скачать книгу бесплатно
– Вопросы есть? Вопросов нет, – пробормотал Василий Павлович Барычинский, ресторатор, – Вперед и с песней.
Груня пожала плечиком в белоснежной рубашке.
– И что? Это как-то меняет дело? – снисходительно произнесла девчонка.
Василий, в эту самую минуту, сжав зубами сигарету и успев прикурить ее, поперхнулся дымом и закашлялся.
– Эта пагубная привычка Вас убьет, Василий Павлович, – заметила Груня, – Смею заметить, что Вы в зоне для некурящих посетителей. Вам нужно занять другую часть зала.
– Я охреневаю, – заметил Барычинский, – Ты с луны упала? Рассол, говорю, тащи и не вякай.
– Вы бы подбирали выражения, Василий Павлович, – строго произнесла Груня, – В общественном месте находитесь.
Укорив хама, Груня все же решила окончательно не конфликтовать с сыном хозяина и отправилась в царство Михалыча, не дожидаясь очередной грубости и не оглядываясь. И хорошо, что не оглянулась. Иначе Грунька заметила бы совершенно растерянный взгляд того самого невоспитанного хама.
Глава вторая, в которой активизируются защитники Груни
– Грунь, ты молодец, – улыбался Вовчик, подсчитывая чаевые, – Нет, правда, хвалю. Держи, приятный бонус. Скажу по секрету, для обычного будничного дня выручка у нас выше нормы. Скажи, как ты умудрилась слить всю корейку Михалыча? Обычно пара тройка порций остается.
– Секрет фирмы, – смеялась Груня, шутливо пихнув парня в бок.
Девчонка за весь вечер настолько устала, что валилась с ног. Но, поскольку завтра на занятия только к третьей паре, могла задержаться дольше на рабочем месте, пообщаться с сотрудниками, пообжиться, так сказать.
Ресторан ей очень понравился. Уютный, красиво оформлен. Меню на высоте, как и персонал. Первое мгновение, когда девчонка попала в зал, она капельку испугалась. Куда ни плюнь – одни мужики. А потом, привыкнув и оценив прелести мужского коллектива, Груня расслабилась. Нет, правда, никаких склок и сплетен, никакой промывки костей каждой посетительнице, что Груню жутко раздражало на прошлом рабочем месте. Тишь, да гладь. Все было просто замечательно, за исключением одного «но».
Это «но» было хамоватым, невоспитанным, отказывалось пересаживаться в зону для курящих посетителей, брызгало ядом и блистало ненормативной лексикой. И что самое главное, но больше всего раздражающее Груню: «но» было красавчиком.
Украдкой умудрившись рассмотреть парня, Пепел отметила глубокие карие глаза, ямочку на щеке, прямой нос и короткую стрижку. Сам парень отличался весьма внушительной фигурой, сильными руками и массивной шеей. Такой, что и не обхватишь сразу. А так хотелось обхватить и сжать, как следует. Но Груня оставила крамольнее мысли, которые, в случае их осуществления, могли привести к лишению свободы на пару-тройку лет.
Итак, прихватив чаевые, попрощавшись с сотрудниками до завтра, девчонка собралась выбежать из ресторана, но замерла на крыльце.
Город в свете огней казался сказочным. Дождь прекратился, но капли воды все еще стекали по крышам и по веткам деревьев, отбивая замысловатую дробь. И девочка вновь не удержалась и вынула камеру из рюкзака.
Кадры выходили просто улетными. Перепрыгивая через лужи, выискивая обычные на первый взгляд, но с налетом некой таинственности, предметы через объектив фотоаппарата, Груня полностью погрузилась в свой мир и совсем не заметила, как за ней увязалась пара парней хулиганской наружности.
* * *
– Ох, что ж я маленьким не сдох, – в который раз пробормотал Бася, выкуривая очередную сигарету.
Любимый и не покидающий организм гастрит давал о себе знать после выпитого с вечера алкоголя. Голова гудеть перестала, и настроение, вроде бы, улучшилось. Однако одна пигалица, жутко раздражающая и выводившая из себя обычно уравновешенного Василия, не давала покоя.
Выйдя из ресторана и прихватив выручку, которую утром он собирался сдать в банк, Барин вновь прикурил сигарету. Как правило за рабочий день он скуривал на порядок больше. Но сегодня, либо гастрит донимал его больше обычного, либо рабочий день оказался короче. Нет, откровенно говоря, была еще одна причина, назойливая такая и рыжая. Эта самая причина, каждый раз, подходя к столику, чтобы сменить пепельницу, недовольно зыркала на него своими глазищами, отчего появлялось жуткое желание сожрать пачку вместе с сигаретами.
