скачать книгу бесплатно
Я спросил Toyota, нельзя ли взять RAV на тест-драйв. Они перезвонили мне с таким ответом: «Э-э… мы бы с удовольствием вам помогли, но у нас только один тестовый образец, и он в Йорке, отрезан наводнением».
Вот удача: ты покупаешь внедорожник, приспосабливаешься к его норову и к огрехам управления, и вот, когда случается потоп столетия, твой джип застревает.
А Honda тоже может не смеяться. Вы, может быть, заметили, что на днях я брал на тест-драйв и их аппарат и могу доложить, что там много места впереди и почти никакого – внизу. Выхлопная прямо над дорогой и, без сомнения, к чертям оторвется, стоит только наехать на скомканный фантик. Проблема простая. Автопромышленники заметили, что хозяева полноприводных машин, как правило, не съезжают с твердых дорог. И тогда зачем париться, экипируя их для бездорожья?
С первого взгляда все логично, но на самом деле это вопрос в стиле «Почему Луна сделана из сыра?». Все равно что спрашивать, почему все хотят ужинать в ресторанах? Куда дешевле остаться дома и высасывать из ковра пылевых клещей. А зачем священникам церкви? Без сомнения, проще было бы устраивать их религиозные тусняки в каком-нибудь большом сарае? Или, при том, сколько сейчас прихожан, прямо у викария в прихожей.
Компьютер, на котором я все это пишу, способен связать меня с тайским трансвеститом в Сайгоне. И пусть этой возможностью я никогда не захочу воспользоваться, приятно знать, что мог бы. Хуже того. Купить X5, или RAV4 или HR-V с их мосластыми и своенравными брутальными рычагами, это все равно что купить компьютер, который обещает доставку жаркого порева прямо в офис, и, придя домой, обнаружить, что максимум его способностей – поддельное фото вывалившейся сиськи Бритни Спирс.
Не только внедорожники не могут дать того, что написано на этикетке. Гляньте на эти дурацкие средние минивэны, которые сейчас плодятся, как кролики. «Я так понимаю, что в этом кузове помещается много пассажиров?» – «Ну-у, нет, сэр, только пять». Продавец напирает на то, что у этих машин высокий салон, но какая в этом выгода? Кто из ваших знакомых водит машину стоя?
Это как Rodster Targa, остромодные в дни, когда панк уступал место новой романтике. Продавались они под видом кабриолетов, так что, сорвав шесть ногтей, истребив четырнадцать кусков пластыря и потратив одиннадцать часов, ты убеждался, что, убрав крышу, получаешь дыру размером с парочку крикетных бит.
Такая вот идея езды с ветерком. А что, в общем, ветерок-то был. Обычно он цеплял только одну прядь волос, и ты выходил из машины с какой-то фигней на голове, похожей на торчащий в прическе сук.
Еще мошенников? Что ж, есть Opel[57 - Opel входит в концерн General Motors; в Британии выпускается под маркой Vauxhall.] и Ford, которые, прикрываясь британским флагом, делают машины по большей части в Германии. А еще Nissan, провозгласивший, что Micra – английская, как сам пудинг, хотя двигатель, коробка передач и кузовные панели для нее ввозятся оттуда, где восходит солнце.
Насколько я знаю, единственной британской запчастью в первых «микрах» были держатели туалетной бумаги, которой сборщики подтирали зад.
Провинился даже Ferrari. В начале 1980-х годов они забрали себе в голову, что имя искупает все, и машина может в управлении и по ходовым качествам не сильно отличаться от дубового бруса. К счастью, они довольно скоро поняли, что это не так.
Позвольте провести аналогию: вы приглашаете девицу на ужин, и весь вечер получаете авансы, однако едва доходит до дела, она рвет когти. Как вы думаете, сколько раз она успеет это проделать, пока весь город не научится обходить ее десятой дорогой?
BMW заявляет, что X5 – машина для спорта. И они правы. Эта машина гораздо спортивнее любой другой в своей категории, но если бы инженеры обеспокоились оснастить ее агрегатами для езды по лесным тропам, то она уже не была бы лучшей.
Так что она как бы и делает то, что заявлено на этикетке. Однако, если внимательно читать состав, обнаружишь, что его нет.
