скачать книгу бесплатно
Питер отвёл руку, приложил два пальца к ладони и предупредил:
– Даже. Не. Думай.
Обливаясь потом, Гарри бросил пистолет на пол и поднял руки, показывая, что сдаётся.
Питер кивнул и следом достал из кармашка на поясе небольшую пачку банкнот. Он положил деньги в миску для пожертвований и обратился к Джимми:
– На приличный гроб и место на кладбище.
Джимми и ещё несколько мужчин одобрительно кивнули, но никто не присоединился к Человеку-пауку, никто не захотел разделить с героем свой момент скорби.
Не хотите приближаться к «прыгучему психу»? Не хотите понять, что он тоже человек, такой же хрупкий, как любой другой… такой же обычный и уязвимый, как Джо Фейс? Человек, который так же боится смерти.
Так думал Питер, отворачиваясь от Джимми и покидая это сборище уголовников. Он быстро направился к своей квартире в Челси, так и не оставив мыслей о смерти.
Вчера Нед Лидс. Сегодня Джо Фейс. А завтра? Тётя Мэй? Мэри-Джейн?
Я?
Питер летел сквозь усиливающийся дождь и наконец приземлился на световое окно на крыше своего дома. Он был рад оставить мрачную, дурную погоду позади и вновь оказаться в родном тепле маленькой квартирки. Он снял костюм, повесил его на дверцу шкафа, пообещав себе не забыть постирать его как можно скорее, и с облегчением рухнул на кровать. В обнимку с одеялом Питер провалялся до глубокой ночи, пока дурные мысли, наконец, не ушли. «Забавно, – подумал Питер. – Я каждый день смотрю смерти в лицо, но никогда прежде о ней не думал. Наверное, если бы думал, то перестал бы быть Человеком-пауком».
Он долго смотрел на болтающуюся под потолком лампочку, единственную на всю комнату, затем стряхнул остатки влаги с волос и ресниц. «Столько близких мне людей ушло раньше срока, – думал он. – Дядя Бен, Гвен, а теперь и Нед… а я ведь тоже не защищён от смерти».
Питер осмотрел комнату. В углу маленький чёрный паук спустился по блестящей паутине вдоль стены и пополз к нему. Питер занёс было руку, чтобы по привычке прихлопнуть паучка, но остановился.
Я тоже умру.
Он медленно, рассеянно опустил руку. Паук убежал подальше от яркого света одинокой лампочки. Питер моргнул, поёжился и потянулся к выключателю.
Я тоже умру.
Когда-нибудь, но не сейчас.
Он с головой укрылся одеялом, повернулся на правый бок и закрыл глаза. Его уставший разум рождал образы гробов и уголовников, и Питер несколько часов ворочался не в силах уснуть, по- прежнему терзаемый вечерними событиями.
Глава пятая
НЕ ГЛЯДЯ по сторонам, Кристина бежала по Шестнадцатой улице. Над головой она держала насквозь промокший номер «Бьюгл», но от проливного дождя это не спасало. На плече болталась сумочка. Кристина уворачивалась от машин и перескакивала через лужи с ловкостью коренного ньюйоркца. Бег на высоких каблуках – то ещё удовольствие, да и час был поздний, девушка никогда прежде не возвращалась домой одна в такое время. Вечеринка затянулась, и она решила ускользнуть пораньше, в надежде успеть на поезд и не испортить при этом ни платье, ни сумочку. Зонтик она не захватила. У парня на углу можно было купить новый, но Кристина пожалела пять долларов. И почему она не сверилась с прогнозом погоды, прежде чем выходить из дома? Поэтому девушка вытащила газету, прикрыла ей голову и побежала что есть сил.
– Что за дурацкая, дрянная погода! – ругалась она вслух. Сойдя с поребрика, чтобы пересечь Восьмую авеню, она обеими ногами наступила в лужу и теперь чувствовала себя мокрой мышью. Дождь всё усиливался, капли пулемётной очередью грохотали по мостовой. Перебегая улицу под мигающий сигнал светофора, Кристина оступилась, и скопившаяся в газете вода вылилась ей на голову и за шиворот.
– Проклятый дождь! Как же я его ненавижу!
