скачать книгу бесплатно
– Да ты что? И каких же? Этьен, они же светлые эльфы! Темных давным-давно извели…Ну, помнишь, нам еще старуха Ньель рассказывала, как темных гнали на край света?
В глазах моего кавалера появилось выражение превосходства, какое может чувствовать взрослый мужчина, вкусивший жизни. В отличие от меня, Этьен бывал в тавернах, а потому обретенный жизненный опыт уже не раз светился на его добродушной физиономии то замечательным фингалом, то ссадиной.
Бесцеремонно схватив меня за локоть, он зашептал:
– Полон дворец нежити! Давеча в деревню заходил бард один, такого рассказал, жуть просто… Вроде как эльфийский правитель уже давно заключил договор с Некролописом…
– Некрополисом, – поправила я, разглядывая запылившиеся носки башмаков. Они отчаянно просили каши, надежды же на новые туфли были весьма призрачными.
– С Некролописом, – повторил, волнуясь, Этьен, – и те… Ну, нежить всякая – теперь отряжают послов к эльфийскому двору.
– Ну и что с того?
Из-за живой изгороди показалась ветхая стена моего родового замка. Кладка потрескалась, строительный раствор кое-где осыпался – жалкое зрелище! И все же эта развалюха оставалась моим единственным и в какой-то мере очень любимым домом.
– Как – что?!! – возмущенно воскликнул Этьен. В его зеленых глазах светилась собачья преданность. – Тебе надо убежать из дому!
– Чтобы не выходить замуж за эльфийского короля? – я подозрительно воззрилась на будущего хозяина мельницы. На сумасшедшего вроде не похож, а там – кто знает?
– Именно! – воссияв от восторга, подтвердил Этьен.
Мне показалось, что на сей раз беседа наша зашла в тупик. Да и что можно сказать молодцу, который верит каждому слову деревенской гадалки?
– Мы убежим на край мира, – между тем деловито продолжал он, – я буду добывать дичь, ты ее готовить…
– Вне всякого сомнения, – серьезно заверила я его, – но мне необходимо собрать вещи. Надеюсь, ты не против?
Между тем мы подошли вплотную к тому, что в нормальных замках является рвом, а в моем собственном всегда было заросшей илом и камышом канавой, где резвились утки. Потянуло сыростью и тиной.
– Вот и пришли, – с трагическим надрывом в голосе произнес Этьен.
Я хотела сказать на прощание, что обязательно подумаю вечером над его предложением сбежать, но не успела. Боковая калитка с душераздирающим скрипом приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась кудрявая голова Аурелии, самой младшей из потомства маркиза де Лив.
Ее не зря нарекли Аурелией: к восьми годам она ухитрилась отрастить длинные косы изумительного золотого цвета. И кожа ее была приятного смуглого оттенка, а глазищи – темные и загадочные. Все шло к тому, что Аурелия должна была вырасти красавицей и затмить всех придворных дам во дворце нашего короля… Только вот – эх! – кто же нас туда позовет?
– А, вот ты где! – завопила сестрица, – скорее, скорее! К нам приехал длинноухий гонец, матушка с ног сбилась, тебя разыскивая!
И, показав язык Этьену, нырнула обратно. Я даже не успела ей сказать, что неприлично для молодой леди вопить о столь деликатных недостатках гостя как чрезмерно длинные уши…
Стоп. Длинные уши? Эльф?!!
– Агнесса, – томно прошептал Этьен и схватил меня за руку, – ты обещала…
– Ох, – я выдернула пальцы из липкой ладони, – поговорим еще, не переживай ты так.
Гордо прошествовав по мосту – как и полагается благородной девице, возвращающейся в свой замок с прогулки, я старательно прикрыла за собой калитку, мимоходом оглядела прекрасного вороного коня – такие не часто посещают наш замок.
Навстречу бежал отец, выряженный, как на парад: из шкафа бы извлечен темно-малиновый бархатный камзол, в коем мой родитель женился. Правда, за прошедшие годы камзол странным образом усох и не желал сходиться на талии маркиза де Лив, но моего милого папу это совсем не тревожило… В нашем замке, побери меня Бездна, происходило нечто совсем экстраординарное.
