скачать книгу бесплатно
– Им оружие в более чем достаточном количестве и ассортименте поставляет правительство Соединенных Штатов, мистер Бартлетт. Не так ли? Поэтому им тоже нет нужды провозить его таким путем.
– Может, война между гангстерами?
– Господи Боже, мистер Бартлетт, наши бандиты не стреляют друг в друга. Наши гангстеры – или, как мы их называем, триады[32 - Триады (кит. Саньхэхуэй – букв. Общество триединства, т. е. Неба, Земли и Человека) – общее название тайных обществ и организаций, действующих в Гонконге, а также в КНР, Макао и чайна-таунах Европы и Северной Америки. В Китае XVII в. это были тайные сообщества, организованные для свержения маньчжурской династии Цин и возвращения к власти китайской (ханьской) династии Мин. Позже эти группы стали заниматься самыми разными формами организованной преступности. Название «триады», введенное британскими властями Гонконга, происходит, по различным версиям, или от символа триад – треугольника – или от треугольной формы иероглифа «хэ» – «гармония», «единение».] – улаживают свои разногласия разумно, цивилизованно, по-китайски, с использованием ножей, топоров, оружия из арсенала боевых искусств или при помощи анонимных звонков в полицию.
– Могу поспорить, это кто-то из «Струанз». Именно там вы найдете ответ на загадку.
– Возможно. – Армстронг издал странный смешок. Потом повторил: – Возможно. А теперь, если позволите…
– Конечно. – Бартлетт выключил магнитофон, вынул обе кассеты и передал одну Армстронгу.
– Благодарю вас, мистер Бартлетт.
– Сколько времени обычно продолжается обыск?
– Как когда. Может быть, час. Возможно, нам придется пригласить кое-каких экспертов. Мы постараемся доставить как можно меньше неудобств. Вы покинете самолет до ланча?
– Да.
– Если вам нужно будет попасть в него, прошу сообщить в мой офис. Наш номер 88–77–33. На какое-то время здесь будет установлен постоянный полицейский пост. Вы будете жить в «Вик»?
– Да. Теперь я могу ехать в город, делать то, что хочу?
– Да, сэр, с условием, что вы не покинете колонию до окончания расследования.
Бартлетт широко улыбнулся:
– Это до меня уже дошло на все сто.
Армстронг ушел. Бартлетт принял душ, оделся и подождал, пока уйдут все полицейские, кроме одного, который занял пост у трапа. Затем вернулся к себе в офис и закрыл дверь. Оставшись совсем один, он проверил часы. Было 7:37. Он подошел к коммуникационному центру, щелкнул двумя микровыключателями и нажал на клавишу посыла.
Через секунду послышался треск статических помех и сонный голос Кейси:
– Да, Линк?
– Джеронимо,[33 - Джеронимо – боевой клич американских парашютистов (по имени вождя одного из племен индейцев-апачей, дольше всех оказывавшего сопротивление американским войскам в конце XIX в., героя многочисленных фильмов про индейцев).] – четко произнес он в микрофон.
Последовала долгая пауза.
– Поняла, – сказала она. Динамик смолк.
Глава 4
Выехав с автомобильного парома, курсирующего между Коулуном и островом Гонконг, «роллс-ройс» повернул на восток и влился в густой поток машин на Коннот-роуд. Утро было очень теплое, влажное и безоблачное под ласкающими лучами солнца. Кейси откинулась на подголовник заднего сиденья. С растущим возбуждением она взглянула на часы.
– Время есть много, мисси, – тут же сказал глазастый шофер. – Благородный Дом эта улица, высокий дом, десять, пятнадцать минут ничего.
– Хорошо.
