скачать книгу бесплатно
Да, всего три рода, но по населению селение не сильно уступало столице. Если в Крыле обитали около двух тысяч людей, то в этой «деревеньке» – до полутора тысяч. А всё потому, что в Излучном жило очень много безродов, не меньше трех-четырех сотен. Говоря модно-академично: здесь очень высокий миграционный трафик. Люди приходили и с Серой Воды, и с верховьев Великой, и с низовий.
Правда, земли хорошей здесь было мало. Намного меньше, чем вокруг Крыла. Я только потом узнал, что это не страшно – урожайность в долине Великой заметно выше. А поначалу общий обзор полей и огородов меня огорчил. Но я уже тогда понимал, что богатство этого селения кроется не в кукурузе с помидорками.
Не буду врать: не в первый и не второй день понял. Тогда мы местных к покорности приводили, да барыши подсчитывали. Помню, как Ннака млел от радости. Ровно домовенок Кузя, обнимал мешок за мешком, да считал: один да один – два, три да один – четыре, четыре минус один – три. И ведь уже тогда пытался что-то минусовать (в свою пользу, разумеется!). Думал, что раз так всего много, грех чуточку не прикарманить! С владыки не убудет, владыка – щедрый. А владыка – очень даже мелочный и расчетливый! У владыки на эти мешки свои планы, между прочим!
В общем, два дня, пока воинство отдыхало и отъедалось на свежеубиенных утках Носача, я считал и пересчитывал привалившие богатства, постоянно «выворачивая карманы» моего ловкого горца-помощника. И только на третий день стал отмечать, что по Великой чересчур активное движение идет. Что я видел в Крыле? Торговцы могли заплыть раз в неделю, а могли – и раз в месяц. Четлане всего раз прошли мимо – это обнищавший род сбегал в низовья. А здесь – каждый день! Лодочка вверх, лодочка вниз, а то и три-четыре лодочки зараз проплывают. И явно не с пустыми руками.
Мысль о переезде вспыхнула внезапно и ярко. Такие озарения обычно вызывают слепой восторг, и я тоже испытал его. Вот это идея! Смелая, удачная! Но потом взял себя в руки. Надо очень хорошо взвесить все «за» и «против». И лучше сразу несколькими головами.
На совет позвал четверых: Мясо с Хвостом и Глыбу-Слезу с Тихим Ветром. Раздобыл баклагу какого-то забродившего сока (то ли агавы, то ли какого-то кактуса), почему-то мне показалось, что столь концептуальные вопросы лучше обсуждать с чуток расширенным сознанием.
Вся четверка расширяла свои сознания с энтузиазмом. В баклаге уже плескалось на дне, когда я призвал всеобщее внимание и вывалил:
– Как вам такая идея: переселить весь владычный Дом сюда, в Излучное?
– Ого! – непроизвольно вырвалось у предводителя ополченцев.
Все даже кружки поставили.
– Владыка, ты это серьезно? – вздел бровь Глыба.
– Ну, вот пришла в голову мысль. Хочу ваше мнение узнать.
– Да как же это? Всегда владыки в Крыле жили, – растерялся Черный Хвост. – Там дворец, там храм Змея. Всегда было так.
– А до того, как четлане пришли на это место? – пытался я расшатать кристаллическую решетку стереотипов. – Когда-то ведь Крыла не было! Либо было мелкое сельцо, куда и пришел мой предок с верными людьми.
Мои советники пытались представить себе эту картину, но выходило с трудом.
– Интересно, тогда тоже помощники владыке говорили: такого никогда не было? А?
– Окрестности Крыла землями богаты, – неуверенно высказался Тихий Ветер. – Щедрое место. Может, поэтому туда переселились?
– То есть, кто-то решил, что новое место лучше старого? – подводил я своих помощников в нужное направление. – Так, может быть, и сейчас подумать надо?
– Ну, так-то… ежели подумать, – Ннака запустил пальцы в свисающий непокорный чуб. – Так-то это место отличновенное!
Он даже встал в волнении.
– Володыко! Это же здорово! Туточь Великая, туточь весь торг проходит! Любой товар, какой понадобится, всегда можно приобресть. Либо у торгашей заказать! Аще: Люди приходят-уходят постоянно. Можно умелых да разумных привечать. А вони ж везде ходят, всё видят, всё слышат – и мы туточь всё знать можем тож!
Его аж распирало от наплывающих выгод.
– Землицы мало в Излучном, – хмуро бросил Тихий Ветер.
– Верно, мало! – кивнул я. – Да только мне, владыке, на что земля? Мои закрома маисом со всех моих владений полнятся. И вы с них кормитесь. Какая разница, где хранилище обустраивать: тут или в Крыле?
– Вестимо, есть разница! – уже уверенно хлопнул рукой по колену Мясо. – Туточь! Всё торжище ведь здесь, можно менять ненужное на нужное.
