скачать книгу бесплатно
– Осталось откупорить бутылки с вином, – ответил он.
– С этим не торопитесь, – Ираида Самсоновна встала с дивана, сказав дочери: – Тебе пора надеть вечернее платье.
– Послушай, мама, – Надежда тоже поднялась и подошла к простенку между окнами, где висела большая картина. – Мне кажется, ее нужно снять.
– Зачем? – удивилась Ираида Самсоновна.
– Она слишком женская.
– Кому помешает картина с девушкой в бальном платье? Могу тебя заверить: большинство мужчин придут сюда с дамами, – Ираида Самсоновна замолчала, прислушавшись. – Кажется, уже кто-то явился…
Она вышла в фойе и вскоре вернулась с немолодым поджарым мужчиной, на груди которого висел фотоаппарат. В руках он держал треногу.
– Наденька, хочу тебя познакомить с моим старинным знакомым. Власов Григорий… – Ираида Самсоновна запнулась и, рассмеявшись, закончила: – Никогда не знала твоего отчества, Гришенька.
Он подсказал:
– Александрович.
– Большинство моих фотографий, которые висят на стенах ателье, сделал Григорий Александрович.
– Мы с вашей мамой работали в Доме моделей на Кузнецком Мосту, – сказал Власов. – В свое время она была выдающейся манекенщицей. Ее хотели все модные журналы, буквально рвали на части.
– Знаю, – Надежда протянула руку. – В некотором роде я – лицо пострадавшее.
Григорий Александрович приложился к ее ручке губами:
– Понимаю. Мои дети видели меня так же редко, как вы – свою мать.
– Специфика работы, – Ираида Самсоновна постаралась сгладить неловкость. – Ночь-полночь – а у нас примерки или фотосессия для журнала. Однако несмотря ни на что, времена были чудесными. Теперь Григорий Александрович работает фоторепортером в журнале «Светская жизнь».
– Спасибо за приглашение, – вставил он. – Мне крайне нужен репортаж о мужской моде.
– В таком случае наши интересы совпали, – сказала Надежда. – Прошу прощения, сейчас я должна уйти. Увидимся позже.
К гостям Надежда вышла в черном атласном платье с глубоким декольте на спине, прикрытом тонким гипюром. По гипюру пролегала застежка на тридцати пуговках с воздушными петлями. Чтобы их застегнуть, Надежда специально пригласила в свой кабинет администратора Викторию, и на это у них ушло пятнадцать минут. Из украшений она выбрала бриллиантовые серьги, подаренные когда-то бывшим любовником Марком Фридмановичем. Он, кстати, тоже был на приеме.
История возвращения Марка в жизнь и дела Надежды Раух была связана с ее неудачной попыткой усыновления ребенка. Фридманович, как адвокат, сделал все, что смог, и, несмотря на неудачу, сумел сохранить расположение бывшей любовницы. Не далее как вчера Марк позвонил и напросился на прием. Надежда пригласила его и теперь хотела знать, для чего.
По неширокой витой лестнице она спустилась в гостиную, которую к тому времени уже заполнили нарядные гости: дамы в коктейльных платьях и мужчины – по большей части в смокингах. Их голоса сливались в монотонный гул, похожий на жужжание пчел.
Пятидесятилетний здоровяк закройщик Анастас Зинонович Тищенко стоял в центре гостиной в кругу солидных мужчин. На нем был идеально сшитый смокинг, жилет на трех пуговицах и белая бабочка, что значительно превосходило заявленный дресс-код вечеринки. Заметив Надежду, Тищенко представил ее собеседникам:
– Надежда Алексеевна Раух, дизайнер и хозяйка ателье. Весьма счастлив трудиться под ее руководством.
Надежда протянула руку первому из мужчин, невысокому плотному человеку с внимательным взглядом.
– Антон Геннадьевич Шимаханский, – сказал он и едва пожал ее пальцы. – Спасибо, что приютили Анастаса Зеноновича. В моем возрасте смена портного равносильна инфаркту.
– Антон Геннадьевич известный коллекционер и знаток искусств, – отрекомендовал его Тищенко.
– Приятно познакомиться, – проговорила Надежда и перевела взгляд на сорокалетнего мужчину в очках. Тот наклонил голову:
– Вадим Воронович. Всего лишь помощник этого господина, – он указал глазами на Шимаханского.
– Не прибедняйся, Вадим, – заметил тот. – У тебя хватает денег, чтобы заказать костюм у Анастаса Зеноновича.
– Руслан Акчурин, – представился третий – черноволосый мужчина с большими залысинами. – Юридическое агентство «Акчурин и сын». К вашим услугам…
Надежда покачала головой.
– У меня есть адвокат, – заметив среди гостей Фридмановича, она поманила его рукой. – Марк, иди сюда, к нам!
Он словно ждал, когда его позовут, немедленно подошел и поочередно пожал руки мужчинам:
– Добрый вечер… Очень приятно… Марк Фридманович.
– Мы с вами знакомы, – сказал Акчурин. – Единожды скрещивали шпаги в суде. – Он оценивающе-холодно оглядел Надежду. – Ваш адвокат? Поздравляю! Дельный молодой человек.
Будучи ровесником Фридмановича, Акчурин назвал его молодым человеком. Вероятно, этим он хотел выказать свое превосходство.
– Позвольте… – Власов нацелился на них объективом и, отступив на пару шагов, несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата.
Анастас Зенонович обошел с Надеждой гостиную, представляя ее своим клиентам. Надежда улыбалась и благосклонно кивала каждому, но мало кого запомнила. Вернувшись к небольшому кружку мужчин, с которых все началось, она взяла под руку Фридмановича:
– Простите, мы отойдем.
