скачать книгу бесплатно
Ликогала
Анастасия Кивалова
Когда стоишь на самой вершине, вдруг понимаешь, что вокруг тебя пропасть. Даже если это – вершина эволюции. Из заброшенного коллайдера появляется странный паразит – ликогала, странным образом влияющее на жизни людей. Главный герой Александр, как пророк Моисей, должен привести своих людей к новому и счастливому миру. Но сперва нужно выжить самому в мире, где людей меньше, чем больших панд, но человеческие страсти и пороки остались прежними.
Анастасия Кивалова
Ликогала
Думают люди в Ленинграде и Риме,
Что смерть – это то, что бывает с другими,
Что жизнь так и будет крутить и крутить колесо.
Слышишь, на кухне замерли стрелки часов?
Но ничего-ничего, – погрустит и забудет,
Через время появятся новые люди.
Едут троллейбусы без габаритных огней.
Люди ночами делают новых людей.
Люди кричат, задыхаясь от счастья,
И стонут так сладко и дышат так часто,
Что хочется двигаться с каждой секундой быстрей,
Делая, делая, делая новых людей.
Александр Васильев, «Новые Люди»
Пролог
– Близнецов нашла волчица и выкормила своим молоком. Когда они выросли, то основали город. Наша цивилизация исходит из культуры этого города-государства, – молоденькая учительница давала урок двум ученикам, – По легенде Ромул убил Рема и назвал город своим именем, взяв на себя всю ответственность за его жителей.
– А где Маугли был? У волчицы остался? – наивно спросила девочка.
– О нет, милая, это совсем другая история, – рассмеялась учительница, поведя нежными загорелыми плечиками под лямочками лёгкого платья.
Часть 1. Закон сохранения энергии
Глава 1. Слизевики
Утро. Прекрасное летнее утро. Восемь часов.
Миловидная сероглазая брюнетка поднимает ролл-ставни между индивидуальных отсеков с кроватями. Это «Елена», робот-сиделка для трёх пожилых людей. Андроид бодрящим голосом приветствовала людей:
– Доброе утро, – «Елена» улыбнулась вполне живой человеческой улыбкой и открыла жалюзи на окне.
– Доброе, – ответил справа голос старика. Это был Самсон, самый старый из подопечных «Елены». По виду ему было лет сто.
Андроид подошла к первой кровати слева, приготовив в руке шприц с лекарством, и добавила его в систему на руке пациента.
– Скорее уже, больно не выносимо, – стонал на кровати высокий, с идеальными пропорциями тела чернокожий пациент. Его измученное лицо сморщилось и замерло в ожидании эффекта от сильного препарата. – Ты выполнила мою просьбу?
– Да, я переслала ваш запрос. Очередной отказ. Каждый живой человек – это бесценное сокровище.
– Проклятый Совет. Двадцатка маразматиков!
«Елена» подошла к третьему пациенту, это был японец, самый молодой из присутствующих мужчин, ему было около семидесяти, но выглядел он, как все японцы, моложе своих лет.
– Здравствуйте, Кен. Сегодня первое число месяца, я возьму у вас очередной образец, – программа робота-сиделки выдала честную, искреннюю улыбку на лице андроида.
– А-а-а-а!!! Нет, я не хочу, это больно!!! – завопил Кен, одеяло, которым он был накрыт, заходило волнами от протестных движений японца.
Откинув одеяло, «Елена» поставила прибор на промежность Кена. Вместо рук и ног у японца были культи, он ими отчаянно махал и громко кричал. Прибор издал зуммер об окончании процесса. Пациент продолжал орать: «Нет, нет, нет!!!».
«Елена» взяла пробирку с белой жидкостью, спрятала в специальный контейнер. Отточенными запрограммированными движениями андроид быстро поменяла под Кеном пелёнки и подошла к Самсону. Старик был совершенно лысый, с пигментными пятнами, но живыми глазами. «Елена» помогла ему умыться, и Самсон посмотрел на себя в зеркало:
– М-да, хочешь увидеть ангела, посмотри на еврейского ребёнка. Хочешь увидеть чёрта – посмотри на еврейского старика.