– А черные? – тихо спросил Хвост.
– Что «черные»? – не понял я вопроса.
– Владыка, ты обещал, что всё Черное воинство получит свободу и землю. И говорил, что дашь им землю на горе возле Крыла, где мы агаву рубили. Там уже и росчисти кое-какие появились. А теперь как? Отправишь моих воинов в Крыло? Или без земли оставишь? А может, у местных ее заберешь?
Я задумался.
– Отнимать землю, конечно, не стоит, – покачал головой Глыба. – Народ местный и так боится владыку: пришел с войском, побил многих. А потом еще и землю отнимет. Так страху и ненависти добавится. Как жить тебе среди таких людей, владыка?
– Это не Крыло, – вздохнул Ветер.
– А то в Крыле володыку любили! – хмыкнул Ннака. – Вождь родного материна рода в заговоре участвовал! Да и прочие не сильно лучшее!
Остальные советники недобро поглядели на жаборотого. Но Мясу было плевать на соблюдение приличий: он был горцем, чужаком, его не волновало соблюдение лица. И он говорил правду. В Крыле привыкли к владыке, но владычный Дом никто особо не любил. Власть владык была «всегда», она поддерживалась волей бога. Но не более того. Почти все вожди блюли свои интересы. Разве что Кочи «за державу обидно».
– Думаем дальше! – велел я своим помощникам, чиркая угольком на листочке.
– Ненадежное это место, – хмуро произнес Хвост. – Там, в Крыле в любую сторону были твои земли, владыка. На дни пути. А тут мы на самой окраине. Кругом – чужие. Пусть и четлане, но они тебе не служат. До Черного Урочища рукой подать, где Ицкагани сидит, на престол твой метит. Я не говорю о прочих народах. Если враг вздумает напасть – он может это сделать внезапно.
– Черный Хвост верно говорит, – с ленцой протянул генерал Глыба. – Это если думать о защите. Но, если о нападении? Владыка, ведь далеко не весь народ четлан вернулся под твою руку. А я вижу, что ты намерен это исправить. В таком случае, Излучное наоборот нам удобно. Всё близко, легко организовать набег и даже поход. Великая – это отличная дорога не только для торговли, но и для войны.
Глыба (как и все остальные) еще не знал о моем разговоре с торговцем Шоануапе. Не знал о том, что далекий царь-каконци неких могучих пурепеча уже успел запретить мне попытки объединить всех четлан. А потому мои отцы-командиры после недавней победы были преисполнены «имперскими амбициями». Даже соревновались, у кого их больше… Вот Хвост выказал разумное опасение, а Прекрасная Слеза тут же ему шпильку вставил: о нападении, мол, надо думать, а не о защите!
И всё равно резон в его словах имелся. Как ни крути, камень я с горы уже столкнул – обвал начнется, так или иначе. Такой уж это мир: сильный – живет, слабый – гибнет. Я очень хотел выжить, и мне пришлось проявить силу. Теперь ее увидели другие, так что цепочку уже не оборвать. Выход только один: становиться сильнее и бороться.
В этом смысле Излучное – гораздо более подходящее место. Опасное, но дающее перспективы. А Крыло? Да по сути, оно не особо лучше! Безопасно? Немного да. Но по Серой Воде враг сможет добраться до меня точно также, как и по Великой. Послушно? Опять же, немного да. Но, как показали недавние события, столичные вожди очень даже охочи до того, чтобы плести заговоры против владыки.
Я оглядывал своих помощников. Мой актив явно разделился поровну. Ннаку с Глыбой идея переезда увлекла, а вот Хвоста с Ветром – нет. И вдруг я понял причину: первые в Крыле были пришлыми, а вторые там родились! Вот и вся разница. Ветер и Хвост просто не хотят уезжать из родных мест. За всеми их аргументами кроется только это желание. Может быть, даже неосознанное. А вот генерал с ушлым горцем более объективны. Для них оба селения – чужие, поэтому мужики взвешивают за и против, ищут выгоды.
Равно, как и я.
Впрочем, я был согласен со всеми доводами своих товарищей, многие из которых пришли мне в голову до совещания. Но был еще один – важный только для меня.
Хотелось начать всё с чистого листа. Жизнь в этом мире будет меняться… По крайней мере, я приложу к этому все свои силы. А кое-какие силы уже есть, ресурсы тоже появились. Настало время делать нечто большее, чем фильтр для воды или компостная яма. И проще строить новый мир на новом месте. Крыло – это старая столица, где всё пронизано стар ыми родовыми связями. Где любой перемене костью в горле встанет традиция.
