скачать книгу бесплатно
Пташки. Рассказы
Агата Классен
Пташки – это девять тёплых историй о людях, их любви и мечтах. Дети и взрослые. Странные и потерянные. Они живут в самом обычном городе, ходят по тем же дорожкам, что и ты, встречают такие же препятствия и делают выбор, от которого зависит будущее. В поисках счастья они совершают отчаянные поступки, переживают подростковые бунты, влюбляются, женятся и разводятся, узнают о важности семейных уз и находят поддержку там, где совсем её не ожидают. Жизнь сталкивает их со страхами и печалями, воодушевляет и заставляет разочароваться во всём. Но на сложном своём пути они находят что-то более ценное, потому что пташки – это люди, устремлённые ввысь. И они так просто не сдаются. Может быть, их истории смогут вдохновить и тебя?
Агата Классен
Пташки. Рассказы
Плывут проблемы вереницей,
Но достигают высоты
Безоблачные люди-птицы,
Храня в душе любовь, мечты.
Им осень – золотая сваха,
В ней есть и лето, и весна.
Смеются звонко люди-птахи.
Лишь ночь им тихая грустна.
Раскачиваясь, неба чашка
Случайный свет на мир прольёт.
И оживают люди-пташки,
Любя полёт, как Новый год.
Колибри
1. Переулок
Он шагал по разбитому асфальту, рывками заглатывая воздух. В голове эхом слышался торопливый стук. Сердце отдавало где-то в самой глубине мозга – тик-так, тик-так. Время… Вечно его не хватает. Взять бы и остановить разом все часы. А вместе с ними и те, что так паршиво работают в груди.
– Бред!
Он тряхнул головой, словно так можно было высыпать из неё дурные мысли. Свернул в знакомый переулок, настолько узкий, что и одному казалось в нём тесно. Сплошные серые стены будто стремились срастись, навсегда, замуровав случайного прохожего. Горло перехватило от этой мысли, он попытался вдохнуть глубже, но сбился. Не сбавляя шагу, запрокинул голову. Небо плыло в длинной расщелине над ним. Плыло слишком быстро и неправильно.
– Чёрт!
Он схватился за холодный бетон, пытаясь удержаться на ногах. Навалился на ненавистную стену плечом. Тело непослушно поползло вниз. Девушка, идущая навстречу, что-то произнесла. Ветер принёс звук её голоса, но не смысл сказанных слов. Она ускорила шаг. И тоже поплыла вместе с асфальтом и серыми стенами.
– По…помо… – резкий приступ тошноты не дал ему закончить. Свет дёрнулся. И погас.
2. Из темноты
– Если ты хочешь быть одним из этих неудачников, то вперёд! Дверь там, – голос из темноты был до неприязни знакомым. – Только проект тебе всё-таки придётся сдать. Тоже мне – великий художник. Пикассо! – в этом слове он всегда ставил ударение на «и», чем вызывал нервный тик почти у всех своих подчинённых.
«Пузан…» – догадался Денис. Широкое красное лицо начальника, покрытое крупными порами и сальным блеском, тут же всплыло перед глазами.
– И не надо на меня так смотреть, хочешь уволиться – доделай работу. Только кому ты нужен со своей деревенской художкой.
– Городское училище… – поправил парень про себя. Вслух не сказал. Ни утром, ни теперь.
Кадр вдруг потерял резкость и исчез, вытесненный новым воспоминанием бесконечного дня.
– Я не хочу об этом говорить, – в её голосе звучало раздражение. – На самом деле, я уже вообще ни о чём не хочу с тобой разговаривать.
– Это всё временно, – начал он нерешительно, – просто такой период…
– Или просто ты неудачник.
– Кать…
Его прервали короткие гудки на той стороне трубки. Даже жёлто-серый дом, что каждое утро заглядывал к нему в окно, вдруг показался насмешливым, будто говорил: «Твоя жизнь такая же бесцветная, как и я. Но от меня хоть какая-то польза. А ты, что?..» Денис не успел ответить. Картинка снова смазалась, погружаясь в темноту.
– Эй, парень! – незнакомый голос, ворвался в сознание далёким эхом. Он поморщился. Висок сжимало с такой силой, что к горлу подступил новый приступ тошноты. Напрягся, пытаясь вынырнуть из облепивших его вязких чернил. Вдали пульсировал огонёк. Сначала маленький, приближаясь, он расширялся. Становился белым пятном, внутри которого проступал нечёткий рисунок. Казалось, что воздух вот-вот закончится. Мерещилось, будто он тонет. Он заметался, стараясь вырваться. Вдохнуть. В голове всё загудело. Суетливые голоса вокруг звучали тревожно, но он всё ещё не мог разобрать ни слова. Просвет тоже запрыгал перед глазами. «Я умираю», – мелькнуло в голове. Резкая боль прошила грудную клетку. Белое пятно заполнило всё вокруг.
