скачать книгу бесплатно
– Любопытно… – задумчиво произнесла Мануэла, напрягая волю, чтобы не думать обо всех убитых сегодня и о Старке в Бендер-Дейлеме. – Любопытно, что Пешади не произнес под конец «Да здравствует шах!». Он ведь сегодня одержал несомненную победу? Должно быть, он напуган до безумия.
– Я бы тоже перепугался, – заметил Эйр. – У не…
Они все вздрогнули, услышав треньканье внутреннего телефона. Эйр снял трубку:
– Алло?
– Это майор Чангиз. Э-э… капитан Эйр, они появлялись на вашей стороне базы? Что у вас там происходило?
– Ничего. Никого из повстанцев здесь не было.
– Слава богу! Мы все переживали за вашу безопасность. Вы уверены, что у вас нет ни мертвых, ни раненых?
– Ни одного. Насколько мне известно.
– Хвала Аллаху! У нас их много. По счастью, среди врагов раненых нет.
– Ни одного?
– Ни одного. Вы не будете возражать, если я упомяну, что вы никому не должны докладывать или рассказывать об этом инциденте по радиосвязи – ни одному человеку, капитан. Высшая степень секретности. Вы понимаете?
– Прекрасно понимаю вас, майор.
– Хорошо. Пожалуйста, оставайтесь настроенными на нашу основную частоту. Что до безопасности, мы проследим за вашей. Пожалуйста, не пользуйтесь своей высокочастотной радиосвязью, не согласовав этого сначала с нами, пока ситуация остается чрезвычайной. – (Эйр почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, но промолчал.) – Пожалуйста, будьте у приемника в восемь часов, чтобы прослушать краткое сообщение полковника Пешади, а сейчас отправьте Эсвандиари и всех ваших правоверных на молитву. Немедленно!
– Обязательно, вот только выскоч… Эсвандиари ушел в отпуск на неделю. – Эсвандиари был директором их станции от «Иран ойл».
– Очень хорошо. Пришлите остальных, поставьте Павуда старшим.
– Сейчас сделаю.
Телефон замолчал. Эйр пересказал им разговор с майором, потом вышел, чтобы передать людям распоряжение.
Массил на диспетчерской вышке чувствовал себя очень неуютно.
– Но, капитан, ваше превосходительство… Я на дежурстве до захода солнца. Мы еще ждем возвращения двух наших двухсот двенадцатых и…
– Он сказал, всех правоверных. Немедленно! Ваши бумаги в порядке. Вы в Иране уже много лет. Майор знает, что вы здесь, поэтому вам лучше пойти, если только вам нечего бояться.
– Нечего. Совсем нечего.
Эйр заметил проступивший на лбу палестинца пот.
– Не волнуйтесь, Массил, – сказал он. – Я сам посажу ребят. Без проблем. И побуду здесь, пока вы не вернетесь. Это не займет много времени.
Он посадил оба своих 212-х, проследил, чтобы их откатили в ангар, и стал ждать с растущим нетерпением: Массил уже давно должен был бы вернуться. Чтобы убить время, Эйр попробовал заняться бумагами, но быстро бросил это дело: в голове царила полная неразбериха. Единственное, что поднимало ему настроение, – мысль о том, что его жена и младенец-сын были в безопасности в Англии, – и бог с ней, с паршивой погодой, и со штормами, и бурями, и дождями, и гнусным холодом, и чертовыми забастовками, и чертовым правительством.
ВЧ-рация вдруг ожила. За окнами только что стемнело.
– Алло, Ковисс, говорит Мак-Ивер из Тегерана…
Глава 11
ТЕГЕРАН. УПРАВЛЕНИЕ КОМПАНИИ «С-Г». 18:50. Мак-Ивер повторил:
– Алло, Ковисс, говорит Мак-Ивер из Тегерана, слышите меня?
– Тегеран, это Ковисс, режим ожидания один. – «Один» на их языке означало «подождите минуточку».
– Хорошо, Фредди, – ответил Мак-Ивер и положил микрофон ВЧ-рации на стол.
