Маковый венец

скачать книгу бесплатно

Еще миг, и на балкон с барельефом в виде сцепившихся драконов выйдет Иоганн Линдберг Четвертый – виски тронула благородная седина – и, хлопнув перчатками по перилам, крикнет, чтобы борзых готовили к охоте.

Луиза спешно приложила пальцы к уголкам глаз: ей вдруг стало ясно, что все годы, пока она жила при дворе, ей хотелось, чтобы ее отцом был он, а не Судья. Не ради титула или подарков. Просто он казался добрым человеком, любящим свою дочь.

Едва она отвела взгляд от балкона, как раздался громкий женский голос:

– Где она?! Где? Куда вы ее завели? Луиза! – и перестук каблуков о камень.

Луиза обернулась, и в тот же миг на нее обрушилась теплая душистая волна. Руки, мягкие и белые, обвили ее, грозовые серые глаза королевы оказались точно напротив ее лица.

– Ты! Ты! Как?.. Я ждала! – Агнесс то прижимала ее к груди, то отстраняла на длину рук и принималась ощупывать лицо Луизы, точно слепая.

А той вдруг сделалось так радостно и даже смешно, что рот сам собой растянулся в широкую зубастую улыбку, а слезы брызнули и побежали по щекам.

– Я ждала, я боялась. Я ведь… я все сделала, как ты написала мне! Если бы не ты, не письмо… Боги, записочка крошечная! Я не знаю, что бы тогда было, – Агнесс говорила быстро, и ее лицо раскраснелось. – Они бы убили Антуана в ратуше, эти бандиты!

– Я так давно хотела домой, я хотела домой, – Луиза смеялась сквозь слезы, стиснув плечи Агнесс. – Я уже не верила, что найду дорогу, что смогу…

Вскоре они уже не могли вымолвить ни слова, только тяжело дышали, упершись друг в друга горячими лбами и переплетя пальцы.

– Ты дома, Луиза Спегельраф, – наконец вымолвила королева. – И теперь все будет, как прежде. Все будет так, как и должно быть.

***

Агнесс не терпелось устроить праздник. Ее глаза сияли как жемчуг на шее и в волосах, руки порхали, как крылья голубки. Королева тут же принялась планировать бал ко дню летнего солнцестояния, чтобы представить Луизу обновленному двору.

Ее юные фрейлины, которые появились в саду немного позже Агнесс, наперебой начали обсуждать эту идею и предлагать темы оформления и костюмов.

– Подождите, – прервала их Луиза. – О каком бале может быть речь? Идет война! Мы не можем устраивать праздник.

Глаза Агнесс вдруг застыли, будто она вспомнила что-то давно ускользнувшее от внимания. Одна из фрейлин тоненько фыркнула, но на нее шикнули.

– Да, – неуверенно протянула Агнесс. – Это недоразумение скоро будет окончено, и наши солдаты вернутся домой героями. Война – это важно, ей занимаются мои советники и генералы. Но…

Она обернулась на фрейлин, сощурилась и рукой подала им знак удалиться. Когда они отошли на удобное расстояние, Агнесс склонилась к самому уху Луизы и зашептала:

– Здесь у меня и Антуана почти нет друзей. Революция расколола нас, и никто не видит во мне добрую госпожу. Я хочу это исправить. Любовь народа берет начало из радости, а для нее было так мало поводов.

Луиза кивала, кусая губы и хмурясь.

– Так подари им победу и твою милость, – предложила она. – Подай сиротам, утешь матерей. Обеспечь покалеченных. И они полюбят тебя. Пышные праздники двора только раздражают бедных.

Агнесс вздохнула, приложив кисть к алебастровым ключицам, усыпанным жемчугом.

– Ах, Луиза… Если бы все было так просто, – она подняла взгляд к пряничной крыше своего нового дворца. Вокруг одной из башенок шелковыми флажками вились белые голуби. – Боюсь, любовь двора будет заслужить гораздо сложнее.

Вопрос с балом отложили до следующей недели, но Агнесс настояла на том, чтобы на следующий день состоялся королевский прием, на котором Луиза встретится с братом. Разумеется, ее спаситель – Нильс – тоже был приглашен.

Агнесс с такой искренней гордостью говорила о том, как Антуан делает успехи в ходьбе, что у Луизы перехватывало горло.

Прежде, чем Нильса сопроводили в отведенные ему комнаты, он пробормотал что-то про шибко грамотных и их паршивую привычку марать бумагу. Но Луиза списала это на избыток впечатлений и непривычную обстановку.

Тревожные мысли покинули Луизу окончательно, когда она обнаружила в своих покоях ванну. Она отослала горничных и принялась скрести руки и ноги жесткой щеткой до красноты, а после лежала в воде, ни о чем не думая, пока ванна совсем не остыла. В ту ночь, впервые за долгое время, Луизу не навещали ее мертвецы.