«Елена» воспринимала людей лишь как задачи заложенной программы. Роботы не испытывают ни брезгливости, ни сочувствия, ни привязанности. Красота для программы – соотношение пропорций разных частей тела, и только в том случае, если функция робота – создание изображений для людей.
Выполнив все утренние процедуры и пересадив подопечных в самодвижущееся кресла, «Елена» откинула столики для завтрака. Андроид опять улыбнулась просто очаровательной, с точки зрения людей, улыбкой:
– Через десять минут завтрак. Сегодня овсяные хлопья, омлет, персиковое пюре и кофе.
– Опять овсянка, – ворчал Саед.
– Для слизевиков овсяные хлопья – любимая еда, – сказал Самсон.
– В тюрьме я двадцать пять лет ел эту кашу, а теперь мне третий месяц дают ту же овсянку под комментарии этого чокнутого. Снова он про своих одноклеточных паразитов рассказывать будет! – это уже Кен протестовал против однообразия своего существования. Он голосом включил плоский экран во всю торцевую стену комнаты, нашёл канал с жёстким фильмом для взрослых и стал ждать завтрак.
«Елена» привезла на тележке еду.
– За последние сто тысяч лет тарелки практически не изменились, как были в форме крупных раковин, так и остались, – продолжил умозаключения Самсон. Ему было приятно осознавать, что-то очень старое до сих пор было очень нужным.
– Приятного аппетита, – расставляла тарелки «Елена», Кена она кормила с ложки, – Сегодня не слишком жарко, после завтрака будет прогулка.
– Я не пойду, – сказал Саед. Больше всего в жизни он ценил свободу выбора. Вот и сейчас, несмотря на всю прелесть прогулки, он не хотел принимать чужое решение.
В десять часов «Елена» раскрыла широкую дверь, и две инвалидные коляски, управляемые голосом сидящих в них, выкатились по пандусу в парк. Андроид сопровождала Кена и Самсона.
– Саед, я оставлю дверь открытой. Если захотите к нам присоединится, мы будем у пруда, – заботливо сказала робот-сиделка.
В центре пруда был фонтан в виде девушки, вынырнувшей из воды и готовой тут же нырнуть обратно. Вокруг фонтана цвели лотосы, плавали цветные карпы и уточки. Самсон попросил у «Елены» корм. Старик недалеко кидал гранулы и улыбался. Разноцветные карпы вытаскивали из воды усатые головы и с хлюпающим звуком глотали корм. На бесплатную еду прилетели голуби и облепили коляску и руки еврея. Кен с завистью смотрел на Самсона.
– Какое это счастье – иметь возможность двигаться, – озвучил мысли Кена Самсон, – а ведь я последний из нас троих, кто от рождения имел такую возможность. У меня спинально-мышечная атрофия. Будучи совсем маленьким, я перестал двигать своими конечностями, но возможности современной медицины все исправили, – Самсон задумался, – Нет, не все, гены остались прежними, – вздохнул он и взмахнул руками, распугав голубей.
Минут десять все молча сидели, Самсон наслаждался чистым воздухом и цветущими розами. Вкусовые рецепторы у него уже были притуплены возрастом, а вот запахи Самсон ещё ощущал. Кен просто сидел с закрытыми глазами.
– Кен, смотрите, вот так выглядит слизевик, – Самсон держал в руках ветку, на которой была какая-то жёлтая субстанция, – Они удивительные создания!
– О, нет, – Кен замотал головой.
– Я полжизни потратил на их изучение. Слизевики очень древние существа, им миллиард лет. Они обладают неким коллективным разумом, могут находить кратчайший путь до еды в лабиринте, а ещё могут просочиться в отверстие, размером в одну собственную клетку. Отдельные клетки слизевиков могут жертвовать собой для сохранения остальной колонии.
– Хватить уже о них!!! – гневно крикнул японец.
В этот момент «Елена» резко развернулась и побежала на другую сторону пруда.
– Поехали, – сказал удивленный Кен.
Две инвалидные коляски двинулись по дорожке за роботом. Подъехав к полукруглому помосту, Кен и Самсон увидели «Елену», перекинувшую Саеда через своё бедро. Изо рта несостоявшегося самоубийцы вытекала вода.
