скачать книгу бесплатно
Лекарь положил перстень и кулон на серебряный поднос и протянул к девушке пропахшую лекарственными снадобьями ладонь:
– Абигайль, для ритуала мне придется взять несколько ваших капель крови, чтобы ваши с Вальтером судьбы оказались связаны так сильно, что даже смерть и колдовство не смогут убить вспыхнувшее между вами чувство. Оно настоящее, это не сиюминутная страсть, как та, которая свяжет вас и Фердинанда Каталонского. Он – известный дуэлянт, мот и ловелас. Как мне говорит мой дар предсказания, вы овдовеете через три года. Детей у вас не будет. Свои дни окончите под сводами монастыря святой Елены. Вы согласны заплатить такую непомерно большую цену за счастье, которого может и не быть, если Вальтер не узнает той, что когда-то была Абигайль, или ваше сердце останется равнодушным к его мольбам?
– Я готова рискнуть. Хватит об этом, у нас осталось слишком мало времени, чтобы вести пустые и никому ненужные разговоры.
Генрих уколол палец девушки на левой руке, где обычно носят обручальное кольцо, и по капле крови упали на перстень, кулон и две алые свечи. Что-то прошептав, мужчина заставил ранку закрыться, не оставив и следа на нежной коже. Тонкие красные фитили вспыхнули сами собой, подчиняясь могучей воле и дару ведьмака, который ни разу в жизни не воспользовался своими талантами во вред окружающим или лично себе на пользу. Неразборчивое бормотание заставило тени в углу кабинета сгуститься, оттуда раздалось церковное пение и колокольный звон.
Герцогиня побледнела как мел, но не подумала прервать обряд, прекрасно понимая, что Вальтер никогда не уступит требованиям ведьмы, а сам вырваться из западни, приготовленной для нее, не сумеет никогда. С губ девушки срывались незнакомые слова, тягучие точно капли крови, которыми она связала свою будущую жизнь с франкийским рыцарем. Она не знала, удастся ли им с Генрихом переиграть черную колдунью, но даже призрачный шанс на успех стоил того, чтобы рискнуть. Древняя кровь ее рода властно требовала, чтобы она поступила именно так.
Мгновения проносились мимо, шелестя точно крылья летучих мышей или сухие листья на стылом ветру поздней осенью. Они еле-еле успели закончить ритуал, как в дверь постучали, и раздался звучный голос герцога Анри де Рианора:
– Дитя мое, вы готовы? Нам пора отправляться! Мы не вправе подвергать вашу жизнь и тени опасности.
Торопливо поблагодарив Генриха за помощь, девушка скрепила фибулой теплый дорожный плащ и молча вышла за порог кабинета лекаря, который подарил ей надежду. Конечно, цена оказалась непомерно высока, она прекрасно знала, что до конца ее дней будет помнить ласковый взгляд любимых голубых глаз.
Напрасно Альвева праздновала победу. Она надеялась, что, когда возлюбленная строптивого рыцаря выйдет замуж за другого, он уступит ее желаниям.
– Твоя белокурая девка завтра отбывает в Испанию, чтобы стать законной супругой младшего инфанта Фердинанда! Нет любви в этом мире! Это красивая сказка, которой тешут себя дураки и наивные мечтатели! Я развею проклятье, если ты поклянешься, что завтра же отведешь меня в церковь и наречешь герцогиней де Аверн! – служанка в это мгновение сейчас напоминала сытую рыжую кошку, которой вздумалось поиграть с упитанной мышью просто потому, совершенно не голодна, но зато страдает от скуки.
– Альвева, рыцарю и ведьме никогда не быть вместе! Абигайль поступила так не по своей воле, поэтому мне не в чем упрекнуть ее!
– Глупец! Она не стоит страданий, через которые тебе придется пройти! Зачем ты вмешался в мое колдовство, романтичный дурак?
– Я люблю, а вот тебе не дано познать этой радости никогда! Твое сердце настолько пропитано злобой и завистью, что ничего светлого там уже не осталось.
