banner banner banner
Чувственный рай
Чувственный рай
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Чувственный рай

скачать книгу бесплатно

Остановившись напротив Джины, Захир взял ее лицо в ладони, теплые, большие, чуткие. Это были ладони защитника. А его взгляд… Долгий взгляд темных глаз был благословенным океаном шелка и огня, в котором Джине захотелось утонуть навсегда.

Сердце Захира бешено стучало. Его признание в том, что он никогда так сильно не хотел ни одну женщину, было правдой. Он не понимал, как страсть могла вспыхнуть с такой силой в один момент? Все его чувства сосредоточились на Джине. Он едва сохранял способность думать, не говоря уже о том, чтобы найти приемлемое объяснение происходящему. Он пристально изучал пленившие его черты. Брови, по контрасту с золотом светлых волос, густые и темные, придавали ее прелестным чертам изысканность. Ее лицо, непохожее на множество обычных хорошеньких лиц, сияло незабываемой красотой.

Захир подумал, что после этой ночи они, возможно, еще долго не увидятся. Кто знает, сколько мать Джины пробудет в больнице? Когда ее прекрасная дочь сможет вернуться в Кабуядир?

– Я никогда не думала… – Джина перевела дыхание, ее губы заметно дрожали, выдавая сильное волнение.

– И я тоже не думал. – Он дотронулся до ее пухлой нижней губы. – Если нам отпущена судьбой лишь эта ночь, я сделаю так, что наши тела и души никогда ее не забудут. Я даю тебе это обещание из глубины моего сердца…

Три года спустя

– Папа, ты дома? Это я. – Джина вошла, открыв дверь своим ключом.

Она подняла письма с коврика, нахмурилась и проследовала по мрачноватому холлу в глубь викторианского трехэтажного дома, к кабинету отца. Он стоял, нагнувшись над письменным столом, разглядывая пожелтевший от времени документ. В эту минуту он, с приглаженными седеющими волосами, слишком худыми плечами под синей неглаженой рубашкой, казался не только занятым и отрешенным, но печальным и брошенным.

В сердце Джины смешались вина и сострадание. Напряженно работая на своем новом месте в престижном аукционном доме, она звонила ему каждый вечер, но не заходила целую неделю.

– Как ты? – Она приблизилась и прикоснулась губами к небритой щеке.

В ответ он ошарашенно уставился на нее, словно увидев привидение. Затем его лицо сморщилось, он сделал над собой усилие и улыбнулся:

– Я принял тебя за Шарлотту. Ты все больше и больше становишься похожа на нее, Джина.

– Правда? – Она удивилась, а ее сердце дрогнуло.

Это было самое личное из высказываний Джереми Коллинза за много недель. Он старательно избегал упоминаний о жене, матери Джины. Ее смерть три года назад ударила по нему сильнее, чем Джина могла предполагать.

– Да. – Пожав плечами, Джереми отложил в сторону пожелтевший документ. – Как твоя работа в аукционном доме?

– Она требует усилий. Как только ты начинаешь думать, что овладела вопросом, тут же оказывается, что нужно изучить еще много.

– Звучит так, будто попутно ты приобретаешь ценные знания.

– Надеюсь, что так и есть. Не важно, сколько у меня дипломов, я чувствую себя новичком в этом бизнесе.

– Я понимаю, милая. Но тебе не нужно спешить. Этот «бизнес», как ты его называешь, – страсть на всю жизнь для большинства людей, которые однажды занялись им. Ты никогда не перестаешь учиться и делать открытия. Ты все еще так молода… Сколько тебе?

– Двадцать девять.

– Боже праведный!

Его восклицание заставило Джину хихикнуть.

– А сколько ты думал? – ответила она шутливо. По крайней мере, сейчас он уже не выглядел таким отстраненным и расстроенным.

Его седеющие брови взмыли вверх.

– В моей памяти тебе всегда лет пять, и ты тянешь липкую любопытную ручку к бумагам на моем столе. Даже тогда ты уже интересовалась историей, Джи-Джи.

Ошарашенная, Джина повторила:

– Джи-Джи?

– Да, так я тебя называл. А ты не помнишь? Твою мать очень веселило, что у заслуженного профессора древней истории хватило воображения, чтобы выдумать нечто подобное.

– Вот. – В горле Джины стоял ком, когда она протянула отцу письма, которые нашла на коврике.

– Что это?

– Твоя почта. Похоже, она накопилась за несколько дней. Почему миссис Бэббидж тебе ее не приносила?

