скачать книгу бесплатно
Астахов, стоявший у окна, заметно напрягся, уловив мое волнение, совпавшее с прибытием молока, запах которого ощутимо сбил его, не позволив адвокату понять, что я только делала вид, что была в курсе всего.
– Это именно то, что я и хотела от вас услышать, – как можно беззаботнее сказала я, напомнив себе суть разговора, не сводившегося к одному только брату Бориса. – Что касается завода… – Я поставила стакан с невыпитым бурбоном на стол. – Уладьте все сложности. Я хочу, чтобы он работал на полную мощность. Так будет лучше и для города, и для тех, кто живет в близлежащих районах и нуждается в работе. Пусть она у них будет.
– Все будет сделано в лучшем виде, Кира Валерьевна, – заверил меня волк с какой-то такой снисходительной улыбкой, что мне стало неприятно.
Может, он и не понял, что я на самом деле ничего не знала, но как типичный мужчина, привыкший, что вести серьезные дела можно было только с теми, у кого был член, меня как женщину, как клиента, как работодателя он воспринимал просто дурой, которой необходимо было говорить именно то, что она хотела услышать.
Печально было то, что он либо отчасти был прав, либо отчасти я действительно производила такое впечатление.
– Есть еще какие-нибудь моменты, которые вы бы хотели обсудить, пока за мной будет ехать машина? – спросил адвокат, доставая телефон.
Я подняла брови и в свою очередь снисходительно улыбнулась. Очевидно, он действительно принял меня за дуру в красивых тряпка, раз так был уверен, что уедет отсюда сам на своих условиях.
– Это исключено, – буднично сказала я, вставая из-за стола.
Астахов одновременно со мной пришел в движение, в то время как Серый напомнил о себе щелчком зажигалки.
Волк замер с телефоном и вполборота кинул взгляд за спину. Не опасливый, а такой же оценивающий, каким был удостоен Астахов. В запахе смешались недоумение и настороженность.
– Простите, Кира Валерьевна. – Он вернул взгляд мне и спрятал телефон. – Я не подумал, что в доме маленький ребенок и посторонние на территории вам совсем не нужны.
Внутренние органы свело до тошноты, и я непроизвольно завела руку себе за спину, где ее незаметно сжал Астахов. Я прекрасно знала, что совершенно не нужные личности были осведомлены о том, что у меня был ребенок, но все равно наивно полагала, что духи смогут перебить запах грудного молока, чего, очевидно, не произошло.
Умом я понимала, что уверенность адвоката в том, что Никита был в доме, была мне на руку. Особенно в том случае, если он был продажной тварью, ведь тогда Никиту не станут искать в других местах, чтобы надавить на меня, но упоминание сына после того, как я узнала, что у Бориса, которого, скорее всего, считали отцом, был брат… Я даже не могла описать чувство, вспыхнувшее во мне.
Титаническим усилием я заставила себя снова улыбнуться, вскользь отметив про себя, что в глазах волка мимолетно проступило сочувствие.
Да уж… Тяжко по его мнению было быть богатой вдовой, дурой в шелке и бриллиантах, да еще и с таким слабым местом! Бери – не хочу!
– Позвоните мне завтра, когда документы будут готовы, – выдавила я, кое-как взяв себя в руки. – Я пришлю за вами вертолет или машину.
Серый вывел адвоката из кабинета, а я будто приросла к месту, ощущая на плечах непосильную ношу.
Кем я себя возомнила? Что делала? Опять и снова бросалась громкими словами? Строила грандиозные планы?
Да, ради Никиты я была готова на все, но, может быть, я как и в случае с алмазами и хорошей жизнью для себя выбрала не тот путь? Может быть, правильнее было не тратить тогда в коттедже время на разговоры и отдых, а снова бежать? В конце концов, меня не могли искать бесконечно.
Я могла уехать за границу на какой-нибудь отдаленный остров, а не возвращаться в город и изображать из себя непонятно кого, да и не понятно зачем. Бизнес Бориса мне не был нужен. Не нужны были шмотки, бриллианты… Только Никита. Главный мужчина моей жизни.