– Глупец, зеленый болотный туман наполнит твои сны кошмарами. Твой конь никогда не сможет остановиться, а ты избавиться от морока. Всего-то и надо: осчастливить девушку, которой бог не дал родиться в богатой и благородной семье, как твоей дурочке Абигайль. Знай. Что это я приворожила глупого Фердинанда, правда, через месяц-другой он снова вернется к привычному образу жизни. Только вот его милой женушке будет все равно. Видишь, как все просто: нет чувств, нет и боли от того, что при иных обстоятельствах разбило бы тебе сердце.
– Уйди, Христа ради, Альвева! Я никогда не поведу тебя к алтарю! Рыцарю черная ведьма завсегда коварный и подлый враг до последнего вздоха! Так было, есть и будет! Убирайся! Будь проклят тот день, когда ты появилась во дворце герцога де Рианора! – голубые глаза веяли январской стужей.
Скрипнув от злости зубами, служанка отпустила чары, которые тут же окутали строптивца точно коконом, заставив зеленоватый туман стать гуще и полностью скрыть могучую фигуру конного рыцаря в полных доспехах. Через пару мгновений мужчина уже крепко спал, бессильно уронив голову на грудь, укрытую за надежной броней лат.
– Глупец! Ну, что тебе стоило чуть подвинуть свои глупые идеалы и подарить мне капельку тепла, которой порой безумно не хватает? Прощай, Вальтер! Я найду другого благородного жениха, а ты будешь проклят навеки и не будет тебе спасения никогда! – с безумным хохотом рыжеволосая служанка снова вернулась в замок своего благодетеля, чтобы придаться колдовским проискам и плетением жестоких и тонких интриг.
Абигайль с тоской вперила взгляд в витраж из цветного стекла, который украшал окно в церкви Святой Елены. Она прекрасно понимала, что все, что предсказал Генрих, сбудется точь в точь, но отступать не собиралась. Служанка, которая была с ней в обители долгие полгода, была на редкость почтительна и немногословна.
Как в тумане, будущая супруга инфанта Фердинанда оперлась на руку отца и проследовала к алтарю. Она так и не соизволила ответить «Да», но это все равно уже ничего не могло изменить в ей судьбе. Двери золотой тюрьмы лязгнули, герцогиня де Альфонсо вскоре овдовела и вернулась в монастырь Святой Елены, когда известный дуэлянт погиб на дуэли с мужем одной из своих многочисленных любовниц.
Только вот отец, которого смерть мота и ловеласа несказанно обрадовала, тут же подыскал более достойную замену. Молодой герцог де Реор был знатен и богат и также, как и канувший в Лету Вальтер де Аверн, свято придерживался рыцарского кодекса чести. Не было его вины в том, что сердце Абигайль давно уже было подарено другому.
Сложившееся положение дел устроило всех, кроме Альвевы. Служанка подкараулила молодую женщину в коридоре, когда та шла к отцу, который пригласил ее в собственный кабинет для беседы, которая была не предназначена для чужих ушей.
– Святые отцы всем уши прожужжали о божьей справедливости! Только это всего лишь глупые сказочки для тех, кто хочет в них верить! Ты увела у меня первого жениха, второго тоже собираются отдать тебе, мерзавка! – Абигайль так и не удалось рассмотреть черную ведьму, которая не только пряталась в тени, но и умело отводила сопернице глаза. – В тот день, когда ты умрешь, а это случиться через три дня, твой несостоявшийся муж отведет меня к алтарю!
– Я уже ничего не боюсь, колдунья. Только запомни: за все твои злодеяния тебе придется заплатить страшную цену. Если бы не ты, то у меня была бы совсем другая жизнь, – в голосе молодой вдовы не было ничего, кроме нечеловеческой усталости и печали.
– На этот раз Генрих не успеет вмешаться: его младшего сына сегодня посвящают в рыцари, а когда он вернется, Абигайль де Альфонсо уже похоронят в родовом склепе герцогов де Рианоров.
– Этот брак не принесет тебе ничего, кроме огорчений и разочарований.
– Нет, ведь мне нужны только титул и богатство. Любовь – развлечение для слабаков и идиотов! Я не жду ничего особенного, поэтому мое сердце никогда не будет разбито, как твое, Аби.
– Так меня называла только одна служанка! Альвева, мы все доверяли тебе, а ты оказалась чудовищем без стыда и совести с черной душой и без капли благородства и сострадания!
