скачать книгу бесплатно
С этими словами Хаджар, надменно улыбнувшись, шагнул на подготовленную арену. Не то чтобы за пару месяцев путешествия он перенял манеры не лучших представителей аристократии своей родины.
Нет, вовсе нет.
У него, как и всегда, был план. План, по которому Шакх должен был выйти из себя и продемонстрировать всю полноту техники. Ибо, будь проклят Хаджар и его предки, если то, что сотворил мальчишка с кинжалами, вообще являлось «оружейной техникой». Потому что Хаджар не чувствовал в ней духа кинжалов. Вообще – никаких духов!
Это была проклятая магия!
И Хаджар собирался выяснить, каким образом Шакх использовал ее с оружием.
Глава 262
Хаджар встал по центру арены – вплотную к палашу Шакара. Подобный жест для местных расценивался как самоуверенность, граничащая с бахвальством. Естественно, это не могло не задеть «нежных чувств» юного мальчишки.
Пока тот, пыхтя, разматывал тюрбан и сдергивал с себя кафтан с жилетом, демонстрируя готовность к кровавой битве, Хаджар мысленно дал себе оплеуху.
Как много времени прошло с тех пор, когда и он был в точно таком же возрасте. Да и чего уж там – сам по себе Шакха по веснам он обогнал не больше чем на шесть, может, восемь. Но тем не менее, никак кроме «мальчишки» Хаджар его не воспринимал.
– Я жду от вас честной битвы, – суровым тоном произнес Шакар, обращаясь одновременно и к иностранцу, и к племяннику.
По Небесному солдату было видно, насколько сильно он переживал. Увы, вовсе не за Хаджара. Легкий укол одиночества был свидетельством того, что это слегка задело сентиментальность. Тут же в макушку Хаджара довольно ощутимо вонзились кошачьи когти.
– Ладно, ладно, – улыбнулся Хаджар.
По примеру Шакха он вылез из сандалий, размотал тюрбан и снял с головы, к всеобщему удивлению, белого котенка. Тот, оказавшись на песке, недовольно зашипел и тут же спрятался в красно-синих тканях тюрбана.
По сравнению с натренированным телом Шакха, где были прорисованы все группы мышц настолько отчетливо, что позавидовала бы иная скульптура опытного ремесленника, Хаджар выглядел несколько более… реалистично. Нет, в рельефности ему нельзя было отказать, но не такой показной, как у Шакха. Да и к тому же очень сложно было красоваться телом, на котором живого места от шрамов не было.
– Мой учитель говорит, что чем больше у воина шрамов, тем хуже он как воин, – зубоскалил Шакх. – Настоящий воин позволяет касаться своей кожи лишь любовнице!
– Ну, твоей-то явно никто, кроме матери, еще не трогал, – легко парировал Хаджар.
Шакх зарделся настолько отчетливо, что стало очевидно – ответный укол Хаджара попал в точку. Уверенность мальчишки добил неприкрытый смех Ильмены, пришедшей в себя после сражения.
– Приступайте, и да будут великие звезды к вам благосклонны, – повторил церемониальную фразу Шакар.
В ту же секунду в руках Шакха очутились два кинжала. Вновь, как и в прошлый раз, по ним заструилась белая энергия. Она коснулась песка, и из двух вихрей выскочили песчаные псы. Опять каким-то чудесным образом испарилось оружие молодого воина, обернувшись сверкающими стальными языками псов.
Хаджар внимательно следил за потоками энергии Шакха, но не чувствовал в них ни единого намека на секрет техники. А юноша продолжал водить руками, будто опытный кукловод на представлении.
Он вытянул вперед правую ладонь и отдал короткий приказ:
– Разорвать!
Псы завыли и нырнули в песок. Со стороны за этим было весьма чудно наблюдать, а вот оказаться один на один против безумной техники… Что же, видимо, не зря долгие годы Хаджар носил прозвище Безумного Генерала.
Его губы исказила предвкушающая, почти сумасшедшая и совсем не человеческая усмешка. Кому-то из зрителей и вовсе показалось, что в качестве противника племяннику караванщика достался не человек, а зверь. Жаждущий битвы монстр, натянувший людскую шкуру.
Хаджар выставил перед собой безымянный, но добрый клинок. Он внимательно следил за песком вокруг себя, чувствуя, как где-то в его недрах кружат голодные псы. Но сколько бы Хаджар ни старался, а не мог определить, откуда именно они выпрыгнут.
На одних лишь инстинктах он сделал стремительный секущий удар вправо. С лезвия сорвался серп, оставивший на стене в тридцати шагах глубокую борозду. Пес, рассеченный надвое, завыл, но в ту же секунду он вновь слился воедино и рухнул в песок.