Почувствовав позади себя дыхание, я вспомнила про Астахова, за чью руку до сих пор держалась, и обернулась. В его темных глазах отражался космос. Кажется, я начинала понимать, что он значил: тоже, что и корка льда у Бориса, скрывавшая его самые потаенные желания и порывы.
Под грудью стало холодно, а в том месте, куда попала пуля волкодава, вспыхнул болезненный жар. Перед глазами встала картинка: Никита весь в трубках и проводах, борющийся за жизнь, над которым склонился Астахов, чтобы взять у него мазок и удовлетворить свое любопытство.
Невероятно. Просто невероятно, что за этот его омерзительный поступок мы с Никитой должны были теперь расплачиваться. Без его участия нас бы не нашли, а так…
– Отправь своих проследить за адвокатом, – сказала я, отстранившись от волкодава. – Я хочу знать, что он делает, как делает и с кем делает. И я еще раз напоминаю тебе про ворота. Чтобы к вечеру они были как новенькие.
Взгляд Астахова погас в темноте зрачка, а на губах заиграла кривая улыбка.
– Да, Кира Валерьевна, – картинно поклонился он и ушел.
Глава 7
Я закрыла за ним дверь и, вернувшись к столу, залпом выпила бурбон.
Отодвинуть мысли о сыне было сложно, но мне удалось сосредоточиться на разговоре с адвокатом. Понял ли он, что я была оторвана от дел Бориса или нет было неважно, как и то, что он обо мне подумал. Может, даже было к лучшему, что он принял меня за дуру, ведь от дур обычно не ждали чего-то серьезного.
Главным сейчас было то, что он подтвердил одну из моих худших догадок: полгода назад кто-то позаботился о том, чтобы моя подпись чудесным образом появилась в документах о вступлении в наследство, и этот же кто-то оставил от моего имени какие-то распоряжения, чтобы поддерживать бизнес на плаву.
Вопрос: кто и с какой целью?
Тот ли это был, кто послал ко мне в дом гостя? Может, это было сделано, чтобы выкурить меня? Заставить вернуться в город?
Вряд ли это был брат Бориса. Если он был хоть немного похож на него, моей подписи не было бы нигде, но на что-то он явно претендовал, раз вмешивался в работу мусороперерабатывающего завода, который для Бориса был символом его власти в городе, и через который к тому же отмывалась большая часть денег с его незаконных дел.
У Астахова были ответы, и он мог многое прояснить, но что-то мне подсказывало, что волкодав все-таки как-то был вовлечен в это все, что было еще одним аргументом в пользу того, чтобы ему не доверять, как и Ибрагимову, скорее всего, еще не определившемуся, стоило ли ему со мной дружить. Да и Астахов сам не спешил что-либо мне говорить, возможно, решая про себя, что я для него теперь значила.
При Борисе я была такой себе жемчужиной, желанной в силу принадлежности другому мужчине, носившей под грудью метку волкодава в виде шрама от его пули. Теперь… Теперь я была дурой с налитыми сиськами, окружившей себя теми, кому не могла верить и с чего-то решившей, что ей было по силам во всем разобраться самой.
Арена города, в который я вернулась, была полна хищников, а я была очень уязвимой. Вертолет и встреча с адвокатом обнажили меня как игрока, принявшего все правила и условия, тем самым отрезав мне путь к отступлению.
Что же я наделала?! Неужели история с алмазами меня ничему не научила?!
Я так хотела лучшей жизни, так стремилась стать независимой и в итоге осталась одна: без брата, без сына, но с продажными наемниками и кровавыми алмазами в огромном доме.
Однако я не была одна! У меня была Роза!
Я не могла закрыть глаза на действия Алеши за моей спиной, не могла не злиться на него, но в тоже время я чувствовала и его печаль от того, что ему пришлось так поступить, чувствовала его любовь к Никите, хоть он и был ему никем, ощущала даже на расстоянии молчаливую заботу, поддержку и помощь, которая заключалась в том, что он послал ко мне Розу, которой доверял, и которой могла доверять я.
