скачать книгу бесплатно
В одиночестве играя на виеле, просто потому, что просила душа, а не для того, чтобы изучить сложные гаммы, Эни именно это и делала – сливалась воедино со звуками, исчезала в них.
Эвендины закончили настройку и заиграли. Сначала зазвучала одна виела, потом к ней присоединились еще две, один за другим вступили другие инструменты. Мелодия была нежной, то ровной, то как будто немного грустной. Эни вслушивалась в нее и чувствовала себя очень спокойной, но вскоре звуки сменились тревожными перепадами и стали прерывистыми и резкими, заставляющими думать о бессильной злости; они резали изнутри, словно нож, и горное эхо делало их еще резче и болезненнее. Через минуту музыка стала жесткой и грозной, как боевой марш, и наконец – снова нежной, грустной и безусловно красивой. Эни не заметила, как по ее щекам потекли слезы, хотя она не смогла бы объяснить, почему.
Музыка незаметно затихла. Эвендины внизу принялись спокойно переговариваться – они делали друг другу замечания и посмеивались, словно не исполнили только что грандиозный концерт перед магистром, а просто сыграли ради забавы.
– И как? – спросила Архела.
– Потрясающе красиво, – Эни вытерла слезы.
– Предвечные. Это и так понятно по твоим рыданиям. Твои ощущения – я о них спрашиваю.
– Ощущения?
– Да. Или ты слушала только ушами? Я, кажется, сказала тебе раствориться в музыке.
Эни не была уверена, о том ли спрашивает Архела, но рассказала, что чувствовала: как некоторые части неприятно царапали по душе, как пугал марш и, в то же время, как хотелось взять эту силу под контроль, возглавить ход невидимой армии; с каким облегчением воспринялась нежная грусть, что была в конце.
– Хорошо, – Архела удовлетворенно кивнула. – Сможешь повторить?
– Ну… – Эни растерялась, она, как ей и было сказано, не пыталась запомнить мелодию. – Точно так – конечно, нет. Но я запомнила настроение и, возможно, получится что-то похожее. То есть, я не смогу в точности так сыграть звуки, но могу передать настроение. Только я не стану этого делать.
– Почему?
Эни стоило немалых трудов рассказать, что в последний раз, когда она попыталась поделиться своим настроением, все в Предгорье благодаря ее магии узнали, что Диос – Двуликий, хотя он просил держать это в тайне. Архела, выслушав ее, фыркнула.
– Тоже мне проблема. Ты просто еще не умела как следует контролировать магию. Те, кто сейчас играл – они же тоже ее использовали, просто в меру. Чтобы передать то, что они хотели передать. Впрочем, мне и не нужно, чтобы ты играла на виеле. Суть в том, чтобы использовать услышанное, играя на воздушных струнах.
Раздался обрывок протяжной мелодии, потом еще один. Эвендины внизу спорили – наверняка о том, как правильней исполнять определенные моменты.
Архела, не обращая на них внимания, продолжила:
– Учить тебя толком больше нечему. Основы ты знаешь, дальше поможет только опыт. В том, что касается музыки, у тебя его безбожно мало, а это для тебя критично – магию воздушных струн именно так и развивают – звуками, их сплетениями, умениями вычленять, понимать и преображать. Сейчас ты услышала что-то новое – услышала и поняла, а значит, сможешь использовать. Не так важно выбрать нужные струны, как правильно на них сыграть. Например, выберешь струны воздуха, движения, света и воды. Результат будет. Но если сыграешь на них что-то похожее на, как ты назвала его, марш, удивишься, насколько лучше получится. Сметешь людей подчистую.
При одной этой мысли к горлу Эни подступила тошнота.
– Ничего подобного я не собираюсь… Но подожди, что значит – нечему учить? Лардана даже ни разу не разрешила мне использовать воздушные струны!
– И правильно, – усмехнулась Архела. – Тебе было необходимо обучиться с нуля, простейшим вещам, которые умеет даже ребенок, и развить их до определенного уровня. Обучить тебя магии воздушных струн Лардана не сможет – она же ей не владеет. Я тоже не владею, а единственную подсказку, которая мне известна, я дала тебе только что.
– А кто владеет? – не сдавалась Эни. – Не может же быть, что только я.
Архела вздохнула и подняла руку над балюстрадой. Музыканты заметили этот сигнал и с сожалением отложили инструменты.
