Морф

скачать книгу бесплатно


Все будет именно так, как решил круг старейших, провались они к Охру. В конце концов, там у него оч-чень жарко, а что может быть для мага холода хуже, чем пекло?

***

Отпроситься у наставницы оказалось делом несложным. Добрая тетка не стала вдаваться в подробности, или выдаивать из меня ответы на извечные «ой, а что случилось? А почему такая спешка?». Смерив меня сочувствующим взглядом, наставница поставила подпись на нужном бланке, сухо пожелала счастливого пути и вернулась к прерванному вязанию. Подписанную бумагу я отнесла в преподавательскую и отдала секретарю, похожему на аиста в очках.

– Значит, на семь дней? – уточнил он, тыкаясь длинным носом в бланк с таким видом, будто я только что подделала подпись.

– Да, – буркнула я не очень-то приветливо, – семейный дела, знаете ли.

Но, шагая по коридору в свою комнату, я уже была уверена в том, что вернуться в интернат мне не суждено. Уговаривать магов холода – все равно, что биться головой о лед: и кожу свезешь, и толку не будет. Вот такие они… Ох, то есть мы. Упертые как ослы, и ничего с этим не поделаешь: наследственность. Поэтому к сборам я приступила основательно. Ринка ушла на лекцию – и хорошо, незачем ей знать, что я уезжаю отнюдь не на недельку. Она, конечно, меня жалеет и все такое, но вряд ли поймет, а там еще и донесет кому надо для моего же блага, и сидеть мне взаперти на хлебе и воде. Один раз со мной такое приключилось, мы тогда с Хельгом, боевым магом, выбрались в близлежащий Оссен за элем, но там он ухитрился повздорить с местными и… Начинающий боевой маг способен на многое, если его разозлить. Местные ретировались в великом смятении, но не упустили случая сообщить о происшедшем директрисе. До сих пор в ушах ее визг стоит. Как она верещала! Только что в истерике не билась, вопя о том, что все наши проделки позорят интернат общей магии и что, будь ее воля, она бы уже отправила по домам три четверти олухов, но что же тогда останется делать их несчастным родителям? Не иначе как наложить на себя руки. И эта истеричная леди заперла и Хельга, и меня в карцер. На десять дней. Потом я еще две недели ползала к лекарю, чтобы вылечить застуженные легкие. Ну, и за выпивкой мы тоже больше не ходили. А по поведению в том памятном триместре влепили мне двойку, что на самом деле было обидно. В конце концов, моя вина заключалась в том, что я без разрешения покинула территорию интерната, а жители славного Оссена пострадали исключительно от руки Хельга. Впрочем, теперь все это было не важно, хотя осадочек на душе неприятный остался, и с Хельгом мы разругались вдрызг.

Я собиралась в долгий путь, а потому укладывала все, что могло мне пригодиться для создания талисманов. Во-первых, нитки всевозможных оттенков, во-вторых – мешочки с бисером. Канву, войлок и кожу. Магия вышивальщиков – очень хитрая штука. Мы воплощаем нашу силу в узорах, закладываем в них доступные для других заклинания, которые сами никогда не сможем использовать. И, к тому же, непомерно дорогая эта магия. Купишь, к примеру, не самый лучший бисер, получатся недостаточно четкие линии, в результате заклинание, которым будет напитан амулет, или вовсе не сработает, или сработает не так как надо. Вместо шара огня плюнет жалкими искрами под ноги и потухнет. Или вот нитки. Во время работы талисмана они испытывают изрядное натяжение. Купишь нитки подешевле – разлетится твоя работа после первого же использования, расползется как старый носок. А с кожей вообще сплошные неприятности: она ведь защищает владельца талисмана от воздействия магии, зашитой в нем же. И чтобы какой-нибудь маг не получил ожогов, обморожения или не захлебнулся к охру в созданном им же водяном вихре, приходится покупать самую лучшую и, естественно, самую дорогую кожу. Идеально подходящей для шитья талисманов кожей всегда была кожа орочья. Но – увы! – с некоторых пор его величество король Веранту заключил с зелеными мирный договор, после чего свежевать орков перестали, а цены на их кожу взлетели до небес. Теперь редко-редко привозят в стены интерната какой-нибудь зеленый огрызочек, на котором толком ничего и не разместишь. Ходят упорные слухи о том, что снимают теперь кожу с орков, приговоренных в Орикарте к смертной казни, и это плохо. Как говорится, уж лучше шкура с хорошей коровы, чем с дурного орка.

