скачать книгу бесплатно
Сентиментальные сказки для взрослых
Николай Викторович Колесников
Сентиментализм был очень популярным направлением в русской литературе 19 века. Самым известным «сентименталистом» в России был Н.М. Карамзин. О «бедной Лизе» и «подлеце Эрасте» знают или, по крайней мере, слышали все. Но потом об этом как-то стали забывать. В 20 веке стало не до «сантиментов». Кровь лилась рекой, притупляя чувства и переживания, и работы непосильной в стране было столько, что на всех хватало с избытком. Наши «Лизы» всё больше со строительными мастерками бегали.
А сейчас? Как у нас с чувствами в 21 веке? Вот и я не отвечу. Только кажется мне, не очень. У нас сейчас вместо знаний информация. А вместо чувств у нас теперь что? Мотивация, сексуальные переживания? В телевизор в поисках ответа посоветую не заглядывать. А так хочется порой уйти куда-нибудь далеко-далеко от всей этой «чернухи, порнухи и криминала», полистать на досуге что-нибудь такое… помните у Пушкина:
"Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть – на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной".
Николай Колесников
Сентиментальные сказки для взрослых
Аленький цветочек-2 или роза для Королевы
Сцена 1. Москва. Южное Бутово
Раннее субботнее утро. Солнечный лучик скользнул сквозь неплотно закрытые занавески, пробежался по стене. Поиграл хрусталем в буфете, задержался на семейных фотографиях и… исчез. Словно бы его и не было. Наверное, скучно ему стало в этой простой квартире на окраине Москвы. Не «евро», совсем не «евро».
А это, между прочим, была квартира, полученная Александром Ивановичем Ивановым от государства 30 лет назад, сразу же после защиты кандидатской диссертации. Александр Иванович в то время считался едва ли не самым молодым и талантливым ученым НИИ. Где всё это теперь? Кандидаты, доктора, конференции и семинары. Канули в Лету и ученые, и НИИ. А от некогда перспективной научной темы, сулившей колоссальный прорыв в области промышленной химии, на память осталось лишь моющее, дезинфицирующее и дезодорирующее средство, которое с большим успехом использовала клининговая компания, где теперь работал Александр Иванович.
Что же, в то бурное время и более громкие имена уходили в забвение, уходили в песок, молча и без всякого следа для науки. До науки ли было Государству, когда рушилась Империя, когда уходили в небытие общественные институты, десятилетиями служившие её несокрушимой основой. Но именно тогда Александр Иванович и сделал свое самое значительное открытие в жизни: базис базисом, формации формациями, но у человека есть руки и голова, вполне достаточные средства, чтобы в любую эпоху прокормить и себя, и свою семью. А еще, именно тогда у него родилась идея сделать мир чуточку красивее, чтобы и добра в нем стало больше.
Итак, вот уже ровно 20 лет как Александр Иванович начал свои работы по созданию чуда, способного изменить мир к лучшему. И двадцать лет как его самая добрая, самая верная жена Надя, готовила ему завтрак на кухне и собирала нехитрый узелок на дорогу.
– Ты помнишь, какой сегодня день? – Стоя в дверях кухни спросил Александр Иванович.
– Еще бы, – Надя задумчиво покачала головой. – Ровно двадцать лет как я готовлю эти бутерброды. Если бы сложить их все вместе, то получилась бы… башня…? Интересно, какой высоты может быть башня из бутербродов, приготовленных за двадцать лет.
– Это не трудно посчитать. В среднем пять бутербродов толщиной в один сантиметр, итого пять умножить на 52 и умножить на двадцать, получится… 52 метра ровно, – все-таки ученый во мне неистребим.
– Что же, пятьдесят два метра неплохой результат. Надеюсь, когда все это благополучно закончится, этот факт найдет свое отражение в научной литературе?