Январь 2001 года
Производство автомобилей
Когда BMW сдал назад насчет Rover, все носились по полям, размахивая руками и вопрошая, что сталось с британской автоиндустрией. Вообще-то и я, стыдно признаться, не остался в стороне от этой беготни с размахиванием.
Но потом люди постарше и поумнее поднялись на подагрические ноги и, не повышая голоса, пояснили, что на тот момент Британия собирала больше автомобилей, чем когда бы то ни было прежде.
Но это в прошлом. Honda объявила, что не собирается больше ничего выпускать в Суиндоне, Nissan прекращает сборку Micra на севере Англии, а Opel перестанет строить машины в Лутоне. Последнее меня удивило; я думал, машин там не строят уже три года – переключились на Vectra.
Есть, конечно, во всем этом и своя польза. Если иностранные компании перестанут к нам вторгаться и строить заводы на заливных лугах, нашим традиционным осенним дождям будет куда пролиться, помимо сводов Йоркского собора и чайного магазина миссис Миггинс в Телфорде.
А еще вспомните: мы не первый год долдоним автофабрикантам, что нам нравятся цены пониже, и вот, едва General Motors подвернулась возможность сэкономить несколько фунтов за счет переноса цехов в Бонгобонголенд, он, конечно же, ее не упустил.
Люди, принимающие эти решения, – американские бизнесмены, и в их глазах Земля – не шар, а совокупность точек и тире в бухгалтерском отчете. Сделать машину в Лутоне – плевать, что это и где оно – стоит 5000. А в Лахоре – плевать, что это и где оно – 3000. Значит, делать нужно в Лахоре.
Ну да, тысячи рабочих в Бедфордшире выкинут за ворота. Но кого это парит, кроме хозяина местного магазина игрушек, который на Рождество продаст чуть меньше кукол, чем обычно? Помните, мы живем в мировой деревне, и рабочее место, исчезнувшее в Лутоне, – это рабочее место, возникшее где-то еще.
В былые годы General Motors платил своим рабочим в Англии, а те часть денег опускали в благотворительные кружки. Теперь капиталисты просто исключили посредника. Они спустили в благотворительную кружку все рабочие места, и от этого всем лучше. Мы с вами получаем дешевые машины, а чайные пакетики миссис Миггинс не топит канализация.
Только вот Лутон, конечно, пустеет.
«Да, я хочу купить машину подешевле, но мог бы я с чистой совестью купить ее, зная, что ради этого кого-то обрекли на прозябание?»
В общем, я стараюсь не иметь дела с теми, кто в Mcdonalds швыряет стулья в витрину и высевает коноплю перед парламентом. Я не разгуливал по Ницце в бандане и дредах. И не я звал на баррикады в Сиэтле. Никогда не мог понять возмущения таких людей. Если уж получать в рыло полицейской дубинкой, так уж за что-то более существенное, чем планетарное распространение гамбургеров.
Когда я планирую день, этот пункт встает в самый-самый конец списка возможных дел. Дальше лисьей охоты. Дальше растления шестнадцатилетних мальчиков. И вообще всего. На глобализацию котлет мне начхать. И, по правде говоря, в тех странах, где можно насмерть отравиться кубиком льда, бывает разумно, если проголодался, прошвырнуться до большой желтой «М» и вонзить зубы в сочный бигмак с картошкой фри.
То же самое с банками. Люди в костюмах дают взаймы людям с костями в носу, и хотят, чтобы долг вернулся с процентами. На мой взгляд, здоровая практика.
Но у банков, говорят нам противники капиталистической глобализации, море денег, при том что в мире есть страны, у которых денег гораздо меньше. Несправедливо, говорят антиглобалисты. Может быть, но Barclays, насколько мне известно, не содержит армии и не тратит 90 % дохода на новенькие «калаши» в смазке.
И все-таки недавно новости из Детройта заставили меня усомниться в этих кондовых центрально-английских взглядах.
Да, я хочу купить машину подешевле, но мог бы я с чистой совестью купить ее, зная, что ради этого кого-то обрекли на прозябание?
Вот вы бы купили, например, джемпер, зная, что он связан пятилетней девочкой в ножных кандалах, которой за работу платят «рогипнолом»?[58 - Рогипнол – снотворное.]