– Слишком поздно, моя дорогая! – ведьма сдула похожий на пыль порошок в лицо герцогини и подхватила потерявшую сознание молодую женщину.
Дотащить почти невесомое тело соперницы в кабинет ее отца для ведьмы не составило большого труда. Размазывая по слегка чумазому лицу горькие слезы, Альвева, причитая и испуганно посматривая на несостоявшегося супруга дочери хозяина дома, едва слышно выдавила из себя:
– Я не знаю, кто это сделал. Видела только неясный силуэт. Судя по одежде, кто-то из замковой прислуги. – Госпожа Абигайль потеряла сознание, я, я, я! – она снова всхлипнула. – Едва успела подхватить потерявшую сознание госпожу, когда она стала оседать на каменные плиты пола.
Генрих де Реор, естественно, из лучших побуждений попытался успокоить Альвеву. Никто и не заметил, как интриганка незаметно подложила простенькую бронзовую фибулу острой булавкой вверх. Естественно, молодой человек укололся. Всего одна капелька крови впиталась в металл, а потом колдунья заставила ранку мгновенно затянуться. Для чар большего и не надо было. Молодой рыцарь жестоко поплатился за то, что не внял предупреждению отца Абигайль о том, что в здешних краях следует быть предельно осторожным, чтобы не угодить черной ведьме в жадные лапы.
Дочь хозяина замка, благодаря амулету, подаренному ей лекарем еще до того, как она переехала к мужу в Кастилию, дожила до возвращения Генриха де Тиорела.
– Я очень хотела увидеть вас перед тем как уйду туда, откуда обычно не возвращаются, как моя добрая матушка Элеонора. Позовите священника, мне недолго осталось. Присмотрите за моей семьей и берегитесь Альвевы. Она и есть черная ведьма, которая сгубила столько жизней. Эта мерзавка хочет прибрать к рукам герцога де Реора. Вы сможете расстроить ее подлые планы?
– Увы нет, моя госпожа. Каждый человек в течение жизни проходит испытания. Если он не польстится на эту рыжеволосую чертовку, то сделаю так, чтобы колдовские чары никак на него не повлияли. Если же яркая красота этой девицы прельстит его, то ему придется пожинать горькие плоды собственной глупости.
– Прощай, старый друг, надеюсь, что смогу спасти Вальтера и он узнает мою душу, несмотря на то, что выглядеть буду совсем иначе.
– Кто знает, но мой дар говорит, что все удастся. Удачи вам обоим, дитя мое, жаль, что не увижу, как вы разобьете черные чары. Кулон и перстень окажутся в твоих руках, чтобы вы оба вспомнили, кем ты была.
Как и задумывала Альвева, последний вздох Абигайль испустила в кругу семьи в тот миг, когда над замком погас последний луч закатного солнца.
Генрих де Тиорел хотел было вмешаться в судьбу молодого герцога де Реора, на которого нацелилась Альвева, но ему пришлось отступиться. От иконостаса отделилась тень с белыми крыльями, облаченная в простую льняную хламиду без украшений. В голосе ангела слышалось страдание, но он был тверд:
– На этот раз тебе запрещено вмешиваться. Генрих де Реор будет вынужден взять эту девицу в жены, но от того, по какой причине он это сделает, зависит очень многое. Каждый рыцарь должен уметь устоять перед искушениями, уметь держать данное слово и строго следовать Кодексу своего Ордена, ничем не запятнав собственной части. Когда придет время, ты поможешь Абигайль вспомнить то, из-за чего она отказалась от многого. Амулет и перстень снова обретут свою хозяйку в свой срок. Приворотные чары тебе позволено распутать. Пусть хоть раз в жизни обойдется без колдовских уловок. Не переживай, Альвева в итоге будет наказана строго в соответствии с тяжестью совершенных злодеяний.
Лекарь учтиво склонил голову в знак того, что не ослушается повеления. Помолившись за несчастного де Реора и влюбленных, которым предстоит встретиться снова, мужчина отправился отдыхать, размышляя о том, насколько неисповедимы Пути Господни.