– Агнесса! – радостно возопил родитель, – прекрасная новость! Наш король желает, чтобы ты вышла замуж за правителя Эларии!
– За эльфа, живущего в Светлом лесу, – с трудом осознавая весь ужас происходящего, прошептала я.
Похоже, кофейная гуща сообщила гадалке правду о моей блестящей будущности. Меня, провались все в Бездну, все-таки выдавали замуж за короля эльфов.
* * *
– Ни за что! – безапелляционно заявила я, усаживаясь в любимое кресло.
Оно было старым и дряхлым, мое милое кресло, и отзывалось скрипом и скрежетом суставов на всякое движение сидящего. Наверное, поэтому те обитатели замка, что потяжелее, предпочитали сидеть на новых и неуклюжих табуретах.
– Это почему же? – искренне удивился папа и щелчком взбил застиранное кружево на манжетах, – гонец отдыхает, а утром ты сама сможешь его обо всем расспросить. Ну, если конечно захочешь.
Мы сидели в рабочем кабинете Роланда де Лив. Пусть замок рассыпается по камешкам, но у любого уважающего себя маркиза просто обязан быть кабинет – с дубовым столом, на котором невозможно что-либо найти из-за кип старых бумаг, с книжными полками, где вот уже который год пылятся произведения великих мыслителей прошлого. С красивой хрустальной чернильницей, в конце концов, где давно уже высохли чернила… Но я с раннего детства обожала смотреть на нее, особенно когда редкий лучик света пробивался сквозь запылившиеся шторы и играл радугой в хрустале.
– У короля эльфов и без того сотня жен, – я с видом поруганной невинности изучала ногти.
– Что за беда, лапушка? Будешь сто первой.
– Я слышала, у него при дворе шастают вампиры и оборотни из Некрополиса.
– Привыкнешь, – отмахнулся он, – во имя небес, лапуля, неужели ты боишься каких-то хилых оборотней? Помнишь, как прошлой зимой крестьяне одного такого на вилы подняли?
– Ну конечно, после того, как он загрыз четверых. И не называй меня лапулей, ты знаешь, я этого терпеть не могу.
– Думаю, ты будешь прекрасной женой королю Эльфиру, дорогая, – ласково сказал папочка.
– Но я же его не люблю! – я в последний раз попыталась воззвать к здравому рассудку родителя.
Он растерянно пожал плечами.
– А кто нынче выходит замуж по любви? Дорогая, хочу тебя заверить… Если бы я нашел тебе жениха из числа наших многоуважаемых соседей, ты бы в первый раз увидела будущего супруга стоя перед алтарем. Подумаешь, какие сентименты! Не люблю! Зря я тебя грамоте выучил, небось романов рыцарских начиталась…
– Я скорее убегу из дому, – ляпнула я и осеклась. Брови родителя грозно насупились.
– А вот об этом и не думай, Агнесса. В конце концов, тебе не приходило в голову, что твои сестры могут остаться без крова?!!
Хм. Вот как мы заговорили. Наверное, с этого нужно было начинать – с того, что маркиз де Лив по уши в долгах, и что наш величественный замок может пойти с молотка за бесценок.
– Мне обещали списать большую часть долга, если ты выйдешь замуж за ушастого, – виновато развел руками отец, – так что сама понимаешь…
Я вскочила. Хотела крикнуть, что ненавижу его – но промолчала. В темных глазах папы блестели самые искренние слезы.
Увернувшись от рук страдающего родителя, я бросилась вверх по лестнице, в свою комнату. Похоже, мне не оставили выбора. Похоже… Мне и вправду придется отправиться в путешествие, чтобы стать сто первой женой златовласого и ушастого эльфа.
Зло хлопнув дверью, я прислонилась к косяку. Коленки дрожали и подгибались, а взгляд… Взгляд дико шарил по комнате, которая за время моего отсутствия претерпела весьма существенные изменения.
– Агнесса, Агнесса! – завопили мои сестрицы, – только посмотри, сколько тебе привезли подарков!
Мое вконец испорченное настроение начало улучшаться.
Итак, все по порядку.