Что-то маленькое, мохнатое, ушастое, с мокрыми усами и длинным тонким хвостом бросилось ей наперерез. Кристина в отвращении отпрянула, чтобы не наступить на крысу – привычного обитателя манхэттенской канализации. Потеряв равновесие, она выпустила газету из рук и упала, приложившись головой об асфальт рядом с закрытым канализационным люком. Девушка знала, что подняться надо как можно скорее, ведь из-за угла в любой момент могла появиться машина и сбить её. В голове звенело. Кристина оперлась на локоть и подобрала сумочку и газету, мысленно проклиная крысу и всех её предков, друзей и соседей. Давно пора объявить крыс угрозой обществу, как «Бьюгл» регулярно поступала в отношении Человека-паука. Кристина попыталась встать, превозмогая жестокий дождь и боль от падения, но вдруг вздрогнула. Её правую лодыжку схватили тонкие, но сильные пальцы.
Сердце девушки заколотилось, головная боль усилилась. Она повернулась и увидела, что крышка канализационного люка сдвинута, а из отверстия торчит мокрая мускулистая рука. Потеряв дар речи от страха, Кристина попыталась вырваться, цепляясь ногтями за асфальт, но обладатель когтистых пальцев медленно, но верно подтягивал её к зияющей дыре, уходящей глубоко вниз. Спустя мгновение голос вернулся к девушке, она закричала, взывая о помощи, но было поздно. Брыкаясь и отбиваясь, она соскользнула в люк и, пролетев несколько ступенек металлической лестницы, оказалась в канализации.
Какое-то время Кристина провела без сознания, придя в себя, она не смогла понять, как долго это продолжалось. Она осмотрелась. Вокруг были покрытые плесенью стены, ржавые трубы, внизу тянулся поток токсичных отходов. На ступеньках напротив гнездились крысы, грызуны молчаливо осматривали Кристину красными глазами-бусинками. Дрожа, девушка прижалась к стене и попыталась нащупать лестницу, но той не оказалось. Должно быть, её убрал тот человек, что затащил Кристину сюда, – если он, конечно, вообще был человеком. Под гулкие удары собственного сердца Кристина встала, держась за стену, и поискала взглядом выход. Сломанный каблук шаркнул по цементу, и что-то большое зашевелилось в тени, разбрасывая брызги грязи и слизи.
В тусклом туннеле раздалось шипение, эхом отражаясь от стен. Незнакомец приблизился. Кристина изо всех сил старалась разглядеть его.
– П-привет? – спросила она. – Кто здесь?
Шипя, неизвестное сгорбленное существо подобралось ближе, его короткие крепкие ноги месили ядовитую жижу, создавая на поверхности цветные узоры. Почти незаметно шипение превратилось в еле слышную речь, но девушка могла разобрать лишь обрывки фраз.
– Взгляни на неё, – с присвистом шептало существо. – Какая забавная одежда, какой сссладкий запах…
Кристина вновь попыталась привлечь внимание существа.
– Кто вы? Что вы тут делаете?
Если существо и слышало девушку, то вида не подало, продолжив свой странный, путаный монолог.
– Мне кажется, это называется «духи». Маска в бутылке.
Создание хихикнуло и двинулось вперёд. В полумраке показались зловещие красные глаза и мелкие острые зубы – совсем как у тех крыс, что наблюдали за Кристиной и надвигающимся на неё кошмаром.
– Плохая маска, как и у всех остальных. Всссех остальных.
Ухмыльнувшись, существо остановилось и чиркнуло когтистыми пальцами по каменной, поросшей мхом стене. Когда оно снова шагнуло вперёд, Кристина оторопела. Грудь, плечи и руки существа покрывала грязная спутанная шерсть, голова с заострёнными ушами была как у грызуна, а нос постоянно шевелился и втягивал воздух, будто вынюхивая что-то в гнилом, удушливом воздухе канализации.
– Духи лишь скрывают вонь, куда более мерзкую, чем моя, – изрыгнуло существо, разбрызгивая слюну. Морда скривилась, сделав его ещё уродливее, чем Кристина могла представить. Создание двинулось к ней, девушка отползла как можно дальше, хватаясь за сердце и всхлипывая от ужаса, но тщетно – огромный, жуткий крысолюд навис над ней, заслоняя собой всё пространство.
Крысолюд снова ухмыльнулся, продолжая говорить сам с собой, пусть и глядя при этом на девушку. Он то и дело посмеивался, его дыхание было влажным, горячим и очень вонючим.
