скачать книгу бесплатно
– Да ладно, – почти хором воскликнули девушки.
Повисла пауза. Мальчик повернулся к девицам и тихо произнёс:
– Бобыль – это одинокий мужчина, человек без пары…
ИРАДА РИЗВАНОВА
ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В РУССКИХ… МУЗЕЯХ
В Белоколонный зал вошёл приземистый мужчина в цветных шортах и футболке с логотипом «Газпрома». Шёл он медленно, вразвалочку.
– Ну привееет! Ну ни фига себе цари жили! – произнёс он и тихо присвистнул.
Наталья Васильевна, музейный смотритель, симпатичная аккуратная женщина элегантного возраста, насторожилась, встала со своего смотрительского стула и заняла оборонительную позицию. Стаж работы у Натальи Васильевны большой, она тонко чувствует «сложного» посетителя, а это особый смотрительский талант.
В левой руке посетителя болтался полиэтиленовый пакет, в правой он держал небольшую пластиковую бутылку с оранжевым содержимым.
– Блиииин – протянул мужик и глотнул из бутылки.
Благовоспитанная Наталья Васильевна содрогнулась. Заметив, наконец, её, стоящую в центре зала и пристально за ним наблюдающую, мужик произнёс:
– Здравствуй, мать! Это я красоте так удивляюсь. Красота прям дикая!
– Здравствуйтттте – ответила Наталья Васильевна, делая акцент на «ттте».
Мужик тем временем подошёл к смотрительскому стулу, тяжело плюхнулся на него, и, вздохнув, отпил из своей оранжевой бутылки.
– Уберите, пожалуйста, бутылку, – обратилась к посетителю Наталья Васильевна.
– Куда?
– Куда-нибудь. Куда хотите.
– А я никуда не хочу. Я пить хочу.
– Нельзя. Спрячьте жидкость, пожалуйста.
– Мать, это ж сок. Апельсиновый. От него одна польза.
– Я не мать. Я музейный смотритель.
– Не мать? Жаль. А такая симпатичная была б мать. Не познала, значит, радости материнства, – проговорил мужчина и снова глотнул из бутылки.
– Всё я познала! Спрячьте сок! – чуть громче повторила просьбу закипающая Наталья Васильевна.
– Все познала? Прям всё-всё? А с виду не скажешь. Такая правильная вся с виду…
До Натальи Васильевны стало доходить, что посетитель, видимо, в состоянии подпития. Она глубоко вдохнула и широким шагом конькобежца заскользила по паркету к мужику… Но тот вдруг встрепенулся, выбросил руку с соком вперёд, и, натягивая маску по самые глаза, воскликнул:
– Мать, коронавирус, держи дистанцию!!! Мимо тебя тут сотни больных… ты, может, носитель бессимптомный… а мне ещё домой лететь…
Наталья Васильевна застыла в недоумении. Возникло желание вызвать охрану, но посетитель номинально ничего плохого не сотворил и, возможно, не пьян даже. И потом, этот любитель сока к приходу охраны может испариться, а ей объяснительную начальству писать… Она встала неподалёку от мужика, периодически поглядывая на его бутылку.
– Тоже, небось, пить хочется? – перехватил её взгляд посетитель, – вижу, как на бутылку мою засматриваешь… тесь. Жарища такая. Я вот в майке вспотел весь, честное слово…
Мужик приподнял руку, демонстрируя темный круг подмышкой. Стойкая Наталья Васильевна мужественно проигнорировала демонстрацию интенсивного потоотделения. Единственное, что её на данный момент волновало – бутылка с соком, которую небрежно держал в руке посетитель. «Буду стоять рядом, если что, закрою собой консоль», – героически подумала Наталья Васильевна. Консоли Белоколонного зала – её любимые многострадальные экспонаты.
Посетителя явно задевало показное безразличие Натальи Васильевны.