И даже если бы я захотела усомниться в ее отношении к себе, то не смогла бы, ведь она не стала бы так рисковать и приходить на помощь, если бы не разделяла чувства Алеши ко мне. Я мало, что о ней знала, но на тот свет Роза явно не торопилась, а при нынешних обстоятельствах иметь со мной дело означало купить себе билет в один конец. Тем не менее она была здесь, причем со своей племянницей, так что да: я могла ей доверять.
Я выглянула в окно: трое мотоциклистов уже выезжали с территории резиденции выполнять мое поручение по слежке за адвокатом, остальные копошились во дворе во главе с Астаховым, видимо, решая, что делать с воротами. Да уж, ломать не строить!
Честно говоря, я не сильно надеялась, что они справится с поставленной задачей, но по крайней мере, волкодав был на улице, и я могла пошептаться с Розой без ощущения его взгляда на себе.
Отключив от зарядки ноутбук, я вместе с ним и своим телефоном спустилась вниз, и прошла на кухню. Раз уж кто-то позаботился, чтобы я вступила в наследство, значит, все счета должны были быть активными, и мне можно было не волноваться по поводу того, чем оплачивать элементарные вещи. Такие, например, как еда.
– Ты уж прости, Кирочка, но я этих сволочей кормить не буду! – категорично заявила Роза, едва я открыла на ноутбуке сайт поставщика продуктов, который обслуживал резиденцию еще при Борисе.
– Я тебя об этом и не прошу, – ответила я, озадаченно просматривая ассортимент продуктов, – но чем-то кормить их нужно.
– Ага! Моторным маслом, водкой и сигаретами! – выдала старая кухарка, полируя холодильник. – Большего им не надо! – грозно добавила она. – Да и не за что их кормить! Они же ни черта не делают кроме как птиц пугают, да гадят везде!
Я не сдержала улыбку и переглянулась с Мартой, точившей за кухонным столом нож.
– Может, пиццу? – предложила она. – Вариант на все случаи жизни!
Я пожала плечами и переключила вкладку на поисковик. Действительно, чем не вариант?!
– Штук тридцать им хватит? – задумалась я, толком и не зная, сколько мотоциклистов было в распоряжении Астахова.
На территории было только около двух десятков, но в течении дня подъезжали еще. К вечеру, наверное, целый взвод наберется, если не рота.
– Это считая коробки? – язвительно уточнила Роза.
Отыскав доставку пиццы, я заказала три десятка фирменных и столько же бутылок безалкогольного пива. Вкус тот же, проблем меньше.
Я указала свой номер телефона, но мне никто так и не перезвонил ни по поводу пиццы, ни по поводу продуктов, которые я предоставила выбрать Розе.
– Слухами земля полнится, – пояснила мне она, намекая на то, что в городе уже знали, что резиденция Ангелова более не пустовала.
Ну, да! Я же лично распорядилась выпустить в небо вертолет. Молодец, Кира! Молодец!
Я отложила телефон, но экран как назло не хотел гаснуть и фотографией сына на заставке будто солью посыпал свежую рану.
– Ай, Кирочка! – всплеснула руками Роза, любуясь Никитой. – Он просто прелесть!
– Очень на папу похож! – заметила Марта. – Глаза один в один, как у Григория… – Марта запнулась под взглядом Розы. – Простите… – тут же залепетала она, чуть не выронив нож. – Простите, пожалуйста… Я не подумала…
– Вот именно, что не подумала! – строго сказала ей Роза, кинув настороженный взгляд на дверь кухни.
Я успела взглянуть еще раз на Никиту прежде чем экран погас. Неужели это так было заметно, что даже Марта едва ли видевшая Астахова заметила сходство с четырехмесячным ребенком? Или о том, кто был отцом Никиты, не так уж и сложно было догадаться?
Мне вдруг вспомнились слова волкодава про то, что он хотел убедиться, что мой сын от него. А я… Я на самом деле хотела знать, кто был отцом? Или же мне просто хотелось видеть в Никите Астахова и не думать о том, что самый ценный подарок в моей жизни мне сделал Борис, которого я убила? Может, это мне на самом деле не так уж было все равно от кого он был?