Размышляя о девчонке и о том, каким ветром ее занесло к ним в ресторан, Барычинский прошел мимо припаркованного на обочине Мерса, но, поддавшись чутью, не сел в машину, а прошел вдоль здания. Ярко-рыжие волосы и смешная шапка привлекли внимание парня мгновенно. Застегнув куртку, Бася пошел следом за девчонкой, которая ничего вокруг и не замечала. Двигаясь позади Груни на приличном расстоянии и неосознанно улыбаясь, при виде того, как девочка прыгает по лужам и щелкает своей камерой по сторонам, Барин заметил двух парней, пацаны совсем, но, судя по тому, как решительно они пошли за пигалицей, намерения у них были недвусмысленные.
На следующем перекрестке Груня перебежала дорогу на мигающий зеленый, а хулиганы остались, не успев перейти. Девочке повезло, движение на этом участке дороги было весьма интенсивным.
– Слышь, молодежь, прикурить не найдется? – полюбопытствовал Василий.
Шпана переглянулась, и один из парней вынул зажигалку. Василий, зажав сигарету зубами, склонился к протянутой руке. Прикурив, выдохнул горьковатый дымок и резко схватил пацана за шкирку.
– Тронете девчонку – ноги вырву, – Василий ощутимо сдавил шею мальчишки, и, дождавшись кивка, выпустил.
Пацаны убежали в обратную сторону, а Бася, перейдя дорогу, быстро нагнал Груню. Девчонка все также, будто блаженная, направо и налево щелкала камерой, но целенаправленно шла вперед. Оказавшись во дворе обычной пятиэтажки, Груня забежала в подъезд. А спустя пару минут, на третьем этаже загорелся свет.
Бася присел на лавку, покурил немного и вернулся к ресторану, где был припаркован его Мерс. Заведя двигатель, парень хмыкнул. Вот ведь неугомонное создание. Нет, пигалица не вписывается в их коллектив. Надо бы поговорить с батей. Пусть увольняет.
* * *
Две недели пронеслись незаметно для Груни. Новая работа приятно радовала чаевыми, персоналом и гибким графиком. С Пал Палычем они решили, что девчонка будет работать пять дней в неделю, с пяти вечера и до полуночи. Каждый день, возвращаясь домой с работы, Грунька засыпала прежде, чем голова оказывалась на подушке. Но Груня проваливалась в сон с улыбкой на губах и сбережениями в жестяной шкатулке. Грунька – амбициозный и полный надежд будущий журналист, копила на новую камеру. Уже профессиональную.
Отучившись и наспех перекусив пирожком, Груня помчалась на работу. День выдался солнечным, и все то же дерево у крыльца вновь привлекло внимание девчонки. Не удержавшись и сделав пару кадров, Груня торопливо вбежала в здание ресторана. Переодевшись и поздоровавшись с коллегами, девчонка приступила к работе. Столиков было уже полно, поскольку близилось время ужина. И Пепел ринулась в бой. Заказы сыпались один за другим, и Вовчик не успевал принимать их все, пришлось и в этот раз Груне работать в полную силу. Всю смену девчонка бегала от кухни и до столиков без перерыва. Но настроение не падало, а наоборот, казалось бы, рыжеволосая пигалица заряжала всех окружающих своим позитивом.
– Вы знаете, – весело щебетала Груня очередному клиенту, – А у нас чудный осетр нынче. И котлетки вышли просто восхитительные.
И клиент, даже самый привередливый, не мог устоять перед такой обворожительной и открытой улыбкой.
– Грушенька! – пробасил Михалыч, когда девчонка уже по привычке влетела на кухню с грязной посудой, собираясь забирать готовые блюда, – Сливай бараньи ребра. В меню нет. По новому рецепту, экспериментирую я.
– Оки-доки! – крикнула Груня и подмигнула.
А спустя час от приготовленных ребрышек у Михалыча остались одни воспоминания. Мужчина одобрительно кивал, а Вовчик подмигивал.
– Странный клиент просит стейк «Рибай» с кровью и окрошку, – в очередной раз, влетая на кухню, отчиталась Груня, – я его уговаривала на барашка, а он ни в какую!
Михалыч застыл и обернулся.
– Что за клиент, Грунька? – прищурился мужчина, – В зале кто?