– И может быть гораздо раньше, чем ты сейчас подумала. Возможно уже сегодня. У меня такое предчувствие, что последний эксперимент даст сегодня требуемый результат. Может, ты все-таки поедешь со мной? Проветришься, подышишь, как следует. Ты не представляешь себе, как там хорошо. «На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно, усталый раб, замыслил я побег…»
– Я рада, что тебе там хорошо. – Надя, смеясь, прервала мужа. – Нет, правда, рада, без всякой задней мысли. А поехать? Нет. Пожалуй, электричка в субботу – это испытание не для меня.
– Жаль. Очень жаль. Мне порой так не хватает тебя там. – Сказал Александр Иванович, подходя к жене, обнимая и целуя её.
– Так, целуются прямо с утра. – Из прихожей послышался голос Наталии, младшей дочери Алексанра и Надежды. – И потом эти люди будут учить меня, в каком часу должна приходить домой бедная девушка.
– Папа сегодня заканчивает свои опыты. Это поцелуй на счастье… А, кстати, во сколько всё же ты вернулась домой?
– Мои самые дорогие родители! Хочу напомнить, что у вас уже взрослая дочь, которая имеет право на личную жизнь. Кстати, я и сегодня планирую уехать к себе в мастерскую, папа. Так хочется закончить эту чертову скульптуру. Да и воздухом деревенским надышаться. Так что домой не ждите.
«К себе, в мастерскую», «мой загородный дом», – так Наталия именовала в разговорах с друзьями свою небольшую деревенскую избушку с сараем и конурой для собаки, которую родители в складчину купили ей недавно. Мастерская находилась в Орешкино недалеко от «лаборатории» отца, где он проводил свои опыты.
– И все же, не расскажешь нам, где ты была вчера весь вечер и половину ночи, в придачу? – спросил дочь Александр Иванович.
– Мы всем курсом ходили к Живописцеву, – Эдуард Живописцев был молодым талантливым художником, преподавателем и владельцем студии, где училась Наталия. – Смотрели его новый шедевр, называется «Мадонна 21-го века». Если честно, я так и не поняла, что на ней изображено. Какое-то хаотичное нагромождение кругов, треугольников, и сквозь всю эту галиматью просматривается контур женского лица. Сплошная загадка. Однако критики уже оценили эту его работу в 1 миллион долларов как минимум, – Наталия задумчиво взяла с тарелки бутерброд и откусила. – Кстати, наслушалась там историй о его невероятном взлете и почему у нас в России, почти все без исключения олигархи, выстроились в очередь за его «нетленными шедеврами».
– Расскажи нам, пожалуйста. Это будет интересно послушать. – Надежда оценила ситуацию и достала из холодильника второй батон.
– И самое главное – поучительно! – Кивнула Наталия. – Нет, я даже восхищаюсь его предприимчивостью. Представьте себе, что 5 лет назад, он через каких-то своих знакомых получает приглашение на вечеринку, которую организует в Москве Абрамович для своих приятелей. Да, тот самый Абрамович. То ли по случаю своего дня рождения, то ли по случаю приобретения футбольного клуба «Челси». История об этом умалчивает. Так вот он, то есть Живописцев, берет лист бумаги, и в стиле Энди Уорхола рисует именинника в образе этакого древнерусского богатыря, сидящего на пиру у князя Владимира. Сидит там наш Алеша Попович за княжеским столом и пьет из кубка с надписью «Champ. League». В роли князя Владимира, конечно же, наш ВВП. И назвал он это полотно, как некий эскиз к незавершенному историческому полотну «Богатыри на пиру у князя Владимира». Какими путями не знаю, но картину увидели и там, наверху.
– И что же?
– Да ничего. Изволили смеяться, только и всего. Но с тех пор наши олигархи в очередь к Живописцеву выстроились, чтобы он их хотя бы в массовке на этой своей картине запечатлел. И деньги дают, и на яхтах катают. Да что там. Особняк, где он студию себе обосновал, ему тоже какой-то олигарх недавно за копейки в аренду сдал. Вот такая история. Так наивные мальчики становятся мужчинами. Хотя, какой он мужчина, ему и лет-то всего около 30-ти, да и не женатый он к тому же ещё ни разу.