Поверх магических принадлежностей я положила смену нательного белья, кусок ароматного мыла, подаренный Риной на день рождения, зубную щетку, коробочку мятного зубного порошка и… все. На этом мои пожитки неожиданно закончились. Все остальное предстояло нести непосредственно на себе: башмаки на толстой подошве, штаны из мышастого цвета холстины, блузку, кожаную тунику и куртку. Впрочем, куртку можно было и утрамбовать в мешок: лето все-таки.

Путешествовать я предпочитала в образе паренька. Немного смазливого, но все-таки. Это куда удобнее, чем демонстрировать всему миру беспомощность, обряженную в кружева и оборки. К рюшам и бантикам на дороге всегда повышенное внимание, и это еще можно перенести, когда путешествуешь в сопровождении умудренного жизнью боевого мага. Но девица, едущая куда-то в одиночку? Нет уж, благодарю покорно! А если вспомнить, какой сброд шастает по дорогам, то идея странствовать в образе юноши начинает казаться единственно правильной.

…И вот, оглядев свою комнату – скорее всего, в последний раз – я решительно пристегнула к поясу ножны. В горле появился неприятный комок, он напоминал о том, что, как ни старайся, невозможно напрочь вымести из души горечь разбитых надежд. Можно сколько угодно говорить себе – мол, плевать на все, как-нибудь проживу, но… Интернат все эти годы был мне домом, где я встретила понимания больше, чем за все время пребывания в землях родного клана. Гадких утят не любят. А мне, к сожалению, вовсе не светило превратиться в прекрасного лебедя.

С такими мыслями я покинула интернат общей магии. Тяжело хлопнули створки ворот, отрезая меня от ставшего привычным маленького мирка, а на меня смотрел мир большой, блестя каплями росы и голосами птиц воспевая очередной восход солнца. Я несколько минут постояла неподвижно, соображая, что делать и куда идти: то ли просто отправиться куда глаза глядят, то ли предпринять попытку выбить из старейшин оплату последних двух лет обучения в интернате. Я выбрала последнее. Вдоволь побродить по свету я успею в любом случае, а остаться магом-недоучкой все-таки куда хуже, чем магом дипломированным. Магистрат любого, даже самого захудалого городишки обязательно потребует диплом. Диплом нужен для того, чтобы получить лицензию, лицензия, в свою очередь, позволяет открыть магическую лавку. В общем, сложно все это, сложно. И, положа руку на сердце, я понятия не имела, как мне поступить и чего ждать в будущем.

До Оссена – часок быстрым шагом, по широкой, мощеной булыжником дороге. Сперва я топала в гордом одиночестве, но по мере приближения к городу мне начали попадаться то крестьянские повозки, то одиноко бредущие подозрительные личности. На меня поглядывали, но без особого интереса: как я уже сказала, путешествовать пареньком куда удобнее, чем девицей. К тому же, меч у пояса прозрачно намекал на то, что в случае чего паренек может и сдачи дать.

Низкие башни Оссена видно издалека. Они приземисты, невзрачны и кое-где искорежены давней войной. Никто их чинить не собирается, потому что – слава Хайо – новой войны пока не предвидится, да и Оссен из приграничного города превратился в захудалый городишко глубинки Веранту. В далекие лихие годы королевство-победитель отхватило у Орикарта приличный кусок земли, на границе вырастут новые крепости – а стены Оссена продолжали медленно рушиться. Так медленно, как только и могут разрушаться старые и на совесть отстроенные укрепления.

Однако, в Оссене было кое-что занятное помимо вечно сонных жителей, грязных улиц и базарной площади, где на прилавках кроме подгнившей морковки и картошки с налипшими комьями земли ничего не найдешь. Если вам доведется когда-либо здесь побывать, непременно спросите, как пройти на вокзал. Да, вот такое странное словечко, перекочевавшее к нам из гномьего. Выходцы из горных недр проложили здесь железную дорогу, по которой резво гарцевал паровоз. Именно на нем я и собиралась трястись три дня к долине Вагау, заселенной кланом магов холода. На почтовой карете пришлось бы добираться куда дольше.