Они с Томом Лочартом, который прилетел днем из Загроса, сидели в его кабинете на верхнем этаже здания, где располагалась штаб-квартира «С-Г» с тех самых пор, когда компания впервые начала работать в Иране почти десять лет назад. Здание в пять этажей имело плоскую крышу, на которой Дженни устроила восхитительный застекленный садик с креслами, столами и барбекю. Генерал Бени-Хасан, друг Эндрю Гэваллана, в свое время очень рекомендовал это здание:
– Только все самое лучшее для компании Энди Гэваллана. Рабочей площади на дюжину кабинетов, цена умеренная, есть место на крыше для установки собственного генератора и радиоантенны. Вы здесь рядом с главным шоссе, которое ведет в аэропорт, удобный базар, моя контора сразу за углом, удобная парковка, отели, запланированные к строительству, в удобной близости. А вот и главный козырь! – Генерал с гордостью показал Мак-Иверу туалет.
Туалет был обычный, не слишком чистый.
– А что в нем такого особенного? – невозмутимо поинтересовался Мак-Ивер.
– Он единственный во всем здании, остальные все для сидения на корточках – просто дырки в полу над канализационным сливом. А если вы не привыкли делать это на корточках, придется нелегко, даже совсем нелегко, особенно дамам, которые – были такие случаи – могут поскользнуться и провалиться в дыру с весьма неприглядным результатом, – весело пояснил генерал.
– И эти дырки повсюду?
– Даже в лучших домах. Повсюду, за исключением современных отелей. Если поразмыслить об этом, Мак, то на корточках сидеть более гигиенично: никакая чувствительная часть тела не касается ничего чужеродного. Потом еще вот это. – Генерал указал на короткий шланг, прикрепленный к кранику на туалете. – Мы пользуемся водой, а не бумагой. Всегда пользуемся левой рукой, это грязная рука, правая – для еды, поэтому ты никогда ничего не предлагаешь и не протягиваешь левой рукой. Очень, очень невежливо, Мак. В исламском мире никогда не ешь левой рукой, не держи в ней бокал или чашку и не забывай, что в большинстве туалетов, как бы они ни были устроены, шлангов ты не найдешь, поэтому приходится черпать воду из ведра, если оно вдруг есть. Как я уже говорил, дело это непростое, но так уж мы живем. Кстати, в исламе у нас нет ни одного левши. – Опять добродушный хохоток. – Большинство мусульман вообще не могут это сделать с удобством для себя, если не сидят на корточках. Поэтому многие забираются на западный унитаз с ногами, когда им надо облегчиться. Странно, не правда ли, но, с другой стороны, за чертой большинства городов, а порой и в их черте практически на всей территории Азии, Ближнего Востока, Китая, Индии, Африки, Южной Америки даже канализация отсутствует…
– О чем задумался, Мак? – произнес Лочарт.
Высокий канадец сидел напротив него в таком же старом уютном кресле. Электрическое освещение и камин были включены на полную, питаемые их собственным генератором.
Мак-Ивер хмыкнул:
– Я тут думал о туалетах, где приходится сидеть на корточках. Терпеть их не могу – и эту чертову воду. Просто никак не могу к ним привыкнуть.
– Меня это перестало беспокоить, я уже даже внимания не обращаю. У нас как раз такие в квартире. Шахразада предложила поставить «западный» туалет, если мне хочется, в качестве свадебного подарка, но я сказал ей, что справлюсь. – Лочарт криво улыбнулся. – Сейчас-то я уже привык, но, бог ты мой, в свое время эта штука Дейрдру просто из себя выводила.
– У всех жен то же самое. Ничто другое так их не доставало, всех их, и Дженни тоже. Но не моя же это вина, что бо?льшая часть мира делает это именно таким образом. Благодарение богу, у нас в квартире настоящий туалет, а то бы Дженни точно взбунтовалась. – Мак-Ивер повертел на рации ручку громкости. – Ну давай, Фредди, – пробормотал он.
