скачать книгу бесплатно
«Тогда куда могут деться курьеры? – возразил Эт. – И зачем им приставлять стражу? Курьеры уходят и за пределы трущоб апатридов, они ходят через пустоши и на шахты, и на заводы, и на раскопки. И никто, никогда не приставлял к ним стражу. Что сейчас изменилось?»
«Может быть, просто вопрос не в том, где они ищут, а в том, что они могут найти?» – задумчиво вклинился Парэс.
«Я понятия не имею, что они могут там найти, но я однозначно понимаю, что, судя по настойчивости аббатов, они это найдут». – Эт выглядел не на шутку напуганным.
«Ну, кто-то говорил про «бар после обеда»? – попытался перевести всё в шутку Адрет – Сейчас уже, как раз «после обеда». Может в бар?»
«Я закончил! – поддержал его Парэс. – Пробовать будешь?»
«Что-то, после разговоров про заговоры и восстания, – замялся Адрет, – не хочется как-то».
«Пойдем те в бар, – поддержал Эт, – у меня желание напиться в усмерть».
Вся троица ринулась на выход из музея. По дороге в бар, груз состоявшегося разговора, как-то сам спал, и настроение потихоньку начало возвращаться.
«Слушай, Эт, – Адрет, по-видимому, меньше всех подверженный осадку от предстоящей катастрофы, первым начал разговор, что бы скоротать дорогу до бара, – вот ты постоянно общаешься с аббатами, ты у них там по верхним этажам лазишь, мудрость их слушаешь. Тебе это как-то в жизни помогло? Мудрости, может, набрался? Или «статуснее» стал?»
«Да нет, – не задумываясь, ответил Эт, – я же с ними не в пиршествах участвую. И даже не обсуждаю глобальных вопросов. На верхних этажах, для общения с аббатами существуют специальные комнаты, в них меня и вызывают. А в комнате в этой, меня уже встречает аббат и дает важное поручение. Суть которого, как вы уже могли заметить, мне даже не объясняют».
«Ну, зато ты хотя бы с ними общаешься, что тоже какая-никакая честь». – подключился к разговору Парэс.
«Общаюсь. А что толку? – усомнился Эт. – У лекаря полномочий больше, они хотя бы иногда за эти двери заглядывают. А про личных помощников я вообще молчу. Одному богу известно, чем они там занимаются. Когда-то, когда я только был назначен ответственным за курьеров, я был несказанно рад. Думал, ну теперь-то, я точно войду в круг недоступный большинству, и узнаю тайны, которые большинству не положены. Но я узнал, лишь, что такое повышенная ответственность и нервный тик. А вопросы начали копиться гораздо чаще, чем ответы на них. Даже сейчас, курьер который пойдет по моему распоряжению не чувствует опасности, потому что не знает сути задания. А я, так же как и он не знаю сути, но при этом понимаю опасность и чувствую ответственность».
«Ну, может, там нет ничего серьезного?» – попытался подбодрить Адрет.
«Может, – согласился Эт, – но сравнить не с чем, что бы в этом убедиться. Не было у нас такой глобальной мобилизации, да еще и с охраной».
Друзья подошли к бару. Бар Прокул Неготис (название на вывеске Procul Negotiis), был излюбленным местом троицы, так как находился недалеко от работы каждого. Поэтому сборы проходили, в основном, здесь. Приятное, культурное заведение, с дубовыми свежими столами и стульями, с резным баром, подсвеченным индивидуальным освещением, и, в целом, мягким светом. Из колонок, постоянно играла приятная музыка, не перебивающая, а как бы, сопровождающая фоном. К тому же, ассортимент бара был всегда богат на разнообразие спиртного и закусок. Конечно, основной акцент тут делался именно на закуски, полноценно пообедать было бы проблематично. Но с другой стороны, кто ходит в бар поесть?
Зайдя в бар, вся троица уселась за столиком у окна. Подошел официант.
«Что будете заказывать?» – монотонным голосом спросил зализанный мужичок, с тонкими усиками.
«Вина, пару бутылок». – сразу подключился Парэс.
«Ты, по вину, или чего-нибудь покрепче?» – Эт обратился к Ардету.
«Нет, день, как-то напряженно течет, поэтому, вином тут не обойтись». – ответил Ардет.