Чем глубже я вдавалась в Оссен, тем сильнее крепла уверенность: что-то изменилось. Раньше город напоминал добродушного старого спаниеля, дремлющего у ног хозяина. Узкие улочки, черепичные крыши, редкие деревца, хилые розы. Незыблемый покой старинного лабиринта, ощущение застывшего в камне времени. Горожане ползают туда-сюда как сонные мухи, и только на рыночной площади царит оживление. А теперь… Откуда-то здесь объявились королевские гвардейцы, по улицам рыскали худосочные некроманты, мимо меня, переругиваясь, бодрой рысью пробежала парочка королевских гончих.

Хм. Это было нечто новенькое для дремлющей старины.

Орикарт нынче далеко. Эльфы – те просто не опустятся до того, чтобы наведаться в Оссен, они затаились в западных лесах, к себе никого не пускают, но и сами не показываются. Гномам тоже пакостить не с руки, проложенная железная дорога стала для них и новой золотой жилой, и алмазным дождем. Некроманты, гм… Неужели неспокойно на кладбище? Случалось, что какой-нибудь совершенно чокнутый некромант подымал мертвяков. Кто-то исключительно чтобы насолить соседям, кто-то в качестве кровной мести магистру города, ну а кто просто так, чтобы поглядеть что будет. Но сейчас за подобные выкрутасы – смертная казнь без суда и следствия, а любой, даже очень сильный некромант все-таки нуждается в сне и отдыхе, и тогда ничего не стоит пожечь охраняющих его мертвяков, а самого мастера скрутить и вздернуть на ближайшей осине…

Я добралась до базарной площади, глянула на большие часы на башне ратуши: до посадки на поезд оставалось еще полтора часа, в кармане бренчало несколько мелких серебряных монет. И я решила зайти в одну из маленьких таверн, выпить горячего чаю с булкой, а заодно и узнать, что приключилось со старым добрым Оссеном.

***

Таверны Оссена не хуже вокзала и паровоза могли поразить воображение путешественника, поскольку здесь было принято торговаться с хозяевами на предмет стоимости еды и питья. Процветали те, кто позволял неприлично сбивать цену (или делал вид, что позволяет). Таверны, которыми заправляли жадюги или недостаточно хитрые оссенцы, почти всегда пустовали, а потом и вовсе закрывались. В последний раз, когда мы были здесь с Хельгом, как раз пошла с молотка «Глазастая хрюша», сейчас же на ее месте возникла «Рога и хвост» – не иначе как самого охра.

Приподнявшись на цыпочки, я робко заглянула внутрь. Зал не то, чтобы был переполнен, но и не пустовал; меж столиков подобно паруснику носилась румяная тетушка средних лет. Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять: вот как раз это заведение и следовало назвать «Глазастой хрюшей», а вовсе не какими-то там рогами и хвостами. Внутри – как мне показалось – было довольно чисто, и я решилась. Все маги холода на удивление брезгливые, для меня проще переплатить, чем есть с грязного стола.

Я решительно толкнула дверь и вошла.

А еще через мгновение осознала, что лучше бы зашла куда-нибудь в другое место.

Гвардейцы, некроманты, гончие – их сюда набилось предостаточно.

Конечно, я – не преступник, и не мне бы их опасаться, но все равно… Как-то стало гадостно на душе, и я уже хотела развернуться и выйти, как вдруг увидела в дальнем углу странное сооружение, задрапированное черной тканью.

Любопытство – не товарищ здравому рассудку. Меня словно магнитом потянуло к этой черной высокой тумбе. Или охр толкнул, что более вероятно. А учитывая тот прискорбный факт, что все присутствующие предпочитали держаться подальше от странного предмета и, соответственно, свободными оставили только столики поблизости от оного, я не придумала ничего лучше, чем демонстративно протопать через весь зал и сесть на свободную лавку, аккуратно поставив рядом сумку. Спиной почти вплотную к драпировке.

На миг в таверне повисла зловещая тишина, я почти ощутила колкие, устремленные на меня взгляды нескольких десятков мужчин… Затем и гвардейцы, и некроманты вернулись к прерванному обеду. А ко мне, грозя придавить роскошным бюстом, придвинулась «хрюша».

