скачать книгу бесплатно
Робин задвинула продукты для салата подальше, оставив место для вина, и закрыла холодильник. Наконец-то они закончили разбирать покупки. Спина привычно заныла. Робин прогнулась, затем потянулась и бросила взгляд на часы. Пора искупаться. Перед глазами возникла картина: ароматная мыльная пена, блестящее от воды тельце Джека. Иногда вечерние водные процедуры доставляли истинное наслаждение. Робин любовалась идеально гладкой кожей малыша и наблюдала, как он с довольным видом бьет руками по воде. Особое удовольствие она испытывала, заворачивая сына в пушистое полотенце и ощущая чистоту и свежесть. Порой же ей хотелось побыстрее покончить с купанием, чтобы, уложив Джека, спуститься вниз – и что? Посмотреть очередной сериал вместе с родителями? Включить ноутбук и попробовать реанимировать заброшенную карьеру?
Робин вынула из кармана телефон. Вот черт, нет связи. Неудивительно, с такими-то толстыми каменными стенами. В проеме открытой входной двери виднелись очертания скал к западу от виллы. Можно попробовать забраться на них, вдруг сигнал появится?
Робин предупредила Ану и Элеонору, которые распаковывали чемоданы в отведенной им комнате, и вышла из дома. Стоял теплый вечер. Узкая тропинка огибала скалы. Робин зашагала по твердой земле, чувствуя, как болят от напряжения ноги. Дыхание сбилось. Приятно размяться после целого дня, проведенного в кресле самолета, а затем в такси. И стоило забираться в такую даль всего на четыре дня? Не потому ли экология планеты оказалась под угрозой, что люди скачут с одного континента на другой, считая, что организовать девичник – прямо-таки священный долг? Раньше невеста просто приглашала подружек на ужин накануне свадьбы. Сейчас прощание с холостой жизнью превратилось в модную традицию: разрабатываются целые программы, включающие алкогольные игры и примитивные викторины. Неужели такие вечеринки и впрямь кому-то нравятся?
Свой девичник Робин вспоминала с содроганием. Приглашать на такое мероприятие маму – не самая удачная идея. Конечно, когда тебя постоянно окружают любовью, теплотой и пониманием, невозможно сказать «нет». В итоге Робин весь вечер мучилась, ощущая необходимость сдерживаться.
Такое впечатление, что в ней заключены как минимум три разные натуры. С родителями она была уравновешенной, доброй, благоразумной и сильной. В профессиональном окружении – целеустремленной, высокоорганизованной и даже слегка жесткой. В компании друзей после нескольких бокалов спиртного показывалась иная Робин: импульсивная, бесстрашная, не чурающаяся крепкого словца. Во время девичника пришлось жонглировать всеми тремя ролями сразу, а это оказалось весьма непросто. Она выбилась из сил, пытаясь сообразить, какой должна быть в тот или иной момент, и мечтала лишь о том, чтобы вечеринка поскорее закончилась.
Позже, нечто похожее произошло с ее браком. Проблема заключалась в том, что Робин и сама уже не понимала, кто она на самом деле.
В зарослях низкого кустарника пели невидимые цикады. Икры горели, под мышками проступил пот. Сзади раздался шорох, словно кто-то неосторожно пнул ногой комок земли. Робин нервно оглянулась – никого. Наверное, какой-нибудь зверь. Или камень скатился по склону. Мягкий вечерний свет слегка сгладил очертания окружающих предметов. Притулившаяся на краю утеса вилла выглядела одинокой. Робин почувствовала себя неуютно. Закралась мысль: возможно, стоит вернуться. Она бросила взгляд на экран: сигнал не появился. Придется карабкаться еще выше, чтобы услышать голосок сына.
Робин двинулась по тропинке, размахивая руками и прерывисто дыша. Надо же, она ведь раньше была в отличной форме! В школе не пропускала ни одних соревнований, ноги вечно украшали синяки и ссадины, а с пальцев не исчезали лейкопластыри. В свободное время Робин вместе с Дрю лазила по деревьям, строила хижины и играла в догонялки в лесу. Как она скучает по тем беззаботным дням! И по брату.