Хаджар зарычал не хуже того самого пса, когда правое бедро ожгла острая вспышка боли. Из земли рядом с ногой вынырнула одна из тварей и впилась песчаными клыками, а затем полоснула кинжалом.
Не успел Хаджар нанести ей удар, как она опять исчезла в песке.
Шакх все время руководил руками, будто управляя движениями тварей. Но если бы это было так – Хаджар бы ощущал потоки энергии, срывающейся с его пальцев. Но такого не было.
Решив проверить догадку, Хаджар принял первую стойку техники «Меча легкого бриза».
– Крепчающий ветер, – тихо прошептал Хаджар.
Не то чтобы ему требовалось произносить название техники вслух, но это помогало лучше сконцентрироваться. Хаджар взмахнул мечом, отправляя в полет волну режущего ветра, внутри которой танцевали клинки и плыл еле заметный глазу дракон.
Удар такой силы вызвал у многих зрителей инстинктивное желание обнажить оружие, но Шакх и бровью не повел. Он взмахнул руками, и в ту же секунду два пса, вынырнув перед ним, сформировали песчаную стену, о которую и разбилась волна Хаджара.
– Какого…
Хаджар не успел договорить, так как уже вскоре ему пришлось отбиваться от выныривающих из песка тварей. Он фехтовал со скоростью, с какой не мог бы сравниться никто из присутствующих, кроме разве что Шакара. Но этого не хватало, чтобы обогнать «песчаных псов».
Все больше и больше порезов появлялось на теле Хаджара. Кровь лилась по его побронзовевшей коже. Раны щипало от соленого пота.
Хаджар смог бы понять, если бы Шакх увернулся, если бы разбил технику, рассек надвое, но впервые кто-либо вот так вот просто заблокировал «крепчающий ветер».
Поймав в ритме «песчаных псов» небольшую заминку, Хаджар принял уже другую стойку.
Глубоко вдохнув, он призвал едва ли не половину запаса энергии.
– Весенний ветер! – на этот раз с его уст сорвался не шепот, а крик.
Удар, содержащий в себе мистерии духа меча и многократно усиленный стойкой «весеннего ветра», предстал в образе разъяренного дракона, танцующего на лезвии яркого, огромного клинка. И несмотря на свои размеры, клинок этот был быстрее последнего дня весны.
Шакх, как и в прошлый раз, попытался сформировать перед собой стену, но не успел выполнить технику до конца. В итоге клинок не нашел своей цели – отклоненный краем стены в сторону, он все же задел плечо Шакха.
Оставляя за собой алый мост из крови, он пролетел не меньше сорока шагов, пока начисто не срубил крышу стоявшего рядом дома. Благо, что постройка была давно заброшенной и нежилой. Но тем не менее подобный удар впечатлил уже не только зрителей, но и Шакара.
Караванщик лучше других осознавал, что для простого практикующего это не просто высокий уровень. Совершить такое до стадии истинного адепта… Неужели, Великие Звезды, на его голову свалилась живая легенда Лидуса?
Шакх, скривившись от боли, тут же сорвал с пояса полосу ткани и замотал ей плечо. Разгоряченный битвой, он не заметил последствий удара своего оппонента. С удвоенной силой он вернулся в сражение. Его псы превратились в миниатюрную песчаную бурю, а клинки мелькали с такой скоростью, что создавалось впечатление, будто их не два, а двадцать.
Хаджар фехтовал настолько быстро, насколько только был способен. Он буквально создал вокруг себя сферу из стали. Раз за разом он отбивал неожиданные атаки, посылаемые с самых неочевидных углов и направлений. И каждый раз ему приходилось действовать на одних лишь реакции и инстинктах, потому как почувствовать или предугадать следующий удар было невозможно.
Хаджар уже не мог следить за движениями Шакха. Если изначально он собирался попробовать технику «на зуб», то теперь пытался сохранить в целости собственные, весьма не метафоричны зубы.
То, что происходило, разжигало в нем азарт воина. Он прекрасно осознавал, что ни демона не понимал в этом стиле. Меньше всего он походил на честный оружейный поединок и больше всего – на техники Серы и Нээн.
Наконец, когда очередной пес не просто порезал кожу, а вонзил клинок весьма глубоко в левое плечо, Хаджар решил, что пришло время заканчивать. Видимо, не так просто будет осознать тайну этой техники и стиля сражения пустынников.
Где-то глубоко внутри Хаджар нащупал, ощутил, увидел – он пока не мог подобрать этому чувству нужное слово. Так или иначе, он словно мысленно взял в руки «меч». Не тот, металлический, звенящий о кинжалы в песке, а внутренний. Тень от тени духа меча, сокрытого в мировой реке.