«Такова жизнь. Когда-нибудь у меня будет свой „роллс-ройс“, аккуратно одетый, вежливый и спокойный шофер-китаец, и не нужно будет переживать из-за цен на бензин. Никогда. Может – наконец-то – именно здесь я получу свое „выходное пособие“, „отвальные“». Она улыбнулась про себя…
Линк первым объяснил, что это такое. Он тогда назвал эти деньги «посылальными». Надо всего лишь сказать «а пошел ты» кому-то или чему-то.
– Такие деньги имеют самую высокую цену в мире… но и достаются самой дорогой ценой. Если будешь работать на меня – со мной, но на меня, – я помогу тебе получить твои «посылальные». Но не знаю, Кейси, захочешь ли ты платить такую цену.
– Какую?
– Не знаю. Знаю, что она бывает разной – у каждого своя – и всегда больше, чем ты готов заплатить.
– А у тебя было так?
– О да…
«Так, – размышляла она, – пока эту цену нельзя было назвать слишком высокой. Я получаю пятьдесят две тысячи долларов в год, мне дают много денег на расходы, работа расширяет кругозор. Но слишком много забирает государство, и остается совсем недостаточно, чтобы назвать эти деньги „отвальными“».
– Такие деньги получают, срывая большой куш, – объяснял Линк, – а не берут из наличности.
«Сколько мне нужно?»
Подобным вопросом она никогда не задавалась.
«Пятьсот тысяч долларов? При семи процентах такая сумма будет приносить тридцать пять тысяч в год, но это без налогов. Может, стоит подумать о мексиканской правительственной гарантии – одиннадцать процентов минус один процент им за услуги? Все равно это облагается налогом. В свободных от налога облигациях при четырех процентах сумма составит двадцать тысяч, но облигации – штука опасная, а своими „отвальными“ ты рисковать не станешь».
– Первое правило такое, Кейси, – растолковывал Линк. – Никогда не подвергать эти деньги риску. Никогда. – И с губ его слетел милый смешок, который всегда ее обезоруживал. – Никогда не подвергать риску свои «посылальные», за исключением одного или двух раз, когда ты на это решишься.
«Миллион? Два? Три? Переключайся на встречу, и хватит мечтать, – сказала она себе. – Мечтать я не буду, но моя цена – два миллиона наличными в банке. Свободных от налогообложения. Вот что мне нужно. Два миллиона при пяти и одной четверти процента без налогообложения – это сто пять тысяч в год. И при этом у меня и у моей семьи всегда будет все, что я хочу, в более чем достаточном количестве. Но как получить два миллиона, свободных от налогообложения? Не знаю. Но почему-то кажется, что здесь то самое место».
«Роллс-ройс» вдруг остановился. Между плотными рядами машин, двухэтажных автобусов, такси, маленьких и больших грузовиков, повозок, велосипедов, ручных тележек, а кое-где и рикш лавировало множество пешеходов. В этот утренний час пик тысячи людей сновали туда-сюда, появляясь из переулков и боковых улочек или исчезая в них. Они, как горох, сыпались с тротуаров на проезжую часть. Целые потоки людей-муравьев.
Кейси провела солидное исследование, прежде чем отправиться в Гонконг, но все же оказалась не готова к его невероятной перенаселенности.
– Ничего подобного в жизни не видела, Линк, – сказала она утром, когда он приехал в гостиницу, как раз перед ее отъездом на встречу. – Когда мы ехали сюда из аэропорта, шел уже одиннадцатый час, но народу на улицах было море, тысячи – в том числе и детей, – и все – рестораны, рынки, магазины – еще работало.
– Люди – это выгода. Иначе зачем мы здесь?
– Затем, чтобы захватить Благородный Дом Азии при тайной помощи и в сговоре с Иудой Искариотом – Джоном Чэнем.
Линк засмеялся вместе с ней.
– Позволь уточнить. Мы здесь для того, чтобы заключить сделку с компанией «Струанз» и осмотреться.
– Значит, планы меняются?
– Тактические, да. Стратегия остается той же.
– А чем вызвана такая перемена, Линк?