– О-хо-хо, и при этом они считают себя лучше нассс. Они любят притворяться. Из-за них мы вынуждены прятаться здесь, в темноте. Это всё происки этих мягких, сссладко пахнущих людишек в забавной одежде. При виде опасности они разбегаются как крысссы, но в конце концов они ничем не лучше нассс, верно, Эдвард?
Кристина начала задыхаться.
– Э-эдвард… вас так зовут?
Крысолюд зашипел, и его крысиная армия в испуге разбежалась кто куда. Существо кинулось на Кристину в ярости оттого, что его перебили. Зловонное дыхание обдало лицо девушки.
– Я Паразит, – прорычал крысолюд. – Никакой не Эдвард, а Паразит!
Несчастная Кристина вскрикнула в последний раз, и Паразит начал свою трапезу.
Глава шестая
ЗА УЖИНОМ — подогретой самсой из индийского ресторанчика за углом – Мэри-Джейн задумчиво листала фотоальбомы. Каждая фотография пробуждала воспоминания. После разговора с Питером у неё осталось как множество вопросов, так и ответов. События, пережитые ими вместе, теперь открывались с абсолютно новой стороны. Чем дальше Мэри-Джейн углублялась в прошлое, тем хуже, как ей казалось, самса лезла в горло. Наконец девушка отодвинула еду подальше, понимая, что неприятные ощущения в желудке никак не связаны с начинкой из щедро сдобренного специями картофеля и горошка.
Со стороны могло показаться, что Мэри-Джейн Уотсон вела беззаботную жизнь. Однако образ весёлой легкомысленной тусовщицы был лишь искусным камуфляжем, который она снимала лишь перед избранными – прежде всего Питером Паркером. Настрадавшись в детстве от отца, жестокого и подлого типа, Эм-Джей научилась не подавать вида, сталкиваясь с жизненными трудностями. Её личная жизнь тоже не была гладкой. Мэри-Джейн постоянно меняла кавалеров, не желая ни к кому привязываться, чтобы погрязнуть в отношениях, подобных тем, что тянулись у её родителей вплоть до маминой смерти. Как только союз давал трещину, Эм-Джей тут же уходила к новому ухажёру, благо от них отбоя не было. В их число входил и Гарри Осборн, и добрая половина всех мужчин в Голливуде, пока девушка жила там, и, разумеется, Питер Паркер, отношения с которым приняли совсем новый, невиданный прежде оборот.
По правде говоря, Мэри-Джейн предполагала, что он может оказаться Человеком-пауком, задолго до того, как Питер в этом признался. Постоянные исчезновения в напряжённых ситуациях, внезапные появления некоего прыгуна по небоскрёбам мгновениями позже – все признаки были налицо, но девушка отворачивалась от них, как и от любых жизненных неурядиц. При её нарочито легкомысленном образе жизни лишние переживания и испытания были ни к чему.
В конце концов, никакого толку из этого не вышло. Разглядывая наивные фотографии друзей, эти застывшие моменты жизни, она размышляла о том, что может скрываться за каждым радостным снимком. Какие из этих лиц могут оказаться лишь масками, за которыми их хозяева прячут от окружающих нечто ужасное или невероятное? Трудно было сосчитать, сколько раз жизнь Мэри-Джейн оказывалась в опасности лишь потому, что она связалась с этими людьми, улыбающимися на камеру и не догадывающимися, что среди них есть настоящий герой? Вот на фотографии шестимесячной давности Мэри-Джейн и Человек-паук сидят под ручку в гавайском баре в компании Бетти Брант-Лидс и её мужа, жестокого Хобгоблина. А парой страниц назад Эм-Джей наткнулась на фото Питера, веселящегося в компании Гарри Осборна, сына давнишнего противника Человека-паука – Зелёного Гоблина. Гарри понятия не имеет, что его лучший друг был заклятым врагом его покойного отца, и не знает, что его жизнь постоянно была под угрозой.
Мэри-Джейн закрыла альбом и отложила в сторону. Она выбросила контейнеры с остатками еды в мусорное ведро, подошла к окну и какое-то время наблюдала сквозь залитое дождём стекло за проезжающими внизу автомобилями и мерцающими огнями зданий.
«Я знаю их секреты, – подумала Эм-Джей. – И что мне теперь делать с этим знанием? Что это будет значить для нас с Питером?»