Почему-то нескромно вспомнился Петр I и его Санкт-Петербург. Зачем он поперся на эти невские болота, в глухомань без инфраструктуры, на краю царства, под боком у врагов? Выход к морю? Ну… такой себе там выход. Мало того, что место неудобное, так ведь ни дорог, ни торговых путей. Кто повезет свои товары в неизвестный порт, ради крайне сомнительных выгод? Нет, не для этого «царь Питер» основал Питер. Нужно было чистое место для того, чтобы строить новый мир. Не только в плане архитектуры, но и организации, и быта, и духа. Боярская Москва засосала бы ростки, как трясина. Не дала им распуститься. Даже то, что уцелеет – не заметным станет на фоне огромной старой Москвы. Так что первый русский император выбрал трудный, неудобный, но очень правильный путь.
Вот и мне также надо – новое место для нового маленького мирка. Оставлю все склоки Крыла в Крыле. Внутренние дрязги Излучного меня мало волнуют – все-таки завоеванное селение. С собой возьму только тех, кто мне нужен, кто полезен. Всё лишнее оставлю в Крыле. Никакого балласта.
Хотя, конечно, еще многое стоит обдумать. Я смотрел на свой листок, рассеченный надвое вертикальной чертой. В левой колонке углем были записаны плюсы переезда. В левой – минусы. Их было всего три, но отмахиваться от них нельзя:
1 – Лояльность местных
2 – Безопасность
3 – Наделы для черных
Я вертел листок и так и этак, покусывая губу, но даже на обратной стороне не было ответов на эти вопросы. Идеи роились, но все они были какие-то аморфные, воздушные.
– Мне не хватает данных, – осознал я и решительно завалился спать.
Утро мудренее вечера не оказалось – бумажка назойливо лежала у походной постели, взыскуя. Я лениво поднялся, умылся, позавтракал и вспомнил про местного безрода, что открыл мне тайник Носача.
– Не видели этого… Ну, мужика того, что нас к пещере водил? – крикнул я в толпу, выглянув во двор.
Видели все. Потому что этот мужик ни свет, ни заря притащился к дому Носача и требовал пустить его внутрь, ибо он «служит помощником великого владыки». Самое интересное, что его пропустили. Безрод долгое время отирался перед входом, преисполненный желания служить мне. Никто еще не успел ответить на мой вопрос, а местный уже бросился к «императорским» ногам, ловко припадая на колени.
– Мацихатла, о великий! Ничтожного зовут Мацихатла! – радостно затараторил тот. – Готов случить светлейшему владыке…
– Пошли, – оборвал я песнопения, от которых неприятно царапало в груди.
– Куда?
– Служить! – не сдержавшись, прикрикнул я и для пущей убедительности похлопал ладонью здоровой руки по лбу: не тупи, мол.
Потом махнул головой – следуй за мной – и вернулся вглубь дома. У Носача своего тронного зала не было (и слава богу!), зато уютных комнатеек хватало. В одной из них я и обосновался. Пока там лежали толстая выглаженная ножом плаха и десяток пуфиков для того, чтоб сиделось помягче. Но я уже поклялся, что обзаведусь в своем дворце нормальными столом и стульями!
Пока же пуфики. Я привалился к стене, указал своему новому порученцу на место напротив и принялся выпытывать у него все про житье-бытье в здешнем селении. Мацихатла был словоохотлив без меры, язык его бежал вперед мысли – находка для… императора. Очень быстро мне стало ясно, что в Излучном всё вертелось вокруг рода имачаты. Семьям Котов-Убийц доставались лучшие поля и рыбные ловища на реках, их товары возили на большие торжища в низовьях, а уж судиться с кем-то из этого рода никто и не пытался: последнему дураку было ясно, в чью пользу вынесет решение имачата.
В общем, дело простое: чтобы заручиться поддержкой угнетаемых родов (да и безродов) надо отнять все привилегии у Котов-Убийц. Нда… И заполучить в качестве врагов самую могущественную и многочисленную группировку в селении.
– Скажи, а вот здесь, вокруг дома Носача, как раз Коты и живут?
– Конечно, – кивнул Мацихатла. – Род живет близ своего вождя. Думаю, ты, владыка, уже заметил, что почти все здесь стремятся поселиться поближе к ручью. На северном берегу живут Колибри. Там полоса между Великой и горами сужается, зато вся она издревле только им принадлежала. Поэтому у них раньше были самые большие маисовые поля. Правда, с недавних пор старый имачата часть земель отнял. То долги какие-то выдумывал, то просто велел делиться. Здесь, на возвышении живут Коты. Как видишь, живут широко, здесь же и сеются. А ближе к реке и дальше на юг стоят дома рода Клювастой Крысы. Некоторые хижины почти у самой воды, на сваях стоят. У них земли меньше всех, зато она самая лучшая.
– Это почему?
– Великая, – пожал плечами мой осведомитель.
Красавчик! Как будто что-то очевидное сказал.
– И? – грозно так спросил я.
