тот народ смешит?. И этим вызвал новые уколы зала:
– Вы пока что насмешили только нас.
– Товарищи, тише, давайте до конца все же выслушаем это.
И одна реплика прозвучала оскорбительно, – Пациент принес не совсем адекватный диагноз. – Под всеобщий хохот академиков, который доносился из кучки сторонников Глушко. Гаринов подумал в сердцах: ?Надо было не слушать Коперника, а начинать с положительного результата. Хотел же, нет, выслушал и изменил доклад?.
А зал гудел: – А что его слушать? По–моему, нам все ясно?
Гаринов до этого держал себя в руках, но после последней реплики со всего размаха двинул кулаком по трибуне, графин с водой, подскочив, рухнул на ковровую дорожку и вода, булькая, пролилась на ткань.
– Я требую тишины! – заорал он в зал. Академики неожиданно притихли, удивленно уставились на докладчика. Воспользовавшись минутным затишьем, генерал дал кадры сверх быстрого перемещения дисколета к облакам и мгновенного возвращения на стометровую высоту. В зале воцарилась звенящая тишина. Через некоторое время со стороны приверженцев Глушко кто–то выкрикнул: –Хватит нас дурачить? Вы что не видите, что это банальный фотомонтаж?
Но большинство ученых, пропустив реплику, мимо ушей, стали внимательно слушать доклад, в котором Гаринов подробно изложил, как ведет себя время в аномальной зоне за диском, на сколько распространяется этот феномен и так далее. А что самое главное, пилот внутри дисколета каким–то образом остается изолированным от влияния аномалии и перегрузок. Фактически внутри кабины нет инерции. Из зала вновь последовала реплика: – А где же Закон Сохранения Энергий? Абсурд!
Гаринов возразил: – Завихрение пространства порождает аномалию, в которой время и законы материального мира протекают иначе. Мы пока не знаем, как, но это вам, товарищи, предстоит выяснить. А моя задача создать аппарат нового поколения способный перемещаться, как по воздуху, так и под водой, и в космическом пространстве.