Мэри-Джейн хотелось верить, что ничего не изменится, ведь она любила Питера Паркера, а узнав о его двойной жизни и о том, что он хочет, чтобы она была частью этой жизни, полюбила ещё сильнее. Но хватит ли ей сил? Сможет ли она жить в мире, где несчастья подстерегают за каждым углом, где близкие друзья могут оказаться злейшими врагами? Получится ли у непостоянной, ветреной, регулярно меняющей кавалеров Мэри-Джейн Уотсон принять то, что на её возлюбленном лежит сопряжённая с постоянным риском ответственность и что теперь опасность будет куда чаще грозить ей самой?
И наконец, самое главное: достаточно ли сильна её любовь, чтобы проверить всё вышеперечисленное?
Мэри-Джейн снова взяла альбомы и легла в постель. Сегодня ей будет не до сна. Она уже в пятый раз перелистала страницы, вглядываясь в застывшие глаза друзей и близких и размышляя о тайнах, которые уже были ей известны, и о тех, которые ещё были покрыты мраком.
Глава седьмая
ИЗ ТЕМНОТЫ высунулись холодные, мокрые, грязные руки. Они манили Питера пальцами с зазубренными ногтями, откуда-то доносились раздражённые обвинения. Всего этих чёрных, чудовищных, пытающихся схватить Питера рук было восемь – по четыре с каждой стороны. Питер забился в угол, молясь, чтобы его не утащили в холодную, тёмную паутину. Питер старался не слушать яростные голоса, на лбу выступила испарина, а где-то вдалеке эхом разносился едва слышный шум, похожий на звук барабана.
Жуткий чёрный паук выбрался из пустоты и широко распахнул пасть, остервенело прокричав одно-единственное слово.
Питер завопил и проснулся. Его сердце колотилось, простыня и подушки промокли от пота. Питер резко сел и включил лампу. Спальня наполнилась мягким светом, на стенах заплясали тени, от которых Питер шарахался, будто от незримых чудовищ. Понемногу ему удалось отдышаться и успокоиться. Всего лишь кошмар, мрачный, жестокий, холодный сон. По телу Питера кто-то ползал. Он не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться.
Но пошевелиться было необходимо.
Несколько минут спустя Человек-паук летел сквозь ливень куда глаза глядят. Ему хотелось сбежать куда-то далеко и проветрить голову. Он направился в сторону Таймс-Сквер, в надежде найти среди шума и яркого света подходящую цель. Дождь не прекращался, капли мокрыми пулями ударялись о его вторую кожу. От далёких раскатов грома по спине Питера пробежали мурашки; уж очень звук был похож на призывный клич создания из кошмара. Удары барабанов по-прежнему раздавались в его голове.
Питер выпустил паутину из левой руки, схватился за неё правой и свернул на Шестую авеню. Он вознёсся над крышами домов, туда, где он мог свободно лететь, наедине со спутанными мыслями и лихорадочными кошмарами. Дрожь не отступала, внутренности скручивало, но Питер знал, что должен двигаться дальше. Если он продолжит двигаться, пока не забудет ужасный сон, то всё будет хорошо.
Человек-паук полетел на север, сосредоточившись на своей цели и не замечая, что за ним следят. На крыше в двух кварталах затаился Крэйвен.
Глава восьмая
В РИТУАЛЬНОМ облачении – наброшенной на плечи львиной шкуре, символизирующей его правление над всеми джунглями мира, зелёными, бетонными и прочими, – Охотник крался под дождём, преследуя жертву. В руках – острое копьё, все остальные охотничьи принадлежности – на кожаном ремне за спиной. Крэйвен сидел на полуразрушенном карнизе и осматривал свои охотничьи угодья, стремясь унюхать запах Зверя, так же знакомый ему, как аромат материнских духов.
«Уже несколько лет Паук рушил мои планы, – рассуждал он. – Здесь, на моей второй родине, он посмел унижать меня».
Поначалу Крэйвен не принимал его всерьёз. После многих лет тренировок в дальних странах он вернулся сюда, в рукотворные каменные джунгли, с единственной целью – одолеть Паука. Крэйвен думал, что его противник – обычный чудак в дурацком костюме, любящий не менее дурацкие шуточки. Поэтому Крэйвен охотился на него как на дурака – быстро, без особых приготовлений, желая побыстрее разобраться с Пауком и переключиться на более серьёзные цели. Но этот чудак из раза в раз превосходил Охотника, и тому даже пришлось объединить усилия с другими глупцами, которых Человек-паук унижал в течение долгого времени. Даже вместе они не смогли покончить с этим самопровозглашённым героем, этим хитрецом в человеческой шкуре.