– Красиво, конечно, но тут – очень громко, мешает другим работать… – пробормотала Архела. – Ничего такого уж особенного в тебе, Эндара, нет. Просто способности к такой магии не очень распространены. Я знала одиннадцать Струнных, не считая тебя. К сожалению, большинство убили люди, кого-то во время битвы за Фарадон, кого-то уже после… Двое умерли сами – они уже были достаточно стары. Один из них, к слову, был твоим прадедом.
– И нет никаких книг? – в отчаянии спросила Эни. – Как такое может быть?
– Спроси у Дориана и его прихвостней. Мы чудом спаслись от бойни, наши библиотеки сгорели, как и многое другое. Когда видишь, как пытаются заживо сжечь твоих близких, о спасении книг как-то не думаешь.
У Эни опустились руки. Она не зря прибыла на Тоа-Дин – хотя бы потому, что встретилась с Архелой и худо-бедно приручила магию, наполняющую ее кровь, научилась лучше ее использовать и понимать. Но этого явно было недостаточно. Диос все время повторял, как важны воздушные струны, и ясно, почему: можно привлечь достаточно эвендинов, однако именно такой силы, а ее можно применять очень по-разному, так просто не найти. Отправляясь сюда, Эни воображала, что сможет полностью овладеть струнами, возможно, даже узнать, как одной мелодией сразить всю армию Готтрана, но увы.
– Ладно, не печалься, – сказала Архела, и в ее голосе прозвучало редкое для нее сочувствие. – Во-первых, как я и сказала, опыт тебе поможет. Слушай все, экспериментируй со звуками на своей виеле. Во-вторых, после того, как ты овладела основами магии, должно получаться лучше. В-третьих… Возможно, все-таки есть кое-кто, кто мог бы тебя кое-чему научить.
– Кто? – встрепенулась Эни. – Кто-то еще жив? Из тех, кого ты знала.
– Ну… Можно и так сказать. – Архела нахмурилась. – Не больно мне хочется отпускать тебя туда. Разумом хочется, а душой нет. Опасно.
– Я пойду, – сразу решила Эни. – Пойду. Где этот эвендин?
Архела улыбнулась, и в ее улыбке засквозило что-то недоброе.
– Пешком не дойдешь.
– Тогда как? Он в Фарадоне?
– Нет. Ты когда-нибудь слышала про Эла-Им?
С полминуты Эни лихорадочно пыталась вспомнить, о чем речь. Слово было смутно знакомым. Неужели она упустила что-то из сказанного Ларданой? Нет, точно нет. Что-то такое встретилось ей в сборнике легенд, прочитанном в Предгорье. Она тогда еще удивилась, потому что ее подруга Лирди, от которой она знала все эти сказания, никогда не упоминала ничего подобного.
– Остров, – наконец вспомнила Эни. – Это остров далеко за Тоа-Дином. Место, куда отправляются мертвые. Место, где…
Она оборвала себя на полуслове, внезапно осознав, что говорит.
Архела продолжала смотреть на нее с недоброй улыбкой, замершей на тонких губах.
Глава 3
– Не нравится мне эта идея, – пробурчал Гильем.
Родрик с трудом удержал при себе хлесткое выражение. Эти слова за последние дни он слышал не раз и не два. Даже Диос вздохнул:
– Мы поняли, Гильем. Если мы признаем, что нам это тоже не нравится, тебе станет легче?
Вместо ответа Гильем выругался, споткнувшись о корягу. Легче бы ему стало только в том случае, если бы Диос признал: глупо верить Родрику, и еще глупее – соглашаться на условия мятежников, а значит, самое разумное, что можно сделать – повернуть назад и рассчитывать исключительно на свои силы, как они изначально и собирались.
Однако Диос сразу дал понять: он согласен на предложение Родрика, а уж идти Гильему с ним или нет – его воля. Но такого вопроса перед Гильемом даже не стояло. Будь Диос хоть тысячу раз посланником Предвечных, отпустить его одного на встречу с мятежниками? Ни за что.
Безумная идея появилась около недели назад. Собственно, ее принес Родрик. Темнокрылые в почти полном составе, если не считать Юста, оставшегося на Тоа-Дине, и Тарда, вместе с Шету ушедшего переговорить с Лесным братством, находились в Предгорье и напряженно обсуждали запасы продовольствия.