Альвева долго собирала деньги, которые получала не только за службу в замке, но и забранные у тех, чья жизнь до срока прервалась. Платье из добротного шерстяного полотна цвета молочного шоколада с богатой золотой вышивкой по лифу и подолу пришлось ей по вкусу больше всего из тех нарядов, которые она специально заказала у лучшей в здешних местах портнихи. Она даже соизволила разориться на серебряные украшения с зеленым нефритом, которые придали глазам колдуньи еще большую выразительность.
Решив, что вопросы, которые непременно воспоследуют, если хоть кто-то увидит в подобном виде, сейчас совершенно ни к чему. Закутавшись в старенький плащ, интриганка отправилась на розыски Генриха де Реора, надеясь, что приворотные чары не позволят тому ускользнуть из коварно раскинутых сетей черной ведьмы.
Молодой герцог в это время прогуливался по розовому саду в полном одиночестве. Судя по мечтательному выражению серых глаз, он сочинял очередную балладу. Альвева самодовольно улыбнулась, тут же представив, что ее ждет заслуженная серенада, только вот надеждам служанки так и не было дано сбыться. Прислушавшись, она с ужасом поняла, что кандидат в ее законные мужья сочиняет оду в память Абигайль де Альфонсо, которую он вот уже несколько лет любил, но так и не добился взаимности. На девицу, которая попыталась с тихим возгласом восторга повиснуть у него на шее, он не обратил абсолютно никакого внимания. Альвева была жутко раздражена, когда поняла, что впервые в жизни ее дар дал осечку. Даже глубокое декольте, в котором обычно тонули все мужчины, обычно попадавшиеся ведьме навстречу, на этот раз осталось не у дел. Вскоре де Реор и вовсе ушел, завидев вдали хозяина замка.
Альвева в который раз прокляла и совсем недавно усопшую соперницу, и обоих рыцарей, за слишком уж большую приверженность строгим требованиям морали и кодекса чести. Она так и не смогла понять, почему чары, которые до этого еще ни разу в жизни не подводили, дали осечку.
Колдунья с трудом дождалась позднего вечера, чтобы удалиться в заветный закуток в подземельях замка, чтобы выпустить на волю заклятье, которое поможет ей все же добиться заветной цели. Скромное темно-серое платье из грубой шерсти делало девицу похожей на безвредную тень, только вот горе тому, кто вставал у нее на пути или оказывался втянут в интриги рыжеволосой служанки. Она тихонько рассмеялась, кривовато улыбнувшись:
– Почему люди никогда не оправдывают моих ожиданий? Герцог де Реор, ты напрасно скорбишь по той, чье сердце было подарено даже не усопшему мужу! Больше она никогда не помешает моим планам на свой кусочек благоденствия уже в этой жизни, а не на пресловутом «том свете»! Я не верю ни одному лживому слову святых отцов. Они только и умеют, что копить богатства в стенах своих твердынь и блудить похлеще иных городских гуляк! Никто ничего просто так не даст даже после смерти! – девица издевательски расхохоталась, скинула одежду на грязный пол, оставшись в чем мать родила, и распустила волосы, яркие, как пламя ада. – Не хочешь брать меня в жены по «любви», возьмешь по велению чести. Мне не важно, каким путем стану герцогиней де Реор. Главное, что я ею стану.
Вытащив из сундука купленные у охотников по случаю волчьи шкуры, клыки и лапы с острыми когтями, ведьма самодовольно просияла. Начертив на земляном полу круг, деловито проверила, а нет ли нигде разрывов, внутрь положила все для ритуала. Уколов стальным острием собственное запястье, позволила нескольким каплям упасть на серый мех, а потом быстро заставила ранку затянуться. Такой способ создания мертвого волка-оборотня гарантировал, что он не сможет причинить ей ни малейшего вреда и сразу же рассыплется пеплом, как только она ударит монстра серебряным подносом, на котором всегда разносила бутыли и чаши с вином хозяевам замка и их гостям.
Голос Альвевы звучал как заунывное рыдание, когда та просила своих повелителей о помощи. Темный, как глухая полночь в новолуние, дар заструился по жилам жидким огнем преисподней, вдыхая в чудовищное подобие волка странное подобие жизни. Алые глаза с вожделением посмотрели на девушку, но тронуть не посмели: путы крови держали чересчур сильно.