«Вот и хорошо, нам бутылку водки и что-нибудь из мяса на закуску». – радостно подытожил Эт, поворачиваясь к официанту.
Официант, записав заказ, незаметно удалился на кухню.
«Вы заметили, насколько в нашей жизни всё стереотипно и правильно? – развалившись на стуле начал Ардет. – Куда не глянь, всюду сплошное клише, если официант, то прилизанный и с тонкими усиками. Если охранник, то с широкой и тупой мордой. Почему так?»
«А, что тут удивительного? – поинтересовался Парэс. – Усики и масло для волос сейчас в моде, многие так ходят. Ты сам-то «прилизанный», да и Эт тоже».
«Давно ли? – перебил Ардет и тут же сам добавил – Именно, что давно! Эта мода никогда не менялась, сколько я себя помню. Всегда и все говорили, что масло для волос, хоть и роскошь, поскольку производится в малых количествах, но модно и каждый себе обязан был приобрести».
«И что?» – уже без явного интереса спросил Парэс.
«Да то, что модой это не является и дефицитом тоже. – заканчивал мысль Ардет. – Просто все мажутся, и постоянно, без особого труда, приобретают».
«А я согласен с Ардетом». – подключился Эт.
«В чем? – уже умирая от скуки, спросил Парэс. – В том, что масло не в дефиците, или в том, что усики не в моде?»
«Не в этом дело. – сказал Эт. – Без разницы, в дефиците ли масло. И усики всегда могут оставаться в моде, раз твоя жена продолжает их носить…»
Ардет засмеялся в голос. Парэс немного нахмурился, но подняв голову к потолку и изобразив искусственную улыбку, показал, что оценил шутку.
«Просто нас приучили к постоянству, у нас всё обыденно, – продолжал Эт, – потому что любое изменение, это сразу стресс для общества».
«Вот смотрите, – Эт так увлекся, что даже не заметил, как принесли заказ, – эта ситуация, с поиском склада. Если сейчас начать ее распространять, то в обществе хаос начнется! Все партийцы, и пример тому ты – Парэс, скажут, что попахивает восстанием. Апатриды, узнав об этом, наверняка, подумают, что их пытаются истребить и просто ищут повод…»
«И только последователи, как ни в чем не бывало, продолжат оббивать лбами полы, в ежедневных молитвах!» – вклинился Ардет, разливая водку по рюмкам.
«Возможно, – не унимался Эт, – но я думаю, что даже последователей это бы выбило из колеи».
«Твои шутки про последователей, Ардет, уже напоминают открытую ненависть». – спокойно заметил Парэс, попивая вино.
«Я просто не перестаю удивляться их глупости». – не менее спокойно ответил Ардет, выпив стопку и занюхав куском мяса.
«Эту глупость порождаем в них мы, вбивая им в головы с детства, искаженную информацию» – опять оспорил Парэс.
«Эту глупость им вбивают гены! – отрезал Ардет. – Дети последователей, даже после института останутся последователями!»
«С чего такая уверенность? – всё так же спокойно спросил Парэс. – Ты своих родителей знаешь? Где гарантия, что они не последователи или апатриды?»
«Вот гарантии! – Ардет уже стоял над столом, указывая пальцем себе на голову. – Последователь может, только слепо верить, не вдумываясь, что такое на самом деле вера! К тому же, моя Видуя, работает в Институте, я был там и видел, что уже с малых лет понятно, кто есть кто».
По виду, Ардет уже был готов изложить его личную теорию, сделанную из наблюдений в Институте, но его неожиданно прервали.
«Укалегон?» – раздался женский голос за спиной Ардета.
Ардет повернулся.
«Ардет Укалегон?» – вопрос повторился. Но теперь Ардет видел перед собой невысокую, щуплого телосложения, молодую женщину в медицинской робе.
«Да, это я. – неуверенно из-за прерванной речи, а так же от того, что пока не удавалось понять, что именно могло понадобиться медику, ответил Ардет. – Чем могу помочь?»
«Ваша супруга, – так же неуверенно начала девушка, – она в лазарете».
Толи из-за отсутствия подробностей в сообщении. Толи из-за того, что те несколько рюмок, которые во время речи Ардет уже успел выпить, давали о себе знать, особенно после вина. Но Ардет бежал в лазарет и мысли у него были, только жуткие.
