скачать книгу бесплатно
– А что было?
– Мама устроила разборки: мы ведь черт знает когда вернулись. Короче, полный мрак!
– Она не права! Все претензии к таксистам! – кипятился Саймон.
– Для мамы это не аргумент. Она разочарована и расстроена; я заставила ее волноваться и далее по списку. «До могилы доведу», – сказала Клэри, передразнивая мать.
– Ты под домашним арестом? – громко спросил Саймон, перекрикивая гул шумной компании.
– Не знаю. Утром мама уехала с Люком, и пока они не вернулись. А ты где? У Эрика?
– Угу. Репетируем. – В трубке раздалось барабанное соло, перемежаемое ударами по тарелке. – Эрик вечером читает стихи в нашей кофейне. Мы все идем. А ты как?
– Конечно… – начала Клэри, но тут же опомнилась: – Ой, нет. Я не могу.
– Дайте поговорить! – раздался приглушенный голос Саймона (видимо, он зажал рукой трубку). – Короче, ты идешь или нет? – обратился Саймон уже к Клэри.
– Не знаю, – с досадой в голосе ответила она. – Мама еще за вчерашнее меня не простила: к ней сейчас так просто не подъедешь. Неохота наживать новые неприятности: Эриковские стишки того не стоят.
Эрик жил по соседству с Саймоном, и они дружили с детства (хотя своим лучшим другом Саймон все же считал Клэри). В старших классах у мальчиков родилась идея организовать рок-группу. Эрик привел двух друзей, Мэтта и Керка, и с тех пор каждую неделю все четверо самозабвенно репетировали у Эрика в гараже.
– Так уж и «стишки»!.. Я ж тебя не на оргию в стремный район приглашаю, а на поэтический вечер в двух шагах от твоего дома! Приходите с мамой, милости просим.
Из трубки донесся крик (скорее всего, Эрика): «Оргия! Да-а-а-а!!!» Очередная барабанная дробь и удар в тарелку. Клэри с содроганием представила маму, слушающую стихи Эрика.
– Если вы всей толпой завалитесь, мама не вынесет такого «счастья».
– Давай так: я за тобой зайду. Один. А с остальными встретимся на месте. Мама не станет возражать: она меня любит.
Клэри хмыкнула.
– У мамы всегда был странный вкус.
– Тебя забыли спросить! – Саймон повесил трубку под крики товарищей.
Клэри огляделась. Обстановка квартиры отражала художественные склонности матери: самодельные бархатные подушки на темно-красном диване, на стенах – рисунки Джослин, в основном пейзажи. Вот извилистые улочки южного Манхэттена, рядом несколько зимних зарисовок: темные пруды, покрытые серебристой корочкой льда.
На каминной полке стояла фотография отца. Светловолосый мужчина в военной форме. От уголков умных глаз лучиками расходились морщинки. Отец служил где-то далеко, причем у него было огромное количество наград. Правда, никто не принял в расчет военные заслуги Джонатана Кларка, чтобы хоть как-то облегчить жизнь его вдове. Он погиб в автокатастрофе, так и не увидев дочь.
После гибели мужа Джослин вернула себе девичью фамилию. Мать и дочь никогда не разговаривали об отце девочки. Однако Джослин до сих пор держала шкатулку с выгравированными инициалами «Д. К.» на столике возле кровати. Помимо медалей, которые она там хранила, о существовании отца напоминали лишь фотография, обручальное кольцо да прядь светлых волос. Иногда, вынув из шкатулки золотистый локон, Джослин задумчиво на него смотрела.
Щелкнул замок входной двери. Клэри с размаху шлепнулась на диван и схватила с журнального столика первую попавшуюся книгу. Чтение считалось в их доме священным занятием; Джослин не станет отвлекать ее даже ради очередной выволочки.
Дверь с глухим стуком распахнулась, и на пороге возник Люк со стопкой больших квадратных листов картона. Когда он опустил их на пол, Клэри поняла, что это сложенные картонные коробки.
– Здравствуй, дя… Люк, – запнувшись на полуслове, проговорила она.