– Не переживайте, я вовремя успела, – робот успокаивала подопечных, её голливудская улыбка источала спокойствие.
Саед задышал, «Елена» забрала от края помоста коляску и посадила в неё спасённого.
– Господа, прогулка закончена, мы идём домой.
В доме Самсон подъехал к окну, перевёл кресло в полулежащее состояние. Кресло подогревало и массировало спинку и подножку, и Самсон задремал. Саед смотрел в одну точку, а Кен продолжил просмотр своего фильма.
На обед был суп с морепродуктами, салат «Цезарь», картофельное пюре и арбуз. Саед отказался от еды.
После обеда он неожиданно спросил Самсона:
– Старик, ты веришь в Бога?
Немного задумавшись, Самсон ответил:
– Если бы я верил в традиционный ад и рай, мне было бы сейчас гораздо легче. Я бы знал, что цель моей жизни выполнена, а какую радость не успел вкусить на этом свете, получу в раю, – старик вздохнул и продолжил, – Но я учёный, я верю в общие процессы мироздания. Верю, что я – часть большой системы и должен подчиняться её правилам. Звёзды и сама Вселенная рождаются, растут, умирают и вновь перерождаются, я должен следовать этому пути. Это логично, я не могу не умереть, точно также как любое животное. Я пришёл в этот мир не по собственному желанию. Даже если очень сильно захочу не умирать, я умру. Но что останется после моей смерти? Меня кремируют, горсть пепла будет развеяна или закопана. И это все, конец, и никакого продолжения.
– Плодитесь и размножайтесь, – Кен дерзко вмешался в беседу, – а то больших панд на Земле больше, чем людей!
Старик взял паузу, потом продолжил:
– У меня нет детей. Первые сорок лет жизни я посвятил только науке, а потом встретил Её. Мне надо было сразу сказать, что у меня генетическое заболевание, но внешне я ничем не отличался от других людей, а Она любила меня. Наш ребёнок умер, не родившись. И вот тогда все стало известно, и про меня, и про её бабушку. Мы с любимой были носителями больных генов, и таких как мы было уже слишком много. Естественный отбор победил любовь. Моя женщина впала в депрессию. Я предлагал ей воспользоваться донорскими клетками, но Она очень быстро ушла от болезни. Саед, а ты когда-нибудь любил? У тебя есть дети?
Саед предпочёл бы не отвечать на эти вопросы, но он первым начал беседу, надо было продолжать:
– У меня, наверное, есть ребёнок, а может быть и несколько, не знаю. Я родился в Мали, переехал в Европу. Так, что не зовите меня афроамериканцем. К Америке, я не имею никакого отношения. В Париже я жил с местной женщиной, она забеременела от меня, но я ушёл и никогда не интересовался, что там стало, родила – не родила. Были другие женщины, а потом и мужчины. С ними было даже проще, никакого ПМС с истериками и капризами. Я всегда жил так, как хотелось мне, никогда не подстраивался под других людей. А сейчас я готов закончить эту жизнь, я устал от болей, операций, лекарств, катетеров. Смерть – это естественный процесс. Я не понимаю, почему не мне не дают распорядиться моей же жизнью! – Саед стукнул кулаком по ручке кресла и заплакал от беспомощности.
Тут же перед Саедом появилась «Елена»:
– Я поставлю вам успокоительное, вам необходимо поспать.
Саед замотал, протестуя, головой. Андроид продолжала делать инъекцию и улыбаться. Когда Саед уснул, Кен включил другой фильм, это был хорор. Крики героев из стереосистемы не давали Самсону отдыхать.
– Выключи эту гадость! – крикнул старик.
– Заткнись. Ты не знаешь, как кричат они на самом деле. Я соскучился по этим крикам, – лицо Кена стало каким-то странным и страшным одновременно. Он уже не стеснялся дико смеяться на самых жёстких местах, где большинство людей просто берут пульт и переключат канал.
Самсон почувствовал, как у него поднимается давление и громко стучит сердце.
– «Елена»!
Андроид вышла из своего угла, звук фильма стал автоматически тише.
– «Елена», попросите Совет убрать этого человека от нас. Я хочу выйти на улицу.
