скачать книгу бесплатно
Сказать то он сказал, но уже на следующий день все называли его по «фамилии». «Ёбанов, пойдёшь на обед?», «Ёбанов, чего сегодня вечером делаешь?». Он стал объектом для насмешек, весь его авторитет улетучился. Даже на танцах в толпе смеющихся девчонок он услышал – «Девчонки, Ёбанов пришёл!» и они ещё громче прыснули от смеха.
Витька лежал на кровати и не мог заснуть, его комбайн стоял на ремонте, завтра надо встать пораньше часа за два до работы и попытаться отремонтировать все поломки, чтобы вовремя выехать в поле. Но от волнения сон не приходил, как же он был зол на Гришку, это благодаря ему над ним теперь везде надсмехаются. «Всё – решил он – завтра скажу Гришке, что нашей дружбе конец – ты сам по себе, я сам по себе».
Рано утром подходя к комбайну, он услышал, как из-под комбайна доносится песня Владимира Высоцкого «Канатчикова дача».
Уважаемый йедактой
Может йючше пьё йеактой
Пьё йюбимый йюнный тьяктой…
Что в настоящей версии звучит – «Уважаемый редактор, может лучше про реактор, про любимый лунный трактор…» Под эту песенку Гришка уже заканчивал ремонт и вылезая из-под комбайна вытирал руки тряпкой.
– Здорово, – буркнул Витька.
– Здойово! – ответил Гришка. – Всё готово, можно йяботать!
Витька залез в комбайн, завёл, проверил все поломки, всё работало «как часики». «Это ж во сколько он сюда пришёл? – задумался Витька. – Похоже он совсем спать не ложился и в одиночку отремонтировал все поломки только для того, чтобы я вовремя пораньше выехал на работу, раньше начнём раньше закончим, вечер будет свободный!».
– Может вечером на рыбалку сходим? – слезая с комбайна спросил Витька.
– А может на танцы? – ответил Гришка.
– Добро! Давай на танцы! – Он вернулся на комбайн и снова взглянул на Гришку, на его чумазом от мазута лице сверкнула белоснежная улыбка. «И чего я на него взъелся? Он же не виноват, ну подумаешь, подкалывают несколько дней, а его всю жизнь подкалывают, с самого детства, а я разнюнился, как кисейная барышня».
Проезжая мимо Гришки он остановился и сквозь шум мотора прокричал: – Если хочешь можешь называть меня по фамилии! – Гришка улыбался, мотал головой и показывал на уши, давая понять, что ничего не слышно.
Витькин комбайн скрылся из виду, Гришка долго смотрел ему вслед, на его глазах выступили слёзы, на самом деле он всё слышал, что прокричал ему Витька. За столько лет знакомства Витька единственный, кто ни разу его не подковырнул, ни разу над ним не посмеялся, и он уважал его за это. Гришка сильно переживал, что Витьку стали подкалывать и что он стал невольным виновником этого. Он бы понял его, если бы Витька прекратил с ним общаться и эти слова «можешь называть меня по фамилии» дорогого стоят!
А сегодня вечером они идут на танцы!
Уткнувшись в подушку, Анна приглушала свой плачь, чтобы дети, из своей комнаты, не могли её услышать. Вот уже три года прошло, как она овдовела, каждую ночь она засыпала в слезах вспоминая своего мужа и тот несчастный случай на лесоповале. Павел, муж её, был весёлый мужик, но глуховат на ухо, так и не услышал крика «Лес», что у лесорубов означает «Берегись» и осталась она одна с тремя детьми.
Дверь из детской открылась – это Юрка её младшенький, прошёл мимо её кровати на кухню и вышел в коридор, убегается, умается за день, на ночь напьётся воды и по ночам шастает в туалет.
«Почему это произошло именно с ней – утирая слёзы думала она – а как хорошо всё начиналось, получили квартиру в финском домике, муж работал на лесоповале, она в пекарне, через каждые два года рождался ребёнок и всё сыновья, завели скотину, всё было как у людей, а теперь и времени свободного нет, постоянно надо что-то готовить, штопать, ушивать, перешивать, зашивать, да ещё со скотиной управиться». После гибели мужа она избавилась от свиньи и от овец, оставила только корову и кур, но всё равно было тяжело, на себя времени совсем не оставалось, а так хочется прижать к груди мужской, щетинистый, колючий подбородок. «Ведь не старая ещё! – продолжала она размышлять, – тридцать семь лет и мужики на меня засматриваются, взять хотя бы Макара! Видела я как он на меня смотрит, в редкие часы отдыха, когда удавалось сходить в кино, Макар садился рядом и скромно напрашивался в гости, на чаепитие, а что? Мужик он одинокий, бывшая зазноба его закрутила роман с приезжим агрономом и укатила с ним».
