скачать книгу бесплатно
– Мне захочется, – сказала Эльга, на несколько мгновений ныряя лицом в складки отцовской куртки.
– Тогда пошли?
– Да.
Эльга вытерла глаза ладонью.
Дети уже выстроились перед столами. Мальчишки, конечно, почти все стояли перед Эльмуром Изори, мастером боя. В том числе и Рыцек. Четыре девчонки выбрали мастера-лекаря. Трио из долговязой дочери тети Гунабун, ее подружки и тихого мальчика, который, кажется, сидел в воскресной школе на заднем ряду, замерло рядом с мастером зверей и птиц. Перед Униссой Мару никого не было. Но мастера листьев это словно и не занимало. Она смотрела перед собой, в пустоту поверх голов, и только губы жили на ее лице – сжимались в тонкую линию и текли уголками вниз.
Эльга встала напротив.
– Ты, наверное, ошиблась, – сказала мастер, продолжая смотреть мимо.
Ее худые щеки расцвели красными пятнами.
Эльга потискала в кармашке лист, прилетевший к ногам, оглянулась на застывшего у ограды отца и твердо произнесла:
– Я хочу быть мастером, как вы.
Унисса Мару перевела на нее взгляд холодных глаз.
– Я же тебе не нравлюсь.
– Ну и что, – сказала Эльга, – я вам, наверное, тоже.
– Это верно. Что ж, – сказала мастер, криво улыбнувшись, – это твой выбор, давай руку.
Девочка протянула ладонь.
Унисса Мару извлекла из просторного рукава гладкий деревянный цилиндрик, дохнула на него, заставляя на мгновение осветиться, и стукнула им по тыльной стороне Эльгиной ладони. На коже отпечатался зеленоватый листик с остренькими зубчатыми краями.
– Будет жечься, – сказала мастер. И добавила: – Можешь идти с отцом к кафаликсу за наградой.
– А потом?
– Потом он уйдет, а ты останешься, – сказала Унисса Мару. – А завтра утром мы отправимся в Дивий Камень. Мне нужен был всего один подмастерье.
– Но я могу попрощаться…
– Нет, – сказала мастер и встала из-за стола, – попрощаться ты не можешь. Я жду тебя в третьей справа комнате наверху.
У кафаликса выстроилась небольшая очередь.
Скрипела крышка сундука, звенели эрины, в листы бумаги, извлеченные из шкатулки, вписывались имена и выбор мастерства. Рыцек, стоящий впереди, на мгновение обернувшись, показал Эльге тыльную сторону ладони с краснеющим знаком – двумя скрещенными мечами. Улыбка – до ушей, а зуба справа и сверху – нет. Мастер боя, ага, хоть сейчас на портрет.
– Имя, – сказал кафаликс, когда очередь дошла до Эльги.
– Эльга Галкава, – сказал за Эльгу отец.
– Руку.
Кафаликс посмотрел на знак, хмыкнул. Затеребил стилом по бумаге, выводя крючки букв. «…сенних…» – успела подглядеть Эльга.
– Тридцать эринов.
Стукнула крышка сундука, мешочек с монетами упал в ладонь отцу. Кафаликс махнул рукой, отгоняя Эльгу, будто муху.
– Все, девочка. Следующий!
Отец отвел ее к ограде.
– Ну что, – он присел перед дочкой, – мне, наверное, пора.
Эрины звякнули в кармане его куртки, и Эльга передумала плакать. Отец посмотрел на нее замершими глазами, чуть ли не вслепую огладил лицо и волосы, выбившиеся из-под платка. Пальцы его в конце дрогнули.
– Ну, все.
Он выпрямился.
Несколько мгновений – и отец, сутулясь, выбрался с постоялого двора за ограду. В толпе собравшихся Эльга заметила бледное лицо сестры и помахала ей рукой.
Не больно, расставаться не больно.
Эльга закусила губу и отвернулась. А потом медленно побрела в гостиницу, обходя мастеров и подмастерий.
Внутри было пусто. Дядя Велькаст кивнул ей и продолжил натирать стойку, ожидая, наверное, что та вот-вот заблестит зеркалом, отражая его лицо. Пахло подгоревшим мясом и свежевыпеченным хлебом. Эльга заметила листик, прибившийся к ножкам лавки, и безотчетно его подняла. Рука с отметиной мастера вдруг нестерпимо зачесалась, хоть вцепляйся в нее зубами. Девочка спрятала ее под мышку. Стало чуть-чуть легче.
Широкая расшатанная лестница привела Эльгу на второй этаж, в темный коридор с маленьким окном под сходящимися стропилами. Беленые стены. Первая, вторая, третья дверь. За дверью было тихо.
– Входи уже, – услышала Эльга глухой голос мастера. – Топчешься, топчешься…
– Я не топчусь.
Девочка толкнула дверь.
Унисса Мару в одежде лежала на кровати, подсунув руки под голову. Светлые волосы рассыпались по соломенной подушке. Сак с листьями серой гусеницей расположился в ногах.
– Не стой на пороге.
Унисса глазами показала подойти к кровати. Эльга заметила несколько сложенных в углу кусков холста, растянутых между реек. Приблизившись, она убрала руки за спину. Мастер разглядывала ее и молчала.
– Помнишь, что был за лист, который ты поймала вчера? – наконец спросила она.
– Сливовый, – произнесла Эльга.
Унисса кивнула.