В лазарет Ардет забежал, сбивая по пути, проходящих мимо пациентов и врачей. Какой этаж? Третий! Какая палата? Триста пять, триста шесть… вот, триста семь.
Ардет, придерживаясь за косяк двери, с разгона, завернул в палату. Ему даже показалось, что он сшиб какое-то препятствие, стул или вешалку.
В светлой палате, на белой простыне и под белым одеялом (как это всё стереотипно для лазарета), с подключенными приборами, лежала Видуя. Возле нее стоял и что-то записывал лекарь.
«Я муж! С ней всё в порядке?» – с ходу выпалил Ардет.
«Да, спасибо нашей Филии. – лекарь кивнул в сторону двери. – Если бы она мимо не проходила в тот момент, могли бы быть печальные последствия».
Ардет повернулся в сторону двери, и только сейчас увидел молодую светловолосую девушку, потирающую свой локоть, толи от застенчивости, толи от того, что именно ее Ардет видимо и сбил, заворачивая в палату. На значке у девушки было написано Temporis Filia Veritas. Это говорило о том, что именно она, та самая Филия, о которой говорил лекарь.
«Да, да, спасибо (или понятно)… – Ардет пробубнил, что-то невнятное и, повернувшись к лекарю, уже более уверенно спросил. – Что с ней?»
«Сейчас ничего страшного, – спокойно ответил лекарь, что-то обрисовывая в своем планшете, – четвертый месяц, для многих беременных женщин, бывает тяжелым. А тут, возможно еще сыграли роль, стрессы или волнения. В последнее время ваша супруга сильно не нервничала?»
«Да, вроде бы нет, – всё так же не уверенно ответил Арден, – стоп! Что? Какой четвертый месяц? Видуя беременная?»
«Вы не знали? – без особого удивления поинтересовался лекарь. – Ну, значит, теперь знаете. В любом случае, просто постарайтесь оградить супругу от излишнего стресса. И Всё. На этом я могу пока вас оставить».
Лекарь вышел из палаты, Ардет провожая его взглядом, обратил внимание на то, что «подбитой» девушки уже не было.
«Как-то, некрасиво вышло, – подумал про себя Ардет, – даже не поблагодарил толком. Ладно, это потом, сейчас, как раз Видуя просыпается».
«Привет, дорогой. – усталым голосом начала Видуя. – Как день прошел?»
«Да, даже и не знаю, – с растерянной улыбкой ответил Ардет, – весь день из края в край».
«Да, – вздохнула Видуя, – у меня тоже, как видишь».
Оба уже неподдельно улыбнулись.
«Как, так вышло?» – удивленно спросил Ардет.
«Выпила вина, скакнуло давление, это нормальная реакция при беременности. – пояснила Видуя. – Поверь, я знаю, о чем говорю, я сама лекарь».
«Я не о том, – пояснил Ардет, – как, получилось, что я не знаю о беременности четыре месяца?»
«Я и сама не сразу узнала. – оправдывалась Видуя. – А потом, всё не было подходящего случая поговорить».
«Не знала четыре месяца? – оживился Ардет. – А как же ваши, эти женские дела… ну, там по которым вы всё определяете…»
«Узнала то, я не через четыре месяца, а гораздо раньше. Но с тобой, Ардет, не так просто найти время для разговора». – укоризненно пояснила Видуя.
«Ну, вот и нашла!» – не особо убедительно отшутился Ардет.
«Да, нашла, – поддержала Видуя, – это хорошо, что Филия рядом оказалась, даже удивительно, иначе бы, может и не поговорили бы уже».
«Да, я ее что-то даже не поблагодарил толком. – Ардет виновато тер рукой свою шею. – А почему удивительно? У вас же там «сходка» лекарей была, да и на улицах дежурящий лекарь не редкость».
«Не было никого. Встречу, мы еще три дня назад отменили, – как-то грустно сказала Видуя, – я просто не хотела, что бы ты планы менял и пошла туда одна. Поэтому лекарей, как раз, в тот момент не было, даже дежурных. Только Филия, а она, как бы это правильно сказать, чтобы ни обидеть, спасшего тебя, человека… Странная в общем немного. Она редко появляется на территории Аббатства. И в Институте не дежурит никогда. Она постоянно дежурит во внешнем городе и трущобах. А тут. Раз! И очень вовремя оказалась рядом».