– Скоро герцог де Реор будет возвращаться с поминок по Абигайль. Ты должен напасть на него, но не вздумай причинить ему хоть малейший вред! – дождавшись утвердительного кивка лобастой башки, ведьма продолжила. – Я замахнусь на тебя серебряным подносом, но не ударю. Ты убежишь, скуля от ужаса. Будь готов сразу приходить на мой зов, если тебе дорога побитая молью шкура! Смотри, чтобы тебя никто не обнаружил, иначе святые отцы-инквизиторы натравят на тебя чернь, которая прекрасно знает, как следует обращаться с подобными тебе тварями. Иди. Я пойду за ним следом. Не разочаруй меня, иначе изведаешь много боли и не увидишь полнолуния!
Тварь молча растворилась в полумраке замковых подземелий, не посмев ослушаться своей бессердечной госпожи. Альвева же торопливо привела себя в порядок, оделась, уложила волосы в несложную прическу и выскользнула следом, не желая, чтобы ее отсутствие хоть кто-нибудь заметил.
Генрих де Реор решил отдать последнюю дань памяти усопшей Абигайль де Альфонсо, которую не успел ввести в собственный дом. Темно-бордовая, почти черная, роза, которую он бережно держал в руках, была последним даром несчастной герцогине, чья жизнь так неожиданно оборвалась при весьма странных обстоятельствах. Рыцарь чувствовал, что без злого колдовства тут никак не обошлось. Отстояв вечернюю мессу, он купил несколько церковных свечей, чтобы установить в специальных углублениях в углах мраморного саркофага и возжечь их, как дань памяти любви, которую отняла у него бессердечная смерть.
В кустах, росших вдоль дороги, раздалось едва слышное шуршание. Герцог обнажил меч, украшенный вязью родового геральдического узора, и приготовился встретить вышедшую на садовую дорожку, мощенную серым булыжником, тварь во всеоружии. Глаза существа, лишь отдаленно похожего на волка, полыхали алым. С острых как бритва клыков капала зеленая жидкость, которая могла быть только ядом.
Генрих положил на скамейку цветок и приготовился подороже продать свою жизнь. Он прекрасно понимал, что добрая сталь тому, кто и так уже давно мертв, вряд ли, сможет сильно повредить. Потом раздались тихие шаги, а через мгновение де Реор чуть не оглох от пронзительного женского крика. Потом в тварь что-то полетело. Это оказался серебряный поднос. Там где металл, из которого частенько делали церковную утварь, и который был в чести у Волшебного Народа, коснулись тела порождения черного колдовства, запахло паленой плотью и задымились и без того скудные остатки шерсти. Несчастная нежить коротко взвизгнула от боли и предпочла убраться с пути рыжеволосой служанки, которая остервенело сжимала в руках два кубка, готовая в любой момент отправить их в недолгий полет. Посчитав, что добыча оказалось чересчур зубастой, монстр предпочел ретироваться. Хруст сухих веточек под массивными лапами явственно говорил, что он принял разумное решение убраться от замка подальше.
– Вы спасли меня от участи горше смерти, госпожа моя, – Проговорил Генрих, учтиво поклонившись. – Поэтому вправе требовать любую награду за свое благодеяние. Простите, не запомнил вашего имени.
– Альвева, – притворно смущенно хлопнув рыжими ресницами, служанка тихонечко выдохнула. – Вы похитили мое сердце, господин, надеюсь, вы пожалеете меня и отведете к алтарю в качестве своей будущей жены.
– Я обязан вам жизнью, госпожа Альвева, поэтому, согласно законам рыцарской чести, завтра вы станете моей супругой. Любить вас я никогда не смогу: мое сердце было отнято Абигайль де Альфонсо, но мы вполне сможем договориться и обеспечить друг другу приемлемые условия для жизни. Единственное требование: вам придется родить столько детей, сколько позволят небеса! – в серых глазах зажегся фанатичный огонь, который, мягко говоря, сильно нервировал черную ведьму. – После утреннего богослужения святой отец свяжет нас узами брака, а потом мы отбудем в мой замок в Кастилии. Насчет подходящего платья и украшений можете не беспокоиться, я об этом позабочусь сам. До завтра госпожа Альвева. Надеюсь, вы никогда не пожалеете о принятом решении, ведь могли просто получить в дар замок и дворянский титул виконтессы за спасение моей жизни.