Нет. Так почему бросаетесь покупать новую Vectra, прекрасно понимая, что ее невысокая цена – прямое следствие закрытия завода General Motors в Лутоне и вышвыривания на улицу тысяч рабочих? Ты сэкономил стольник, и провались эти несчастные ублюдки, которым теперь приходится кормить детишек землей. Или другими детишками.
Так я обнаружил себя на стороне тех, кого тревожит глобализация мирового хозяйства. Конечно, какая-нибудь Гватемала может выиграть от лутонского несчастья, но знаете что? Мне эти Гватемалы никуда не уперлись. Мир – не деревня, это вам подтвердит любой, кто слетал в Новую Зеландию. Мир огромен, и до Гватемалы километры и километры. Так же как и от гребаного Лутона до Детройта.
Я считаю, нужен какой-то механизм, напоминающий автомобильным фабрикантам, что козявки на их компьютерных дисплеях – это человеческие судьбы и рождественские подарки для детей.
Может быть, закрытие заводов надо разрешить не иначе, как если сам председатель совета директоров придет в сборочный цех объявить о закрытии голым и в лохматых шлепанцах.
Февраль 2001 года
Подержанные Royce
Несколько лет назад паренек по имени Квентин Уилсон явился на телевидение и сообщил, что подержанный Rolls-Royce можно купить всего за ?6000. Я хорошо это помню. Так хорошо помню, что не забыл даже ту фемтосекунду, в которую раздумывал, не воспользоваться ли его советом.
А что? Rolls-Royce, как ни крути, суровый и волевой старикан, который расплющит всякого, кто рискнет встать на его пути. Так что вполне мог бы стать безопасным местом для детей по дороге в школу.
Но для тех, у кого детей зовут не Ахмедами, идея смехотворная. Потому когда этот загадочный персонаж с волосами, которые, казалось, то редеют, то через минуту снова густеют, понес про то, как купить коробку на Rolls за 28 пенсов, я принялся бросать в экран вещи.
«Захлопнись, – орал я. – Мне насрать, что ты там блеешь». За шесть штук я лучше сделаю фронтальную лоботомию, без которой никто и мысли не допустит загнать к себе во двор Rolls-Royce. Эта машина – диван с пуговицами на спинке для тех непроходимых пошляков, что считают стеклопакеты законным и стильным дополнением к историческому особняку.
Но это еще не все. У того «ройса», о котором трепался Уилсон – модель Shadow, – дизайн точно как у Lada. Я не вру! Квадратный капот, квадратные окна, квадратная крыша, квадратный багажник. Искривляется в таких машинах только одна поверхность: коврики, брошенные под ноги предыдущим владельцем.
А потом движок: 6,7-литровый V8, обеспечивающий, если верить людям, которые его сконструировали, «адекватный» запас мощности. Но чему «адекватный»? Прижмите педаль, чтобы воспользоваться просветом в потоке машин, и вы нипочем не подумаете: «Вот это адекватная мощность». Совсем наоборот. Вы, скорее всего, подумаете так: «Мать твою, сломалась». А называть эту машину хоть в каком-то смысле бесшумной никому и во сне не приснится. Ну да, она бесшумная по сравнению с кипящей лавой, рухнувшей в исландское ледяное море с высоты в три километра. Тихая, если сравнить с ревом, который издал бы Брайан Блесид[59 - Брайан Блесид (р. 1936) – английский актер, обладатель мощного низкого голоса.], насилуемый сорока двумя тунисскими торговцами. Но не верьте в эту бодягу, будто на скорости в сто километров в час слышно только тиканье часов. Эту машину не разогнать до сотни, а если и разгонишь, единственные часы, которые ты сможешь услышать, – это Биг-Бен.
И все равно вчера мне звонит этот придурок Э. Э. Гилл, который кропает в Sunday Times ресторанные обзоры и вялые статейки про голодающих Африки, и говорит, что намерен купить шоколадный Royce. Заметьте, этот человек купил TVR, не имея ни малейшего понятия, за что платит. Он знал о покупке ровно столько, что это вполне мог оказаться венчик для яиц или дровяная плита. И когда ее доставили, и это оказалась машина, он спросил продавца, почему там два спидометра. «Это тахометр, дубина».