Может и было когда-то, а может и нет. Сейчас в своей бесконечной любви к сыну мне не нужен был ответ. Он был в первую очередь моим. Ну, а во вторую… Похоже, что все-таки он все-таки был от волкодава, хоть я и решила для себя лишить его права зваться отцом Никиты.
В груди заныло с новой силой. Сын был моей слабостью и силой одновременно. Сейчас мне необходимо было черпать именно силу.
– Поговори со мной, Роза, – вполголоса сказала я, посмотрев кухарке в глаза.
Старая волчица поняла меня без лишних слов и, кивнув Марте, чтобы та следила за не нужными ушами, повела меня в кладовую, дверь которой плотно закрыла за нами.
– Ты не представляешь, что творилось в городе, когда вы с Алешей уехали, – начала Роза. – Часа не прошло, как стало известно, что Ангелова завалил его же волкодав, а уже каждая подзаборная шваль начала тявкать о каких-то правах, да рвать себе территорию, притоны, наркоточки. Гришка твой почти неделю вырваться из города не мог, все со своими по канавам отсиживался, от ментов прятался. Хотя они и не особо-то виновных искали. Как и все гребли себе, что могли.
Я нетерпеливо потерла вспотевшие ладони. О том, что происходило в городе, я могла и сама узнать из интернета.
– Почему не тронули ничего в доме? – спросила я.
– Побоялись, – ответила Роза.
– Кого? – удивилась я. – Призрака Ангелова?
Роза очень странно на меня посмотрела и совсем понизила голос до едва уловимого шепота.
– Ты этого не знаешь, Кирочка, но я работала в этом доме еще при твоем отце. Сейчас мало, кто помнит, как было при нем…
– Так это его призрака боятся? – перебила я, с сомнением посмотрев на кухарку. – Или ты хочешь сказать, что жив? – с еще большим сомнением спросила я.
Да уж! Вот это был бы поворот!
– Ты не слушаешь меня, Кира! – Роза с упреком посмотрела на меня и отошла еще больше вглубь кладовой. – Твой отец мертв, но Ангелов тогда перебил не всех, кто был при нем. Некоторым удалось уйти, а некоторым даже удалось остаться при Ангелове.
– Ибрагимов, – догадалась я.
– Да, – подтвердила Роза. – Он и другие приложили не мало сил и средств, чтобы удержать город после смерти Ангелова и не допустить никого к власти.
Я обвела взглядом пустую кладовку, обдумывая ее слова. В принципе… почему нет? Ангелов был сильным противном, которого не смогли сдержать после убийства моего отца, но вот после смерти уже Ангелова… Нет! Все равно что-то не сходилось!
– Ибрагимов старший уже полгода, как отошел от дел, – возразила я. – Почему? Если он так…
– Полгода назад к нему пришел один волк, – перебила меня Роза, с таким выражением на лице, будто собиралась рассказать мне старую престарую страшилку для детей. – Точнее полукровка, – продолжила она. – Он представился братом Ангелова. Сказал, что может предъявить доказательства кровного родства и потребовал передать ему все, что принадлежало Ангелову. Менты считали, что ты, как жена Ангелова, была также убита волкодавом, но так как твое тело не нашли, тебя просто признали пропавшей без вести, то есть попросту списали и даже не стали искать. Ибрагимов знал, что ты жива, и что находишься в положении. Он думал, что ребенок от Ангелова, что давало тебе преимущество в плане наследства, поэтому он отшил брата и подделал документы, что ты якобы вступила в наследство, и сделал все, чтобы бизнес заработал стабильно.
– Зачем?
Я по-прежнему не понимала, с какого перепуга какой-то старый перебежчик от одного хозяина города к другому впутал во все это дело с наследством меня.
– Затем, – ответила Роза, – что Ибрагимов знал, что Астахов за тобой таскался, что был влюблен в тебя. Много лет волкодав работал на Ангелова, но до этого он был предан твоему отцу.
Я невольно фыркнула: вот и нарисовался еще один перебежчик. Кажется, я начинала понимать, к чему все клонилось.