Мысленно Хаджар приложил этот «меч» к простому – металлическому. А затем сделал один-единственный взмах. Этот простой удар, не подкрепленный никакой техникой, выглядел как легкая полоска ветра, летящая в сторону Шакха. Вот только силы было в ней столько, что она развеяла песчаную бурю и потянула ее за собой единым, коричневым шлейфом.
У многих зрителей сердце пропустило удар.
Ильмена схватилась за кинжалы, а островитянин выставил перед собой посох.
Шакху же показалось, что к нему летит вовсе не удар меча, а спрятанный в ветре разъяренный дракон. Он тут же воздвиг перед собой самую плотную и тяжелую песчаную стену, на которую только был способен, но еще до столкновения было понятно – ее не хватит, чтобы остановить удар.
Внезапно на арене будто вспыхнуло небольшое солнце.
Шакар, держа перед собой окутанный золотым сиянием палаш, встретил удар Северянина. Полоса ветра ударила в скалу из золотого солнечного сияния. Что мог сделать простой практикующий лучшей защитной технике Шакара? Пожалуй – ничего.
Но в ту же секунду, как сформировалась золотая скала, укрывшая погонщика и его племянника, Шакар ощутил, как в полоске ветра рвется наружу нечто настолько острое, что было способно рассечь не только технику золотой скалы, но и саму гору.
В последний момент Шакар развернул палаш и вместо того, чтобы заблокировать удар – парировал его все тем же золотым сиянием.
Удар, растерявший добрую часть силы и скорость, пролетел еще не меньше пятидесяти шагов, пока не истаял в воздухе.
– Дядя, – начал было Шакх, но не договорил, наткнувшись на осуждающий взгляд Шакара.
– Северянин победил, – прозвучал непреклонный вердикт.
В последнем, несмотря на то что на Хаджаре живого места от крови и порезов не было, никто не сомневался. Каждый из зрителей в последнем ударе иностранца увидел кусочек собственной смерти.
Глава 263
Шакар убрал палаш в ножны и повернулся к Хаджару и островитянину. В глазах караванщика не было особой радости. Несмотря на то что в этот раз ему удалось заполучить в охрану двух весьма крепких ребят, он все же ощущал, как подвел племянника. На Шакха в этот момент было страшно смотреть.
Казалось, у мальчишки вся жизнь рухнула в одночасье. Да и Ильмена выглядела не лучше. Видимо, если что и объединяло этих двух, так это желание сбежать из родного города и отправиться в опасное путешествие.
– Завтра на рассвете я буду ждать вас у южных городских ворот, – сухо произнес Шакар, – не опаздывайте.
Подняв с песка кафтан и повязав на волосы тюрбан, адепт забрал с собой племянника, и те удалились в сторону ближайшего кабака. Вернее того, что в Лидусе являлось бы кабаком, а здесь называлось так заумно, что у Хаджара язык не поворачивался произнести.
Следом ушла Ильмена, напоследок бросив в сторону Хаджара полупечальный, полузаинтересованный взгляд. Хаджар же, вздохнув, почесал дрыхнущую Азрею за ухом, оделся и отправился в противоположную от Шакха и Шакара сторону. Не то чтобы он их избегал, но считал, что достаточно потрепал нервы мальчишке.
Причем, как оказалось – зря. Понять суть техники он так и не смог, так что понапрасну испортил отношения с караванщиком (тот явно дорожит племянником) и впустую проливал свою кровь.
– Проклятье, – вздохнул Хаджар.
Зрители тоже постепенно расходились. Некоторые, кто поцелее, помогали охранникам нести тело к отчему дому. Делалось это буднично и практически безэмоционально. Все же менталитет здесь сильно отличался. Но Хаджар уже почти привык. Можно было даже сказать, что здесь ему было проще, чем на родине.
Ну или просто чувство вины не могло догнать Хаджара, заплутав где-то среди скал и песчаников.
На город уже опускались сумерки. Хаджар слегка поежился под холодным северным ветром. Такая вот особенность пустыни – днем можно умереть от жары, а как спрячется солнце – от холода. Ну или от когтей мириад тварей, обитавших на бескрайних просторах Моря Песка.
Что удивительно, именно с приходом мороза оживлялись улицы приграничного города. Зажигались огни, на базаре начиналась торговля, слышались отголоски чьих-то гулянок в чайных и кабаках. Играли музыканты, кружились в танце бронзовокожие красавицы и сверкали на их лодыжках тяжелые, золотые браслеты. Их звон весьма мелодично вливался в общую симфонию.