Но поскольку он водит меня в хорошие рестораны, я должен был хоть чем-то ему помочь. И потому я позвонил Деймону Хиллу, у которого есть свои люди из числа ройсодилеров, свел с ним Гилла, и теперь Э. Э. счастлив со своим шоколадным Shadow II 1978 года.
Машина обошлась в ?10 000, и за эти деньги Гилл получил золоченые шильдик и Нику на радиаторе. Все работает, даже подсветка пассажирских косметических зеркал, а пробег всего 110 000 км. Ну, этой цифре я не верю. Могу спорить, пробег скручен, но техпаспорт врать не может, и у машины был только один хозяин.
Ну да, она, конечно, шумная, медленная и до смешного «ушитая» сзади, но приходится признать, что за эти деньги ты получаешь довольно много автомобиля… с одной лишь оговоркой. Касающейся стиля и вкуса.
Дело в том, что, я, выходит, опять пропустил появление новой моды. Говорят, Джон Даймонд, журналист, недавно умерший от рака, купил Royce напоследок: мол, гори оно огнем, – и этого хватило, чтобы старую перечницу зауважали.
И точно. Я заметил, нынче, если Royce – так за рулем чувак типа Ника Хорнби[60 - Ник Хорнби (р. 1957) – английский писатель.] или Гая Ричи: чуть за сорок, бритоголовый, весь в черном и в очочках, как у Боно, чтобы миновать контроль на входе в «Мет-бар».
Старина Roller стал любимой машиной публики из «Карт, денег, двух стволов».
Подтянутые, энергичные, продвинутые горожане. Прогуляйтесь в районе Шарлотт-стрит, где кучкуются рекламщики: там же от шоколадных «ройсов» не продохнуть.
Забавно, правда? VW новым «жуком» и Chrycler PT Cruiser хотели обаять именно такого вот потребителя, и оба с треском провалились. На PT Cruiser ездит Джим Дэвидсон[61 - Джим Дэвидсон (р. 1953) – английский комик и телеведущий.], а на «жуках» я видел только школьных учителей.
Кто бы мог такое предположить? Квентин Уилсон, как и подсказывала его переменчивая лысина, совал голову в будущее. Почему я не купил Royce, когда он советовал? Завтра цены пробьют потолок.
И бесполезно пытаться заменить Royce другой машиной того периода. Фокус не удастся. К черту Stag, Aston и старый Rover: Rolls Royse семидесятых – идеальная машина на заре светлого нового века мистера Блэра.
Все животные равны. Но некоторые равнее.
Май 2001 года
Возраст
Я чувствую себя на девятнадцать. Думаю, что у меня тело, как в девятнадцать. Мне кажется, я выгляжу на девятнадцать. Вообще, что мне не девятнадцать, я понимаю, только когда пытаюсь поступать как в девятнадцать.
Беда в том, что мои легкие дряхлели постепенно. В девятнадцать я мог бы добежать до Лас-Вегаса и финишировать ну разве что с парой капель пота на лбу – и то от жары. А нынче я не то что через две ступеньки: я каждую одолеваю в два приема. И на ближайшей площадке перекур.
То же самое с выносливостью. В девятнадцать я мог тусоваться и пить неделю напролет, теперь я отрубаюсь в одиннадцать вечера. А похмелье? Боже мой. Я сейчас только после Рождества отхожу.
И это тоже было не так, что в один прекрасный день мне вдруг хватило стакана сухого вина. Все менялось медленно. Сегодня четырнадцать пинт, завтра тринадцать с половиной, потом двенадцать, и наконец теперь, двадцать лет спустя, я косею, нюхнув фруктового соку.
Я стравливаю это все на вас, – как стравил бы уже на второй пинте, верьте мне, – потому что прошлую неделю я провел за рулем Audi Quattro 1990 года. Грустно признать, но это было похоже на свидание с бывшей подружкой, которая со дня вашей последней встречи успела родить троих и устроиться работать на шоколадную фабрику. С ума сойти, как я мог этим увлекаться?
Ну, правда. В конце 1980-х, когда я писал для журнала Performance Car, с двадцатиклапанной Audi Quattro по крутизне равнялись M5, Ferrari, Subaru Impresa и здание Ллойда, слепленные в один ком. Я выбирал ее машиной года каждый год, потому что никакая другая – именно, никакая – с ней и близко не стояла.