Подоив корову и разливая молоко по банкам, она услышала тихий стук в дверь. На пороге стоял Макар.
– Вот пришёл… как обещал… – топтался у порога Макар.
– Ну проходи, раз пришёл! Я как раз собиралась чай пить!
Они сели на скамейку возле окна, которое выходило во двор, где в это время шла «война», среди многочисленных сараек и двориков раздавались крики – «Ты убит!» – «Нет, это ты убит!», – «Я тебя первый увидел» – «А ты автомат не успел поднять».
Так уж повелось, что дети со всего посёлка приходили играть именно на эту улицу и было очень шумно, по одну сторону дома шла «война», где дети прятались за сарайками, на чердаках, ползали по крышам, окна же двух других комнат выходили на дорогу, откуда тоже доносились крики, там пинали мяч, играли в городки и в прочие игры, даже майских жуков все приходили ловить на эту улицу. «А что, на других улицах майские жуки не летают?» – возмущалась Анна.
«Уж больно ты робок, Макар» – подумала Анна, которой молча пил чай, но он словно прочитав её мысли подсел ближе и приобнял её. Анна пошла ему навстречу и положила голову на его плечо. Наступило какое-то блаженство, она закрыла глаза – «Как долго я не была в мужских объятиях!» Они и не заметили, как дверь распахнулась и на кухню вбежал Юрка, не обращая на них внимания он подчерпнул целый ковш воды и жадно стал пить. Выпив половину ковша, он отдышался и снова припал к ковшу. Анна уже пришла в себя и не могла понять, как это они, сидя у окна просмотрели его.
– А где Сашка с Колькой? – спросила она. Юрка подошёл к окну, внимательно осмотрел сарайки и только тогда ответил.
– Пока не знаю, они сегодня за «полицаев», а я вот! – Он похвастался деревянным автоматом, с прибитым снизу кружком-магазином. – «Русский!»
– Ух ты! Это кто ж такие делает? – Автомат действительно выглядел как настоящий, это надо обладать умением и терпением, чтобы такой выстрогать.
– Вот ещё! – Юрка из-за пояса достал пистолет
– Какой у тебя наган! – наигранно восхищалась Анна.
– Это маузер! – гордо заявил Юрка и ещё раз внимательно посмотрел в окно и вышел искать «полицаев». Вся нежность и влечение улетучились и на этом «первое свидание» с Макаром закончилась.
Макар приходил ещё несколько раз, в посёлке о них уже шли разговоры, но всё заканчивалось только чаепитием, каждый раз в доме появлялся кто-нибудь из детей. Он предлагал Анне встретиться у него, но она на отрез отказывалась, «Уж если и должно между ними что-то произойти, то пусть это будет в родных стенах».
В очередной свой приход Макар решительно поставил на стол бутылку водки. «Похоже чаепитие закончилось, переходим к более горячительным напиткам» – про себя подумала Анна. Она молча поставила рюмки, принесла солёные огурцы, порезала свежие овощи с зеленью.
После выпитой рюмки водки, в голове у Анны, с непривычки, зашумело, внутри себя она почувствовала свободу, смелость, желание…
Макар разлил по второй, вторую стопку Анна только пригубила – «Чего доброго сопьюсь». Они прошли в комнату, с улицы доносились крики – «Пас, пас давай!», «Беги», «Бей!», «Мазила», там на дороге все поселковские дети играли в футбол. Подойдя к окну, Анна убедилась, что вся её тройка находится там. Она неуклюже сняла халат и замялась – снимать ли всё остальное и посмотрела на Макара, которой был уже в одних трусах.
– Ты ложись первым, – сказала она. Макар в трусах лёг под одеяло, она ещё раз взглянув в окно, легла рядом.
Выпитая водка делает своё дело, Макар нежно поцеловал её в шею, рука его, отодвинув лифчик, стала гладить грудь, потом медленно двинулась вниз под трусики, Анна блаженно вздохнула и не заметила, как её рука тоже оказалась в его трусах…
В это время хлопнула входная дверь. Юрка, пробежав мимо кровати, залез на стул и внимательно через окно смотрел на улицу. Пока он отвлёкся Анна успела накинуть халатик, Макар же, схватив брюки и рубашку скрылся на кухне.
– Чего там смотришь? – застёгивая халат спросила Анна.
– Наши с Централкой играют, – не отрываясь от окна ответил Юрка. – Проигрывают 2:1.