– Что будем?

– Э-э-э, – протянула я, рассеянно глядя на забавные пуговицы на ее очень белой и чистой блузке. Заинтересовали они меня исключительно своей схожестью с глазным яблоком. Восприняв мой взгляд как очередной комплимент, тетка угрожающе придвинулась еще ближе. Наверное, я все-таки была симпатичным пареньком.

– Так и запишем. Пиво, – она заговорщицки подмигнула, – пинту? Больше?

– У меня через час паровоз, – с сожалением ответила я, отодвигаясь на другой конец лавки, – так что мне чай, булку с жареной колбаской и…

– И?

– Пожалуйста, наполните водой флягу.

Я протянула ей дорожную фляжку, на которой голубел эмалью герб нашего клана. Внезапно она наклонилась ко мне так близко, что обдала запахом чеснока.

– Слушай, дружочек, – быстрым шепотом сказала она, – пересел бы ты на другое место.

– А что? – я наивно похлопала глазами, – к некромантам не хочу. Другие места вроде заняты.

– Убийцу они везут в Карьен. Да к тому же еще и мага, поэтому и запечатали его со всех сторон. А ты сидишь к нему вплотную, как бы не сделал он чего тебе, – тихой скороговоркой протараторила «хрюша» и унеслась на кухню.

Мое удовлетворенное любопытство торжествовало. Маг-убийца! Так вот почему в Оссен нагнали некромантов! А под черной тканью наверняка железная клетка, внутри которой, скованный серебром, распят злодей! И я, охр возьми, сижу с ним рядом и, пожалуй, даже могла бы заглянуть под полог…

Тут я вовремя спохватилась. Ирбис, Ирбис, на кой тебе совать туда свой нос? Тебе мало собственных неприятностей? Или хочешь, чтобы и за тобой гонялись мрачные субъекты в черных балахонах? И без того таращились на тебя как на сообщника. И вообще, самое лучшее, что сейчас можно придумать – это подняться неторопливо и шагать прямехонько к выходу. В конце концов, раньше я как-то без приключений обходилась, а сейчас далеко не самое лучшее время ими разживаться.

Стоп. А как же обед?

И я приняла чрезвычайно важное решение: поесть, а потом уйти. Ведь срываться из-за стола, так и не получив заказ, подозрительно не в меньшей мере, чем просто сидеть вплотную к закованному в серебро преступнику.

Наверное, все мои мысли отражались на лице, потому что «хрюша» усмехнулась, ставя передо мной поднос. Флягу тоже положила рядом.

– Ну, приятного аппетита.

– Спасибо, – я покосилась на черноту за спиной и принялась за жареную колбаску и булку. Пинта темного пива (о которой я, впрочем, не просила) оказалась как нельзя кстати.

И тут, очевидно, злокозненный Охр взял мою судьбу в свои когтистые и скрюченные руки. За спиной всколыхнулась чернота и очень тихий, хриплый голос произнес:

– Во…ды…

Я едва удержалась, чтобы не сорваться с места и не рвануть к выходу. Охр, я просто притворюсь глухой и буду делать вид, что ничего не слышала.

– Именем… Хайо… воды, пожалуйста… – едва слышный хрип с трудом пробивался сквозь плотную ткань.

Ну почему, почему?!! Почему меня угораздило сюда зайти, а?

– Воды, – прошептал убийца.

Я попробовала разбудить в себе злость, что-то вроде – как других жизни лишать, так пожалуйста, а как самому подыхать от жажды – так не хочется? Но вместо холодной, колючей злости получилась мягкая как кисель жалость. Маг, запертый в клетке и закованный в серебряные цепи, умирал от жажды. А я сидела рядом и наслаждалась темным пивом. Охр, что же делать?

А вот что.

Неловким движением я уронила на пол сумку. Ворча ругательства, какие подобает ворчать парню моего возраста, незаметно смахнула со стола и флягу. Та-ак. Замечательно. На меня уже не обращали внимания. Я присела на корточки над сумкой, свинтила крышку с фляги и, пока никто не смотрит, сунула воду под драпировку, стараясь поднять ее как можно выше. Тихо, почти неслышно звякнули цепи, на миг мои пальцы соприкоснулись с ледяными наощупь пальцами убийцы, и он тут же вцепился во флягу как зомби в жертву. Охр, похоже, мне придется ехать до Вагау без питья. Ну, или покупать воду на станциях.