– Вовчик в VIPе, Сеня на ресепшене с хостесом виснет, – без задних мыслей слила Груня начальство, – Сказал, этого чудака мне взять. Сашка в подсобку утопал. Денис там только.
– А Васька? – напряженно спросил Михалыч, подходя к дверям и заглядывая в зал через окошко.
– Василий Павлович? – переспросила девушка, – Нет, вышел куда-то. Ладно, я помчалась, хлебную корзину относить.
И прежде, чем Михалыч успел остановить пигалицу, она уже умчалась в зал с корзинками свежей выпечки.
– Сейчас я тебе покажу, стейк «Рибай» с кровью! – пробормотал мужчина, возвращаясь к своему столу и присматриваясь к кухонным тесакам.
А Грунька, порхая и улыбаясь клиентам, вновь вернулась к чудаковатому типу, не вызвавшему у нее симпатии. И не зря. К неприятному клиенту присоединился еще один. Мужчина, одетый в вязаный свитер, с превосходством и интересом рассматривал Груню.
– Глянь, Лёва, а это девка, – сально подмигнул гость Груне, – Зачетная пташка.
– С каких пор шлюшки Барина разносят тут хавчик? – поддержал тот, первый, что заказал стейк.
Груня задохнулась от негодования, и уже собралась высказать все, что думает об этой парочке, но вдруг сильная рука обхватила ее за талию и, словно нашкодившего котенка, переставила на метр от столика.
– В кабинет, живо! – тихо скомандовал Василий Павлович, не оглядываясь, послушалась ли пигалица его приказа.
Груня слушаться не собиралась, но пришлось, поскольку Вовчик, спустившись со второго этажа, перехватил девчонку и настойчиво отправил в сторону кабинета директора.
За спиной Груня четко слышала звук потасовки, грохот бьющегося стекла, а потом все стихло. Девчонка нервно расхаживала по ковру, собираясь вернуться в зал, если через минуту ничего не измениться. Но не успела. На пороге кабинета появился Василий Павлович, который хмуро глядел на девчонку, сжав рот в прямую линию.
– Какого хрена поперлась к мудакам, которых обычно обслуживает Вовчик? – рыкнул парень, глядя на Груню.
Пигалица, как обычно, расправив плечи, хотела возразить, возмутиться. Не успела. Взгляд упал на опущенную вдоль тела руку Василия, с которой тонкой струйкой на пол капала кровь.
– Это у Вас что? – прошептала Груня.
– Не важно! – рыкнул Барин, – Спрашиваю, какого х…хрена поперлась к столику?
– Ваша речь оставляет желать лучшего! – упрямо возразила Груня, – Слышал бы Пал Палыч, как его сын выражается!
– Пал Палыч тебя бы голыми руками пристукнул, если бы увидел рядом с разными мудилами! – парировал Василий, морщась.
– Сядьте! – скомандовала Груня, понимая, что поврежденную руку нужно осмотреть.
Глаза Васьки поползли на лоб.
– Охамела в ноль! – рычал он, – Уволю нахрен!
– Угу, а то и правда, – прищурилась Груня, – Живо на диван!
Опешив от тона, которым с ним мало кто рисковал изъясняться, Василий послушно плюхнулся на диванчик, оббитый черной кожей. А Груня, подлетев к шкафу со стеклянными дверцами, вынула пластиковый чемоданчик с красным крестом. Раскрыв его, извлекла спиртовые салфетки, перекись, и прочее, включая бинт.
Василий хмуро следил за действиями девчонки. Все внутри него клокотало от злости на нее, на Левчика и его братков, на официантов, что вовремя не перехватили пигалицу, и на самого себя.
Взглянув на руку, Бася поморщился. Порез был глубоким и длинным, но бывало и хуже. Если промыть и обработать, может и не нужно зашивать.
Потянувшись за флаконом с препаратом, Василий скривился. Но его руку мягко отвела в сторону ладошка пигалицы. Васька даже опешил от этого прикосновения, мягкого, словно перышко.
Груня, заправив выбившиеся из хвоста волосы за уши, склонилась над его рукой. Вздохнула, постелила на свои колени, словно по волшебству, появившуюся в ее руках салфетку и устроила его ладонь поверх белоснежной ткани. Васька, как ни странно, не нашелся с замечанием. Но стоило девчонки плеснуть перекись на рану, как Барычинский начал буквально извергать все известные ему цветастые выражения.
На что, к удивлению парня, Груня только поджала губы, но смолчала.
– Вам бы употребить немного, для снятия боли, – заметила Груня, осторожно промакивая края раны салфеткой.