– Что? – Взгляд его бледно-голубых глаз снова где-то блуждал. – Боюсь, миссис Бэббидж уволилась на прошлой неделе. Ее мужу назначили серьезную операцию, и она захотела навещать его в больнице так часто, как захочет. Поэтому она не смогла больше работать у меня. Так или иначе, придется подыскивать новую экономку.

Джина положила руку на плечо отца и поразилась, какое оно худое.

– Это уже третья экономка за год, – обеспокоенно проговорила она.

– Я знаю. Должно быть, дело в моем замечательном характере.

Проигнорировав шутливый ответ, Джина встревоженно посмотрела на него:

– Чем же ты питался эту неделю? Судя по всему, ты почти не ел. Почему ты не сказал мне, когда я звонила, папа?

На миг на длинном худом лице отца появилось выражение маленького мальчика, которого отчитал учитель и поставил в дальний угол класса. Ком в горле Джины стал еще больше.

– Я не хотел волновать тебя, моя дорогая… Ты же не обязана следить за мной. Это все мое дурацкое упрямство: я так и не сумел найти время, чтобы научиться вести хозяйство. Мысли были заняты очередной книгой или чем-то подобным. С тех пор как умерла твоя мать, меня не хватает ни на что другое. Люди думали, что я холодный словно ледышка, когда я не плакал на похоронах. Но я плакал внутри, Джина. – Его голос прервался, и слезы заволокли серьезные светлые глаза. – Я плакал внутри.

Она не знала, как реагировать. Перед ней сидел словно незнакомец – не тот отрешенный, замкнутый, поглощенный своими мыслями человек, которым был ее отец.

– Почему бы мне не пойти и не приготовить нам по чашке чая? Мы выпьем его в гостиной, а потом я заскочу в супермаркет и куплю тебе продуктов в запас.

– Джина, ты сегодня никуда не торопишься? – Слезы отца высохли, и теперь его глаза светились теплом, даже привязанностью.

– Нет, никуда. А что?

– Ты не… Ты не могла бы остаться ненадолго? Мы бы… поговорили. Ты могла бы рассказать мне подробней о своей новой работе.

Сняв плащ, она прошла к открытой двери в кабинет.

– Бежать мне никуда не нужно. Я поставлю чайник. Может, ты растопишь камин в гостиной? В доме прохладно.

На кухне, рассматривая облупившуюся картину, написанную маслом, и буфет, несомненно пустой, Джина наполнила чайник и включила его. Неожиданно глаза наполнились слезами.

Ее пригласили вместе с группой ученых исследовать историю старинного ювелирного украшения из Кабуядира. Названия страны оказалось достаточно, чтобы вызвать самые яркие из ее воспоминаний и заставить тосковать по мужчине, чья кожа пропиталась запахом пустыни, а глаза горели страстью, захватившей ее с первого взгляда. С этим мужчиной Джине пришлось слишком быстро попрощаться после той волшебной, незабываемой ночи три года назад, когда она уехала в Великобританию к больной матери.

Скоропостижная смерть Шарлотты Коллинз выбила Джину из колеи и усилила чувство ответственности за отца. Когда Захир позвонил ей во второй раз, через несколько дней после похорон, она твердо решила оставить в прошлом чудесные мгновения страсти, забыть о том, что это была судьба, кисмет, и сосредоточиться на карьере.

Глотая слезы, Джина отвергла отчаянные мольбы Захира о возвращении в Кабуядир. Она сказала ему, что ей очень жаль – произошедшее было прекрасно, но они не могут быть вместе.

Разговаривая с Захиром, Джина чувствовала, будто кто-то чужой захватил ее тело и разум. Павший духом незнакомец, который не верит в любовь с первого взгляда, в «они жили долго и счастливо». Пройдет время, тихо продолжала она говорить в трубку, и он посмотрит на все это точно так же.

Прощальные слова Захира разбили ее сердце: «Как ты могла так поступить со мной, Джина… с нами?»

Глава 2

Выйдя из дома в тихий сад, где в воздухе витали пьянящие ароматы цветущих растений, Захир увидел сестру, сидящую на длинной деревянной скамье возле маленького декоративного пруда. Ее взгляд, как обычно, был где-то далеко, куда ему не было доступа.

Сердце Захира под черной джелабией заныло от тревоги. Они всегда были близки с сестрой, но с тех пор, как полгода назад она потеряла Ажара, своего мужа, она замкнулась, ушла в себя, и радость пропала из ее темных миндалевидных глаз. Увидит ли он снова веселье в ее глазах?

– Фарида?

