скачать книгу бесплатно
Борис застыл посреди кухни. Вопреки гендерной принадлежности, он не умел единовременно разговаривать и делать что-либо.
– Да чего уж хорошего? Беспрестанная путаница в именах. Многочисленные дуры воспринимают пятничный трах как начало чего-то светлого и большого. То есть роскошного и выгодного. Опять-таки, лишние расходы; наконец, можно подцепить что-нибудь… А, ты про моральную сторону? Тут лучший рецепт выработал герой Набокова. Этот чувак ходил от жены налево и поначалу мучился. Ну, с этической точки зрения. С течением времени мужик догадался, что оподлиться нужно абсолютно. Вести себя подобно мрази легче, когда ты ею являешься. Всё, новогодний ужин готов. Я домой.
– Ты даже с девушками не попрощаешься?
– Скажи им, что мне пора, ждет кот.
1 января
Было тепло, вспыхивали шутихи, чернь гуляла. Не застегивая пальто Albione, убрав руки в карманы джинсов Hugo Boss, Горгоной обходил сброд и лужи.
Москва дышала похотью, как Невский в любой час. Женщины в эту ночь особенно хотели распутничать. Женщины разукрашивались, мылись, завивались и брились. Они даже не путали, где что сделать. Однако большую их часть всё равно не трахали.
Студенток не трахали ровесники. Студентки не знали, что их ровесники это материал для будущего поколения женщин. Старых дев не хендожили любовники. Старые девы забыли, что халат только первый месяц отношений выглядел эротично. Жен не уестествляли мужья. Романтику убивали совместный быт и общие, если повезло, дети.
Почти все хотели этой ночью образовать с кем-нибудь четвероногого зверя. Почти все терпели фиаско. При оптимальном раскладе случался двурукий зверь в туалете.
– Молодой человек, вы не подскажете, который час? – спросила у Акемгонима женщина лет двадцати восьми. Она стояла на другом берегу здоровенной лужи. У нее были красивые темные волосы до лопаток. Мягкую черную куртку распирала грудь номер три или даже больше.
Горгоной перешел лужу, стараясь не зачерпнуть воду купленными утром ботинками Baldinini.
– К новогоднему застолью вы уже изрядно опоздали, – сказал Акемгоним. – В метро работаете? О, у вас более интригующая форма занятости? Давайте я помогу.
Женщина наморщила лобик, пытаясь размышлять о трех вещах сразу. Горгоной с трудом поднял ее, ровно держа осанку. Женщина взвизгнула, пьяно рассмеялась и обхватила его за шею. Зубы у нее были кривые.
– Хотите, я позову вашего мужа на дуэль? – спросил Акемгоним. – Почему он не встречает красавицу-жену?
– Мы развелись, – сказала женщина, противно дыхнув мятной конфетой и алкоголем. – Вы уже можете меня…
– Тогда пойдем ко мне. Мой дом вон там.
Горгоной снова перенес разведенку через лужу.
– У меня ребенок дома, – рассмеявшись, сказала женщина, и один ее глаз послал второй на три буквы. Ее тело податливо лежало на руках Акемгонима.
Она явно была из породы городских мамочек-шлюх. Такие вечно бегали за крепким мужским плечом: сексом и деньгами.
– Тогда идем к вам, ему же скучно.
С третьего раза Горгоной зачерпнул воду правым ботинком.
– Он, наверное, уже спит, – сказала женщина.
Морщины у ее губ свидетельствовали о высоких рисках кардиологических проблем. Шанс на слабость ее передка был и того выше.
Акемгоним вновь пересек лужу.
– Вы уже можете меня отпустить, я не такая пьяная, – сказала женщина, рыгнув и хихикнув.
– Как вас зовут?
– Вы меня не отпустите?
– Я обычно знакомлюсь, когда женщина в подвешенном состоянии. Говорят, это помогает.
– Алла.
– Акемгоним.
Горгоной поставил вновь рыгнувшую мамочку на асфальт.
– Какое… редкое имя. А сокращенно?
– Навуходоносор. Лучше без сокращений.
– У тебя есть дети? – спросила Алла, когда Горгоной открывал дверь подъезда.
– Известных мне нет.
Акемгоним зашел в лифт и сделал приглашающий жест.
– Вообще-то женщин пропускают вперед, – сказала Алла, надувшись и зайдя в лифт.
Горгоной поцеловал ее вонючий рот. Женщина сосала его губы, пока Акемгоним тыкал ключом в дверь общего холла. Горгоной протащил мамочку несколько шагов и отпер дверь квартиры.
На шум вышел Дункан, питомец Акемгонима.
– Привет, кот, – сказала Алла.
Мокро целуясь, Горгоной и женщина кое-как разулись, прошли в спальню. Куртка и застиранная блузка Аллы скрывали обтянутую прозрачным лифчиком грудь третьего размера.
От лифчика Алла предпочла избавиться сама. Это был опрометчивый поступок. Степень птоза ее груди близилась к уродству. Горгоной укрепился духом и опрокинул женщину на спину. Ее груди по бокам стекли на одеяло. Акемгоним начал брезгливо ласкать языком крупные ореолы сосков, изувеченных грудным вскармливанием.