Стопка рыцарских романов (в чтении которых меня совершенно справедливо обвинял папа) неким таинственным образом оказалась в углу, а на ее прежнем месте, на маленьком столике, покоились три замечательных сафьяновых футляра. Нежно-голубой, словно небо по весне, зеленый, как молоденькая лягушка и розовый, как разбавленный малиновый сироп. Сестрицы кружили над ними, словно коршуны над добычей – но то ли в самом деле не смели открывать без меня, то ли эльфы предусмотрительно зачаровали подарки.
Кровать моя оказалась погребена под ворохом тканей – в цвет футлярам. Рядом, на парчовых подушечках, отдыхали замечательные туфельки, о каких раньше я даже не мечтала. И, наконец, все это просто утопало в букетах белых роз.
– Да-а… – протянула я.
Иных слов просто не было, а мысль о том, что мне придется стать сто первой женой эльфа, уже не казалась такой ужасной, как поначалу.
Приходя в себя, я услышала, как все пять сестер непрерывно канючат: «ну открой, открой!» И, стряхивая оцепенение, шагнула к футлярам.
– Какой первый открыть? – я растерянно прикоснулась к пухленькой крышке голубого.
– Ну, вот этот и открывай, – пискнула Аурелия, – у нас не получилось.
«Все-таки зачаровали», – я усмехнулась, нажала на скрытую пружинку и…
На белом бархате, впитав в себя радугу, вызывающе переливались бриллиантовое колье и серьги.
Эльвира, самая старшая после меня, осторожно прикоснулась к обворожительно блестящему камню в центре – а был он, ни много ни мало, размером с воробьиное яйцо.
– Да они же, провались все в Бездну, настоящие!
И выразительно посмотрела на меня.
– Агнесса. Ты просто обязана выйти замуж за эльфа. Если, конечно, у тебя мозгов больше, чем у курицы.
Я, затаив дыхание, возилась с замочком зеленого футляра – пружинка заела. Но зато потом, когда преграда была преодолена, по комнате вновь пронесся вздох восхищения.
– Изумруды, – Эделина плотоядно облизнулась, – открывай последний.
Там меня поджидал изящный гарнитур, крупные коралловые бусины, запутавшиеся в тонких золотых нитях. Я молча присела на стул – силы куда-то делись, и коленки предательски подгибались. В носу противно защипало.
– Ты с ума сошла? – Эльвира всплеснула руками, – чего ты ревешь? Вон тебе сколько драгоценностей будущий муж дарит! А ты?
– Но это же… – я всхлипнула и обвела их взглядом.
Эльвира, Эделина, София, Мария, Аурелия. Они молча стояли и ждали, что я скажу. Сколько раз мы дрались? Не счесть, да и не важно теперь. А сколько раз шептались, забравшись под ветхое одеяло, мечтали о том, что когда-нибудь встретим настоящего принца на белоснежном коне?
– Ну, что с тобой? – ласково спросила Эделина, – ты только скажи, а?
– Я же навсегда вас покидаю, дурочки, – выдохнула я и разрыдалась.
* * *
Я разогнала сестричек по спальням, пообещав, что обязательно пришлю огромный ящик подарков – шелк, бархат, ожерелья – всего, чем богат эльфийский двор.
И вот, я одна. В душной и одновременно сырой комнате, заваленной дарами немилого и никогда не виданного жениха. А за мутным оконным стеклом – беспокойная весенняя ночь, полная луна и легкий, тревожащий душу аромат проснувшегося леса.
Я распахнула окно и несколько минут стояла, прижавшись лбом к шершавой стене. В разгоряченное лицо веяло весной и жизнью, бледная луна огромной плошкой повисла меж рыхлых, точно хлопья кислого молока, облаков… Какое счастье иметь крылья и лететь, плыть по ночному небу навстречу этой чудной луне, один вид которой вынимает душу и заставляет сердце биться с удвоенной силой! Какая жалость, что крылья даны только птицам, а простым смертным не дано подняться в небо, и остается лишь бередящее душу желание, которому – увы – никогда не осуществиться.
В груди родилась тоска. Острое, почти необоримое желание устремиться в глубокую ночную синь, оставив далеко внизу и замок, и деревню, и лес. Откуда это во мне? Грусть по тому, чего я никогда не знала?
Пальцы гладили осколки лунного света. Взгляд тонул в серебристой вуали, накинутой на кривую иву у русалочьей заводи.