– Чтобы ты мне потом мозг окончательно сожрала? – стонал Бася, шипя и матерясь, – Ну уж нет. Потерплю.
– Тут глубоко, зашить бы, – Груня подняла на Васю взгляд, хлопая длинными ресницами, – Я смогу, Вы только спокойно посидите.
– Чё? – не понял Вася, списывая все происходящее на боль от пореза.
– Зашить нужно, глубокий порез, – пояснила Груня и потянулась к аптечке, – Там есть все, я видела. Вы сидите смирно.
– Оху… – начал Вася, но осекся, – Угу. Но бухнуть нужно.
– Я принесу! – спохватилась Груня и подскочила на ноги.
– Сиди уже, – выдохнул, морщась, парень, и дернул девчонку за талию обратно, усадив рядом с собой.
Пронзительно свистнув, Вася откинулся на спинку дивана. Тут же в дверях кабинета показалась испуганная моська Сашки-бармена.
– Водяры припри, – скомандовал Василий, приоткрывая глаза.
Спустя пару минут, на столике перед шефом появился запотевший графин с водкой, рюмка и мясная нарезка.
– А может, скорую? – предложил Сашка.
– Я рану промыла, кровь не идет, – улыбнулась Груня Сане, – Зашить смогу. Но врачу, конечно, показать можно.
– А может ты свалишь уже, гений, мля! – рыкнул Василий, и Сашка быстренько слинял из кабинета.
Груня методично обрабатывала рану, а Бася залпом осушил три полные рюмки водки. Закусил, и накатил еще одну.
Тепло разливалось по всему телу, и Василий Павлович, в крови которого теперь вместе с адреналином после драки гулял и алкоголь, крепко задумался над происходящим.
Девчонка сшивала ровные края раны, закусив губу от усердия, а Васька смотрел на ее лицо. Оказывается, у нее полноватые губы и чуть вздернутый носик. Аккуратный такой, с россыпью веснушек. И длинные ресницы, темно бронзовые. И глаза зеленые с серыми крапинками. А на щеке появляется ямочка, когда девчонка улыбается. А улыбается она часто, всем и каждому.
Скрипнув зубами, Барычинский откинулся на диван и прикрыл глаза. Смертельно хотелось курить. Он даже свободную руку сжал в кулак от этого желания.
– Долго еще? – недовольно промычал Бася, – Курить хочу, пи… Сильно то есть.
– Вы уже большой мальчик, потЕрпите, – заметила Груня, не отрываясь от своего занятия, – А вообще, бросали бы Вы эту вредную привычку.
– Я курить начал раньше, чем ходить, – недовольно фыркнул парень, – Так что, не учи козла капусту жевать.
– Это Вы козел-то? – хмыкнула Груня, пуская в глаза задорный огонек.
– Не умничай, пигалица, – проворчал Бася, вздыхая.
Сквозь запах алкоголя, крови и медикаментов, до носа Василия донесся тонкий аромат женских духов. Не резкий, а такой, словно запах весны. Он даже глубже втянул воздух носом. Да, определенно, весна. А ведь осень на дворе, а тут весна.
Была бы рука свободной, Барычинский покрутил бы у виска, сообщая самому себе, что крыша уже отчалила от хозяина. А так пришлось сидеть и дышать запахом весны.
Когда Васька уже был готов придвинуться ближе и поинтересоваться, чем это пигалица духариться, как на пороге кабинета появился Барычинский-старший.
– О, так она тебя все-таки огрела? За дело хоть? Аль так раскрутиться успел? – весело поинтересовался отец, глядя хитрым прищуром на сына и Груню, сидящих на диване.
– Ха-ха, батя, – оскалился сын, – Пипец, как смешно. Доложили же уже, поэтому и явился в свой выходной.
– Стоит сейчас сказать, что я предупреждал на счет Лёвчика? – произнес Пал Палыч, подходя ближе, – Когда уже вопрос с ним решишь?
– Да на днях, – поморщился Барин-младший, – Все, пигалица, завязывай. Заживет, как на собаке.
– То козел, то собака, – пробормотала Груня, складывая медикаменты обратно, – И Вам бы, Василий Павлович, поберечься первое время, чтобы шов не разошелся.
Васька промолчал, хмуро глядя на отца. Руку свою поднял с колен девчонки и взглянул на ровную белоснежную повязку. С бантиком. Веселым таким и аккуратным. Даже как-то смешно стало, сделала из него тут девицу с ранением. Нет, определенно, пусть бантик этот перевяжет.