Наутро фрекен Спегельраф разбудили, накормили до смешного изысканным завтраком и помогли одеться в небесно-голубое платье с пышными газовыми рукавами. Черный дорожный костюм был сочтен недостаточно праздничным, хотя Луиза думала иначе.

За ней прислали сопровождение – четверых гвардейцев в парадной белой форме. Их эполеты и блеск золотых пуговиц на мундирах напоминали об альгуасилах и последней встрече с ними, но Луиза решительно отогнала этот образ. Она – не пленница. И даже не гостья. Она вернулась туда, где и должна быть.

Нильс был с ними – в том же костюме, который ему сшили для визита к Крысиному Королю. Две высоких аудиенции за столь короткий срок, а бывший каторжник держался, как ни в чем не бывало. Только смотрел не по сторонам, не на торжественный конвой и даже не на Луизу, а прямо перед собой. Девушка про себя порадовалась, что он не демонстрирует гвардейцам свои железные зубы и не подшучивает над ними в своей обычной грубой манере.

Их провели через анфиладу комнат второго этажа, и слуги, попадавшиеся им по пути, склоняли головы.

Наконец, Луизу и Нильса ввели в большой зал, в точной копии которого Иоганн Линдберг Четвертый принимал послов и других высоких гостей. Лу нечасто пускали на подобные приемы, но, бывало, она в одиночестве кружилась по пустому залу, воображая свой первый вальс.

Стены поддерживали колонны из кремового мрамора, гладкого, как карамель; к потолку, украшенному фресками, убегал золоченый плющ лепнины. Пол был отделан плитами из полированного черного камня, напоминавшего обсидиан, и устлан коврами – белыми с золотой нитью.

На возвышении стояли два ясеневых трона. На одном восседал ее старший брат, а другой занимала Агнесс, улыбаясь Луизе самой ободряющей улыбкой. Со стороны королевы к трону липли фрейлины. В своих оборчатых платьях они напоминали древесные грибы с волнистым краем. Напротив разместились высокие сановники из Совета. Ниже помоста выстроились люди рангом пониже. Кто-то в военной форме, кто-то в штатском. На новоприбывших тут же нацелились глаза, пенсне и монокли разных калибров.

– Ее Светлость Луиза Бригитта Спегельраф, герцогиня Вайсмундская и Давеншпильская! – провозгласил церемониймейстер, и его голос легко разнесся по зале. – В сопровождении доблестного герра Нильса!

Луиза остановилась на ковровой дорожке, ведущей к трону. По обеим ее сторонам стоял караул – восемь человек, по двое гвардейцев охраняли каждый из четырех входов в зал; каждый вооружен штыковой винтовкой и коротким клинком для ближнего боя. Все это Луиза отмечала автоматически. Также естественно она подцепила кончиками пальцев складки юбки, чуть склонилась и согнула колено. Такие вещи, как реверанс, тело не забывает.

– Ваши Величества…

Агнесс кивнула и положила руку на плечо Антуана. Луиза заставила себя посмотреть в лицо брату. В последний раз она видела его на балконе ратуши – одержимого, жуткого. Нынешний Антуан выглядел как при их встрече в Виндхунде: такой же тихий, погруженный глубоко в собственный мир. Луиза шагнула к трону. Каждый следующий шаг давался ей легче предыдущего. Наконец, она оказалась достаточно близко, чтобы увидеть на тонких губах брата призрачную улыбку. Антуан вытянул руку ей навстречу, будто хотел помочь подняться.

– Все это славно до одури, – раздался лающий голос Нильса. – Тут и сказочке конец, а кто слушал – пусть валит подальше. Так?

Луиза остановилась и обернулась на своего товарища. Что на него нашло? Никто и не думал забывать о нем или гнать вон. По залу прокатился приглушенный ропот придворных.

– Нильс, – начала было Луиза, не думая об этикете.

– Любезный герр Нильс, вы недооцениваете королевскую благодарность, – прервала ее лучезарная Агнесс, поглаживая плечо Антуана. – Вы получите всю причитающуюся вам сумму или же другую награду, если выскажете такое желание.

Нильс нехорошо улыбнулся, показав зубы. Фрейлины ахнули.

– Желание, значит? Любое, значит? – уточнил он вкрадчиво, чуть склонив шею вперед, содрал с плеч пиджак и набросил его на левую руку. Дурной знак.

– В рамках закона, разумеется, – дрогнувшим голосом уточнила Агнесс.

Нильс выпрямился, вскинув подбородок.

– Есть у меня одно желание по старому закону, – тут он едва уловимым движением выхватил из-за пояса продолговатый костяной предмет, который в один взмах превратился в клинок длиной в руку. – Отравитель, я пришел за тобой!

– Проклятье, Нильс! – вскрикнула Луиза и дернулась было к нему, но ее мгновенно оттеснили гвардейцы.