Наверное, в эту волшебную ночь русалки резвятся, заманивая в камыши редких прохожих – а последние и рады стараться. После чего в заводи появляется новый русаленок, а виновнику сего знаменательного события частенько приходится спасаться бегством от разъяренной супруги – хорошо осведомленных доброжелателей в округе полным-полно…
Вздохнув, я отвернулась от окна. Созерцать эту хрупкую красоту весенней ночи просто не осталось сил. Пропади все пропадом! Не лучше ли подумать о предстоящей свадьбе?
Я вздохнула еще раз. Король Эльфир, н-да. Все, что я слышала о своем будущем муже – это то, что он был невыразимо прекрасен, как Светлый лес в лучах восходящего солнца. Воображение спешно дорисовало недостающие детали портрета: высокий лоб, миндалевидные глаза чистого зеленого цвета, опушенные густыми золотистыми ресницами, нежный румянец на фарфоровых щеках, красиво очерченные губы. Наверняка ни бороды, ни усов Эльфир не носил – а вот длинные, ниспадающие волнами кудри цвета спелой пшеницы – это пожалуйста. Ну, и миленькие острые ушки, выглядывающие из-под непокорных прядей.
«Всевышний, и как мы будем с ним выглядеть вдвоем, когда пойдем к алтарю?»
Я зажгла две свечи, поставила их на стол – драгоценностям пришлось потесниться – и взялась за зеркало. Из мутноватых глубин на меня печально взглянула бледная и взлохмаченная особа с припухшими от недавних слез веками. Я пригладила пальцами волосы, попыталась улыбнуться – вместо величественной улыбки будущей королевы эльфов получился злобный полубезумный оскал.
«Нет, так совсем никуда не годится».
Поднявшись, я добралась до кувшина с водой, поплескала себе в лицо. Затем слегка пощипала щеки и губы, чтобы кровь прилила – а в довершение ко всему достала щетку и расчесала волосы, так, чтобы они локонами рассыпались по плечам.
Зрелище получилось вполне сносное: теперь девица в зеркале выглядела не столь измученно, золотистые искорки прыгали в тяжелых каштановых прядях, огоньки свечей отражались в больших темных глазах. На самом деле глаза у меня карие, но ночью кажутся почти черными – так уж получилось.
Я ухмыльнулась отражению, пытаясь придумать обольстительную улыбку. Все дело в том, что в моем замке и окрестностях обольщать было некого; Этьен – тот и вовсе не нуждался в подобных женских хитростях. Вот и приходилось тренироваться перед зеркалом. Эльфы – они народ утонченный, а уж король эльфов – наверняка самый изысканный из всех…
И тут в дверь осторожно постучали.
– Агнесса, детка, к тебе можно?
Голос матушки слегка дрожал.
Это было плохо, очень; я вдруг представила, что она сейчас войдет, вся заплаканная, обнимет меня, в последней попытке защитить от всевозможных неприятностей, который так и норовили свалиться на мою голову – и тогда… Уж точно мы просидим, рыдая, до рассвета.
– Входи, мама.
Я не стала гасить свечи, только зеркало убрала.
Дверь распахнулась, и в комнату, подобно маленькому урагану, ворвалась моя дорогая родительница. К моему вящему удивлению, на ее круглом личице, не было и следа пролитых слез – одно довольство.
Матушка еще не успела раздеться на ночь, на ней было привычное серое платье и ажурная шаль цвета морковки. Голову украшал белый накрахмаленный чепец, из-под которого выбивались упрямые кудряшки и падали на лоб, а матушка сердилась и постоянно дула на них, чтобы не мешали.
– Дорогая! – она порывисто прижала меня к пышной груди, – я так рада за тебя! Так рада!
– Мм… – неопределенно промычала я. Похоже, все они были в сговоре: и папа, и мама, и сестрицы, возжаждавшие подарков.
Матушка расцеловала меня в обе щеки, усадила на край кровати – а сама, шелестя юбками, принялась энергично расхаживать по спальне.
– Это такая честь для всех нас, выдать тебя замуж! – бодро произнесла она. Слова сыпались как горошины, – благодарю Всевышнего за такую-то милость!