– Генрих, меня интересуете вы лично, а не регалии и земли.
Огонек сомнения в серых глазах сразу дал понять колдунье, что обмануть де Реора ей так и не удалось. Мужчина сразу почуял, что девица сильно лукавит, говоря о своих чувствах. Именно герцогское достоинство рыцаря и все его состояние служанку в первую очередь и интересовало. Все красивые слова о бессмертной любви были откровенной ложью. Взгляд изумрудных глаз был откровенно оценивающим. Ничто не всколыхнулась в душе герцога де Реора, как бывало всегда, когда его взгляд видел Абигайль де Альфонсо.
Глава 2
Альвева слишком поздно поняла, что лучше было бы удовольствоваться титулом виконтессы и землями и замком под крылом герцога де Реора, чем становиться его супругой. С того несчастного дня, когда она сжила со свету Абигайль и обманом прибрала к рукам бедолагу, прошли долгие пятнадцать лет.
Лекарь Генрих де Тиорел, желая упредить смерти ни в чем не повинных младенцев, убедил мужа черной ведьмы, что из нее никогда не получится заботливая и нежная мать для собственных детей. Поэтому за ними стала присматривать молодая родственница лекаря, у которой у самой были свои дети. Герцогиня де Реор только молча проклинала ушлого ведьмака, но так ничего и не смогла предпринять. Тот сумел обеспечить такую надежную защиту своим подопечным, что навредить им у Альвевы не вышло, как она ни старалась.
Тонкие чары не давали бывшей служанки прервать очередную беременность. Она умоляла мужа перестать мучить ее бедное тело, которое от многочисленных родов утратило свою совершенную форму, но так как рождались исключительно дочери, получила категорический отказ:
– Душа моя, по нашим законам девочка не может наследовать земли и титул в полной мере. Я совсем не хочу, чтобы все мои богатства уплыли в тот род, в который со временем перейдет Абигайль! – герцогиню аж перекосило от звучания страстно ненавидимого ею имени убитой когда-то соперницы.
– Знаешь, пожалуй, уже готова поступить, как баронесса де Альра! Давай расторгнем брак, возьму только титул герцогини и замок на побережье! Бери себе другую жену и пусть родит тебе сына. Видимо, мне не суждено подарить тебе того, чего так жаждет твоя душа!
– Нет, Альвева! Ты никогда не получишь развода, а рожать будешь до тех пор, пока не порадуешь меня наследником. Если уж дала слово перед свадьбой, так, будь любезна, сдержи его в полной мере. Не позорь родовую честь славного и древнего рода де Реор! – серые глаза уже немолодого рыцаря полыхнули фанатичным огнем. – Моли богородицу, чтобы одарила тебя своим покровительством! Пусть на свет появится сын!
– Да в моей семье у женщин всегда рождались одни дочери! Так зачем же ты так мучаешь меня и себя в погоне за недостижимой мечтой?
– Будешь рожать, пока можешь. Надеюсь, Всевышний возблагодарит меня за долгие годы верной службы долгожданным сыном. На всякий случай я уже подобрал наиболее выгодные брачные партии для малышки Абигайль. Ей уже двенадцать, до заветного шестнадцатилетия осталось совсем недолго! Мы должны позаботиться о том, чтобы наш род и дальше процветал и благоденствовал на некогда дарованных за безупречную службу землях!
Герцогиня де Реор с трудом удержала рвущуюся наружу базарную брань, прекрасно понимая, как отреагирует муж на подобное поведение «высокородной аристократки». Колдовской дар снова подсказал, что под ее сердцем растет очередная девочка. Скрипнув зубами, она жеманно поклонилась супругу и вышла вон, раздумывая, как бы избавиться от надоедливого мужчины, который совсем измучил ее не только телесно, но и душевно.