У фуршетного стола он нетерпеливо спросил:
– Чего ты хотела?
– Всего лишь уйти, а тут и ты под руку подвернулся.
– Злая ирония судьбы… – Фридманович взял со стола бокал с шампанским и выпил. – Мне нужно переговорить с тем, что постарше.
– С Шимаханским, – подсказала она.
– Откуда ты его знаешь? – В голосе Фридмановича послышались ревнивые нотки.
– Брось, Марк. На меня это давно не действует, – усмехнулась Надежда, но все же ответила: – Мы познакомились с Шимаханским двадцать минут назад.
Оглядев гостей, Фридманович улыбнулся фотографу, тот сделал снимок, и он снова приложился к бокалу.
– Здесь собрались люди с возможностями.
– Большинства из них я даже не знаю. Это клиенты Тищенко, – Надежда подозвала Викторию и тихо спросила: – Не знаете, где Ираида Самсоновна?
– Она в закройной, – на лице Виктории возникло замешательство.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Надежда.
– Кажется, они там ругаются.
– С кем?
– С Валентином Михайловичем.
– Я скоро вернусь, – Надежда поставила бокал, пересекла фойе и свернула в коридор, ведущий к производственным помещениям. Дойдя до закройной, она взялась за дверную ручку, но ее рука тут же отдернулась.
Из-за двери послышался голос матери:
– Мы говорим на разных языках, Валентин Михайлович! Мужчина вашего возраста обязан знать, как сохранять лицо в любой ситуации. Никто не в силах сделать это за вас!
В ответ раздался сдержанный голос Соколова:
– Вы несправедливы ко мне, Ираида Самсоновна. Если мы не можем найти общий язык, мне лучше уволиться.
– Скатертью дорога! – Дверь с треском распахнулась, Надежда едва успела отскочить.
Догнав мать в коридоре, она спросила:
– И это называется решить вопрос с Соколовым?
– Оставь меня в покое! – Ираида Самсоновна вскинула руки, словно освобождаясь от ее назиданий.
– Как же ты не понимаешь… Он может уволиться. Мне нет дела до ваших личных отношений, но…
– Незаменимых людей нет! – прервала ее Ираида Самсоновна.
– Есть! – Надежда остановилась и повторила: – Есть! Валентин Михайлович – превосходный закройщик дамского платья. Другого такого нет.
– Не преувеличивай. – Ираида Самсоновна обняла дочь, потом, отстранившись, заметила: – Ты сегодня очень хорошо выглядишь.
– Пообещай, что вернешься в закройную и все исправишь.
– Сейчас? – Ираида Самсоновна манерно закатила глаза. – Только не это…
– Тогда я сама поговорю с Соколовым, и пусть тебе будет стыдно. Вместо того чтобы помогать, ты постоянно все портишь.
– Я порчу?
Сообразив, что переборщила, Надежда прижалась к матери:
– Прости, сорвалось. Сегодня у меня трудный день.
– Ну, хорошо, – Ираида Самсоновна заговорила низким, обиженным голосом: – Я пойду. Только предупреждаю: с моей стороны извинений не будет.
Надежда проводила мать взглядом и вышла в фойе. Там заметила, что дверь в мужскую гостиную приоткрыта, хотела захлопнуть ее, но услышала, что внутри кто-то есть, и вошла в темное помещение. В незаконченной гостиной повсюду громоздилась нераспакованная мебель. Мужской голос доносился из глубины, оттуда, где была мужская примерочная.
– Не хочу этого делать, – сказал мужчина. – Ничем хорошим это не кончится.
Пока Надежда шарила рукой в поисках выключателя, разговор продолжался:
– Вы обезумели… Вспомните, о чем мы договаривались… Нет. Он не переживет этого дня.
Надежда нащупала выключатель и зажгла свет. В глубине примерочной стоял высокий седовласый мужчина, одетый в элегантный темно-синий костюм. Он резко обернулся и бросил в трубку:
– Перезвоню.
– Что вы здесь делаете? – спросила Надежда.
– Говорю по телефону. В гостиной слишком многолюдно. Значит, вы и есть та самая Надежда Раух?
– Да, это я. – Она улыбнулась. – По вашему костюму вижу, что вы клиент Анастаса Зеноновича.
Мужчина широко улыбнулся и представился:
– Сергей Аполлинарьевич Козырев.
– Для телефонного разговора могу предложить свой кабинет. Там никого нет.
– Благодарю, не стоит. Я уже закончил, – Сергей Аполлинарьевич оглядел комнату: – Это примерочная?
– Она еще не готова, – Надежда вышла за дверь: – А здесь будет мужская гостиная. Специально для Тищенко мы выкупили соседнее помещение.
– И это очень разумно. Анастас Зенонович – та самая пресловутая курица, которая несет золотые яйца. Признаюсь, прежде чем явиться сюда, я справился о вас.
– И что же узнали? – поинтересовалась она.
– Вас превосходно характеризуют, – сказал Козырев. – Вы – талантливый модельер.
– Неужели?
– Оставьте это кокетство…
Беседуя, они вышли в фойе и двинулись туда, где в окружении клиентов стоял Тищенко. Краем глаза Надежда заметила, что в гостиной появились ее мать и Валентин Михайлович Соколов, высокий аристократичный мужчина с пышными, посеребренными сединой волосами.
– Позволите? – К Надежде подошел Шимаханский и, взяв ее под руку, подвел к простенку между окнами: – Откуда у вас эта картина?
– Ее купила моя мать.
– Где, если не секрет?
– Этого я не знаю, но могу спросить.
– Если не трудно…
Надежда оглянулась и увидела, что Ираида Самсоновна с кем-то беседует.