Денис открыл глаза. Длинная лампа на потолке слепила и неприятно трещала. Среди людей, склонившихся над ним, не было ни одного знакомого лица. От этого он почему-то почувствовал облегчение.
– Живой? – спросил крупный мужчина в белом халате со взмокшими рыжими кудрями на лбу.
Парень не сразу смог выдавить из себя звук. Стоило открыть рот, вместо слов из горла вырвался надрывный кашель.
– Это вы мне скажите, – прохрипел, наконец.
– Шутить пытаемся? Хорошо. Значит, ещё поживёшь.
3. Случайный зритель
– Анемия, предынфаркт, что-то там ещё…
– Даёшь, блин! – присвистнул Ромка. – Не, ну выглядел ты в последнее время не очень. Да и сейчас… – он снова окинул друга беглым оценивающим взглядом. – А всё-таки не думал, что ты такой хлюпик.
– Иди ты! – поморщился Денис.
– Ладно, не хлюпик, просто слишком умный. Всё думаешь, анализируешь. А это вредно. Моя маманя говорит, что…
– Все болезни от стресса, а лечиться надо ромашкой.
– И мелиссой. Она тебе, кстати, хотела передать свой волшебный чаёк. Но я-то знаю, как ты к этому относишься. Еле отболтался.
– Вот уж спасибо.
– А странно было бы умереть от инфаркта в 26? – криво усмехнулся товарищ.
«Люди от сердца и в 20 умирают, и даже раньше», – прозвучал в голове голос рыжего врача, имя которого Денис никак не мог запомнить. Он вздохнул. Вставая со скамейки, не взглянул на шутника.
– Дурак ты! – только и смог сказать на прощание.
Поплёлся в сторону дверей с безвкусной вывеской «Приёмный покой», не вслушиваясь в Ромкины протестные речи.
– Передачку-то забери! – буркнул парень, нагнав больного у самых дверей. – И ещё… Пузану сам звони. Я, конечно, сказал, что ты на больничном и всё такое. Но ты ж его знаешь.
– Ага, – отозвался Денис, нехотя забирая пакет.
– Что там с этой рекламой? – не унимался Ромка. – Совсем никак? Не обязательно же над каждым проектом так пыхтеть.
Денис недовольно глянул на друга и, нырнув в здание, захлопнул дверь перед самым его носом.
– Ну, конечно, – донеслось недовольное ворчание. – Гробься дальше, гений! Куда нам смертным!
Он ещё что-то бубнил, спускаясь с крыльца, но Денис уже не мог расслышать фраз. Да и не хотел.
Длинный коридор, жёлтый, как лица пациентов, бродивших вокруг, больше напоминал заброшенное помещение, наполненное призраками. Он бесцельно шагал вперёд, даже не заметив, что давно пропустил свои двери, такие же обшарпанные и безликие, как всё здесь. Только надпись на вывеске отличала их от остальных. В голове было пусто. Он и сам казался себе духом, до мелочи похожим на всех этих незнакомых, растрёпанных людей. Если бы сейчас кто-то спросил о его самочувствии, он бы не нашёл, что ответить. Он и не хотел разговаривать. Или слушать. Ромкина болтовня о проблемах, которые привели его на больничную койку, или пустые разговоры соседей по палате о вещах, вовсе его не касающихся, – всё теперь только добавляло головной боли. Поэтому он просто шёл. Мимо одинаковых кабинетов и полусонных больничных отделений, мимо гомонящих очередей и тёмных закоулков. Мимо собственной жизни или того, что он сам с ней сделал.
Он поднялся по лестнице, в очередной раз свернул и замер. Широкий коридор был пуст, если не считать маленькой девочки, при виде которой у него запекло в груди. Худенькое перекошенное тельце помещалось в старой инвалидной коляске с огромными колёсами. Толстенькие каштановые косички добавляли образу дисгармонии. Даже в такой убогости всё в этой девочке казалось неправильным, невписывающимся. В то же время она единственная выглядела живой среди призрачных толп, заполонивших больницу.
Денис подошёл ближе и с удивлением заметил её улыбку. Такую тёплую и лучистую, будто она никогда и не бывала угрюмой. Длинные тёмные ресницы придавали ей кукольное выражение и делали похожей на Мальвину. Девочка была полностью поглощена своими мыслями. Она смотрела в большие, растянувшиеся на всю стену окна и, похоже, совсем не заметила своего случайного зрителя.