Она едва коснулась его взглядом и снова ушла в свои грезы.

– Я сегодня еду в город по делам и подумал: может быть, ты тоже захочешь поехать? Мы могли бы остаться на ночь и поужинать в твоем любимом ресторане. Как ты на это смотришь?

– Знаешь, Захир, я лучше останусь здесь. Мне сегодня не хочется оказаться в городской суете, пусть даже я буду наблюдать ее из тонированных окон твоей машины.

Захир тяжело вздохнул. С тех пор как он потерял отца и унаследовал трон Кабуядира, от него ждали мудрого наставничества и помощи подданным. Но своей сестре он не помог, несмотря на всю власть и могущество.

– Что же ты будешь делать здесь одна весь день? – Он очень старался, но не смог скрыть отчаяние в голосе.

Она покачала головой, не глядя на него:

– Я буду делать то, что обычно. Сидеть здесь и вспоминать, как я была счастлива с Ажаром и как я уже никогда не буду счастлива снова.

– Надо было тебе выйти замуж по сговору, по нашему обычаю! – взорвался Захир, шагая по каменным плитам вокруг пруда. – Тогда потеря мужа не стала бы для тебя таким ударом. Эта… эта женитьба по любви была ошибкой. Неужели наша трагическая история не научила тебя этому?

Фарида наконец подняла на него глаза:

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи, Захир? Наши родители поженились по любви, а не по сговору, и в их жизни было столько радости и счастья, что им все завидовали. Неужели ты забыл, как хорошо было рядом с ними? Помню, однажды папа сказал мне, что любовь к маме сделала его жизнь более наполненной и счастливой, чем что бы то ни было.

Обхватив руками широкую грудь, Захир остановился в задумчивости:

– И когда она умерла, он был сломлен настолько, что вскоре последовал за ней. Неужели ты забыла это?

– Ты изменился, Захир, и это тревожит меня, – грустно сказала Фарида. – Ты безупречен как правитель, отец гордился бы тобой. Но то, как жестоко ты обошелся со своим сердцем, сделало тебя черствым. Помнишь пророчество «Сердца отваги», хранящегося в нашей семье уже несколько столетий? В нем говорится, что все сыновья и дочери династии Казим-хана будут жениться по любви. Помнишь?

– Да, да, я помню. Но что касается меня, я собираюсь поступить по-другому. Собственно, сегодня я проведу предварительные переговоры по поводу свадьбы с дочерью эмира Каджистана. Ей только что исполнилось восемнадцать, так что партия подходящая. Это хороший вариант, Фарида.

– Ты собрался жениться на скудоумной невзрачной дочери нашего соседа? О чем ты думаешь? Она сведет тебя с ума не то что за несколько дней, а за несколько часов!

– Да, но, поскольку это брак по расчету, я не обязан буду проводить все дни рядом с женой. У нее будут свои интересы, а у меня – свои.

– И что же это будут за интересы? Регулярные посещения косметологических кабинетов в надежде, что у них найдется волшебный эликсир, который сделает ее красивой? Брат, я верю в магию, но даже мне было бы трудно поверить в настолько сильные чары.

– Фарида! – Захир немедленно выказал свое неудовольствие этой насмешкой над своей потенциальной невестой. – Ты точно со мной не поедешь? Когда я закончу дела, мне будет не хватать твоего общества.

– Прости, Захир, но я уже ответила. Я предпочту остаться здесь в одиночестве. Однако я умоляю тебя прийти в себя и забыть о планах этой неразумной женитьбы на дочери эмира. Неужели тебе никогда не хотелось влюбиться, как наш папа? Как все наши предки? Как я?

Сверкающие голубые глаза, окаймленные длинными ресницами, промелькнули в памяти Захира, вызвав страстное стремление увидеть их обладательницу.

– Этот разговор не имеет смысла. Я не хочу прибавлять себе горя и боли. Я и так испытал достаточно. Скажи лучше, тебе привезти что-нибудь из города?

– Нет, спасибо. Хорошо тебе съездить, и возвращайся поскорее, – ответила сестра с легким проблеском улыбки и вернулась к своим одиноким размышлениям, глядя на тихую чистую воду у ног.

Джине пришлось отчаянно бороться за право поехать в Кабуядир, чтобы на месте изучить украшение, о котором она вместе с коллегами собирала сведения на протяжении нескольких недель, но она выиграла битву.

Пока они с коллегой Джейком Риверсом ехали в аэропорт, Джина смотрела в окно маленького «фиата», размышляя о скором возвращении туда, где отдала сердце прекрасному загадочному незнакомцу. О нем она грезила на протяжении трех лет. В мечтах она бесконечно возвращалась в ту изумительную ночь, которую они провели под небом пустыни.