На стенах висело множество карт, ни картин, ни фотографий, хотя пыльное пятно на стене за столом напоминало об одной, недавно снятой – обязательный фотопортрет шаха. За окнами ночное небо было освещено пожарами, которые тут и там яркими пятнами расцвечивали силуэт погруженного в темноту города; ни огней в домах, ни горящих уличных фонарей – свет горел только у них в кабинете. Звуки стрельбы, ружейной и автоматной, перемешивались с неумолкающим теперь в городе звуком – толпами людей, ревущих «Аллаххх-у акбаррррр…».
В динамике возник голос:
– Ковисс на связи, говорит капитан Эйр. Слышу вас хорошо, капитан Мак-Ивер.
Оба мужчины вздрогнули, Лочарт выпрямился в кресле:
– Что-то не так, Мак, он не может говорить открыто, кто-то слушает рядом.
Мак-Ивер переключил рацию на передачу.
– Ты что, теперь сам себе радист, Фредди, – специально спросил он, чтобы исключить ошибку, – да еще и сверхурочно трудишься?
– Просто случайно оказался здесь, капитан Мак-Ивер.
– Все пять на пять?
Это означало максимальную силу проходящего радиосигнала или, на языке пилотов, «У вас все в порядке?».
После короткой паузы, которая сказала им «нет», последовал ответ:
– Да, капитан Мак-Ивер.
– Хорошо, капитан Эйр, – произнес Мак-Ивер, подтверждая, что все правильно понял. – Пригласите к аппарату капитана Старка, будьте добры.
– Виноват, сэр, не могу этого сделать. Капитан Старк все еще в Бендер-Дейлеме.
– Что он там делает? – резко спросил Мак-Ивер.
– Капитан Луц приказал ему задержаться там и приказал капитану Дюбуа завершить перевозку особо важных персон, затребованную «Иран ойл»… и выполнявшуюся по вашему разрешению.
Старку до отлета удалось связаться с Тегераном и объяснить Мак-Иверу проблему, возникшую с муллой Хусейном. Мак-Ивер дал разрешение на полет при условии, что он будет согласован с полковником Пешади, и сказал Старку, чтобы тот держал его в курсе.
– Сто двадцать пятый прибудет в Ковисс завтра, капитан Мак-Ивер?
– Это возможно, – ответил Мак-Ивер, – но кто может знать наверняка. – (По плану 125-й должен был прибыть в Тегеран вчера, но из-за вспыхнувшего вблизи аэропорта бунта все полеты были временно отменены до следующего дня, понедельника.) – Мы работаем над получением разрешения на прямой перелет в Ковисс. Дело сложное, поскольку военная служба управления полетами… недоукомплектована людьми. Тегеранский аэропорт… э-э… забит, поэтому мы не можем вывезти никого из членов семей наших сотрудников. Передайте Мануэле, чтобы была готова, на случай если мы получим разрешение. – Мак-Ивер поморщился, пытаясь решить, как много он может позволить себе сказать в открытом эфире, и тут увидел, что Лочарт делает ему знак.
– Давай я, Мак. Фредди говорит по-французски, – шепнул Лочарт.
Мак-Ивер посветлел лицом, с благодарностью подался вперед и передал Лочарту микрофон.
– Еcoute[20 - Слушай (фр.).], Фредди, – начал Лочарт на канадском французском, который, как он знал, даже Эйр, прекрасно говоривший по-французски, понимал с трудом, – марксисты по-прежнему удерживают международный аэропорт, им помогают повстанцы из числа сторонников Хомейни и предположительно люди из ООП, диспетчерская вышка все еще у них в руках. Сегодня прошел слух, что будет переворот, что премьер-министр дал добро, что войска наконец двинулись по всему Тегерану, получив приказ подавлять любые беспорядки и стрелять на поражение. А у вас там что за проблемы? Все целы и невредимы?
– Да, никаких хлопот, – услышали они ответ на гортанном французском с многозначительными интонациями. – Я получил приказ ничего не рассказывать, но серьезных проблем здесь нет, можете поверить, хотя они нас слушают. В Отстойнике – так они между собой называли Бендер-Дейлем, где в воздухе постоянно висел густой запах бензина, – проблем полно, а Босса отправили наверх до отпущенного ему срока…
Глаза Лочарта расширились.