Но жалеть было не о чем.

Фляга с гербом клана? Пропади она пропадом, возьму другую.

Напоила преступника? Хайо ему в помощь. Его судьба и так незавидна. Довезут до Карьена и, наверное, четвертуют. Или расплавленное серебро в глотку. У нас с убийцами, да еще и магами, не церемонятся.

***

Паровоз пыхтел, обдавал чистое небо смрадным дыханием и мчался сквозь лес. Вот так до самой Вагау: сколько ни смотри в окно – только густой, почти черный ельник. Скучно. Но в купе еще скучнее: мягкие диваны, обитые приторно-розовым плюшем, маленький столик, чтобы пассажиры могли позавтракать, наивные подснежники в стеклянной вазочке, которым вовсе не сезон – а если приглядеться внимательнее, то понимаешь, что цветы умело высушены и будут стоять здесь до тех пор, пока не осыплются кучкой пыли. Конечно, не везде в вагонах такие уютные купе, но я не стала экономить на билетах: гулять так гулять, хотя, скорее всего, в последний раз.

Я смотрела на ельник и все крутила в пальцах крышку от утерянной навсегда фляги. Не хотелось думать о том, что я поступила дурно или неправильно, дав напиться тому, кто без зазрения совести убивал людей. Вообще хуже некуда изводить себя мыслями о том, что уже сделала; правы те, кто говорит – сперва думай, потом делай. Жаль только, что далеко не у всех получается жить именно так.

И, что еще более забавно, облагодетельствованный мной убийца ехал в соседнем вагоне. Я видела, как, ругаясь на чем свет стоит, полицейские грузили клетку. Вот так. Мне три… нет, уже два дня до Вагау, а ему три дня до смерти. Неприятное путешествие.

Итак, я была на пути к долине, где двадцать лет назад меня произвели на свет.

Если открыть учебник географии, то ближе к середине найдется страница, посвященная Вагау и ее обитателям. Там будет написано, что Вагау – одно из живописнейших мест королевства Веранту, находится у подножия горы Манатр и издревле заселена многочисленными семьями магов холода. Помимо этого в учебниках любят отмечать, что даже летом в долине не бывает жарких дней, а зимы достаточно суровы для южного Веранту. Следствие ли это магии холода, либо же наоборот – маги поселились в Вагау исключительно из-за климата – до сих пор толком не выяснено. Самые известные чудеса Вагау – хрустальный дворец старейших в городе Изброн и розовый храм Хайо, чьи шпили высоки настолько, что «позволяют верующим достучаться до небес».

Дом моей семьи расположился в пригороде Изброна. Там неподалеку есть маленький садик со «снежной» беседкой, где круглый год на головы посетителей сыплется мягкий снежок. Моя семья богата и родовита, отец, Морис Валле, написал известный в узких кругах трактат «О флюктуационной природе заклятий», мать, Лавия Валле, прославилась как создатель ледяных статуй. Кроме того, у меня есть брат и две сестры: Геллис, Мария и Стелла. Геллис давно женился, а вот сестрицы по-прежнему живут в родительском доме. Они ведь истинные маги холода, их навыки радуют родительский глаз и тешат гордость. Гадкого утенка, урода в семье, лучше всего отправить куда-нибудь подальше, в интернат. Меня и в Орикарт бы выслали, но только вот предлога подходящего не нашлось.

…Я смотрела на бесконечную, убегающую вдаль черную кромку ельника и пыталась представить себе очередную и, судя по всему, последнюю встречу со своей семьей. Любопытно, предпринял ли отец попытку изменить решение старейших? Или махнул рукой со словами «с глаз долой из сердца вон»? А мама? Она-то как? Или уже привыкла к тому, что ее гадкий утенок «где-то там», далеко от величественной Вагау и злорадствующих соседей? Хайо. Неужели ни одной слезинки не было по мне пролито? Или же благородная Лавия Валле выплакала все слезы двадцать лет тому назад, когда ей объявили о совершенно негодном даре младшей дочери?