Что ж, миновало всего одиннадцать лет, но, святые небеса, как все изменилось. Сегодня ездить на Audi Quattro – все равно, что слушать Tubular Bells.
Ну, то есть, где у нее колеса? Как я мог не заметить, что эта тачка стоит на четырех пуговицах. Они всего 14 дюймов в диаметре, не вру – на 4 дюйма меньше, чем у RS4.
А еще дворники, которые не прячутся под обрез капота. Они гордо торчат, попадая во встречный воздушный поток и увеличивая трение, не включаются на скорости и вдобавок раскраивают череп тому, кого ты собьешь.
Забираемся внутрь: там цифровая приборная панель, которую Honda неблагоразумно вернула к жизни на S2000, и э-э… и всё. Вот скажите мне, как мы, черт побери, могли ездить без кондиционеров? В такую вот майскую жару мне приходилось кататься с расхабаренным окном, и все равно каждый вечер прямиком из-за баранки надо было топать в душ.
А еще магнитола. Blaupunkt Melbourne с кнопками, которые нужно давить. Ты давишь, и красная стрелка механически передвигается по шкале. Брюнелевская машинерия.
Но хуже всего дверные панели. Сегодня в самом дешевом и самом кошмарном Hyundai ставят рельефную обивку, а вот на Quattro просто приклеивали тряпку, чтобы ты не видел металл – который лязгает при каждом закрывании двери. По совести сказать, видал я коровники, что захлопывались с большим достоинством.
Поразительно. Никогда бы не подумал, что дизайн автомобилей в последние десять лет развивался столь стремительно и вещи, которые сегодня сами собой разумеются, еще каких-то одиннадцать лет назад не были доступны даже как дополнительные опции на самом навороченном и нафаршированном суперкаре.
И все же в одном отношении ни одна современная машина и свечку держать не достойна старому быку – это чертово корыто бесподобно ездит.
Тут, я знаю, редактор журнала Top Gear быстренько найдет себе важное дело, требующее на месяц уехать в Чили, но однажды он влетел на двадцатиклапанной Quattro в кукурузное поле. Задним ходом и на скорости под 140. И я поныне не понимаю, как.
Да, прежде всего, ее чуток сносит на поворотах, но если ты уберешь газ, нажмешь тормоз или просто умрешь, хвост начинает уходить по кругу так плавно, что даже безрукий сможет вернуть его на место.
И говорить нечего, что 2,2-литровый пятицилиндровик с турбиной – слабоват против RS4, но на гонках – я знаю, потому что гонял сам, – вы мне не поверите, как недалеко отстает старый, но легкий Quattro. За километр до финиша разрыв был в один корпус.
Более того, Quattro – это автомобиль, который просто требует жесткого вождения. RS4 – колосс, один из величайших в мире пожирателей расстояний, но когда ты буднично катишь куда-нибудь, он превращается в кошечку. А вот Quattro совсем не понимает значения слова «катить».
Проехавшись на нем от Чиппинг-Нортона до Уилтшира, моя жена сообщила, что шла в среднем XXX км в час (вымарано, потому что кто-то должен возить меня домой после вечеринок), и я, честно скажу, не поверил. Но назавтра, даже не прикладывая усилий, я умудрился проделать то же самое. И это при том, что окно было опущено.
Вот что заставило меня задуматься о том, в каком направлении развивается современная автоинженерия. Несомненно, машины становятся удобнее, экологичнее, и в них стало куда больше всяких игрушек. Но что касается азарта, то Quattro легко сравняется даже с Subaru R1.
Сам того не замечая, я старею и теряю скорость, но Quattro по-прежнему девятнадцать. Может, сейчас Моби самый крутой, но Майк Олдфилд[62 - Майк Олдфилд (р. 1953) – британский мультиинструменталист и композитор, работавший в различных жанрах.] делал то же еще раньше. И лучше.
Июль 2001 года
Trabant
Пока европейцы поголовно бледнеют при мысли о единой валюте, опасаясь, что она превратит нас в бесформенную массу, я наконец-то нашел предмет, объединяющий весь наш континент. Мы можем говорить на разных языках, есть разную еду, предаваться разным извращениям после наступления темноты и держать разных собак, но, поверьте мне, автосалон в Цвиккау ничем не отличается от любой другой автомобильной выставки в любом городе Европы.