– Что же, человек умеет жить. Есть такая порода, которым не требуется долгих лет упорного труда, чтобы получить то, что они захотели. – В голосе матери слышалась явная ирония, или намек.
– Нет, мама, он неплохой человек. Я знаю, что он многим нашим студентам помогает, причём просто так, без всякой рекламы и показухи. Да и за обучение деньги берет только с тех, кто может заплатить.
– Дай Бог. И чтобы все у него было и дальше хорошо.
Воспользовавшись паузой, Александр Иванович наспех обнял родных, прихватил еду и поспешил покинуть уютную домашнюю обстановку, отправившись на вокзал. Его ждала лаборатория в Орешкино. И чудо, которое непременно должно было случиться. Не могло не случиться. Двадцать лет, это все-таки не шутка. Это целая эпоха, эпоха неустанного труда и надежд.
Сцена 2. Воскресенье. Вечер. Вагон подмосковной электрички
Несмотря на воскресный вечер, вагон электрички был практически пуст. Это радовало. Альберт Маркович выбрал свободное купе и расположился за столиком у окна. Но не для того, чтобы любоваться вечерними зорями или пейзажем. Они его мало интересовали. Точнее, они его совсем не интересовали. Как всякий большой человек, Альберт Маркович был не чужд маленьким слабостям. А если откровенно, то ему очень нравился его собственным профиль. Точнее – то, как он отражается в оконном стекле. Нет, и анфас был тоже хорош, но своим профилем Альберт Маркович откровенно гордился. Ещё бы! Римский патриций! Или древнегреческий бог, на худой конец. К такому профилю очень подошёл бы собственный дом где-нибудь на Рублёвке или белоснежная яхта на Лазурном берегу. Но не всё сразу. Пройдена лишь часть пути к заветной цели. И, самое главное, сделан правильный выбор. Он на правильном пути, а это важнее всего.
Альберт Маркович Волочинский считал себя умным человеком. Да он и был таковым. Иначе, кем был бы сейчас в Москве Степа Сволочинский. «Вот наградил фамилией покойный папаша, Царство ему Небесное». В лучшем случае был бы шестеркой на подхвате. Но никак не суждено было бы стать ему видным журналистом, без пяти минут главным редактором крупнейшего еженедельного издания столицы. А все почему? Да потому, что главное в жизни правильно обозначить цель и идти к ней, не смотря ни на что. Не случайно раньше говорили, что для достижения цели все средства хороши. Или, как сейчас говорят – игра забудется, а результат останется. Иными словами не важно, какими методами ты победил. Победителей не судят. Вот и он к своей главной цели в жизни шел, невзирая на трудности. Сначала исчез Степа Сволочинский. Ну, зачем он нужен был в Москве? При такой работе и с такой фамилией? В лучшем случае фельетоны в «Крокодил» писать. Потому и появился вместо простоватого Степы Сволочинского солидный не по годам Альберт Маркович Волочинский. Серьёзный журналист из популярного столичного еженедельника, неоднократно бившего в те годы мировые рекорды по тиражам. Правда, от тиражей этих изрядно отсвечивало желтизной, но на это у Альберта Марковича всегда был припасен ответ из обозначенных выше правил: «Игра забудется, а результат останется».
А задачи сейчас перед собой Альберт Маркович ставил самые серьёзные. Главное в любой карьере что? Найти людей, от которых всё зависит. Должности, звания, зарплата, наконец. С ними и работать. «Усердие и чинопочитание» – это, брат, не нами придумано, и не вчера. Вот он и сидит воскресным вечером в переполненном вагоне подмосковной электрички, а почему? А все потому, что Хозяин попросил. «Ты, – говорит, – Альберт Маркович, съезди, присмотрись к человечку, будет он с нами работать, или у него свои Хозяева найдутся. Да не столичным «гоголем» поезжай, а так, незаметно, по-простому, по рабоче-крестьянски. Народ в провинции не любит, когда к ним из столицы на «Мерседесах» приезжают, да их, «сирых», жизни учить начинают». Хозяин, он – голова. Ради такого человека и потерпеть можно. Альберт Маркович, смотрел в окно, с удовольствием предаваясь таким важным и нужным размышлениям.