Парень тоже начинал увлекаться этой игрой. Встав рядом с коляской, поглядел на улицу, пытаясь понять, что там интересного. Удивился ещё больше. Перед ними была стена. Серый, глухой бетон, над которым едва выглядывала маленькая полоска дождливо-свинцового неба, будто специально выкрашенного в тон безрадостному городскому пейзажу. Зачем вообще здесь окна? Чем этот унылый вид лучше ещё одной череды потёртых дверей или блёклой глади жёлтого колера, увешанной плакатами и памятками о важном, которые почти никто и никогда не читает?
– Там китайский дракон. Голубовато-зелёный.
Он вздрогнул от неожиданности. Большие серые глаза смотрели прямо на него.
– А ещё он умеет пускать искры. Золотые и красные.
«Сумасшедшая?» – подумал Денис. Но что-то быстрее мысли противоречило: «Дурак ты!»
– Я нормальная, – спокойно сказала девочка. И случайному зрителю сразу стало неловко.
– Я помешал? – спросил он, лишь бы сменить тему.
Девочка отрицательно покачала головой и снова уставилась на серый бетон. Парень тоже посмотрел в окно. Дракона не было. Как и намёка, на какой бы то ни было другой оттенок.
– Мама сказала, в Китае зелёный – цвет здоровья, – снова заговорила улыбчивая Мальвина. – Из остальных окон видно только скорые и дорогу.
– А тут только стену, – брякнул Денис.
– Это не стена, – отозвалась девочка таким тоном, будто услышала несусветную глупость.
– А что же?
– Холст.
Она снова посмотрела на собеседника и заговорщически тихо добавила:
– Я на нём рисую.
Денис хотел больше ничему не удивляться, но такая простая и потому неожиданная идея, заставила его мысленно присвистнуть. Он снова глянул на улицу. Унылая стена теперь казалась запылившимся полотном, слишком долго пролежавшим в ожидании нерадивого художника. Воспоминания подкинули ещё два таких же холста: бетонные ограждения в ненавистном переулке. Доберись до них раньше рука с кистью и красками, случился бы его приступ? Он бы и сам мог разрисовать их… «Отлично, Волков, теперь мы ещё и до вандализма докатились!» – прозвучал в голове голос начальника. «Чёрт! – спохватился парень. – Надо же позвонить».
Он ещё раз посмотрел на девочку. Теперь она вовсе не казалась неправильной. Скорее эта больница совсем не подходила ей. Маленькая и хрупкая, она вмещала в себя слишком много жизни. «Колибри!» – подумалось Денису. Крошечная птичка, запертая в собственном теле, как в клетке. А это безрадостное место – очередной замок, чтобы точно не упорхнула. Видимо, в его взгляде проступило что-то жалостливое, потому что на лице девочки тут же возникло негодование.
– Я нормальная, – повторила она по-взрослому весомо.
– А я, кажется, не очень, – улыбнулся случайный зритель.
Ему хотелось чем-нибудь поделиться, но, как назло, ничего не было под руками. Или… Он опустил глаза и только сейчас заметил, что всё ещё держит в руках Ромкин пакет. Заглянув в него, обнаружил кулёк с фруктами и какие-то бумаги. Интересно, колибри едят апельсины? А вдруг у неё аллергия? Пошарив на дне, выловил большое яблоко.
– Это, конечно, не китайский дракон, но оно тоже зелёное. И должно быть вкусным.
Девочка посмотрела с недоверием.
– Мама говорит, нельзя ничего брать у чужих людей. Особенно, у дяденек.
«Дискриминация!» – подумал Денис.
– Так я и не человек, – добавил вслух. – Я призрак.
– Волшебный?
– Может быть…
Не дожидаясь ответа, он вложил яблоко в раскрытую детскую ладонь и поплёлся искать своё отделение. Слух уловил тихое «спасибо», но мысли уже начали затуманиваться другим: «Надо позвонить…»
4. Листы
– Как насчёт отгулов за свой счёт? – сказал Пузан, не дослушав заготовленную речь больного. – С проектом, так и быть, повременим. Денька два-три. Тебе же хватит?
«Это не просьба», – оповестили короткие гудки. Начальник повесил трубку. Денис хотел выругаться, но вновь загоревшийся экран телефона отвлёк. Сердце забилось чаще.
– Всё в порядке? – её голос выдавал только усталость, вот бы услышать хоть каплю волнения.
– Ты вроде не хотела со мной говорить. Вообще ни о чём.
– Рома сказал, ты в больнице, – она с трудом скрывала раздражение. – Но, похоже, всё не так плохо.
– Кать?
– Что?
Он и сам не знал, чего хотел. В голове не было ни одной годной мысли. Кажется, он просто пробовал её имя, как забытое лакомство. Будто пытался проверить, не поменяло ли оно вкус. Внутри что-то дрогнуло. И вроде бы всё было прежним, но…
– Ладно, – не выдержала она. – Если тебе что-то понадобится, сообщи.