Магический барьер, созданный эвендинами Лесного братства, отделял Предгорье от остального Себлира, и это не было особой проблемой, пока Готтран не заручился разрешением короля Дориана атаковать Предгорье. Сделать он этого фактически не мог, но даром времени не терял. Во-первых, стягивая войска в Себлир, Готтран требовал от своих подчиненных разрушить треклятый барьер либо найти способ его обойти – например, вырезав всех до единого симарглов. Несмотря на прошлую неудачу, одна попытка была предпринята – и завершилась она так же позорно, как и предыдущая. Симарглы, внешне выглядящие как люди, если не считать огромных крыльев, ясно дали понять, что путь через горы людям заказан. В планы Готтрана не входило терять солдат еще до встречи с Йораном, который, он был уверен, до сих пор правит Предгорьем, поэтому от этой идеи он пока отказался.
Вторым вариантом был проход через лес – логично предположить, что где-то в его чаще барьер заканчивается. И хотя проход через буйные заросли даже одного отряда предполагал большие сложности, Готтран велел проверить этот вариант. Надумал ли он что-то по этому поводу, оставалось неясным. Его люди побродили вокруг, но, как заверяли эвендины Лесного братства, до конца барьера дойти не смогли: помешали буреломы, болота и убийственная темная аура, распространившаяся по лесу благодаря ильфитам.
Наконец, в-третьих, Готтран позаботился о том, чтобы никто не покинул Предгорье без его ведома, а это значило, что о закупке продовольствия придется забыть. Ситуация пока не была критической: лорд Йоран старался обеспечить себя всем самостоятельно, и хотя после произошедшего в Ишдате народу в Предгорье сильно прибавилось, еды впритык, но хватало. Кое-какую помощь – очень неохотно – оказывало Лесное братство, в обмен на хлеб и молоко они приносили мясо зверей и птиц. Однако долго так продолжаться не могло, это не было секретом ни для Темнокрылых, ни для Готтрана.
Но самое главное, из-за окружения Темнокрылые не могли передать Дориану письмо Архелы, на которое они возлагали немало надежд.
В самый разгар обсуждения, когда Гильем яростно возражал Одеру, пытаясь донести, что бестолку ждать, пока они ослабнут от голода, надо вдарить в тот момент, когда сил достаточно, явился Шету. Спор сразу утих.
Эвендин, которого Диос привез с Тоа-Дина, у всех до единого вызывал сложные чувства, и они совсем не походили на то, что Темнокрылые испытывали к Юсту. Тот давно стал им верным товарищем, на которого всегда можно положиться, а во всем облике Шету сквозило нечто угрожающее, и хотя он ни разу не повел себя грубо, поворачиваться к нему спиной никому не хотелось. Да и говорить при нем лишний раз – тоже.
Шету, судя по всему, прекрасно это понимал. На нем была искусственная кожа, сделанная эвендинами – маскировка высшего класса, благодаря которой его никак нельзя было отличить от деревенского мальчишки. Юное лицо, черные короткие волосы, чуть прищуренные глаза – ни дать ни взять обычный пацаненок, если бы не зловещая улыбка, в которой мигом растянулись его губы. Никто, включая Диоса, ни разу не видел его настоящего лица и даже предположить не мог, сколько ему на самом деле лет.
– Есть ли у вас должность того, кто заставляет молчать? Мне кажется, я бы вполне подошел.
– Ты нанят, – проворчал Гильем.
– Где Тард, Шету? – спросил Диос. – Все хорошо?
– Как сказать. Подданные Рандэла сказали, что в лесу кто-то пытается пройти через барьер. Очевидно пытается, явно добиваясь, чтобы его заметили. Мы пошли посмотреть и увидели человека. Тард потребовал, чтобы его пустили.
Все до единого взгляды обратились на Шету.
– Чего смотрите? Я не знаю, кто он. Тард ведет его сюда. Видимо, не настолько ему доверяет, чтобы спускать с него глаз и позволять видеть, как здесь обстоят дела.
Долго гадать, в чем дело, не пришлось: Тард приволок Родрика, которому предусмотрительно завязал глаза. Диос тут же сорвал с него повязку и как ни в чем не бывало поприветствовал:
– Давно не виделись! Извини за такие сложности, времена тяжелые.