Совершенно запыхавшись, Робин наконец поднялась на вершину утеса. Вознаграждением стала одна полоска в углу экрана смартфона: есть сигнал! Пальцы нажали кнопку вызова. Джек сейчас, наверное, в своей пижамке с динозаврами, а волосы на затылке еще мокрые и пахнут шампунем.
– Робин! – раздался в трубке радостный голос матери. – Ты добралась?
– Да, только что приехали. Как там Джек?
– Прекрасно! Мы чудесно провели день: сели на поезд и отправились в Брокенхёрст. Видела бы ты лицо сына, когда нам встретились пони породы Нью-Форест!
– Дашь ему трубку?
– Прости, милая, ты немного опоздала. Джек уже уснул.
Она стояла на вершине утеса, пытаясь справиться с разочарованием. Где-то позади раздался крик козы. Робин обернулась и увидела человека, бегущего быстро и уверенно. Широкие плечи, короткие обесцвеченные волосы… Да это же подруга Бэллы! Их представили друг другу в зале вылета, но Робин едва ли обменялась с новой знакомой парой слов. Как там ее зовут? Ах да, Фэн. Как же легко она двигается, словно скользит над землей! И ноги такие мускулистые и в то же время стройные. В светлых волосах золотые блики от заходящего солнца, руки загорелые, и бежит так свободно, однако в то же время кажется полностью сосредоточенной. Недавно Робин слушала подкаст, в котором рассказывали о состоянии потока: способности полностью погрузиться в процесс и максимально выкладываться, совершенно забыв обо всем, что тебя окружает. Выдающиеся спортсмены, художники и писатели умеют так делать – значит, любому по силам освоить эту науку. Но настрой быстро улетучивается, нужно тренироваться. Надо же, Фэн в состоянии потока.
Робин наблюдала за бегуньей со всевозрастающей ностальгией, скучая по тем временам, когда она сама была сильной и подтянутой. Во время беременности ее мускулистое и гибкое тело приняло совершенно другие формы – впрочем, повлиять на этот процесс не представлялось возможным. Робин считала, что готова к родам, и не сомневалась в своей выносливости – как физической, так и психической. Она прочитала книгу о том, как женщины становятся матерями: вопят, отдаются во власть боли, не боясь ее. Вот только организм решил иначе. После двенадцати часов схваток началась кровавая рвота. Инфекция. Робин подключили к монитору. Она больше не могла корчиться, но оставалась возможность кричать.
«Милая, потише», – сказал Билл. «Потише»? Вообще-то кое-кто здесь производит на свет нового человека! «Я буду орать, и точка!» – спокойно ответила Робин, и один бог знает, чего ей стоило держать себя в руках.
Она выполнила свое обещание, но тело, несмотря на подаренную ему природой силу, так и не смогло справиться со своим предназначением. Через тридцать шесть часов охрипшая девушка согласилась на экстренное кесарево.
Главное, малыш с копной темных волос и розовым личиком, которое Робин беспрестанно целовала, родился здоровым. И все же мысль о том, что скальпель разрезал ее мышцы и ткани, не выходила из головы. Из-за инфекции Робин пришлось задержаться в больнице, и некогда мускулистое тело ослабело и стало дряблым. Мышечный корсет больше не справлялся со своей задачей, начала болеть спина… Там, где раньше были кубики на прессе, теперь при любом усилии из разрезанного живота выпирала часть плоти. Робин направили на физиотерапию и предложили делать какие-то убогие упражнения, вращая тазом. «Да я раньше подтягивалась на любом турнике», – возразила она. Врач лишь покачала головой: «Не спешите. Вы только что родили».
Вообще-то многие производят на свет младенцев. У некоторых женщин фигура оставалась подтянутой, хотя они завели по трое-четверо детей. А вот Робин тело подвело. Она больше ему не доверяла.
Наблюдая за Фэн, девушка вспоминала себя в те времена, когда была активной, энергичной, сильной, и восхищалась красивой и мускулистой фигурой бегуньи.
Та вдруг заметила ее и улыбнулась. Робин залилась краской – смутить ее всегда не составляло труда.
Фэн замедлила темп, приблизилась, оставляя за собой дорожку из поднявшейся в воздух пыли, и остановилась, уперевшись руками в бока. Грудь под футболкой без рукавов вздымалась едва ли чаще, чем обычно.
– Как пробежка?