– Когда стало известно, что он завалил Ангелова, – не обратив на мое фырканье внимания, продолжила Роза, – многие посчитали, что это была месть за Станиславского и за его детей, в первую очередь за тебя, и во главе города видели именно его. Ибрагимов думал, что подделав документы, он обезопасит твое возвращение, и Астахов согласится возглавить город, но твое вступлении в наследство и то, что ты вынашивала ребенка Ангелова каким-то образом стало известно, и тот полукровка организовал покушение на адвоката. Ибрагимов выжил, а вот его старший сын нет. Вот почему, – Роза взяла меня за руки и многозначительно посмотрела мне в глаза, – тебе необходимо расположить к себе его младшего сына.
– Он считает меня дурой, – выдохнула я, испытывая информационную перегрузку.
Похоже, что Роза только что озвучила факт того, что Ибрагимова старшего кто-то очень вовремя сдал. Значит, в его фирме сидела как минимум одна милая крыса.
– Если бы это было так, – с напором возразила Роза, – он бы не согласился что-либо для тебя делать. Он присматривается к тебе, и ты должна показать себя в лучшем виде.
– Мне это не нужно! – упрямо заявила я.
– Послушай меня, Кира! – Роза сильнее сжала мои руки. – Не всем пришлось по нраву, что Ибрагимов подделал документы. Астахов отмалчивался и практически не появлялся в городе, а брат Ангелова все больше наступал, зарабатывал, так сказать, себе репутацию. Причем успешно. Мнения разделились: чужака не хотели видеть при власти, но теперь в твоем волкодаве уже не так уверенны, а ты так и вообще не вызывала ни у кого доверия, хоть ты и старшая дочь Валерия Станиславского. Ты темная лошадка, Кира, а для брата Ангелова ты и твой сын, которого он считает племянником, прямая угроза.
– Звучит так, будто с ним можно договориться, – вспыхнув надеждой, сказала я. – Мне не нужен…
– Ты снова меня не слушаешь! – Роза дернула меня на себя. – Один раз я видела брата Ангелова, и мне этого хватило. Он получит город и все, что к этому прилагается. Поверь, это всего лишь вопрос времени. Гришку твоего он как пить дать давно занес в черный список, но ты… Убить тебя и твоего сына станет для него своего рода посвящением, последним трофеем, подтверждающим его полную власть в городе. И если раньше у тебя был шанс, то теперь, когда ты вернулась… – Роза многозначительно посмотрела мне в глаза. – Он не остановится. Уж поверь старой волчице!
Глава 8
Сказать, что слова Розы оставили у меня неприятный осадок было ничего не сказать. Одно дело было допускать, что я совершила ошибку вернувшись в город, и совсем другое было услышать этому подтверждение. Укусить бы себя за локоть, да уже поздно было кусать даже за два.
У меня не было причин не верить ей, но с другой стороны мне так и хотелось выкрикнуть "Что за бред?!"
В детстве мы часто с братом слышали в наших трущобах сказки про великого Валерия Станиславского, которые слезливо подпитывала мать, рассказывая по вечерам о том, каким отец был нежным, и как бы он нас любил, и как бы заботился, и о прочей х*йне, невеяной одиночеством, страхом и тоской.
Сейчас, спустя много лет я сидела в его доме, но уже в кресле волка, который организовал его убийство и занял место хозяина города, который приказал меня избить, изнасиловать и убить, а потом трахал меня в этом же доме, пел дифирамбы, дарил украшения, который сделал меня своей женой, и который сдох от моего выстрела. Так, простите, о каком на х*й величии шла вообще речь?
Мой отце был дураком, раз не усмотрел в Борисе угрозы. Моя мать была слабой человеческой женщиной, сломанной страхом. Мой брат был слабаком и придурком, привыкшим прятаться под бабскими юбками. Бориса убила не столько я, сколько его страсть, которую он годами подавлял в себе, и которая в итоге ослепила его настолько, что ему нанесли удар в спину сразу двое – я и Астахов. И мы, разделившие одну ночь, и связанные сыном, все еще были здесь, проверяли себя на прочность любовью и ненавистью.