– Вчера вечером позвонил Чарли. Мы приобрели еще двести тысяч акций «Ротвелл-Горнт».
– Значит, заявка на «Струанз» лишь для отвода глаз, а настоящая цель – «Ротвелл-Горнт»?
– Целей у нас по-прежнему три: «Струанз», «Ротвелл-Горнт» и «Эйшн пропертиз». Осмотримся и выждем. Если все будет складываться благоприятно, атакуем. Если нет, можем сделать пять, может быть, восемь миллионов в этом году на прямой сделке со «Струанз». То есть снимем сливки.
– Ты приехал сюда не за пятью-восемью миллионами. Какова истинная цель?
– Получить удовольствие.
«Роллс-ройс» продвинулся на несколько ярдов и опять встал. Они приближались к Сентрал, и движение становилось еще более плотным. «Ах, Линк, за твоим удовольствием стоит такое пиратство».
– Это первый раз Гонконг, мисси? – ворвалось в ее раздумья.
– Да, первый. Я прилетела вчера вечером.
– А-а, очень хорошо. Погода очень плохая ничего. Очень пахнет, очень влажный. Всегда влажный летом. Первый день очень красивый, хейя?
Первый день начался с резкого сигнала многодиапазонного приемника-передатчика «ситизен», который выдернул ее из сна. И с Джеронимо.
Это кодовое слово означало «опасность – будь осторожен». Она приняла душ и быстро оделась, еще не представляя, откуда может исходить угроза. Не успела она надеть контактные линзы, как зазвонил телефон.
– Это суперинтендент Армстронг. Прошу прощения за беспокойство в столь ранний час, мисс Чолок, но нельзя ли нам встретиться на минутку?
– Конечно, суперинтендент. – Она подумала. – Дайте мне пять минут, и встретимся в ресторане.
Они встретились, и он стал задавать вопросы, сказав лишь, что на борту самолета обнаружена контрабанда.
– Вы давно работаете у мистера Бартлетта?
– Полных шесть лет.
– Были ли раньше проблемы с полицией? Любые?
– Вы имеете в виду – у меня или у него?
– У него. Или у вас.
– Никаких не было. А что обнаружено на борту, суперинтендент?
– Такое впечатление, что вас это не слишком беспокоит.
– А с чего мне беспокоиться? Я ничего противозаконного не совершала, Линк тоже. Что касается экипажа, это тщательно подобранные профессионалы, и я сомневаюсь, что они имеют какое-то отношение к контрабанде. Это ведь наркотики, верно? Что за наркотики?
– Откуда вы взяли, что это наркотики?
– Разве не это сюда провозят контрабандой?
– Это очень крупная партия оружия.
– Что?
Было еще множество вопросов, на большинство которых она ответила. Потом Армстронг ушел. Она допила кофе и отказалась от теплых французских булочек домашнего приготовления, которые – в четвертый раз! – предложил ей накрахмаленный и улыбающийся мальчик-официант. Они напомнили те, что она ела три года назад на юге Франции.
«Ах, Ницца, Кап-д’Ай и прованское вино. И милый Линк», – думала она, возвращаясь в люкс, чтобы дождаться его звонка.
– Кейси? Слушай, э…
– Ах, Линк, как я рада, что ты позвонил, – тут же умышленно перебила она. – Несколько минут тому назад здесь был суперинтендент Армстронг – и я забыла напомнить тебе вчера вечером, чтобы ты позвонил Мартину насчет акций. – Мартин тоже было кодовое слово, обозначавшее «думаю, наш разговор подслушивают».
– Я тоже о нем думал. Теперь это не важно. Расскажи, что было.
Она рассказала. Он вкратце обрисовал, что произошло.
– Остальное дополню, когда приеду. Сейчас я еду в отель. Как тебе этот люкс?