Внезапно какая-то возня в тамбуре привлекла его внимание. Мужчина с огромной картонной коробкой на вытянутых руках пытался проникнуть в вагон.
«Как же достал меня этот народ своей неуёмной энергией!», – подумал Альберт Маркович.
А мужчина, между тем, поставил коробку на пол вагона и стал толкать её впереди себя, как речной буксир. Наконец, он протиснулся в вагон, и, снова взяв коробку на руки, бесцеремонно поставил её на сиденье, как раз напротив Альберта Марковича.
– Уф, – тяжело выдохнул он, – кажется всё цело, ничего не помял. Тем не менее он внимательно осмотрел каждый сантиметр своего картонного хранилища. – Действительно, всё в порядке. Слава Богу, теперь довезу.
«Бесцеремонность этого народа не имеет границ», – решил Альберт Маркович и демонстративно отвернулся к окну.
– Вы, простите, пожалуйста, но здесь такой случай. Я двадцать лет ждал, и вот, наконец-то, – нёс какую-то околесицу его случайный попутчик. А сам, между делом, устраивался всё удобнее, пока его коленки не уперлись в заграничные брюки Альберта Марковича.
– Ой, ещё раз простите, – сказал он. – Понимаете, двадцать лет неустанного труда, и вот, наконец, результат. Я до сих пор не могу поверить своим глазам. Разрешите, я аккуратненько, я вас не побеспокою. Только ещё раз взгляну на неё.
И, не дожидаясь ответа, незнакомец открыл коробку.
Сцена 3. Те же. Там же
Через некоторое время Александр Иванович и Альберт Маркович уже как старые знакомые сидели тет-а-тет за раскрытым столиком купе подмосковной электрички. В углу, аккуратно перехваченная скотчем, стояла таинственная коробка. На столе – плоская бутылка коньяка и две маленькие стопочки. Александр Иванович выпил уже стопки две – три, чего не делал, наверное, лет пятнадцать и опьянел, его лицо слегка размякло.
– Понимаете, тогда двадцать лет назад казалось, что моя жизнь как учёного кончилась. Многие, конечно, уезжали и меня звали с собой. Только как тут уехать. У меня жена, девочки, квартира здесь, наконец. Да, и с работой к тому времени всё устроилось. Я курсы бухгалтерские закончил. Самая востребованная работа по тем временам. А тут как раз наследство это неожиданное. Родители у жены скончались, и домик в Орешкино нам оставили. Домик небольшой, но и сад имелся, и огород. Я там многое потом переделал своими руками, теплицу вот построил капитальную. Только, понимаете, не может, нет, не должен человек без цели большой жить. Не для этого он на свет появляется. Людям он что-то должен оставить после себя, обязательно должен. Вот я себе цель и поставил. Вырастить цветок, краше которого на земле не было. Помните, сказка такая была в детстве, «Аленький цветочек». Чтобы смотрели на него люди и радовались, и меня вспоминали. Вот я и вырастил. Королевская роза! Королева цветов, цветок для королев!
– Да уж, – сказал Альберт Маркович. Его лицо выказывало глубочайшее почтение и уважение к рассказчику. – И в самом деле – «аленький цветочек»! Пусть будет – «Аленький цветочек-2». Так мы его и назовём.
– Нет, нет. Имя такому цветку должно быть более звучным и понятным. Чтобы сразу быка за … Вот, кажется придумал: «Роза для королевы»! Вот Вы опытный человек, Альберт Маркович. В разных местах бывали. Признайтесь откровенно, видели Вы прежде что-то подобное? А?
– Действительно, такого, пожалуй, я нигде не видел. Александр Иванович! Давайте ещё по одной за знакомство?
– Нет, нет, извините, Альберт Маркович. Я столько лет не пил, боюсь мне многовато будет и этого. А знакомство мы продолжим, как и договорились.