Год назад Люк попросил Клэри не называть его «дядей Люком», мол, он еще не такой старый, и вообще это напоминает ему о «Хижине дяди Тома». А потом Люк деликатно добавил, что он ей не дядя, а давний близкий друг Джослин.
– А где мама? – спросила Клэри.
– Паркует машину, – ответил он.
Худощавый Люк был одет в неизменные старые джинсы и фланелевую рубашку. На носу криво сидели старые очки в позолоченной оправе.
– Напомни-ка: почему в вашем доме нет грузового лифта?
– Потому, что дом старый и у него свои заморочки, – пошутила Клэри. – А для чего коробки?
– Твоя мама… решила убрать лишние вещи, – проговорил Люк, глядя в сторону.
– Лишние?
Он неопределенно махнул рукой.
– Ну… тут уже пройти невозможно. Ты ведь знаешь: она никогда ничего не выбрасывает… Что читаем?
Люк взял книгу из рук Клэри и прочел вслух:
– «В мире все же полно самых разных созданий, существование которых официальная наука не признает: фейри и гоблины, призраки и демоны…»[3 - Д. Д. Фрезер, «Золотая ветвь».]
Люк внимательно посмотрел на Клэри поверх очков.
– Это для школы?
– «Золотая ветвь» Фрезера? Нет. Мы еще несколько недель не учимся. – Она забрала книгу. – Это мамина.
– Я подозревал.
– Люк?
Он рылся в ящике с инструментами, стоящем возле камина.
– Нашел! – Люк обрадованно вытащил оттуда багажный скотч.
– У тебя когда-нибудь так бывало: ты видишь что-то, а другие – нет? – тихо спросила Клэри.
Люк выронил скотч.
– Как если бы я стал единственным свидетелем преступления? – не глядя ей в глаза, сказал он.
– Нет. Как если бы рядом стояли люди, которых можешь видеть только ты. Наверное, звучит дико, но… – Клэри старалась подобрать слова.
Люк ласково взглянул на нее.
– Ты, как и Джослин, творческая натура. У художников иное, не доступное другим восприятие мира. Способность видеть красивое и ужасное в обыкновенных вещах – редкий дар, а не безумие. Ты особенная, и в этом нет ничего плохого.
Клэри подняла ноги на диван и уперлась в колени подбородком. Она живо представила полутемный склад, кнут Изабель, тело синеволосого парня, бившееся в предсмертных конвульсиях, и янтарные глаза Джейса. Красиво и ужасно.
– Интересно, а отец тоже по-особенному воспринимал мир?
Люк ошарашенно молчал. В следующее мгновение открылась входная дверь, и в комнату вплыла мама Клэри. Цокая по паркету каблуками ботинок, она вручила Люку ключи от машины.
Рыжие волосы Джослин, чуть темнее, чем у дочери, и раза в два длиннее, были закручены в пучок, который скреплял проткнутый сквозь него карандаш. Наряд состоял из заляпанного краской комбинезона, надетого поверх сиреневой футболки, и грубых ботинок. Клэри часто говорили, что она похожа на Джослин. Наверное, со стороны виднее. В одном Клэри не сомневалась – фигурой она пошла в мать: обе стройные, с узкими бедрами и небольшой грудью. Только мама по-настоящему красивая – высокая и гибкая, а Клэри – метр с кепкой – симпатичная, не более того. Клэри с копной морковно-рыжих волос и веснушками казалась себе тряпичной куклой рядом с Барби-Джослин. А чего стоила мамина походка! На нее до сих пор оборачивались на улицах. А Клэри вечно шаркала ногами. Однажды она тоже привлекла к себе внимание окружающих – когда свалилась с лестницы.
– Спасибо за коробки, – с улыбкой произнесла Джослин.
Люк взглянул на нее исподлобья. Желудок Клэри сжался в тугой комок. Что происходит?
– Прости, что так долго. Парковка забита. Еле нашла место.
– Мам! – не выдержала Клэри. – Для чего коробки?
Джослин медлила с ответом. Выдернув карандаш из волос, она засунула его за ухо и уселась рядом с дочерью на диван. Только сейчас Клэри заметила, что у мамы темные круги под глазами и покрасневшие веки.