– А ты чего не играешь?
Юрка, надув губы ответил: – Меня выгнали, из-за меня гол пропустили… Г-о-ол! – вдруг закричал он. – Колька сравнял счёт! – Он соскочил со стула и радостный убежал на улицу. Из кухни вернулся Макар, словно спрашивая – «Что делать будем?». Анна скинула халатик и решительно сняв трусы и лифчик – чего уж теперь стесняться? – юркнула в кровать. Макар сделал тоже самое, решив не откладывать дело в долгий ящик…
В это время раздался звон разбитого стекла, посыпались осколки, в комнату влетел мяч. Анна, вскочив с постели, накинув халатик, заглянула в разбитое окно. На дороге, где только что слышались крики целой толпы, была тишина и стояли только её сыновья. Через минуту вся троица, с виновато опущенными головами, стояла в комнате. Макар замерял линейкой разбитое окно, Анна заметала рассыпавшие осколки стекла.
– Кто это сделал? – спросила недовольная Анна, недовольство её было вызвано не тем, что разбили стекло, а скорее незавершённым актом.
– Я, – сказал, сделавший шаг вперёд, старший Сашка. – Там такая ситуация… мяч летел в пустые ворота… надо было выбивать, а то они бы забили гол… и я в подкате…
Анна, всё ещё подметавшая пол, взглянула на него и не понимала, почему он при разговоре отворачивает голову в сторону и только сейчас опомнилась, что халатик был наброшен на голое тело и когда она подметала её голая грудь, практически, вывалилась наружу. Она сразу выпрямилась, поправила халат. – Выиграли хоть?
– Да! 3:2.
На следующий день Макар поставил новое стекло, Анна выставила на стол недопитую вчерашнюю бутылку. В этот день крики детворы слышны были со двора, шла очередная «война».
– Какая-то странная у них сегодня «война», – сказал Анна, глядя в окно.
– Почему странная? – спросил Макар, разливая водку.
– Раньше они прятались за сарайками, на чердаках, а сейчас бегают в открытую.
– Может правила поменяли.
Выпив по стопке, Анна опять почувствовала решительность и предложила Макару сразу выпить по второй. После второй стопки её слегка развезло. «А может не ходить на кровать, – подумала Анна, – а прямо здесь, на кухне, у окна, если кто пойдёт сразу видно будет». Она встала из-за стола, подошла к окну, наклонилась, упёрлась руками в подбородок. Макар понял её откровенный намёк, зашёл сзади, обхватил, приподнял халатик…
На крыльцо вбежал зарёванный Юрка. Анна с Макаром едва успели привести себя в порядок. Юрка ревел, держась за ягодицу. Взволнованная Анна подбежала к нему.
– Пулей попали, больно, – проревел Юрка.
Анна, стянув с него штаны ахнула, на ягодице, в виде буквы «л» кровоточила рана.
– Какие пули? – Анна ничего не могла понять.
– Вот такие, – ответил Юрка, доставая из кармана горсть алюминевых пулек. Анна выскочила на крыльцо и громко крикнула:
– Сашка, Колька, живо домой! – Когда братья зашли она с криком набросилась на них. – Это что такое? – показывая на рану, кричала она. – Что такое? Я вас спрашиваю?
– Это Лёнька, с Централки, с рогаткой пришёл, – отвечал Колька, – а у нас с рогатками нельзя, мы его уже выгнали, у рогатки сильно резинка натягивается и когда пулькой попадёт, то больно, у нас на ружьях не так больно.
– Какие ружья, какие пульки? – орала ничего не понимающая Анна. Колька показал ей своё ружьё. Анна с ужасом смотрела на «новое вооружение», на котором было сделано какое сооружение из проволоки, с натянутыми резинками.
– Цепляешь пульку за резинку, начал показывать Колька, – натягиваешь, вот в этом месте зажимаешь и нажимаешь на курок! – Колька выстрелил, пулька попала в умывальник, отскочила в сторону. – Из ружья скорость не такая сильная, не так больно, как из рогатки.
– А где те автоматы, которые были раньше? – Анна никак не могла успокоится.
– Раньше было неинтересно, непонятно кто кого раньше увидел, кто кого убил. А сейчас если попал в руку или в ногу – значит ранил, если в тело или в голову – убил!