Робот подала стакан воды Самсону, а Кену наушники. Она убедительно улыбалась:
– На улице сейчас жарко. Вам нельзя туда. Я передам Совету вашу просьбу.
– Дайте мне одиночку, за четверть века я к ней привык, – бравировал Кен, – Если бы у меня были хотя бы протезы, я бы сжал со всей силы её груди, даже, несмотря на то, что она силиконовая. Все люди получают удовольствие от страха, иначе они бы не тратили на фильмы ужасов и Американские горки своё время и деньги. Ни одно другое существо, включая твоих слизевиков, не будет тратить ресурсы на дополнительную порцию страха. Это делают только люди. Я, как Санта Клаус, исполнял желания людей, когда они искали глазами статьи о жестоких убийствах!
Самсон закрыл глаза. «Елена» ушла на свой пост.
– Я насиловал и убивал их. Нет, в Японии я был примерным работником и семьянином. В отпуск я уезжал в разные отсталые страны, и убивал. Женщины громко кричали. А потом я возвращался домой и целый год ждал новую жертву. Их было двенадцать, но пострадал я только за одну, последнюю.
Кен видел болезненную реакцию Самсона и выбрал его в тринадцатую жертву. Японец продолжал:
– Знаешь, как пахнет вспоротое тело жертвы? Я помню этот запах. Если бы не тот псих, брат последней жертвы, покалечившей меня, я бы и после выхода из тюрьмы продолжал убивать их.
«Елена» подошла к Кену со спины и уколола в шею снотворное. Подействовало сразу.
– Самсон, отдыхайте.
Но Самсону уже было не до сна. Он решил выговориться единственному доступному собеседнику – «Елене»:
– У русских был анекдот про евреев: «Пришли евреи к раввину. Спрашивают, почему нас русские не любят. Раввин отвечает, наверное, потому, что не умеем пить водку. Давайте научимся. Завтра приходите каждый со своей бутылкой, нальём в общий котёл, и все вместе будем пить». Один еврей подумал, зачем я буду тратить деньги на водку, в общем котле никто не заметит одну бутылку воды. На завтра раввин слил всю принесённую водку в котёл, зачерпнул ковшиком, выпил и даже не поморщился: «Вот за это нас русские и не любят»».
Самсон взял паузу. У «Елены» не было чувства юмора, это исключительно человеческое качество, но умная программа при словах «анекдот» и «шутка» просто выдавала весёлый смех, похожий на перезвон колокольчика. Самсон продолжил:
– Этот анекдот не про жадность, а о перекладывании ответственности на других. Когда у людей появилось право выбора, иметь детей или нет, слишком многие стали вести себя, как евреи из этого анекдота. Они думали, что кто-то другой должен родить целое поколение людей, а они лучше купят себе новый гаджет и съездят отдохнуть. От одиночества люди заводили себе маленьких собачек, знаешь, такие – три в одном: собака, кошка и ребёнок. А потом и собачек перестали заводить, перешли на роботов. Китайцы перестали рожать давно, после политики партии «Одна семья – один ребёнок». Выросшие единственные избалованные дети не рвались заводить своих детей, стали чайлдфри. Ближний Восток со своими вечными войнами в итоге получил взрыв атомной электростанции. Дети, переживших взрыв, рожали неполноценных детей. В Африке появился вирус, не вызывавший никаких явных симптомов, но заразившиеся им женщины рожали бесплодных детей. Проблему с вирусом обнаружили только через двадцать лет, когда большинство детей Земли были им поражены. Сколько людей осталось на Земле? Тысяч десять-пятнадцать?
Самсон устал говорить, его дыхание сбивалось. Он взял паузу, отдышался и продолжил:
– Вот этот японец. Маньяк, социопат. Как и все оставшиеся люди, он является бесценным сокровищем. У этого «сокровища» берут сперму для сохранения генетического материала. Да, в отличие от меня, он не является носителем явных генетических заболеваний, но никто не даст гарантию, что его потомки не унаследуют его жестокость.
Самсон на минуту замолчал.
– «Елена», поставьте и мне снотворное, пожалуйста.
Робот-сиделка выполнила просьбу старика.