Что до сестер, я не сомневалась в их прохладном сочувствии. Они всегда меня немножко жалели, примерно так, как жалеют уродца выставленного на ярмарке. «Бедная Ирбис! Как она жить-то будет, с таким даром? Ослепнет к тридцати годам, не иначе. Фу, как все-таки хорошо, что у нас с этим порядок…»

Хлопнула дверь соседнего купе. Открылась – и также быстро закрылась, как будто кто-то заглянул и двинулся дальше. Сквозь громыхание колес мне послышался чей-то сдавленный крик. Но, верно, послышалось. Мне вечно чудятся всякие ужасы, притом без видимой на то причины.

Внезапно распахнулась дверь и в мое купе. Я только и успела, что обернуться – дыхание застряло в горле. На пороге стоял здоровяк, каких еще поискать: голова почти упирается в дверную перекладину, плечи широченные, руки все равно что лопаты. Одежда на этом субъекте отсутствовала за исключением маленькой набедренной повязки. А еще – этот тип не был живым. Совершенно. Мне доводилось видеть, как интернатские некроманты подымали трупы на интернатском же кладбище, и этот… этот гад, несомненно, тоже еще недавно спал вечным сном. В сбившихся волосах застряли комья земли, живот распорот от грудины до паха, а потом зашит суровыми нитками через край…

Белесые буркалы мертвяка впились в меня. Я предприняла судорожную попытку вдохнуть – хотя, мамочки, к чему дышать, когда тебя все равно через минуту сожрут? Во рту стало кисло, перед глазами стремительно собирались серые мошки. Да, да, пусть он меня сожрет, пока я буду без чувств, так даже лучше. В гаснущем сознании пронеслись, одна за другой, цветные картинки: вот моим родителям докладывают о гибели вышивальщицы по дороге к Вагау, вот они скорбят, собирая мои останки… Фу, неаппетитно-то как…

Мертвяк качнулся ко мне, но вдруг попятился, с силой захлопнул дверь и устремился куда-то дальше. Я прислонилась головой к деревянной переборке купе и закрыла глаза.

А еще через минуту дверь снова хлопнула, и ко мне влетела растрепанная дамочка преклонного возраста с перекошенным от ужаса лицом.

– Вы видели? Вы видели это? – повторяла она бесконечное количество раз, – вы. Видели?!!

– Эээ… – промычала я. Дар речи, похоже, еще не вернулся. А престарелая леди в потертом рединготе, судя по всему, была моей соседкой. Это ее тоненький вопль я слышала сквозь перестук колес.

– Это все они, они! – пропищала она, – они не должны были везти его поездом вместе с приличными людьми!

– Гм, – глубокомысленно откликнулась я.

Смысл происходящего медленно, очень медленно начинал доходить до меня. Похоже, все дело в убийце, которого везли в Карьен на казнь. Наверное, у него объявились сообщники, которые решили устроить ему побег. Правда, вряд ли зомби что-то смогут сделать, все-таки преступника охраняют некроманты. А там – кто знает? Некроманты, что обучались в интернате, как-то обмолвились, что качественно сделанный зомби может быть умиротворен только тем, кто его поднял. Рассказы о том, как герой-некромант одним мановением руки укладывает поднятых врагом мертвяков – не более чем сказки.

– Так что, если он удерет, виноваты только эти тупоголовые полицейские, – заключила леди, ловко заправляя седой локон под шляпку, – а вы, милочка, как думаете?

Я хмуро оглядела эту не по годам шуструю особу. Плохо, что она вот так сразу во мне разглядела девчонку. А я-то, дурочка, рассчитывала сойти за паренька… Но добрые морщинки в уголках близоруких глаз подкупали, и я уже было открыла рот, чтобы ответить, как леди поспешно добавила:

– Не беспокойтесь, милочка, кто-нибудь другой обязательно принял бы вас за юношу. Вероятно, вам знакомо слово «прознатчица»?

– Тогда я могу и вовсе не отвечать, – буркнула я, смутившись окончательно.

Прознатчиками обычно называли магов, чей дар был Познанием. Они познавали все, что подворачивалось под руку или попадалось на пути. Некоторым было довольно одного взгляда на интересующий их предмет, чтобы узнать о нем всю подноготную.