Теперь Крэйвену открылась истина. Человек- паук не мог быть обычным человеком. Простому смертному никогда бы не удалось сделать с Охотником то, что сделал Паук. Нет, он не был человеком – он был Зверем, выдающим себя за смертного, облачённым в одеяние цвета крови и неба. Как прекрасно. Крэйвен наблюдал, как это создание пролетело мимо него на тонкой паутинке, нарушая все законы природы. Паук парил над городом, притворяясь, что защищает его жителей, но Крэйвен знал, что защита смертных не была его истинной целью.
Ты существуешь, чтобы проверить меня. Ты провоцируешь меня, бросаешь мне вызов и будешь продолжать делать это, пока я не верну своё честное имя.
Крэйвен последовал за Пауком над каменными джунглями, повторяя каждое движение своего врага. Нет, он не остановится, пока не одолеет Зверя, пока не уничтожит Паука и исправит все свои прошлые ошибки.
– До тех пор мне не будет покоя, – сказал себе Крэйвен.
Глава девятая
«ТАК, ПАРКЕР, хватит валять дурака», – отчитывал Человек-паук сам себя, прицепившись к стене пятиэтажного дома в районе тридцатых улиц.
Питер остановился передохнуть, сожалея, что не поел и не попил перед выходом на улицу. Его беспокойному желудку это бы не помешало. Он взял паузу, чтобы всё обдумать и разложить факты по полочкам.
С момента гибели Неда Питер был сам не свой, что, впрочем, было вполне естественно. Ещё бы, он ведь узнал, что весь прошедший год Нед провёл, наряжаясь в поношенные тряпки Нормана Осборна и кидаясь в Питера тыквобомбами. Тот самый Нед, который за день до смерти заплатил за него в кафе.
(Так почему…)
Немудрено, что у Питера было неспокойно на душе. Он пролез через пожарный выход и осмотрелся в поисках киоска или магазинчика, где можно было бы купить банку имбирного эля или «Алка- Зельцера». Со дня похорон Неда Питер плохо спал и не мог усидеть на месте. Нервы были на пределе, от бесцельного блуждания под дождём он устал как собака – оставалось только подцепить простуду или грипп, что с его удачей было вполне реально.
(Почему я так уверен, что…)
Посещение церемонии прощания с Джо Фейсом ничем не помогло. И надо же было ему умереть?! Питеру и без того было тошно, а теперь ко всем переживаниям добавилось и чувство вины за смерть малознакомого бандита. Двойные похороны, откровенный разговор с Эм-Джей, да ещё и эта унылая погода – на месте Питера никто бы не смог сохранить самообладание. Наверное, потому он и прыгал со здания на здание, невзирая на почти достигший масштабов Всемирного потопа ливень. Он двигался на автопилоте, готовый всё отдать за глоток газировки или сэндвич, но ни на шаг не приближался к ответам, которые желал отыскать, выходя из квартиры.
Питер пересёк настоящую пропасть, разделявшую два здания, и приземлился на щит, рекламировавший не что иное, как аэрозоль от насекомых. «Убивает насекомых наповал!» – гласил слоган. Питер присел на корточки за прожекторами, освещавшими рекламу и нарисованных на ней тараканов мягким, насыщенным светом. Он развернулся и ухватился напряжёнными, с побелевшими костяшками, пальцами за край крыши и устремил взгляд в небеса в поисках какой-то неведомой угрозы, неизбежного рока, что ещё не явил себя.
Тут он осознал, что его паучье чутьё наверняка бы трубило во все трубы, если бы угроза действительно существовала. Питер упрекнул себя за то, что чуть было не позволил собственному смятению перерасти в настоящую паранойю. Он просто подавлен из-за случившегося с Недом и обеспокоен из-за Эм-Джей, а в остальном всё в порядке.
(Но почему я так уверен, что меня кто-то или что-то подстерегает в…)
Мысль оборвалась, по спине снизу вверх будто пробежал огонь, заставив нутро Человека-паука перевернуться. Его настроение мигом поменялось. Паучье чутьё, будто сигнализация, зазвенело в мозгу. Питер едва успел повернуться направо, как что-то маленькое и острое пронеслось перед его глазами и вонзилось в аляповатого нарисованного таракана. Не повернись он, красный дротик наверняка попал бы в цель.