Подойдя к двери кабака (плотной циновке, повешенной на уже давно проржавевшие гвозди), Хаджар резко обернулся. Кроме пробегающих рядом детей со сверкающими огоньками и томно улыбающихся девушек, никого больше не было. Но развитое за годы службы чутье подсказывало бывшему генералу – в кабак он пришел не один.
Внутри было не так уж много народа. Это заведение стояло на отшибе, пользовалось дурной славой. У местных было не принято привечать иностранцев. Мол, пришел белокожий, ну и пусть идет себе дальше – ищет смерть среди песчаных волн. Если кто задерживался дольше, чем на день – сразу косо смотрели. А в кабаке «Песчаный Прибой» почти только иностранцы и сидели.
Да и убранство здесь было более… родным. Северным, что ли. Обычные стулья, нормальные столы. Не дубовые, конечно, но тоже крепкие. Вместо чая и различных вин – крепленая брага и медовуха. Откуда они ее брали – не знал, наверное, даже сам бог пьянств и праздников.
Усевшись за столик в отдалении и кивнув нескольким наемникам (от них Хаджар и узнал про караван), заказал порцию жареной рыбы и две пинты браги. На большее у Хаджара просто не было денег. Благо, что на его уровне практикующего еда требовалась не так уж часто.
Заказ принесла девушка из тех, которым среди местных приходилось тяжелее всего. Смесок. Отец ее заправлял заведением, а вот мать была из балиумских бродячих артистов. Рыжий цвет волос, синие глаза и бронзовая кожа – взрывное сочетание.
– Твой заказ. Поставить сюда. Приятный аппетит, – щебетала девушка на ломаном балиумском.
Хаджар улыбался ей и кивал, делая вид, что речь у официантки чистая и правильная. Ужин вскоре уже стоял перед Хаджаром. Он аккуратно спустил Азрею. На стол. Стоило только котенку учуять запах еды, как он тут же очнулся и накинулся на пищу.
Хаджар кое-как, под недовольное шипение успел схватить половину рыбы и пинту браги. Вторую Азрея уже почти вылакала под ноль. Второй любимый напиток тигренка после молока – все, что горит. Он бы и сорокаградусную медовуху залпом осушил, будь у него к этому физиологическая возможность.
– Никогда не видел таких тигрят, – прозвучал легкий, свистящий голос.
Хаджар не удивился тому, что напротив него сидел лысый островитянин, спокойно грызущий точно такую же рыбу. Его больше удивило осознание того, что сидел там островитянин как минимум последние минут пять. А его не заметил не только сам Хаджар, но и Азрея. А чутье тигренка порой превосходило аналитические способности нейросети.
Тигренок, словно в подтверждение мыслей Хаджара, резко повернулся к гостю. Встопорщилась шерсть, выстрелили когти, и Азрея весьма угрожающе зашипела.
– Мне кажется, было бы неплохо представиться, – на языке островов произнес Хаджар, попутно поглаживая и успокаивая свою пушистую спутницу.
Островитянин склонил голову набок. Сложно было понять, куда он смотрит, потому как из-за узкого разреза глаз казалось, что и вовсе – никуда. Что глаза попросту закрыты.
– Обычно у жителей материка акцент центральных островов. Почти никогда – южных. У тебя, Хаджар Травес, акцент южных островов.
– Ты знаешь мое имя, я твое – нет, – парировал Хаджар, всем своим видом демонстрируя, что разговор продолжать не собирается.
Какое-то время они сидели в тишине. На улице веселились граждане. Они старались не замечать назойливого пятна в виде кабака, где находились одни лишь иноземцы. В основном – наемники. Из них, по сути, и состояла большая часть охраны каравана. Все же не каждый пустынник согласится рискнуть жизнью и отправиться в путешествие сроком шесть лет.
Три-то года – это только в одну сторону, а потом еще и возвращаться придется.
– Меня зовут Эйнен, – представился островитянин.
У их народа не было фамилий, а представляться по принципу «такой-то, сын такого-то» у них считалось унижением. Очень свободолюбивый и индивидуалистичный народ. Семья у них воспринималась исключительно с точки зрения практичности, и никак иначе.
Ну, когда твоя страна – это тысяча островов, разделенных огромными водными массивами, такой принцип кажется весьма рациональным.
– Что ты здесь делаешь, Эйнен?
Островитянин отпил немного браги.
– Пью, говорю с Северянином. Хочу узнать, откуда у него акцент южных островов.
Хаджар улыбнулся.
– Ты ведь понял, что я имел в виду совсем другое?
Островитянин кивнул и продолжил спокойно пить. Хаджар никогда не был силен в подобных «молчанках». Общение с людьми, спасибо десяти годам жизни в теле беспомощного уродца, в принципе давалось ему с трудом. Так что неудивительно, что вскоре он сдался.