Родрик со вздохом потер голову, освобожденную от повязки, и неловко помялся. Тард многозначительно похлопал себя по поясу: на нем, помимо его собственных меча и ножа, висели два кинжала, конфискованные у Родрика.
– Голоден? – спросил Диос. – Самое время обеда.
– Ну это уже ни в какие ворота, – вздохнул Гильем.
Эрнальд в ответ на его возмущенный взгляд безразлично пожал плечами. Здоровяк Одер усмехнулся в густую бороду.
С Родриком они познакомились не так давно. Он жил в деревне, Диос под личиной лорда Йорана нанял его учить Эндару игре на виеле. Потом в один прекрасный день выяснилось, что Родрик – мятежник, по случайности застрявший в Предгорье. По справедливости, он проявил себя не так уж плохо: когда Эндару похитили, вместе с ними отправился выручать ее, хотя никто его об этом не просил, показал тайный путь в Ишдат и по глупости утащил ее кровь, причем сам не выпил ни капли. Однако в ответ на предложение Эни стать Гением решительно отказался и попросил позволить ему покинуть Предгорье. В общем, об особом доверии речи действительно не шло. О Гетасе, предводителе мятежников, давно ходили противоречивые слухи, которые сходились по крайне мере в одном – он тот, от кого следует держаться как можно дальше.
Кристина, родственница Йорана, как обычно показала себя великолепной хозяйкой: ее стараниями служанки быстро накрыли стол, а Родрика она поприветствовала так, словно они совсем недавно расстались после очередного музыкального урока. Тот даже как-то растрогался, и на вопрос о детях, заданный уже во время скромного обеда, неожиданно поделился:
– Спасибо вам, госпожа, мне удалось найти свою семью. Как я и думал, они считали, что я мертв, и были несказанно рады моему возвращению. У меня родился второй сын, которого я прежде не видел. Если бы я мог, остался бы с ними и больше никуда не уходил.
– Я очень рада за вас! – воскликнула Кристина. – Но что заставило вас снова уйти от семьи? Эти магические барьеры, знаете ли… Никогда не знаешь, в какой момент жизни вас запрут в захолустье.
Гильем едва не поперхнулся. Диос фыркнул в кубок с вином: он прекрасно понял, что эта колкость адресована только ему. Кристина не упускала случая расквитаться с ним за отъезд Эндары, без которой она страшно скучала.
Родрик помрачнел.
– К сожалению, есть вещи, ради которых приходится жертвовать всем.
– Например?
– Например, будущее моих детей, – Родрик положил приборы на стол и в упор посмотрел на Диоса: – Я передал Гетасу твои слова о Ригете. Он готов встретиться с тобой.
Атмосфера за столом ощутимо накалилась. Но Диос явно ждал такого предложения; он опустил кубок и кивнул.
– Очень кстати. Где?
– Там, куда я тебя отведу. С тобой может пойти только один человек. И… – Родрик помялся. – Я должен подчеркнуть: человек.
Эрнальд и Шету, не сговариваясь, хмыкнули.
– Вот оно что? – прогудел Одер. – Сдал всех до единого, и симарглов, и эвендинов?
– Диос просил рассказать Гетасу все, что я видел, – принялся защищаться Родрик. – Я и рассказал. Тем более о том, что в Предгорье укрываются симарглы и эвендины, знает уже весь Фарадон. О битве в Ишдате не слышали только глухие.
Гильему и Тарду было что сказать по этому поводу, но Диос их остановил. Он и правда просил Родрика рассказать все без утайки.
Обсуждение было молниеносным: Диос безоговорочно принял предложение и даже не попытался изменить место встречи. Темнокрылым это совсем не понравилось. Перебираясь через очередной бурелом, Гильем вспоминал, как они старались переубедить Диоса, подняв из глубин памяти все, что слышали о Гетасе.
Мятежники уже много лет были головной болью и Дориана, и жителей Фарадона. Давным-давно на востоке, у самых гор, существовало королевство Согендор. Когда эвендины захватили Фарадон, Согендор тоже пал – его сделали частью страны и отныне это была одна из ее областей. В эпоху власти эвендинов, как ни странно, все было спокойно – люди в Согендоре ни разу не попытались поднять мятеж и обрести свободу, они мирно трудились на своих захватчиков, добывая горный хрусталь и изготавливая из него разные диковинки.