Питер отскочил в сторону, уклоняясь от нового выстрела, но невидимый противник прочитал его манёвр. Второй дротик со свистом вылетел из темноты и попал Человеку-пауку прямо в шею над правым плечом. От удара и шока Питер потерял равновесие. Падая, он развернулся к рекламному щиту, стараясь не перелететь через край крыши, вытащил дротик и осмотрел его. «Как глупо», – подумал он. Дротик был самодельным, на острие остались следы тёмной маслянистой жидкости. На мгновение в глазах потемнело, и Питер отшвырнул дротик подальше. Дротик был в его теле не больше секунды, но свою задачу он выполнил.
«Как глупо, – повторил Питер. – А ведь паучье чутьё предупреждало меня. Я мог легко увернуться, но промедлил. Я… испугался». Его взгляд вновь помутился. За стеной дождя мелькали образы, лица, глаза людей. Они искали его. По крайней мере, по дротику можно было установить личность нападавшего, но яд понемногу делал своё дело. Мысли путались, недавние болезненные воспоминания не хотели уходить, и вместо нужного имени на языке вертелось совсем другое.
Это он. Наверняка он.
Джо Фейс. Нет. Нет, Джо Фейс ведь мёртв, значит, это…
Человек-паук с трудом приподнялся, протёр глаза, не снимая маски, пытаясь прогнать видения, скорее всего вызванные галлюциногенным наркотиком. Еле соображая, Питер ухватился за стену и встал. Ноги подкашивались, как у новорождённого жеребёнка, перед глазами стояли яркие вспышки. Он напряг остатки зрения, чтобы сквозь дождь разглядеть- таки своего противника. Наконец ему это удалось. Тот гордо стоял на крыше противоположного дома, в нелепом, неудобном наряде Льва Лео[1 - Лев Лео – символ киностудии MGM. – Здесь и далее прим. пер.].
ЭтонеДжоФейсэтоКрэйвенЭтонеДжоФейсэтоКрэйвен.
Питер снова протёр глаза, стремясь избавиться от галлюцинаций, этих призрачных напоминаний о невыполненном долге и снедающем его чувстве вины, этих лиц, преследующих его в снах последние несколько ночей. Сжав кулаки, он выпрямился в полный рост и приготовился к схватке.
Глава десятая
ИДИ СЮДА, Паук.
Крэйвен поманил добычу, обеими руками призывая следовать за собой. Смеясь, Охотник перепрыгнул на соседнюю крышу. Его смех не был режущим слух хохотом гиены, а триумфальным рёвом гориллы, повергнувшей искусного врага. Крэйвен ухмыльнулся через плечо, снова предлагая Пауку отправиться в погоню, и помчался по своим охотничьим угодьям.
Иди же, Паук. Сегодня моё сознание очищено травами и кореньями. Я познал твою сущность, питаясь плотью от плоти твоей. Мой разум проник в твоё естество и теперь пожирает тебя, как личинки пожирают труп.
Могучие ноги Крэйвена с лёгкостью переносили его через зияющие пропасти между зданиями, его упругие мышцы туго натянулись, когда он приземлился на ближайший карниз.
Приди ко мне.
Охота была всей жизнью Сергея Кравинова, даже когда ему приходилось самому притворяться добычей. Человек против зверя. Древнейший вид соперничества, где две сущности используют тактику и стратегию, разум и тело, чтобы взять верх. Паук оставался единственной целью Крэйвена. Охотник тщательно подготовился и был полон решимости, он изучил своего давнего врага со всех сторон, узнал его сильные и слабые стороны, оценил его, испытывая одновременно страх и восхищение. Должно быть, так Уильям Блейк изучил своего грозного Тигра из «Песен опыта» 1794 года. Сергей владел собранием сочинений Блейка и весьма ценил экспрессивные, порой язвительные стихи поэта.
Тигр, – писал Блейк, —
О тигр! кровавый сполох,
Быстрый блеск в полночных долах,
Устрашительная стать,
Кто посмел тебя создать?[2 - Пер. В. Топорова.]
«Ах, – подумал Крэйвен, улыбаясь в пылу погони, в предвкушении победы. – Видел бы Блейк моего Зверя, моего прекрасного, грозного, алого и кобальтового Паука!» Крэйвен нёсся сквозь ливень, оглядываясь, чтобы оценить, как далеко отстал его доблестный, невероятный преследователь.