– А вам не жарко? Стоите вся такая… в костюмчике строгом, в колготках даже! Я бы ни за что в такую жару колготки не надел! – произнёс мужик и хлопнул себя по круглой голой коленке.
Чаша терпения Натальи Васильевны переполнилась.
– А обычно, когда не жарко, вы в колготках ходите? – отчеканила она.
– Ты чё, мать? Я ж мужик, закаленный, с севера!
– Значит, почти всегда в колготках, – заключила Наталья Васильевна, – на севере не жарко.
– Вам палец в рот не клади, – удивлённо буркнул мужик, поднимаясь со смотрительского стула.
– И не кладите. Не надо.
– Да… Есть женщины в русских… музеях!
ИРАДА РИЗВАНОВА
«ЗДЕСЬ БУХАЛИ»
Белоколонный зал. Наталья Васильевна сидела у окна на смотрительском стуле, как обычно. В центре зала, спиной к ней, – пара влюблённых. Они переговаривались, щебетали о чём-то, любовались изящными диванами и креслами, мраморными столешницами и вазами, паркетом и консолями.
Девушка вдруг томно проговорила:
– Здесь бухали.
Акустика в зале великолепная, и до Натальи Васильевны долетели нежные интонации, с которыми были произнесено это «здесь бухали». Наталья Васильевна напрягалась.
– Да, бухали, – согласился молодой человек.
– Шампанское… – мечтательно проворковала девушка.
– Дамы – шампанское. Гусары – водочку, – поправил юноша.
«При чем тут гусары?» – подумалось Наталье Васильевне.
– Нет, все пили шампанское, – настойчиво промурлыкала девица. – И дамы, и кавалеры. Видишь карточные столы? Они ж в карты тут играли. А какая игра после водки? Ты вот после водки только спать…
«Это музыкальная гостиная, тут не бухали и не резались в карты!», —хотелось воскликнуть Наталье Васильевне, но она сдержалась.
Девица, обиженно оттолкнув от себя спутника, повернулась к Наталье Васильевне:
– Я правильно понимаю, тут шампанское пили, в карты играли? Это типа карточные столы? Так?
– Нет. Не так, – коротко ответила Наталья Васильевна. – Это музыкальная гостиная. Тут музыку слушали.
– Музыка – само собой, для фона, а столы для чего? Люди же за столами чем-то занимались? – не унималась девица.
– Сидели они за столами. Сидели на диванах, креслах и стульях. Просто сидели и общались. Музыку слушали. И вообще… Не пили они тут!
– Да уж прям… Не пили они… Любят у нас идеализировать прошлое, – заключила девица. И, обращаясь к спутнику: – Пошли дальше, дорогой. Ты, наверное, прав. Тут и водку пили!
ИРАДА РИЗВАНОВА
КАК ЕГО ЗВАЛИ?
Людмила Андреевна посматривала на часы. Понедельник, половина восьмого вечера, заканчивался долгий десятичасовой рабочий день.
К картине Репина «Садко» подошёл интеллигентного вида молодой мужчина. Он громко и отчётливо произнёс:
– Красиво как! Цвета какие! Какие краски!
Людмиле Андреевне всегда было приятно слышать восторженные отзывы посетителей, и она автоматически закивала головой, как бы соглашаясь.
– А что это за картина? – обратился к ней мужчина.
– Это «Садко», работа Ильи Ефимовича Репина – ответила Людмила Андреевна.
– Понятно… – протянул мужчина – А что за Садко? О чём это?
– О Садко – растеряно произнесла Людмила Андреевна.
– Ну что это такое, короче?
– Вы о чем? – не поняла Людмила Андреевна.
– Ну что это за Садко?
– Вы серьезно? – Людмила Андреевна решила, что посетитель шутит, или даже издевается, и отвернулась, пожимая плечами.
– Ну как же так? Мне же интересно, о чём такая красивая картина!
– Я не экскурсовод, молодой человек, и вообще я сегодня работаю десятый час, мне не до шуток…
– Мне и правда хочется узнать, честное слово, не шучу, – грустно произнёс мужчина.