– Кияби застрелили, – пробормотал он Мак-Иверу.
– …но старина Руди полностью контролирует ситуацию, и Дюк в порядке. Нам лучше прекратить это, старина. Они слушают.
– Понимаю. Сидите тихо, и остальным передай то же самое, если сможешь. И еще что мы тут живы-здоровы, – Лочарт перешел на английский и добавил, не прерывая предложения: – и я повторяю: завтра мы перешлем наличку для ваших сотрудников.
Голос Эйра повеселел.
– Без балды, старина?
Лочарт против воли рассмеялся:
– Без балды. Держите дежурную рацию включенной, мы будем сообщать о развитии ситуации. Передаю микрофон капитану Мак-Иверу. Иншаллах! – Он вернул микрофон Маку.
– Капитан, вы разговаривали с Бендер-Ленге вчера или сегодня?
– Нет. Пытались было с ними связаться, но не получилось. Наверное, солнечные пятна. Сейчас еще раз попробую.
– Спасибо. Передавайте привет капитану Скрэггеру и напомните ему, что на следующей неделе у него медосмотр. – Мак-Ивер мрачно улыбнулся и добавил: – Проследите, чтобы капитан Старк связался со мной сразу же, как вернется. – Он завершил разговор.
Лочарт передал ему то, что услышал от Эйра. Налил себе еще виски.
– А мне, черт подери! – раздраженно произнес Мак-Ивер.
– Но, Мак, ты же зна…
– Только не начинай. И побольше содовой. – Лочарт взял второй стакан, а Мак-Ивер встал, подошел к окну и выглянул наружу, ничего не видя перед собой. – Бедняга Кияби. Вот уж действительно хороший был мужик, таких еще поискать, хороший для Ирана и с нами был честен. За что они его убили? Безумцы! Руди «приказал» Дюку, «приказал» Марку… Что это значит, черт побери?!
– Только то, что возникли проблемы, но Руди с ними сумел разобраться. Фредди сказал бы, если бы у Руди не получилось. Соображает он быстро и по-французски говорит свободно, так что нашел бы способ. Времени у нас хватало, даже хотя «они» и подслушивали, кто бы эти «они» ни были, черт бы их побрал! – сказал Лочарт. – Может, там было, как в Загросе.
На базу в Загросе жители деревни Яздек пришли на рассвете через день после возвращения Лочарта из отпуска. Мулла их деревни получил приказ Хомейни начать восстание против «незаконного правительства шаха» и взять район под свой контроль. Мулла родился в этой деревне и хорошо знал горы, которые зимой снег запирал напрочь и куда можно было добраться лишь с большим трудом все остальное время в году. Опять же начальник полиции, против которого ему следовало вести восставших, доводился ему племянником, а Насири, директор вертолетной базы, тоже являвшийся мишенью для революционеров, был женат на дочери сестры его жены, которая теперь жила в Ширазе. Но что еще важнее, оба они были из племени галезан, мелкой ветви кочевников-кашкайцев, которое – много столетий назад – мирно осело здесь, вокруг этого крошечного перекрестка путей, и начальник полиции, которого звали Ничак-хан, был еще и их каландаром.
Поэтому мулла поступил правильно и посоветовался с Ничак-ханом, и хан согласился, что восстание против их наследственного врага шаха Пехлеви должно произойти, что, дабы отпраздновать революцию, каждый, кто пожелает, мог вволю палить из своего оружия по звездам и что с рассветом он проведет обязательную реквизицию чужеземного аэродрома.
Они пришли на рассвете. С оружием. Все мужчины, сколько их было в деревне. Ничак-хан вместо полицейского мундира был облачен в одежду своего племени. Он был гораздо ниже ростом, чем Лочарт, крепкий, худощавый, с железной хваткой и неутомимыми стальными ногами, перепоясанный через плечо патронташем и с винтовкой в руках. По предварительной договоренности Лочарт в сопровождении Жан-Люка Сессона – по просьбе хана – встретил их у двух наспех сложенных из камней колонн, которые символизировали ворота базы. Лочарт отдал честь и признал Ничак-хана правителем всей базы, оба каменных столба церемониально развалили, со всех сторон раздались радостные крики и шумная пальба в воздух. Затем Ничак-хан преподнес букет цветов Жан-Люку Сессону как представителю Франции, поблагодарив его от имени всех галезан-кашкайцев за помощь и поддержку, оказанную Хомейни, который избавил их от их врага, шаха Пехлеви.