– Прекрасно! Аромат багульника и ни души вокруг. Здесь шикарно!
Восторженность Фэн невольно вызывала улыбку. Во время перелета Бэлла полностью завладела вниманием своей подруги, и Робин решила, что вряд ли у нее окажется много общего с новой знакомой. Какое нелепое и категоричное суждение! Не иначе как результат долгого совместного проживания с родителями.
Лишь теперь ей выпал шанс внимательно рассмотреть спутницу: сережка в носу – простой серебряный гвоздик в правой ноздре, обесцвеченные волосы, выбритый висок. Сама Робин не осмелилась бы даже озвучить подобное желание в парикмахерской. Ее родители назвали бы такую стрижку «нестандартной». Как, впрочем, и многое другое: татуировки, пирсинг, крашеные волосы, отношения с представителями своего пола… Она пристально глядела на пышущую жизнью энергичную женщину, такую необычную и уверенную в себе, и думала: «Вот такой я хочу быть».
Фэн бросила взгляд на мобильник в руке Робин.
– Есть сигнал?
– Очень слабый. Хотела поговорить с сынишкой, но он уже уснул. – Голос предательски задрожал. Что с ней, черт возьми, сегодня творится?
– Обидно. Ты, наверное, по нему скучаешь.
Робин кивнула.
– Да, мы расстались впервые. Ему всего полтора годика.
– Смелое решение. Здорово, что приехала на девичник Лекси.
– Такую вечеринку я бы ни за что не пропустила! – улыбнулась Робин.
– Вы ведь со школы знакомы?
– Да, с одиннадцати лет. – В подростковом возрасте они еще не понимали, какую власть имеет истинная красота, а Лекси уже тогда была хорошенькой, хотя постоянно выглядела усталой, а под глазами залегали тени. Мать Робин часто повторяла: «Этой девочке нужно раньше ложиться спать».
Им быстро стало ясно, что родители Лекси из тех, о ком шушукаются. Мать – бывшая балерина, большая любительница выпить, отец – автогонщик, ни больше ни меньше. Детей часто спрашивают: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» И они рисуют белокурую танцовщицу и темноволосого пилота болида с трофеем в руках. Семью Лекси. Робин была очарована родителями подруги: никакого тебе режима, никто не спрашивает, куда и с кем ты пошла, шампанское открывают часто и без повода.
– Бэлла перешла в нашу школу позже, через пару лет.
– Когда они переехали из Лондона?
– Именно. И сразу же прожужжала всем уши, что вернется в столицу при первой же возможности.
– Это в ее репертуаре, – с улыбкой сказала Фэн.
Робин вспомнила Бэллу-подростка – ярко накрашенные глаза, забранные в высокий хвост темные волосы, две светлые обесцвеченные прядки у лица – и продолжила:
– Она виртуозно ругалась по-итальянски. В первую же неделю научила нашего географа фразе «Какой шикарный закат!», хотя на самом деле бедняга говорил: «Чтоб ты сдох!»
Фэн расхохоталась.
Именно тогда Бэлла и объявила о своей ориентации. «Я предпочитаю девочек, – сказала она так спокойно и уверенно, что никто не посмел ни смеяться над ней, ни задавать какие-то вопросы. – У меня три старших брата, а ванная в доме всего одна. Если бы вы знали, что я там нахожу, тоже прониклись бы неприязнью к мужчинам. Женщины хорошо выглядят, приятно пахнут, у них гладкая кожа и аппетитные формы. Мы во всех отношениях лучше». Бэлла пожала плечами, будто объявила вердикт.
Лекси и Робин были околдованы новой ученицей. Они хотели, чтобы эта яркая и дерзкая девушка влюбилась в Борнмут и никуда оттуда не уехала. Так дуэт превратился в трио, где каждой отводилась своя роль. Своенравная, неукротимая и самостоятельная Лекси – лицо; громогласная, с хорошо подвешенным языком и заразительным смехом Бэлла – голос; рассудительная и терпеливая Робин, всегда готовая вернуть подруг на путь истинный – коллективный разум.
– Это не они? – спросила Фэн, глядя вниз, в сторону моря.
Робин посмотрела в том же направлении, увидела Бэллу и Лекси, бредущих по воде в сторону берега, и почувствовала укол разочарования: ее не подождали.