Скрывшись в потайной комнатке, в которую попасть не смог бы никто, кроме нее, Альвева зашарила по многочисленным сундукам в поисках яда. Снадобье должно было гарантированно отправить Генриха вслед за Абигайль, которую он продолжал любить с пылкостью давно ушедшей юности. Взяв пузырек с медленной отравой и небольшой флакончик, с помощью которых колдуньи избавлялись от нежеланной беременности, прислушалась. До нее слабо донесся голос Генриха, который явно разыскивал свою бедовую супругу. Тяжело вздохнув, рыжеволосая женщина поморщилась и поспешила вернуться в собственный будуар по короткому тайному проходу в стене замка.
– Муж мой, я притомилась и собираюсь лечь сегодня пораньше. Ты прекрасно понимаешь, что мое положение лишает меня больше части сил. Выпей со мной красного вина и проводи в спальню! – капризно проговорила Альвева, ставя на небольшой столик два золотых кубка.
Генриху не оставалось ничего другого, как исполнить просьбу своей супруги. Он не видел, как та откупорила пузырек и добавила в его кубок несколько капель, только с виду похожих на обычную воду. Герцог де Реор вернулся буквально через несколько минут с бутылью, оплетенной ивовыми прутьями.
– Кагор? – в изумрудных глазах колдуньи стыло такое презрение, что рыцарь чуть не выронил свою ношу.
– Ничего другого лекарь де Тиорел давать тебе не велел. Это может навредить вашему с не рожденным ребенком здоровью!
– Да будьте вы оба прокляты! Нечего поить меня гадостью, которую пьют одни ханжи и нищие!
– Ты совершенно не права, душа моя, – Генрих налил оба бокала до половины и протянул супруге ее посудину.
– Пусть на этот раз судьба улыбнется нам и подарит долгожданного сына! – он отсалютовал ведьме и быстро выпил темно-красную жидкость до капли.
– Пусть сбудутся твои мечты, муж мой, – равнодушным голосом процедила рыжеволосая хозяйка замка, которая на дух не выносила кагор и все, что было связано с церковными храмами.
Она вылила весь пузырек в слишком сладкую на ее вкус жидкость и не спеша осушила свой бокал. Потом колдунья оперлась на любезно предложенную руку и проследовала в спальню.
– Завтра я отбываю по делам. Вернусь через неделю. Будь любезна, почаще бывать на свежем воздухе и не переутомляться. В твоем положении лучше поберечься, Альвева.
– Как пожелаешь, Генрих. А теперь я очень хочу спать.
«Домой тебе уже не суждено вернуться, а избавиться от беременности поможет верное средство! Оно еще никогда меня не подводило, в отличие от тебя, безмозглого барана! Не надо мне было выходить замуж за такого ханжу и зануду!» – подумала она про себя, прикрыв переполненные искрами злорадства глаза.
От стены отделилась фигура с белыми крыльями. В голосе ангела не было и тени гнева, а только скорбь:
– Чаша гнева небес переполнилась, Альвева! Поэтому, хотя ты и обрекла собственного мужа на неизбежную смерть, твоя младшая дочь родится на свет, а ты станешь призраком в тот миг, когда Элоиза сделает первый вдох.
– Я не собираюсь дарить Генриху еще одного ребенка! Черной ведьме никогда не стать хорошей матерью, тем более такой могущественной, как Альвева де Реор!
– Ты слышала, что будет. Изменить что-либо, увы, не в твоей власти. Элоиза унаследует от матери лишь целительский дар. От отца будет люто ненавидеть смертоносные чары и уметь убирать их из душ и тела несчастных, вне зависимости от того, кто наложил заклятье и насколько силен.
– Я не верю в любовь и в милость небес, Михаил. Мне больше по сердцу власть и сильный колдовской дар! Убирайся, я сделаю все, чтобы избавиться от еще не рожденной дочери!
– Ты не преуспеешь, ведьма. Эта лекарка должна родиться, чтобы здешние края не обезлюдели от черных чар и бубонной чумы.
– Убирайся, мои сердце и душа все равно неподвластны тебе, Михаил. Мне нет дела до того, что ты мне говоришь. В твоих словах нет ничего, что может быть полезно для меня!