Те же самые ребята в вареных джинсах так же слоняются и покупают с молчаливого неодобрения жен всякую ерунду типа деталей рулевого колеса, задних фонарей в сборе и гамбургеров с коровьим бешенством. Та же самая уму непостижимая система оповещения и та же шеренга скучающих подружек в неподобающих прикидах.
Цвиккау – это бывшая Германская Демократическая Республика, которая так звалась, разумеется, потому, что никакой демократии там не было. А что там было, так это огромный и бесполезный автозавод на краю милого старинного городка – там делали Trabant.
Когда рухнула Стена, власти решили очистить дороги от этих безнадежных таратаек с 26-сильными двухтактными моторами и удручающим индексом безопасности.
Когда на Trabant ездили все, было не так страшно, но в объединенной Германии им пришлось делить дорогу с Audi, и смесь вышла не менее разрушительная, чем Bayleys с лаймовым соком. Вы, может быть, помните, как в 1995 году целая семья восточных немцев на Trabant погибла в столкновении с A8. Пострадал ли водитель Audi? Поехал домой с помятой решеткой радиатора.
Не уживался Trabant и с экологической политикой новой Германии. Я тут кое-что подсчитал в уме: Mercedes S-класса за 50 км выбрасывает в атмосферу столько же ядов, сколько Trabant выкашливает за три секунды.
Единственная польза от этой заболоченной заводи коммунизма у капиталистической реки была в том, как корежило партию зеленых. Trabby пора на свалку, но это будет выглядеть как фанаберия буржуев. Нельзя оставить восточных бедняков совсем без колес, пусть даже эти колеса убивают планету.
А, нет, была и другая польза. Trabant породил первый немецкий анекдот, где не говорилось про какашки. Это была газетная карикатура: продавец Trabant стучится в дом и кричит: «Ваша машина здесь!»
Не въезжаете? Ну, на Trabant записывались в очередь и ждали по двадцать лет, и после падения Стены их еще долго доставляли покупателям.
Так или иначе, через 12 лет после закрытия контрольно-пропускного пункта «Чарли», Trabant в массе своей вымерли, но теперь в Германии возникло движение за сохранение ограниченной популяции для потомков. И вот специально устраивается выставка.
Ничуть не парясь насчет буржуйской фанаберии, я прикатил на Jaguar E-Type. Крыша спущена. В колонках играет Дайдо. И на меня никто не обращает внимания.
Потому что запарковался я возле самой длинной машины, какую мне только приходилось видеть. По-моему, хозяин говорил, что в ней полных 15 метров. Хотя, может, он диктовал мне мамин рецепт творожной запеканки.
Но куда тревожнее было другое: меня начало засасывать. Всякий знает, что, какова ни будь погода на автошоу, под ногами обязательно болото. Цвиккау исключением не был. И притом еще луковое бедствие. Повсюду стояли прилавочки с пиццей, пивом, хот-догами, и опять с пивом, и еще с пивом. Но все равно царил тот всепроникающий запах, что окутывает любую автовыставку от Португалии до Балтийских зыбей. Жареный лук.
А еще знатный замес был с музыкой. Trabant в рабочем состоянии можно купить всего за ?30, и потому он весьма популярен у молодых ребят, которые потом вкладывают ?30 000 в установку стереосистемы, способной с четырехсот шагов сорвать двери полицейского фургона.
Поэтому сопровождала выставку пульсирующая какофония басов. Организаторы знали, что так будет: спрашивается, зачем они пускали в динамики свой саундтрек?
То есть классический ярмарочный репертуар. Начали со «скорпов», потом Брайан Адамс, Тото, «Европа» и все прочее, от чего у диджея возникает чувство, будто он работает на какой-нибудь безбашенной софт-роковой FM-радиостанции в Калифорнии.
Но мы же ничего не слышим, дебил. Не твоим слабосильным динамикам тягаться с Trabant-пикапом, который превратили в саундпушку.
Удивительно, чего только из Trabant не делают. Мне попался экземпляр с шестнадцатиклапанным фольксвагеновским мотором, потом еще один с двухтактником, разогнанным до 68 лошадей. А еще был идиот – кузен Михаэля Шумахера, попытавшийся придать Trabby сходство с болидом. Безуспешно.