– Что же, не буду настаивать. Визитка моя у вас есть, Ваш телефон у меня тоже записан. Во вторник мы встретимся и все обсудим. Такое сокровище нельзя скрывать от народа. Нужно только по-современному всё это обставить, чтобы и своей выгоды не упустить. А что Вы хотите? По трудам и честь, и … гонорар соответствующий. Ну, вот и перрон. Ваша площадка. Я помогу Вам, подождите.
Волочинский важно прошел, нет, прошествовал впереди Александра Ивановича, освобождая ему проход и место для драгоценной коробки.
Сцена 4. Москва
Расставшись со своим новым знакомым, Волочинский быстрым шагом шёл по перрону «N»-кого вокзала, успокаивая нервную систему.
«Да, такой шанс бывает только раз в жизни. Кто бы мог подумать? Надо только всё тщательным образом продумать, чтобы не допустить ошибки и самому не остаться в дураках. Потребуются связи, выходы за границу. Один я не потяну. А делиться? Так не хочется делиться. Впрочем, если всё правильно рассчитать, дело пойдет на миллионы. Долларов!»
Альберт Маркович достал телефон, набрал номер.
– Алло? Это я, Волочинский. Да, все в порядке, босс, мэр будет с нами сотрудничать. Но я по другому вопросу. Мне необходимо срочно с Вами встретиться. Безотлагательно. Хорошо, еду.
Сцена 5. Где-то в Подмосковье
То, что ему было позволено приехать в этот подмосковный дом, говорило о многом. Несомненно, его шансы возрастали, в том числе и шансы стать главным редактором. А, возможно, и не только главным редактором.
– Значит, Степан, Вы считаете, что дело верное? – говоривший подошел к Волочинскому и плеснул в его стакан золотисто-янтарной жидкости.
Альберт Маркович явно был на седьмом небе. И то, что Хозяин называл его именем, которое для Волочинского было давно забытым, не играло никакой роли. Пусть себе потешится. От него, Альберта Марковича, не убудет.
– Безусловно, Босс. Поверьте, я недавно готовил материал по этой теме, и по выставке, и по юбилею. Если все правильно рассчитать и должным образом подготовить, победа будет за нами. Я уверен в этом.
– Это хорошо, что ты так уверен, Степа. И все же, давай с начала, по порядку.
– Хорошо, Босс. Итак, каждый год в конце мая на территории Королевского госпиталя в Челси, это в Лондоне, проводится международная выставка, на которой соревнуются флористы, проектировщики садов и ландшафтов со всего мира. Выставка проводится с 1862 года и носит официальное название «Большое Весеннее Шоу Королевского Общества Садоводов». И её обязательно посещает глава королевского дома со всеми чадами и домочадцами. А в этом году у королевы бриллиантовый юбилей, 60 лет на троне. И, я думаю, что победитель на этой выставке цветов будет иметь все шансы стать главным поставщиком цветов на всех мероприятиях юбилея. А это такая реклама и такие деньги, что дух захватывает.
– Да, пожалуй. Дело за малым – победить на этой выставке.
– Босс, я уверен… Я знаю, такого цветка еще не было на свете. С ним у нас будут все шансы на победу.
– Что же, давай попробуем. Есть у меня один тип на примете, и как раз в Лондоне сейчас проживает. Но смотри, Степашка, в случае чего, не головой ответишь. Мне твоя голова, по большому счёту, и не нужна вовсе. Я тебя сначала оберу до нитки, а потом отделаю, как Бог черепаху. Мертвым позавидуешь.
– И отвечу, Босс. Только шансы у нас на все сто процентов, с гарантией. Это же лох голимый, садовод-ботаник. Распишем так, что комар носа не подточит.
– Я тебя предупредил.
В это время Альберт Маркович Волочинский, он же Степа Сволочинский, уже набирал домашний телефон своего недавнего попутчика.