– Да вы с ума сошли! А в глаз! – закричала во весь голос Анна. – В глаз, что означает? Убил по-настоящему? – Анна не могла успокоится, кто их надоумил стрелять железными пульками, всё до случая. – Никаких пулек, никаких резинок! – Она выхватила у них ружья и в ярости всё поотрывала. – Если хотите играть в «войну», то только как раньше – с пистолетами, с автоматами, да хоть с пулемётами, а вот этого чтобы я никогда не видела! – она со злостью бросила ружья к печке. – Марш в свою комнату. – Когда дети ушли в свою комнату, Анна опустилась на табурет и в слезах закрыло лицо руками. – Макар, иди домой, – устало сказала она. Макар впервые видел её в таком состоянии.
– Понимаю, – сказал он и тихо вышел.
Старшие братья радостно влетели в дом и наперебой стали кричать.
– Мам, нам надо картошки и яиц! Мы в поход записались!
– В какой поход? – На душе у неё появилась тревога и непроизвольно прижала руку к груди.
– В поход! В лес!
– В лес? Не-е-ет… – в испуге протянула Анна.
– Да ты не переживай, все идут!
– Надолго?
– На ночь…
– На ночь? Да вы с ума сошли… в лес… на ночь… нет… нет… не пущу… – Анна не могла успокоится.
– Да ты не волнуйся, мы там построим шалаши, разведём костёр, будем печь картошку! Интересно же! – Анна не разделяла их восторг, ребята набрав картошки и яиц скрылись в своей комнате. С улицы зашёл младший Юрка.
– Мам, а где у нас хлеб? – открывая дверцы стола спросил он.
– На столе лежит, не видишь, что ли?
– Мне больше надо, я же в поход иду!
– Что-о? – удивилась Анна, – ты в поход? – Она вернулась в детскую комнату. – Вы что, и Юрку с собой берёте?
– Это он сам решил, объявление же висит – желающие могут записаться.
– Да он же маленький совсем, какой из него поход? – Анна не могла успокоится, тревога её нарастала и нарастала.
– Да мам, я же говорю – все идут! Махины ещё в школу не ходят, а тоже идут!
– А кто записывает?
– Танька-десятиклассница!
«Знаю я эту Таньку-десятиклассницу, зачесалось у неё в одном месте вот и придумала этот поход» – зло подумала Анна, она никак не могла успокоиться, что её дети уходят на ночь в лес.
– Когда идёте?
– Сейчас всё соберём и выходим! Сбор за посёлком, у карьера!
Анна провожала их взглядом, старшие братья шли впереди и что-то обсуждали, младшенький, со своей котомочкой семенил, почти бежал за ними. Глядя на это глаза её увлажнились, она могла бы им запретить этот поход, но это могло их сильно обидеть, да и в посёлке стали бы дразнить – «А этих мамка не отпустила».
Она сидела в полной тишине, со двора не неслось военных криков, с улицы не слышны спортивные кричалки, посёлок опустел. Хлопнула входная дверь, Анна обрадовалась – «Передумали! Вернулись!». Но это пришёл Макар.
Макар целовал её тело, Анна лежала неподвижно словно каменная, думы её были совсем о другом.
– Да что с тобой? – возмутился Макар.
– Не могу я так. – Анна, не стесняясь наготы встала с кровати, подошла к окну и смотрела на безлюдную улицу. – Как будто никто и не живёт. Словно война началась и все ушли на фронт – тихо сказала она.
– Да не переживай ты так, – сказал Макар, – не съедят же их волки, в конце-то концов! – «Волки – у Анны от испуга расширились глаза – как же я не подумала об этом, в лесу волки, медведи, а мои детки там…» – успокоительная фраза Макара расстроила её ещё больше. Она села на стул и нервно стала раскачиваться. – Да не накручивай ты себя, – продолжал успокаивать её Макар. – Ничего с ними не случится! Лучше иди сюда! Сегодня нам никто не помешает! – «Как он может так говорить? Конечно, это же не его дети, ну не могу я этим заниматься, когда, возможно, мои дети в опасности».
– Уходи, – тихо сказала она.
– Что? – приподнимаясь на кровати спросил Макар.
– Уходи, – громче повторила она.
Макар с минуту с непониманием смотрел на неё, резко вскочил с кровати и с бормотанием стал одеваться. Уже в дверях он сказал: – Странная ты, Анна, – и громко хлопнул дверью.
– Мне о детях думать надо, – скорее для себя, чем для кого-либо произнесла она.
Всю ночь Анна не могла уснуть, как только прикрывала глаза ей сразу чудилась злая стая волков и в центре этой стаи её беззащитный Юрка со своим рюкзачком. Она было уже сама порывалась в лес, на помощь, но куда идти? где их искать?
Тишина угнетала, она словно густым туманом забиралась в уши, в голову и шумит, шумит, шумит…