– Так вы былину о Садко вспомните, сказку! – посоветовала Людмила Андреевна.
– Да не помню я такой сказки, – грустно признался молодой человек.
Отзывчивая по натуре Людмила Андреевна смягчилась и коротко поведала о былинном герое-гусляре Садко и его приключениях в подводном царстве, и что всю эту историю попытался изобразить великий Репин.
– И ещё один вопрос: как его звали?
– Кого? – Людмила Андреевна застыла в недоумении.
– Гусляра этого… Садко этого.
– Садко? Саааадкоооо, – протянула Людмила Андреевна, прикладывая руку ко лбу.
– Ну Садко ж – это его фамилия? Типа украинская… А звали-то его как? Ну Иван или Пётр? Или как?
Ход мыслей Людмилы Андреевны на тот момент непередаваем…
ИРАДА РИЗВАНОВА
ЛЬВИЦА
Стоял пандемический февраль 2021 года. Холодно, скучно, редкие посетители. Бывшая титулованная гимнастка, а ныне музейный смотритель, Танечка ходила по длинному залу парадной гостиной дворца, позёвывая и кутаясь в тёплый палантин.
Неожиданно на пороге зала появилась невысокая плотная ярко-рыжая женщина, чем-то напомнившая Танечке штангиста—воздыхателя из прошлой спортивной жизни. Широченные плечи, крепкие мускулистые руки, большая упругая грудь, подскакивающая при ходьбе… Все это добавляло рыжей даме тяжелоатлетической убедительности. Короткие ярко-розовые штаны, называемые в народе велосипедками, туго обтягивали мускулистые ляжки.
Танечке, закутанной в меховой палантин, стало зябко.
Однако, самым чудесным элементом в образе дамы была тонкая туника из ткани с так называемым 3D эффектом. Объемная печать отображала голову львицы в натуральную величину. Красивая бархатная морда с удивлённо-выпученными глазами пялилась на Танечку. Морда выражала изумление, потому как медовые глаза львицы приходились на самую выпуклую часть груди рыжей дамы. Эффект растягивания глаз создавал наивно-восторженное выражение, не очень-то свойственное львиной породе.
Танечка была очарована. Как загипнотизированная смотрела она на пучеглазую львицу.
Рыжая дама пересекла зал. Танечка, решившая посмотреть ей вслед, невольно ойкнула от изумления… На спине женщины красовалась та же морда, но теперь уже не удивленно-наивная, а какая-то ехидно-хитрая. В силу физиологических особенностей, при ходьбе гусеничные складки дамской спины захватывали то левый, то правый глаз львицы. Львиная морда непрерывно подмигивала Танечке! Кроме того, подмигивающая львица яростно двигала пастью, ибо мощные бёдра дамы перемещали нижнюю половину львиной морды влево-вправо. Когда же дама останавливалась, её внушительные ягодицы затягивали в себя тонкую ткань.
– Глотает… – тихо произнесла впечатленная Танечка. – Жуть!!!
ИРАДА РИЗВАНОВА
ЭТО ФАВН
Рабочий день близился к концу, и Танечка, хорошенькая блондинка без возраста, в прошлом титулованная гимнастка, а ныне музейный смотритель, настраивалась на прогулку по Михайловскому саду. Вечер был дивно тёплым, а настроение прекрасным. Начало сентября…
Совершенно неожиданно, минут за десять до закрытия музея, к Танечке подошла посетительница. Это была немолодая грузная дама с очень жёстким, каким-то «плакатным» лицом. Такие плакатные женщины всегда призывали с чем-то бороться и очень настораживали мягкую Танечку.
– Почему у парня хвост? – странно начала беседу посетительница.
– Вы о чём?
– Ну вот, у того парня, – дама указала на статую Гальберга «Начало музыки».
– Это фавн.
– Так его звали, что ли?