Двое бросились на Нильса, но он уже кружил по залу, обманывая нападавших взмахами руки с намотанным на манер плаща пиджаком и разя изогнутой навахой. Луиза не могла выдавить и звука, только в ярости открывала и закрывала рот, руки сжались в кулаки. Как он мог!

Тем временем Нильса окружили и выбили наваху из его рук. Гвардейцы висли на нем, как охотничья свора на матером волке, и их было слишком много, чтобы сопротивляться в одиночку. Даже когда ему скрутили руки за спиной, он продолжал грозить железными клыками. Двое гвардейцев были ранены, на глянцевом черном полу выпукло сияли лужицы крови.

– Довольно! – раздался незнакомый голос.

И стало тихо. Только теперь Луиза поняла, какой страшный гвалт наполнял зал до этого. Она обратила взгляд к трону и поняла, что голос принадлежал Антуану. Он наклонился вперед, прижимая кулак к груди, на лице отражалась мука.

– Почему ты хочешь моей смерти? – обратился король к Нильсу.

Тот дернулся, но держали его крепко.

– Потому, что ты, Отравитель, не заплатил ни за одну жизнь, отнятую твоим поганым зельем! Потому, что кровью нужно платить за кровь, жизнью за жизнь, – Нильс сплюнул на пол, испачкав подбородок красным. – Ты отправил в Хель мою мать.

Король глядел на него, не отрываясь. Расшитый золотом мундир не мог скрыть болезненную худобу Антуана, а руки, стиснувшие подлокотники ясеневого трона и вовсе казались птичьими лапами. Луиза с трудом втянула загустевший воздух.

Желание немедленно вмешаться отступило – это было между ними двумя: ее кровным братом и названным.

– Отпустите его, – произнес Антуан. Когда никто не отреагировал, он возвысил голос, и боль снова исказила его черты. – Это приказ! Отпустить его!

Гвардейцы нехотя повиновались. Нильс брезгливо повел плечами и встал на ноги.

– Антуан, – всхлипнула Агнесс. – Что ты делаешь, это безумие…

Но король только бросил на нее свирепый взгляд.

И поднялся с трона.

Нильс подобрал наваху и двинулся к Антуану. Дула винтовок упирались ему в спину, но он словно не замечал их. Антуан Спегельраф шагал к нему навстречу, неуклюже опираясь на изящную трость. Бывший каторжник остановился. Тогда король отбросил трость, та упала на обсидиановые плиты с жалким звоном, как рапира дуэлянта. Антуан рывком опустился на колени, почти рухнул. Весь двор слышал, как истерично всхлипнула вмиг посеревшая Агнесс.

Король стоял на коленях перед Нильсом, упершись ладонями в пол, склонив шею. Длинные светлые волосы Антуана завесили его профиль. Он был спокоен, как жертвенное животное. Нильс тоже замер.

Король Кантабрии, заговорил:

– Все, чего я ждал после пробуждения, это тебя, человек по имени Нильс. Я ждал, что ты придешь, – пальцы его напряглись так, что побелели костяшки. – Я вверяю тебе свою жизнь. И благодарю.

Нильс сделал еще один шаг к королю. Агнесс медленно начала оседать на услужливо подставленные руки фрейлин. Луиза вдруг ясно разглядела голубую жилку, пульсирующую на тонкой бледной шее брата, и представила, как лезвие навахи рассекает ее. Яркая кровь мгновенно пропитывает белую ковровую дорожку. Луиза точно очнулась ото сна. Нет, она больше не допустит насилия под этой крышей!

– Нильс! – неживым, чуждо-низким голосом позвала Луиза. Когда он поднял на нее налитые красным глаза, сказала одними губами: – Не смей.

Ее давний противник, ее друг, почти брат – он убил множество людей, гораздо больше, чем Луиза могла вообразить. Она знала: Нильс жесток и кровожаден. Но он точно не сошел с ума и не станет убивать больного безоружного человека, ко всему прочему, стоящего на коленях.

Нильс снова посмотрел на Антуана, на его торчащие через плотную материю мундира угловатые лопатки и хребет, снова сплюнул – теперь уже на белое – сложил наваху пополам и спрятал ее за пояс.

От облегчения у Луизы ослабли колени. Она упала бы, если бы гвардейцы не продолжали держать ее под локти.

Нильса снова обезоружили и увели прочь под прицелами десятка винтовок. Антуан продолжал стоять на коленях, пока несколько лакеев не бросились к нему наперегонки и не вцепились в его плечи. Фрейлины суетились вокруг Агнесс, все еще пребывавшей в беспамятстве. Сановники начали разбредаться по углам небольшими группами, чтобы обсудить, как относиться к произошедшему. Луиза стояла посреди зала, не зная, куда ей податься – последовать за Нильсом, приводить в чувства Агнесс или справиться о состоянии брата. Пока она принимала это мучительное решение, кто-то из придворных бросил ей на ходу:

– А вы умеете появляться эффектно, фрекен Спегельраф.