– Захир, – прошептала она.

Уже не в первый раз она думала о том, где он сейчас, что делает. Может, он женился на девушке из своей страны? Может, у него родился ребенок, который теперь безмятежно играет возле его ног, переполняя его сердце гордостью? Думает ли он иногда о Джине и о том удивительном соединении сердец, которое им выпало? Или отнес случившееся на долю временного помутнения, безрассудства, о котором пожалел, когда она бессердечно отвергла его приглашение вернуться, предпочтя карьеру?

Сильно прикусив губу, Джина предавалась горьким сожалениям. Да, она хотела, чтобы отец ею гордился, хотела почтить память матери. Но, сделав выбор, она пожертвовала, быть может, единственным шансом стать счастливой.

– Не могу поверить, что ты уже бывала в Кабуядире. Каково там? – вдруг спросил Джейк, пробираясь по парковке.

Джина закрыла глаза и позволила впечатлениям захлестнуть себя: аромат экзотических приправ и курений, разговоры на языках, происходящих из Персидской империи и Византии, яркие сочные цвета товаров, продающихся на рынке, и пьянящий знойный ветер в саду Хусейнов, колышущий душистый воздух.

С особой ясностью ей вспомнилось лицо Захира, его темно-шоколадные глаза, одного взгляда которых оказалось достаточно, чтобы навсегда пленить ее сердце…

– Какими бы словами я его ни описывала, все будет не то. Ты сам все увидишь, когда мы приедем.

Он улыбнулся в ответ. Они припарковались.

– Ладно. Кстати, как поживает профессор Коллинз? Над чем он сейчас работает? – В голосе Джейка были одновременно любопытство и восхищение, а Джина постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

Обычно она старалась отделять частную жизнь от профессиональной. Но ее амбициозный молодой коллега, конечно, не мог не полюбопытствовать. Он с самого начала признался, что «большой поклонник» профессора Джереми Коллинза и его достижений в науке.

– Не знаю. По правде говоря, он не очень хорошо себя чувствовал в последнее время. К счастью, я подыскала для него новую экономку, которая производит впечатление сердечного и заботливого человека. Так что я уверена, что с ним все будет в порядке, пока я в отъезде.

Джина надеялась, что не выдала своего беспокойства. Ее отец показался ей уязвимым и хрупким. Поэтому для нее было большим облегчением найти Лиззи Элридж. Она будет просто идеальна в качестве экономки. Женщина за сорок, мать-одиночка с ребенком одиннадцати лет, она была практична и в то же время добра. Они с отцом сразу нашли общий язык. «Он в надежных руках», – думала Джина, катя чемодан к автобусу, который должен был доставить их с Джейком к входу в аэропорт.

– Не могу дождаться, когда же увижу воочию это сокровище, – фонтанировал коллега. – Этот главный бриллиант, или алмаз, как они его называют, это просто нечто! Его владелец вряд ли сидит без денег, учитывая, что он шейх и все такое, так что я ломаю голову: почему же он решил его продать?

– Ну, это уж точно не наше дело! – Джина удивленно приподняла бровь. – Изучать историю этого сокровища – величайшая честь, вот и все, что я знаю. Ведь его история, по достоверным сведениям, уходит в Персию семнадцатого века!

– Хм. – Джейк ухмыльнулся без тени раскаяния. – Интересно, какой он, этот «шейх шейхов», как его называют. Ты можешь себе представить, что нас пригласили остановиться в его дворце, а не в каком-нибудь местном мухами засиженном отеле?

– Будь поосторожнее с подобными высказываниями, когда мы приедем в Кабуядир, Джейк. Это может быть истолковано как неуважение… каковым оно на самом деле и является.

– Ты всегда была такой хорошей девочкой, Джина? – Взгляд орехово-карих глаз, спрятанных за очками в модной оправе, был одновременно пристальным и озорным. – Неужели ты никогда не позволяешь себе расслабиться и… пошалить?

Это был настолько возмутительный комментарий, что Джина вспыхнула.

– Я не идеальна, Джейк. У меня есть свои слабости, как у любого другого. Давай больше не будем об этом, ладно?

В жизни каждого человека есть моменты, когда что-то поражает его настолько, что запоминается на всю жизнь. Когда Джина и Джейк ступили на отделанный мрамором и мозаикой двор украшенного позолотой дворца шейха Казим-хана, в их жизни наступил такой момент.