– Это из-за моей вчерашней выходки? – нарушила паузу Клэри.
– Нет, – тут же ответила Джослин. И через секунду поправилась: – Не совсем. Ты вчера совершила большую ошибку.
– Я уже извинилась. Если хочешь посадить меня под домашний арест…
– О домашнем аресте речь не идет, – возразила Джослин. Ее голос звенел от волнения.
– Да скажи ты ей наконец! – не выдержал Люк.
– Не надо говорить так, будто меня здесь нет! – огрызнулась Клэри. – Что ты должна сказать?
– Мы едем в отпуск, – с тяжким вздохом произнесла Джослин.
Люк хранил непроницаемое выражение лица.
– И всего-то? Вы едете в отпуск? – Клэри обессиленно откинулась на спинку дивана. – Не понимаю.
– Едут все: ты, я и Люк. Мы отправляемся в загородный дом.
Клэри взглянула на Люка: он угрюмо смотрел в окно, скрестив руки на груди. Странно. Люк очень любил этот дом. Он купил его десять лет назад, сам возился, ремонтировал, ездил туда при первой же возможности.
– Надолго?
– До конца лета, – ответила Джослин. – Если захочешь взять с собой книги, краски или еще что-нибудь, сложи в коробку.
– До конца лета?! – в ужасе повторила Клэри. – Нет, так не пойдет. Мы с Саймоном хотим устроить вечеринку перед началом учебы, а еще у меня осталось десять уроков в художественной школе…
– Увы, все это придется отменить.
В голосе матери зазвучал металл. Плохо дело.
– Но я уже оплатила весь курс! Целый год копить – и в итоге отказаться? А как же твое обещание? – Клэри в отчаянии повернулась к Люку: – Скажи ей! Скажи, что так нечестно!
Тот, не двигаясь, смотрел в окно. Лишь мускул нервно подергивался на его щеке.
– Джослин – твоя мама. Ей и решать.
– Ничего не понимаю. – Клэри снова развернулась к матери: – Что случилось?
– Мне нужно уехать, – проронила Джослин. Уголки ее губ подрагивали. – Я хочу покоя и тишины. Да и с деньгами сейчас туго.
– Так возьми из папиных запасов, – обиженно проговорила Клэри.
– Они не бездонные, – бросила Джослин.
– Езжайте куда хотите! Я-то при чем? Ничего страшного – останусь одна. Могу даже на работу устроиться. Да хоть в «Старбакс» пойду: у них всегда есть вакансии. Я уже не маленькая и в состоянии о себе позаботиться!
– Нет! – вскинулась Джослин. Клэри даже вздрогнула от неожиданности. – Деньги за курсы я верну. Но ты едешь с нами, это не обсуждается! Одна жить собралась!.. Рановато еще: мало ли что может случиться?
– А что может случиться? – допытывалась Клэри.
В этот момент раздался грохот: Люк задел одну из картин, висевших на стене.
– Я ухожу, – расстроенно бросил он.
– Подожди! – Джослин догнала Люка в прихожей, когда он уже взялся за ручку двери.
Клэри было слышно, как мама взволнованно шепчет:
– …Бейн. Я три недели не могу дозвониться. Он сейчас в Танзании, все звонки переведены на голосовую почту. У меня нет выбора.
– Джослин, – Люк покачал головой, – сколько можно к нему обращаться?
– Но Клэри…
– Это все из-за Джонатана, – шептал Люк. – Ты с тех пор сама не своя. Пойми, Клэри не Джонатан.
«При чем здесь папа?» – удивленно думала Клэри.
– Не могу же я запереть ее дома. Клэри ни за что не согласится.
– Естественно! – рассердился Люк. – Она не домашнее животное. Твоя дочь – подросток, практически взрослый человек!
– Если бы мы уехали из города…
– Поговори с ней, Джослин, – настаивал Люк. – Дело серьезное.
Он повернул ручку двери, и… дверь неожиданно открылась.
– Господи! – выдохнул Люк.
– Нет, всего лишь я. – На пороге стоял Саймон. – Мне часто говорят, что мы похожи. – Он махнул Клэри с порога: – Идем?