– Они.
Бэлла расхохоталась и согнулась пополам. Она смеялась часто и всегда очень громко, при этом облокачиваясь на любого, кто оказался рядом, словно не в силах вынести груз обрушившегося на нее веселья. Бэлла и Лекси завернулись в полотенца и принялись взбираться по ступеням лестницы, ведущей к вилле. Вскоре в бокалы польются напитки, и их вечеринка начнется.
Робин повернулась к Фэн.
– Ты бегала в горах?
– Я держалась ближе к берегу, но видела тропу, ведущую наверх. Завтра собираюсь ее исследовать.
– Правда?
– Не люблю валяться у бассейна. Выдвинусь пораньше, пока еще прохладно.
– Звучит заманчиво.
– Давай со мной.
Вот так просто – всего три слова.
– Я сейчас не в форме. Начну отставать.
– Я никуда не тороплюсь.
Робин не знала, что ответить, поэтому пробормотала:
– Ну что ж, хорошо.
И, стоя на вершине утеса, вдруг почувствовала, что прежняя Робин еще жива.
На остров мы прибыли с багажом.
В чемоданах обнаружились сандалии в греческом стиле, огромные солнечные очки, летящие легкие платья, шорты с высокой талией, пушистые турецкие полотенца, разбухшие косметички, заполненные мерцающими тенями, бронзаторами и блесками для губ, книги в бумажной обложке и бутылочки с солнцезащитным кремом, распространяющим кокосовый аромат лета.
Помимо нарядов и аксессуаров для путешествия и отдыха, мы привезли кое-какие вещи исключительно для личного пользования: упаковку безымянных таблеток, пристроившуюся в боковом кармане, завернутую в полотенце высокую бутылку джина, спрятанную в конверт фотографию мужчины с добрыми глазами.
А в одном из чемоданов оказалась фигурка невесты. Позже мы увидим, как ее, разбитую, уносят с виллы – в прозрачном пакете для улик.
Глава 6
Ана
Ана посмотрела на экран мобильника: сигнала нет. Она встала поближе к окну, утопающему в толстой стене, – ничего не изменилось. От отсутствия привычных полосок в углу становилось неуютно. Настоящая проблема для истинного городского жителя, привыкшего всегда быть на связи, если только не спустился в метро.
«Видимо, на вилле слишком массивные стены», – подумала Ана, приложив ладонь к прохладному камню. Пока остальные восхищались убранством дома, она не проронила ни слова, сочтя интерьер слишком аскетичным: ей не хватало теплых ноток, цвета. Это жилище совсем не похоже на ее трехкомнатную квартиру, где полно произведений искусства, ярких подушек и стеллажей с книгами. Комната, доставшаяся им с Элеонорой, выходила окнами на задний двор. В сгущающихся сумерках Ана проследила взглядом за ломаной линией горного хребта и почувствовала себя невыносимо одинокой. Поблизости нет ни деревень, ни жилья, ни дорог – если не считать пыльную гравийку, ведущую к вилле. По коже побежали мурашки.
– Тук-тук! – в проеме появилась Лекси, заставив Ану вздрогнуть. – Хотела предупредить, что мы собираемся выпить что-нибудь на террасе.
Ана потерла руками плечи, чтобы избавиться от гусиной кожи.
– Отлично. Я как раз заканчиваю разбирать вещи. – Она достала из чемодана платье нефритового цвета.
– Какое красивое! – воскликнула Лекси и вошла в спальню, закрыв за собой дверь. – Новое?
Ана ощутила приступ паники – знакомое чувство, почти рефлекс – и мысленно сказала себе: «Замок не заперт. Ты можешь выйти из комнаты. Ты в безопасности». Она дала себе несколько секунд, чтобы проникнуться этой мыслью, затем сосредоточилась на вопросе.
– Да, побаловала себя.
Ана приобрела этот винтажный наряд в своем любимом магазине. Платье, хоть и не новое, стоило больше, чем она была готова потратить. К тому же для девичника покупка выглядела расточительной. За проживание на вилле денег с них, конечно, не брали, но перелет стоил прилично, поэтому Ана колебалась, стоит ли ехать. Она привыкла экономить и постоянно проверяла, в каком состоянии финансы, чтобы они с Люкой вдруг не остались без средств. Несмотря на постоянную работу и стабильный доход, бережное отношение к деньгам не помешает.