– Хвала Аллаху, что этот самозваный великий царь царей, который святотатственно постарался возвести свою родословную к царям Киру и Дарию Великому, мужам гордым и храбрым, этот светоч арийцев, этот лакей дьяволов-чужеземцев сбежал, как размалеванная наложница от своего иракского паши!
Потом с обеих сторон были произнесены храбрые речи, начался пир, и Ничак-хан, рядом с которым восседал мулла, обратился к Тому Лочарту, вождю племени иноземцев на «Загрос-3», с просьбой продолжать работать, как и раньше, при новом режиме. Лочарт с серьезным видом дал свое согласие.
– Будем надеяться, что Руди и его ребятам повезло так же, как тебе в Загросе, Том. – Мак-Ивер опять повернулся к окну, понимая, что ничего не может сделать, чтобы им помочь. – Дела становятся все хуже и хуже, – пробормотал он.
Убийство Кияби ужасно и очень скверный знак для нас, думал он. Как, черт побери, мне вывезти Дженни из Тегерана и куда, черт побери, подевался Чарли?!
От Петтикина не было никаких известий с утра вчерашнего дня, когда он улетел в Тебриз. От наземного персонала в Хале-Морги они получали самые путаные сообщения: Петтикина похитили и заставили улететь с тремя неизвестными лицами, или три пилота иранских ВВС угнали 206-й и полетели на нем к границе, или эти три пассажира – офицеры высокого ранга, которые бежали из страны. Почему в каждой истории фигурируют три пассажира? – спрашивал себя Мак-Ивер. Он знал, что Петтикин благополучно добрался до аэродрома здесь, в Тегеране, поскольку его машина все еще стояла там, хотя баки были пусты, стекла разбиты, радиола вырвана, а сама машина помята и исцарапана. Бендер-Энзили, где он должен был дозаправиться, не отвечал – Тебриз вообще почти всегда был вне зоны радиосвязи. Он выругался про себя. День у Мак-Ивера вышел ни к черту.
Весь день ему досаждали гневные кредиторы, телефоны не работали, телекс забился, потребовалось несколько часов, чтобы его очистить, а его встреча днем с генералом Валиком, который, как обещал Гэваллан, должен был еженедельно снабжать их наличными деньгами, оказалась полной катастрофой.
– Как только банки откроются, мы заплатим все, что должны.
– Ради бога, вы твердите это уже несколько недель, – холодно сказал Мак-Ивер. – Деньги мне нужны сейчас.
– Как и всем нам, – прошипел в ответ генерал, трясясь от злости, но остро ощущая присутствие иранских сотрудников в соседнем офисе, которые, конечно же, подслушивали. – Идет гражданская война, и я не могу открыть банки. Вам придется подождать. – Валик, бывший армейский генерал, был полным, лысеющим, смуглолицым человеком, в дорогом костюме, на руке – недешевые часы. Он понизил голос еще больше. – Если бы не эти идиоты-американцы, которые предали шаха и убедили его держать наши славные вооруженные силы в узде, у нас бы сейчас не было этого бардака!
– Я британец, как вам хорошо известно, и этот бардак создали вы сами.
– Британцы, американцы – какая разница! Это все ваша вина. Вы на пару предали нашего шаха и Иран, и теперь вам придется за это расплачиваться!
– Чем, интересно? – едко парировал Мак-Ивер. – Все наши деньги – у вас.
– Если бы не ваши иранские партнеры, особенно я, у вас вообще никаких денег не было бы. Энди не жалуется. Я получил телекс от моего досточтимого коллеги генерала Джавады о том, что на этой неделе Энди должен подписать новые контракты вместо «Герни».
– Энди сказал, что получил от вас телекс, в котором вы подтвердили свое обещание обеспечивать нас наличностью.