Под брюками Аллы не оказалось трусиков.
– Мы в офисе праздновали, – сказала она и дернула плечом.
Акемгоним встал с кровати.
– Ты куда? – спросила женщина.
– В McDonald’s, там скоро завтраки начнутся.
Горгоной взял с книжной полки упаковку Durex.
Алла была посредственной любовницей. Когда член Горгоноя зашел, ее активность поравнялась с эквивалентом трупа, обмотанного цепью и в узком ларце брошенного на морское дно. К счастью, этот образчик флоры хотя бы мгновенно взмок.
Заскучав, Акемгоним принялся упражняться с квадратами числа «два».
На числе «524 288» Горгоной вышел из растерянно заморгавшей Аллы. Акемгоним развернул женщину и уткнулся носом ей в спину.
– Ой, – сказала Алла, когда Горгоной засунул в нее палец.
Пошарив внутри женщины, Акемгоним нащупал клитор. Свободной рукой он принялся ласкать увядшие груди Аллы.
К досаде Горгоноя, женщине была труднодоступна максима, что при невагинальной активности легче заполучить оргазм, растворившись в собственном удовольствии. Алла рьяно тянулась к члену Горгоноя, он уклонялся. Краем глаза Акемгоним наблюдал эту возню: ее отражало большое зеркало.
Вскоре Горгоной понял, что женщина тоже наблюдала за отражением, да еще и с явным удовольствием. Наверное, Аллу заводило, что ее обрюзгшее тело пользовал дорогостоящий мужчина равных с женщиной лет и в гораздо более хорошей форме.
– Господи! – сказала Алла, кончив. – Где ты этому научился? Я в первый раз кончила не от секса.
Чаще Акемгониму говорили: «Я в первый раз кончила от секса». Горгоной догадывался, что в большинстве случаев его обманывали насчет первого раза.
– А кое-кто не хочет тоже кончить?
– Спасибо, красавица, вряд ли получится. Я тоже в офисе праздновал. А потом у друзей. Будешь кофе?
Через полчаса они шли к дому Аллы. Быдла на улице стало меньше.
– Не хочешь взять у меня номер телефона? – спросила женщина. Как всякая разведенная мамаша, она хотела сразу повесить на любовника жизненные заботы.
– Это твой подъезд? – спросил Горгоной. – Если соскучусь, буду знать, где тебя искать.
– Ты всем так говоришь?
Акемгоним наклонился и быстро поцеловал женщину в губы.
– Я не всех провожаю домой. Ну, тебе пора к ребенку. С Новым годом.
Горгоной достал из кармана Albione музыкальный плеер. Это была отличная штуковина с профессиональным звуком. Она стоила четыре тысячи долларов и размером напоминала «кассетник». Акемгоним включил песню «Joker and the Thief» группы «Wolfmother».
Неподалеку от дома Горгоной увидел женщину, рывшуюся в багажнике красного Peugeot. Ей было года двадцать четыре. Пальто женщины распахнулось. Декольтированное красное платье едва скрывало грудь четвертого размера. Женщина говорила в телефон:
– Да хрень полная, а не Новый год! Этот ее Кирилл такой козел…
Женщина отбросила назад завитые светлые волосы.
Акемгоним остановился рядом и выключил плеер. Сисястая посмотрела на Горгоноя; он дружелюбно улыбнулся.
Всё еще 1 января
– Да ты бы видела, какое на мне сейчас платьишко, а этот Кирилл вообще на меня не реагирует… – говорила сисястая в четвертый iPhone.
Отобрав у белобрысой телефон, Горгоной сказал в него:
– Привет! Она вам перезвонит.
– В чём дело? – спросила женщина. Акемгоним твердо взял ее за холодную руку и повел к дому.
– Кто вы такой? Куда меня тащите? Я и закричать могу! – говорила белобрысая. Долго она не ломалась: Горгоной слишком прилично выглядел. Крики ей грозили только от удовольствия.
– Меня зовут Акемгоним. Мы идем пить кофе. Ты самая красивая девушка, что я встретил этой ночью. Да и за весь прошлый год тоже. Как тебя зовут?
– Яна.
– Очень редкое имя.
– Окунь… Как вас там…
– Акемгоним. Ударение на последний слог. Можно на «ты».
– Слушай… те, я на минуту спустилась в машину, у меня тут друзья…
– А толку от них? Кофе растворимый или молотый?
Акемгоним зашел в лифт и сделал приглашающий жест, глазея на бюст Яны. Та, хоть и пахла алкоголем, еще соображала.
– Молотый.
Дункан взглянул на женщину и мяукнул.
– Привет, кот, – сказала Яна.
Горгоной смолотил кофе и протянул ей чашку. Женщина разглядывала кухню.
– Молотый, – сказал Акемгоним.
– Ты живешь один?
– С котом, а ты?
– С родителями. Вот думаю сваливать от них.
– Давно пора.
– Это намек, что я такая старая?
Горгоной, наконец, рассмотрел зубы Яны: кривые и желтые.
– После восемнадцати нечего жить у родителей.
– Интересно ты рассуждаешь! И что же делать?
– Снять квартиру, например.
– В восемнадцать лет?
– А что такого?