«Тебе пора подумать о себе, – заявила сестра, когда Ана рассказала ей о девичнике. – Ты не ездила отдыхать с тех пор, как родился Люка. Оставь его со мной. Мы устроим кинопросмотр, закажем пиццу и печенье с кунжутом. Пусть проведет время с тетей Ленорой».
Немного поразмыслив, Ана стукнула кулаком по столу и решилась. Но по мере приближения даты вылета ее беспокойство усиливалось – и не только из-за расходов. Все обстояло куда серьезнее.
Ана повесила платье в шкаф, повернулась и застыла на месте: Лекси устроилась на кровати рядом с открытым чемоданом, а в нем сверху на вещах лежал раскрытый паспорт. Ану вновь охватила паника. В аэропорту она пристально следила за тем, чтобы никто из девушек не увидел документы. Тем временем Лекси заметила:
– Свадьба уже через четыре недели, поверить не могу!
Ана подошла к чемодану и, делая вид, что распаковывает пляжное полотенце, ловким и незаметным движением спрятала паспорт в карман. Кажется, собеседница ничего не заметила. Вот и отлично. О чем там они говорили?
– Всего четыре недели? И как ощущения?
– Честно? Самого праздника я жду с нетерпением, но вот все эти формальности… Как подумаю, что мне придется сказать «да» перед огромным количеством народу, сразу прихожу в ужас.
– Ты же выступала перед зрителями. Я полагала, что при большом скоплении людей ты чувствуешь свободно.
– Вот именно, выступала. А в день свадьбы я просто буду самой собой.
– Понятно.
Ана никогда не жаждала оказаться в центре внимания, довольствуясь местом где-нибудь в заднем ряду. Нет, она не была тихоней. Просто привыкла думать, что нужно усерднее трудиться, стать сильнее и умнее, чтобы тебя заметили. В общем, что-то собой представлять.
– Мне хочется, чтобы ты поскорее увидела место, где состоится церемония. Оно прямо на берегу реки, терраса там просто шикарная. Надеюсь, нам повезет с погодой.
Ана знала, что место наверняка очень красивое, день окажется ясным, а простенькие букеты и незатейливые гирлянды отлично дополнят картину. По-другому и быть не может, если речь идет о Лекси. Что наводило на мысль: «Значит, это со мной что-то не так?»
Ана любила свадьбы. Гости довольны, веселятся, танцуют, забыв обо всем на свете, наслаждаются едой. Все очень красиво и романтично. Она никогда не была замужем – такой шаг не входил в ее планы. Мужчины проявляли к ней внимание, но Ана не встретила того, кого готова была боготворить и с кем захотела бы разделить судьбу. У нее есть сын, сестра, работа – можно считать себя везунчиком.
– Я так рада, что ты придешь на мою свадьбу! – широко улыбаясь, продолжала Лекси.
– Жду не дождусь!
Ана дала ответ в тот же день, как получила приглашение. Она поставила галочку напротив фразы «Я приду», отметила свои кулинарные предпочтения, выбрала любимую песню для плей-листа. Однако точно знала, что не придет: обязательно случится что-нибудь непредвиденное.
Глава 7
Элеонора
Элеонора выложила блестящие оливки в небольшую деревянную мисочку, найденную в буфете. Надо же, в этом доме все подобрано со вкусом. Похоже, тетя Фэн обладает врожденным чувством стиля. Интересно, здесь есть ее фотография? Элеонора всегда любила разглядывать снимки: можно смотреть сколько угодно, пытаясь решить, нравится ли тебе человек и готов ли ты ему доверять, и при этом не чувствовать себя неловко.
Она открыла банку дзадзики, вдохнула аромат, запустила внутрь ложку и набросилась на густую кремообразную массу, пахнущую чесноком. Элеонора могла есть эту греческую закуску тарелками: намазывать толстым слоем на хлеб, макать в нее чипсы, заправлять ею салат. Дзадзики – поистине универсальное блюдо. Она снова нырнула ложкой в банку, а когда подняла взгляд, увидела вошедшую в кухню Лекси и ожидала услышать упреки в свой адрес, но невеста лишь улыбнулась.