– Просто фантастика! Твой называется «Благоухающая весна», мой к нему примыкает, и думаю, что обычно он составляет его часть. Похоже, здесь на каждый люкс по десять боев. Я позвонила в обслуживание, попросила принести кофе и не успела положить трубку, как его уже несут на серебряном подносе. Ванная комната такая просторная, что хоть проводи вечеринку с коктейлями на двадцать человек, есть «комбо» из трех предметов.
– Прекрасно. Дождись меня.
Она уселась на один из глубоких кожаных диванов в роскошной гостиной и стала ждать, наслаждаясь роскошью. Красивые шкафы из китайского лака с выдвижными ящиками, в алькове – зеркальный бар, где чего только нет, скромные букеты цветов и бутылка шотландского виски с монограммой Линкольна Бартлетта и надписью: «С почтением от главного менеджера». Ее люкс – спальный – расположен по одну сторону от соединяющей два номера двери, его – главный люкс – по другую. Обе комнаты просто огромные, такие она видела впервые, и в обеих широченные кровати.
«Откуда взялись в самолете винтовки и чьих рук это дело?»
Задумавшись, она перевела взгляд на широкое – во всю стену – окно, и перед ней предстал остров Гонконг и возносящийся над ним Пик, самый высокий холм на острове. На самом берегу брал свое начало названный в честь королевы Виктории город,[34 - Виктория-Сити – так был назван в честь королевы Виктории первый городской квартал, после того как Гонконг стал английской колонией в 1842 г. (сейчас этот район именуется Сентрал).] который потом забирался уступами вверх по отрогам резко вздымающегося холма. Домов становилось все меньше по мере того, как склоны взмывали вверх, однако многоквартирные здания встречались и почти у самой вершины. Одно из них возвышалось как раз над терминалом ведущего на Пик фуникулера. «Вид оттуда, должно быть, потрясающий», – рассеянно думала она.
Вода приятно сверкала голубизной. Движение в бухте было такое же оживленное, как и на лежащих внизу улицах Коулуна. Пассажирские и грузовые суда стояли на якоре или были пришвартованы у причалов Коулуна, заходили в бухту или выходили из нее, весело сигналя гудками. У дока со стороны Гонконга стоял эсминец королевского военного флота, а рядом на якоре – темно-серый фрегат ВМС США. По бухте рассыпались сотни джонок всевозможного размера и возраста – в основном рыбацкие суда, одни с двигателем, другие под парусом, которые неуклюже сновали туда-сюда. Словно многочисленные стрекозы, из этого потока судов выныривали переполненные двухэтажные паромы, и повсюду безбоязненно шныряли поперек установленных морских путей крошечные сампаны – весельные или с мотором.
«Где живут все эти люди? – пораженная, спрашивала она себя. – И как зарабатывают на жизнь?»
Номерной без стука открыл дверь общим ключом, и в люкс широким шагом вошел Линк Бартлетт.
– Прекрасно выглядишь, Кейси, – сказал он, закрыв за собой дверь.
– Ты тоже. Скверное это дело с винтовками, да?
– Здесь кто-нибудь есть? Горничные в комнатах?
– Мы одни, но, похоже, номерные заходят и выходят, когда им вздумается.
– Этот вытащил ключ, когда я еще не подошел к двери. – Линк рассказал, что произошло в аэропорту. Потом понизил голос: – А что Джон Чэнь?
– Ничего. Вел нервную, ничего не значащую беседу. Говорить со мной о деле не захотел. Думаю, он так и не оправился от того, что я оказалась женщиной. Оставил меня в отеле и сказал, что за мной пришлют машину к девяти пятнадцати.
– Так что, план удался?
– Удался на славу.
– Прекрасно. Получила?
– Нет. Я сказала, что ты уполномочил меня принять это у него, и предложила изначальный вексель на предъявителя. Но он изобразил удивление и сказал, что поговорит с тобой лично, когда повезет обратно после ланча. Он заметно нервничал.