– Река разливается, владыка. И на прибрежных землях оседает ил. Летом там сеяться опасно – река непредсказуема. Зато можно засадить поля даже зимой, в сухую пору. И урожай из-за ила там высокий. Крысы даже плавают на лодках в тихие заводи, черпают ил со дна и потом разливают его по более дальним полям. Вот от того их земля самая богатая.
Ничего себе! Оказывается, здесь, в Излучном, четлане научились удобрять землю! Видно, успели перенять у кого-то опыт.
– А в остальных родах ил не используют?
– Кто-то использует. Но у многих либо лодок нет, либо поле далеко… Либо земли много.
Земля… Земля – это мой самый краеугольный вопрос.
– А ну-ка, Мацихатла, полезли на крышу!
– Зачем, владыка?
– Землю искать!
Глава 3. Здесь граду быть
С крыши дома Носача обзор и впрямь был неплохой: стоял тот на бугре, да и сам был повыше многих, хоть, и в один этаж. Я озирался, в поисках территорий, где бы я мог поселить своих черных. На севере полей действительно было много, они желтели покошенной ботвой и тянулись вдоль реки, покуда не пропадали из вида.
– А что у нас у реки?
Я, оказывается, вслух спросил. Безрод удивленно вскинул брови, но ответил.
– Мангра, владыка.
Всё устье ручья поросло кривыми, замшелыми, непроходимыми зарослями, которые достаточно широкой полосой тянулись на север и на юг.
– А почему бы их все не вырубить?
– Зачем?
– Под поля.
Мацихатла завис на несколько вдохов.
– Не надо владыка. Та земля нездоровая, лес гнилой, ямы с тиной. И заливает их постоянно.
– Но ты глянь южнее – там берег чистый. Значит, там вырубили?
– Это торговый берег, владыка. Там галька, песок, камни – вот ничего и не растет. Поэтому там у Носача торжище располагае… лось.
– Почему у Носача? У берега ведь Крысы живут. Разве это не их торжище?
– Роду могут поля принадлежать, – Мацихатла рассказывал очевидные вещи и не скрывал снисходительного тона. – Всем прочим распоряжается совет вождей. И имачата. В Излучном имачата вождей мало слушает. Так что выгодное торжище давно под себя подгреб. Но я тебе о другом говорил: видишь, еще дальше мангра опять начинается? Снова берег илистый, топкий – и снова он весь зарос. Там, где Великая встречается с Серой Водой – один сплошной лес.
Я узнавал эти места: именно здесь осуществлялась наша «легендарная» атака на владения Носача. Когда всё, что могло пойти не по плану, пошло именно не по нему.
– Там, в основном, живут безроды – вон их редкие хижины. Что они могли отнять у мангры, уже отняли. Всё больше маленькие клочки сухой здоровой земли. Эти огрызки местные имачата чужакам разрешали засевать – кто на них позарится? Так что нет смысла вырубать мангру – древесина плохая, земля – еще хуже.
Индеец говорил убежденно, но я понимал, что он мыслит, исходя из своего уровня знаний. Наверняка мангровые заросли можно превратить поля. Только одной вырубки здесь мало. Нужно изучить рельеф, провести ирригационные работы: прорыть каналы, возвести насыпи. Продумать защиту от паводков. Всё это требовало таких усилий, которые я пока себе позволить не мог. Так что оставлю мангру на будущее.
Север занят, запад и юг в зарослях, а восток? Я, наверное, впервые пристально взглянул в сторону гор. Которые, кстати, южнее ручья были очень далеки от берега. Огромный пустырь, целая пустошь, плавно поднималась вверх, чтобы, наконец, соединиться со скалами.
– А там? – осторожно спросил я, ожидая подвоха.
– Сухотье, – развел руками Мацихатла. – Догадываешься, владыка, почему эти места так прозвали? Мертвая земля. Никаких родников, даже дождевая вода с гор туда не стекает – она вся на север, в ручей уходит. Крайне скудная земля. Видишь, там даже лес толком не растет. Коряги да кактусы. На Сухотье только самые отчаянные поля выжигают. И то – лишь поблизости от ручья.
Пустошь, действительно выглядела бесплодной. Но зато столько земли! Полить бы ее! Может быть, колодцы можно вырыть?
Мацихатла оказался бесценным кладезем информации. Знал он практически обо всем. И, если честно, когда увлекался, то с него спадала маска простачка, которую безрод старательно лепил на себя. Да и Носача он явно недолюбливал: все время в его речи проскальзывали обвинения против мертвого имачаты и всего его рода. Что-то было у них в прошлом. Что-то явно плохое.
Беда в том, что ничего полезного я пока из своего кладезя не выудил. Информация накапливалась, а решения не было. Ни по одному из трех пунктов.
– Володыко! – над краем крыши взошла кудлатая голова Ннаки. – От ты где ж! А я тобе ищу!