Сцена 6. Москва – Орешкино. Сделка
Семья Александра Ивановича редко собиралась вся вместе. Точнее, в таком составе, в котором собралась сейчас, давно уже не собирались. До назначенного времени оставалось совсем немного, поэтому Александр Иванович решил просто коротко рассказать домашним о последних событиях, ну и о предстоящем торжестве, разумеется.
Итак, сегодня Александру Ивановичу и Альберту Марковичу предстояло подписать исторический документ о создании международной корпорации «Аленький цветочек-2», после чего Александр Иванович со спокойной душой должен был передать Альберту Марковичу все свои наработки, технологии и, наконец, самое главное – маленькое чудо, драгоценный цветок. А там – Лондон, и… мечта всех флористов в мире – выставка на территории Королевского госпиталя в Челси. И, может быть…, впрочем, не хотелось загадывать раньше времени.
Все Ивановы были в сборе. И не только Ивановы. Старшая дочь, Ксения, тоже сегодня здесь, вместе со своим бритоголовым мужем, бывшим спортсменом, а теперь хозяином ЧОПа. Осчастливила родителей, так сказать. И Александр и Надежда уже давно честно признались друг другу, что Ксению они, грубо говоря, проворонили, недоглядели. И не стоило ссылаться на тяжелую работу и заботы о маленькой тогда Наталии. Все равно, нужно было уделять ей больше внимания, может тогда и не была бы она такой далекой от семьи, как сейчас. И дело тут вовсе не в расстоянии. Просто она стала другой, а если быть честными, то совсем чужой и для родителей, и для сестры. Но сейчас все были одной семьей. Победа объединяет.
В дверь позвонили. Александр Иванович поспешил открыть. На пороге стоял Альберт Маркович, но с ним был кто-то еще – господин в чалме, явно восточного вида.
– Позвольте представить. Господин Джага Мухаммед бей, можно просто, Джага. Он будет представлять наши интересы в Лондоне, – сказал Волочинский, и, наклонившись к уху Александра Ивановича прошептал: – У него такие связи! Он потомок какого-то индийского магараджи. И, сами понимаете, с королевской семьей в Лондоне у него чуть ли не родственные отношения. Во дворце едва ли не во всякий день бывает. Уверяю Вас, при поддержке этого господина, главный приз нам обеспечен.
И уже громко, для всех заявил:
– Уважаемые господа и дамы! Позвольте мне еще раз выразить свое восхищение гению и таланту господина Иванова, создавшему, не побоюсь этого слова, настоящее произведение искусства, которое обессмертит его имя.
Александр Иванович невольно покраснел, и дамы, посмотрели на него даже как-то по-иному. Между тем, Альберт Маркович продолжил:
– Наша адвокатская фирма и юристы господина Джаги подготовили все необходимые документы для подписания. Вы можете с ними ознакомиться.
Он достал из портфеля пачку документов, толщиной в буханку, не менее.
– Все они, правда, на английском языке. Этого требует международное право, но вы можете заказать перевод. А месяца так через три-четыре, как только вам подготовят русскоязычный вариант, мы с господином Джагой подъедем, если конечно, ему дадут визу, и у него будет свободное окно в его напряженном графике деловых поездок. Естественно, ни о каком авансе тогда и речи быть не может. Впрочем…
Магическое слово «аванс» застыло в воздухе, словно аэростат на подступах к столице в суровом 1941 году, породив при этом такую тишину, что стало слышно потрескивание вольфрамовых нитей в электрических лампочках.
– Впрочем, – продолжил Волочинский, – можно подписать только английский вариант, если, конечно же, вы доверитесь моему переводу с листа.
– Верим, верим. Мы Вам верим, Альберт Маркович, – от имени всех проговорила Ксения. – Ведь правда, мама, папа! Почему бы Альберту Марковичу самому не перевести для нас этот документ.
– Да, да, конечно, – промямлил и Александр Иванович. – Зачем откладывать, ведь тогда можно и не успеть на выставку. А в компетенции и профессионализме Альберта Марковича у нас нет повода сомневаться.