Как Альвева ни пыталась прервать беременность, все пошло прахом. Она даже сумела порыдать, заламывая руки над гробом герцога де Реора, как и положено жене, скорбящей о безвременно почившем муже. Только вот изумрудные глаза были холодны, как январская стужа. Любой, кто заглянул в них и мимоходом, сразу же бы понял, что рыжеволосая женщина мысленно ликует и торжествует, избавившись от постылого спутника жизни, который много лет наотрез отказывался давать несчастной колдунье вожделенный развод.
Пролетела осень, за нею зима, а потом и весна помахала колдунье узорчатым крылом. Наступило лето. Близилось время расплаты, а Альвеве так и не удалось ничего сделать с тем, чтобы предсказание Михаила не стало явью. В день летнего солнцестояния вдова Генриха де Реора дала жизнь своей седьмой дочери, которую впоследствии нарекли Элоизой. Первый крик малышки совпал с последним вздохом черной колдуньи, которая в итоге перехитрила сама себя. Так и оставшись ни с чем. Только вот откуда ведьме было знать, что ее злоключения со смертью только начинаются.
Призрак рыжеволосой женщины, такой же молодой, как и в тот злосчастный день, когда Вальтер де Аверн повстречался с ней в коридоре замка герцога де Рианора, медленно побрел прочь. Узница собственных преступлений слишком поздно поняла, что просто так от наказания ей уже ускользнуть не удастся. Средневековое платье цвета молочного шоколада с богатой золотой вышивкой по лифу и подолу снова облекала восхитительную фигуру, которую со временем утратила. Пробормотав заковыристое проклятье, она принялась бродить по своим теперь уже бывшим владениям, раздумывая, как ей теперь быть.
Почти черный конь Вальтера де Аверна удивленно всхрапнул и застыл, чувствуя, как случилось странное. Ему позволили на время прервать бесконечный путь. Густой туман со зловещим мертвенно-зеленым отливом чуть рассеялся, вырывая несчастного рыцаря из пут казавшегося непобедимым и вечным сна.
Кобальт тихонько заржал, предупреждая хозяина, что в их горькой судьбе явно наметились какие-то необычные перемены. В небольшую каменную арку врывался странный свет, понять природу которого рыцарю так и не удалось, особенно спросонья. Легонечко тронув полуистлевшие за истекшие столетья поводья, Вальтер смело направил своего скакуна туда, куда влекло его любопытство.
Тут навстречу молодому человеку метнулась полупрозрачная тень, в которой тот с удивлением и отвращением узнал колдунью, которая и стала причиной всех их с Абигайль бед и страданий.
– Глупец, неужели ты думаешь, что я позволю покинуть тебе это безрадостное межмирье, где мы оба будем вечно блуждать потерянными и проклятыми навеки душами?
– Уйди с глаз моих, Альвева. Мы – заклятые враги. Ты – черная ведьма, чьи руки обагрены по самые плечи кровью невинно убиенных тобой людей. Включая собственного супруга. Я – рыцарь, призванный уничтожить любое зло, которое посмеет встать у него на пути!
– Глупец! Прежняя Абигайль давно мертва, а в новой жизни она и не вспомнит о таком неудачнике! Лучше бы тебе было покориться моей воле и спокойно прожить, сколько позволю!
– На все воля божья, Альвева. Я готов принять любой поворот собственной судьбы, если он никак не будет связан с твоей подлой и злобной душонкой, прогнившей насквозь! – и Вальтер де Аверн решительно направил Кобальта вскачь туда, откуда доносилась человеческая речь и незнакомые звуки.
Вслед ему тут же понеслись угрозы и проклятья, но мужчина не обратил на них никакого внимания, почуяв свежий ветер свободы. Он не собирался упускать возможность вернуться к людям, пусть и много веков спустя после того, как колдунья осерчала и обрекла их с конем на вечные скитания среди полупрозрачного туманного марева между миром живых и обителью мертвых.
На лицо рыцаря и морду коня, танцуя и посверкивая ничем незамутненным серебром, упала крупная снежинка. Белое покрывало под копытами Кобальта жалобно стенало и плакало, выговаривая его имя: «Вальтер! Вальтер! Вальтер!». Впрочем, больше ничего рассмотреть мужчине так и не удалось: сероватый туман скрывал все, кроме голосов и странных уличных фонарей.