– Но мне было бы приятно просто поговорить с вами, деточка, – тут же нашлась моя соседка, – знаете, это так утомляет, когда все, на что ты смотришь, наконец становится похожим на открытую книгу. От этого и с ума сойти недолго. И мне на самом деле совершенно неинтересно, что у вас большие неприятности с семьей, и что вы питаете надежду на то, что все разрешится наилучшим образом… Так что вы думаете, сбежит он или нет?

– Э-э, – я вконец растерялась. Охровы прознатчики. Наверное, про нее и думать плохо опасно, вмиг прочтет.

– Меня зовут Минерва, – сказала она и энергично пожала мою руку. Ее пальцы показались мне неестественно горячими, как будто старушка только что держала руки у полыхающего камина, – Хайо, деточка, да вы просто ледяная… Бьюсь об заклад, неживой громила вас изрядно напугал.

– А вас? – наконец промямлила я. Изумительная немногословность, но все мысли из головы удалились по неотложным делам, осталась гулкая и очень глупая пустота под черепушкой.

Минерва была приятной старой леди, похожей на маленького сверчка. На загорелом и очень ухоженном лице – россыпи морщинок. Элегантные очки в тонкой оправе – неужели не хватает денег на целителя? Свежая голубенькая блузка была заколота у ворота красивой брошью с полированным куском лазурита, и шляпка, кокетливо прикрывающая седые волосы, была такого же глубокого синего цвета.

– Я едва Хайо душу не отдала, – леди смешно подкатила глаза, – посмотрим, что теперь будут делать наши доблестные стражи закона!

– Там едут некроманты, – выдохнула я, – уж с одним зомби управятся.

Внезапно лицо Минервы осветила озорная улыбка.

– Милочка, вы слишком высокого мнения о некромантах на королевской службе. Неужели вы верите в то, что наш драгоценный министр будет нанимать на постоянную службу хороших некромантов? Хорошие – они слишком много хотят за свои услуги. А вот поднанять вчерашних выпускников, да еще не самых лучших, которые даже практику себе не в состоянии обеспечить – это пожалуйста. – она на миг умолкла, переводя дух, а затем с энтузиазмом продолжила, – давайте выглянем из купе. На минуточку. Вдруг там что-нибудь происходит?

Я подумала о том, что совершенно не хочу знать, что творится в коридоре. Мне было вполне достаточно появления зомби в купе, чтобы продолжать искать с ним встречи. Но Минерва – ох уж мне эти шустрые старушки – резво подскочила к дверям и высунула наружу любопытный нос.

– О, – только и сказала она.

Это было произнесено так радостно, как будто она только что нашла золотую булавку. Я тоже поднялась с дивана и – Хайо, это не я. Это не я выглядываю в коридор поверх головы Минервы. Мне бы сидеть и продолжать созерцание черного ельника…

Мимо нас как ни в чем не бывало прошествовала весьма любопытная на вид парочка: высокий и тощий субъект в лохмотьях, а за ним – уже знакомый мне зомби. Тот, который живой, был обрит налысо, лицо злое, страшное. Один глаз не открывается из-за чудовищного кровоподтека, в другом – кромешная темень. Проходя мимо, он мельком глянул на нас с Минервой, что-то прокаркал своему мертвяку, отдавая приказ, и – все. Хлопнула дверь тамбура, и они исчезли.

– Не повезло ему, – подала голос Минерва, – и еще, милочка, будьте осторожны. Этот молодой человек не прочь вас разыскать. Вы ведь дали ему свою флягу?

Вот так.

У меня внезапно пересохло во рту, колени подогнулись, и я, доковыляв до дивана, без сил плюхнулась в его мягкие объятия. Только этого мне не хватало. Меня разыскивает убийца, которого, в свою очередь, разыскивают все гончие и некроманты королевства.

– Не беспокойтесь, моя дорогая, – Минерва неторопливо прикрыла дверь и повернулась ко мне, – у нас, прознатчиков, есть особая клятва – не разглашать того, что мы читаем. Уж я точно не побегу докладывать о том, что вы пожалели подобного себе, пусть он даже и недостоин и намека на сострадание. Этот… мальчик хочет найти вас, чтобы отблагодарить, но не знает, где и кого искать. А вам не стоит с ним встречаться, потому что он все же преступник и опасен.

Ничего себе мальчик!

– Я и не планировала с ним встречаться.

Минерва испытывающе поглядела на меня поверх очков.