Проблемы начались после коронации Дориана. Жители Согендора неожиданно захотели независимости. Требование было предельно ясным: поскольку до захвата власти эвендинами Согендор представлял собой отдельное королевство, значит, такого статуса заслуживает и сейчас, тем более что наследник согендорского короля жив и здравствует.
Дориану, только взошедшему на престол и пытавшемуся наладить контакт с эвендинами и обеспечить обещанное Двуликому мирное сосуществование, было совершенно не до людских распрей, поэтому в Согендор отправилась армия Гениев под предводительством Готтрана. Они быстро навели порядок – оказалось достаточно спалить бывший королевский дворец, где укрывались зачинщики. Выжившие мятежники сбежали и растворились в лесах. Вскоре поползли слухи, что королевскому наследнику удалось спастись, и среди обугленных трупов, найденных в развалинах дворца, его останков нет.
Действительно ли существовал наследник согендорского короля и был ли он предводителем мятежников, никто точно не знал. Главарь называл себя Гетасом и время от времени напоминал о своем существовании дерзкими вылазками. Его целью были прямые подчиненные Дориана, простых жителей его люди обычно не трогали, если те не вставали у них на пути. Долгие годы, если разграбили владение лорда, если напали на королевского посланника, если в лесу устроили засаду для Гениев – не нужно было долго гадать, чьих рук это дело. Лишь в последнее время у Гетаса появились конкуренты: Орден Темнокрылых.
Но, несмотря на то, что Темнокрылые волей-неволей тоже шли против короля, сотрудничать с Гетасом им бы и в голову не пришло, если бы не Диос. Цельность Фарадона для всех была неоспоримой, и некто, жаждущий оторвать от него часть и сделать ее отдельным королевством, представлялся если не полностью безумным, то по крайней мере опасным. Гильем не раз и не два сам сталкивался с мятежниками: одно время они пытались пробраться в Предгорье, и Йоран вел против них безжалостную войну.
Лес уже давно превратился в сплошное сплетение ветвей, ни о каких тропах не было и речи, и Гильем поражался, как ловко Родрик умудрялся проводить их за собой по одному ему ведомому пути. С одной стороны, было вполне логично, что никто не может поймать мятежников из-за того, что они прекрасно ориентируются в лесах. С другой, если встреча с ними в принципе не сулила ничего хорошего, то в такой чащобе – тем более.
Тишина, разрушаемая лишь шорохом листьев, вдруг показалась Гильему невыносимо тревожной, и он сжал рукоять меча. Чутье не подвело: всего несколько шагов – и они вышли на крошечную прогалину. Там, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди, стоял рослый широкоплечий человек с копной волнистых светло-русых волос.
– Ну, здравствуй, Диос, – сказал он.
– Здравствуй, – ответил Диос так запросто, словно они встретились посреди людной улицы.
Гильем во все глаза смотрел на человека. Это и есть Гетас? На поясе у него были ножны с мечом, но он и не думал браться за оружие – небрежная поза выдавала спокойствие. Однако Гильем был уверен, что на самом деле их окружает не меньше десятка человек. Это доказывал и напряженный Родрик: судя по его виду, он опасался, что вот-вот грянет битва.
Человек смерил внимательным взглядом сначала Диоса, затем Гильема. Улыбка казалась миролюбивой, но Гильем многое повидал и нутром чувствовал: она в мгновение ока может превратиться в кровожадную гримасу.
– Гетас, к вашим услугам. Можете не представляться, наслышан о вас обоих. Извините за такое место встречи, – он повел рукой, – но, думается, мы все заинтересованы в том, чтобы наш разговор остался тайной. Если не возражаете, перейдем сразу к делу… Родрик сказал, что у тебя, – Гетас кивнул Диосу, – сообщение от Ригета. Я готов выслушать.
И Гильем, и Родрик навострили уши. Что это за сообщение, никто не знал, как и то, кем был этот загадочный Ригет.
– Их два, – сказал Диос. – Первое: удивительно, что ты изменил своему слову. Ты ведь говорил, что хрусталь надежнее магии.
Гетас слегка напрягся. Гильем и Родрик переводили недоуменные взгляды с него на Диоса.
– Ладно. А второе?
– Второе. – Диос прикрыл глаза и ровно проговорил: – Пора сдержать обещание.
– Обещание? – Гетас нахмурился. – Какое еще обещание?
– Данное у реки.