– Вот и чудесно! Тем более я уговорил господина Джагу взять с собой некоторую сумму наличными, чтобы не терять времени с выплатой аванса. Итак, господа. Если кратко изложить содержание всех этих бесчисленных параграфов, статей и прочей юридической атрибутики, то смысл сего документа сводится к следующему: господин Джага берется представлять ваше чудесное произведение цветоводческого искусства на Королевской выставке в Челси. А в случае присуждения вашему, ой простите, нашему цветку главной премии, господин Джага выплачивает вам сумму в СТО ТЫСЯЧ долларов США. Из которой, напомню, 10 процентов составляют мои комиссионные.
Для достижения нашей высокой цели, господа, создается международная компания или, говоря современным языком Закрытое Акционерное Общество. Как мы с вами его хотели назвать? «Аленький цветочек-2»? Почему два? Ах, простите, один уже был? У писателя Аксакова? Понятно. Для чего создается Закрытое Акционерное Общество «Аленький цветочек-2». При этом, господин Иванов и господин Джага имеют по 45 процентов акций указанного общества, а господин Волочинский – 10. А теперь о технической стороне вопроса. Господин Иванов передаёт господину Джаге всю технологию по выращиванию цветка, а также все существующие экземпляры на сегодняшний день. Для подготовки их к выставке, разумеется. Указанная технология и образцы, будут считаться взносом господина Иванова в уставной капитал общества и возврату не подлежат, ни при каких условиях. А господин Джага обеспечивает текущее финансирование проекта, иными словами несет все расходы по продвижению нашего цветка на выставке. В качестве доброй воли, а также подтверждения своей безусловной веры в успех нашего предприятия, господин Джага готов выплатить господину Иванову аванс в размере 10 тысяч долларов США. Кажется все. Теперь слово за Вами, господин Иванов.
Александр Иванович подошел к столу и подписал документы, заботливо приготовленные господином Волочинским. В это время уже хлопали пробки шампанского, принесенного гостями. Кто-то крикнул «Ура»; господа Джага и Волочинский торжественно преподнесли Александру Ивановичу его экземпляр учредительных документов на английском языке. Церемония подошла к концу, настало время ехать в Орешкино, чтобы завершить начатое.
Поездка на комфортабельном автомобиле не шла ни в какое сравнение с поездкой в переполненной электричке, но Александру Ивановичу было почему-то грустно. Закончился целый этап жизни. Двадцать лет трудов и надежд.
Процедура передачи не заняла много времени. Двое рабочих, прибывших на микроавтобусе, просто вынесли из теплицы все горшочки с рассадой и готовыми экземплярами чудо-цветка, а господин Волочинский забрал тетради с записями двадцатилетних опытов. Всё.
Александр Иванович чувствовал, что сейчас ему очень нужно было побыть одному, и, ссылаясь на необходимость наведения порядка в лаборатории, остался в Орешкино. Ему было грустно, но в утешителях он не нуждался.
После отъезда шумной компании в доме стало как-то по-особенному тихо. Лишь откуда-то сверху доносилась негромкая музыка. Может, прямо с небес?
Теплица напоминала разоренный дом. Как всегда при малейшем желании навести в доме элементарный порядок, откуда-то непременно появлялась такая куча старого барахла, что казалось, потребуются годы, чтобы всё разобрать.
И тут внезапная мысль ударила Александра Ивановича прямо в голову. Боже, как же он мог забыть! Там, за лианами томатов и огурцов у него был еще один, совсем крошечный опытный участок! Участок, на котором он заложил серию новых опытов. Впрочем, он тут же решил, что стыдиться ему нечего, и никакого обмана с его стороны нет. Сегодня он продал только «аленький цветочек-2», и потому, новое направление исследований принадлежало ему одному. А значит, снова ждали бесконечные опыты, бессонные ночи, находки и разочарования. От одной мысли об этом стало как-то светлее и теплее вокруг. Жизнь продолжалась. И в ней снова появился смысл… и новая надежда.
Сцена 7. Радости и печали в доме Ивановых