– Молодец. Первый урок: сливовые листья плохо дружат с дубовыми и тамариском, портят букеты. Но хорошо сочетаются и с вереском, и с верещанкой, и с орешником, и с вишней. Букетам слива придает мягкость, но излишнее количество ее отдает приторностью и ложью. Поняла?
Эльга кивнула.
– Ничего ты не поняла, дурочка, – вздохнула мастер. – Ладно, с этим позже. Твое первое задание… – Она перегнулась и стянула с лавки отрез грубого полотна. – Возьми.
Но когда Эльга, набычившись, не сделала движения навстречу, глаза женщины превратились в серые ледышки.
– Я сказала: возьми! – процедила Унисса сквозь зубы.
Злюка!
– Я не дурочка вам! – выдавила Эльга и даже топнула ногой в подтверждение своих слов.
– Что? – фыркнула мастер. – Может, ты сразу набьешь букет? Из молочая или пустынника? Или, может, из моховой бороды?
Приподнявшись, она швырнула холстину девочке в лицо.
– Ты – дурочка и таковой останешься, пока я не признаю твою работу стоящей! Твое первое задание – сшить себе сак. Нитки и игла – на окне. Лямка и жила для горловины – там же.
– Я…
Эльга хотела сказать, что так никого не учат, но боль вдруг проросла в ней листьями, стянула горло и набилась в рот, оставив лишь возможность негромко мычать. Пачкая платье, она упала на колени.
Унисса Мару неожиданно оказалась рядом.
– Запомни, девочка, – прошептала она Эльге в ухо, оттягивая его вниз, – я поставила свою печать, а кранцвейлер Края заплатил за тебя тридцать эринов. Ты теперь принадлежишь мне и ему. И подчиняешься мне и ему, но ему – когда выучишься. Ты теперь подмастерье, у которого нет никакого «я». Все желания подмастерья – это желания его мастера. Ни семьи, ни друзей, ни знакомых. Я – за всех. Поняла?
Отточенный ноготь царапнул подбородок.
Слезы закапали из глаз Эльги. Лицо ненавистной Униссы Мару затуманилось, превратилось в серое пятно, отдалилось. Щекам стало жарко, а подбородку – холодно. В груди, в сердце в тугой, колючий клубок сворачивались боль и обида, и грустный взгляд отца, и покрасневший дядя Вовтур, и ладонь матери, и обещание навещать, и тридцать эринов, и много чего еще.
Когда Эльга, уже не всхлипывая, поднялась с колен, мастер снова обнаружилась лежащей на постели. Пальцы ее так и сяк вертели мелкий желтоватый листок.
– Ты все поняла? – спросила она, даже не повернув головы.
– Да, – глухо ответила Эльга.
Поджав губы, она подняла кусок полотна с пола.
– Нитки и игла на подоконнике, – сказала Унисса Мару.
– Да, мастер.
– Мастер Мару.
– Да, мастер Мару, – повторила Эльга, присаживаясь на лавку у окна.
В мутном стекле на мгновение мелькнул яркий, залитый солнцем двор, ограда и мальчишки, шагающие куда-то с мастером боя.
– Стежки должны быть мелкие, – проговорила Унисса, – для горловины есть шило.
– Да, мастер Мару.
Мастер села на кровати и какое-то время молчала, наблюдая за хмурой Эльгой с насмешливым интересом.
– Так будет лучше, – сказала она вдруг. – Поверь мне.
Эльга вдела нить в иглу. Первые аккуратные стежки соединили края холстины.
– Почему?
Унисса вздохнула.
– Потому что детство кончилось, а обучение началось.
– И я буду как вы? – с надрывом произнесла Эльга.
– Дурочка, – улыбнулась Унисса. – Я сделаю тебя лучше, чем я.
– И зачем?
Стежки дошли до середины, нитка кончилась. Эльга размотала моток.
– Зачем что? – спросила Унисса.
Она подвинула свой сак, чтобы удобно было залезть в него рукой, и подняла с пола окаймленный рейками прямоугольник. Ладонь ее зачерпнула листьев и рассыпала их по холсту. Против обыкновения они легли, будто прилипли. Ни один не отскочил, ни один не сломался и не упал на кровать.
Мастер, прищурившись, отщипнула несколько лишних, по ее мнению, кусочков, а где-то быстро подрезала длинным ногтем.
Эльга смотрела не дыша.
– Так про что ты? – спросила Унисса.
– Про мастерство.
– Сначала скажи, что здесь не так.
Мастер перевернула холст, показывая его девочке. На нем из застывших листьев, желтых, бледно-зеленых и розоватых, проступила комната, в которой они сейчас находились. Низкий скат, легкий мазок окна, стена с сундуком и зеркалом. И немного солнца. Фигурка же самой Эльги, скрючившейся у подоконника, казалась темным красноватым комочком, одиноким и вызывающим жалость.
– Ну, – поторопила Унисса, – что здесь неправильно?
– Я, мастер Мару, – тихо сказала Эльга.
– Нет. Попробуй еще раз.
Эльга привстала, разглядывая картину. Центр холста оказался на уровне ее глаз, и как-то сразу стало понятно, что фигурка у подоконника на самом деле гармонично сочетается с остальным рисунком. Листья смешивались, сцеплялись краями, наполняя воссозданную на полотне комнату верно схваченными деталями: паутиной в темном углу, жестяным тазом, приткнувшимся к сундуку, полотенцем на гвозде.
Только с левого края, у входа… То ли один из листьев чуть выбивался цветом, то ли был лишним.
– Там, где дверь, – сказала Эльга.