«Чудеса прямо!» – с гримасой, очень скверно изображающей улыбку, отшутился Ардет. По нему было видно, что чувствует он себя очень виноватым и даже слова выдавить из себя не может, так как любой ответ его не оправдает, а наоборот, подтвердит его истинную черствость и самолюбие.
«Поспи часок, и пойдем домой. А я пока тут подежурю». – выдавил из себя Ардет, что бы хоть как-то оправдаться и показать свое истинное раскаяние.
Видуя не стала ничего отвечать и просто закрыла глаза.
Вечером Видуя и Ардет вернулись домой. Всю обратную дорогу они шли молча. Видуя, скорее всего из-за того, что еще не набралась сил. А Ардет… Ардет по всей видимости, по-прежнему чувствовал себя виноватым, и не найдя, подходящих для оправдания слов, предпочел не открывать рот, что бы не усугубить положение. Дома же, оба предпочли пораньше лечь спать, и пока Видуя принимала вечернюю ванну, Ардету позвонил Парэс.
«Что у вас там стряслось? – без приветствий спросил Парэс. – Ты так резко убежал, что мы с господином Абутэрэ, даже не успели понять, что к чему».
«Видуя на четвертом месяце. – как-то без эмоционально ответил Адрет. – Попала в лазарет. Но сейчас всё нормально, уже дома».
«Я заметил, – усмехнулся Парэс – я же на домашний телефон звоню. Хорошо, что всё обошлось. И поздравляю, с выполнением гражданского долга. А то в последнее время, среди партийцев не особо принято рожать. Все боятся, что их дети, в итоге, попадут в последователи или, еще чего хуже, в апатриды».
«Да, – согласился Ардет, – даже и не знаю, вроде бы радоваться нужно, но что-то не радостно».
«От чего же? – пытался поднять настроение Парэс и, припоминая Ардету недавний разговор, добавил. – По твоим же словам – обратной дороги нет. Так что, если партийцы рожать перестанут, скоро все апатридами станем».
«Не знаю даже, – Ардета не покидали сомнения, – теперь поменяется всё. Видуя не сможет работать в Институте, так как иначе будет воспитывать собственного ребенка. Значит, ее назначат куда-нибудь еще. А вдруг во внешний город? Будет, постоянно общаться с партийцами и апатридами, как Филия. Что тогда?»
«Какая Филия? – Парэс, явно терял ход мысли Ардета. – Да, и с чего ты взял, что во внешний? Видуя опытный лекарь, таких оставляют всегда в аббатстве. А может быть, вообще, к какому-нибудь аббату приставят. Представляешь, как Эт удивится? Все его жизненные стремления можно обогнать одним «зачатием». Он, кстати, предположил сегодня, что ты убежал, просто, чтобы не платить».
Парэс сам уже смеялся в трубку, так как не мог сдерживаться от собственных же шуток. Ардет тоже, немного посмеивался, и возможно он даже поддержал бы этот «вечер юмора», но Видуя вышла из ванной. Друзья попрощались и все разошлись спать.
Глава 3. Как раньше уже не будет.
За окном раздавались истошные женские крики. Шрам вскочил с постели и постарался подбежать к окну, но почти сразу же рухнул на пол из-за непослушных ног и адской головной боли.
«Похмелье. Нужно уметь вовремя останавливаться». – подумал про себя Шрам, но всё же, собравшись с силами, дополз до окна, так как любопытство было сильнее недуга.
За окном, по двору, видимо, из дома напротив, бежала полуголая женщина и истошно кричала. Женщина показалась Шраму знакомой, но откуда именно он ее знал, Шрам припомнить не мог. Конечно можно было бы собраться с мыслями и попытаться вспомнить, но делать этого ему не хотелось. Во-первых, головная боль была сильнее силы воли, а во-вторых, картина прояснилась сама собой, после того, как из того же дома напротив, выскочил вслед за полуголой женщиной – полуголый Клок. В одной его руке, было, что-то на подобии железной трубы, второй же он держал полуспущенные штаны. Именно, потому, что полуголая женщина была голой именно на нижнюю половину, она легко оторвалась от полуголого в своей верхней части Клока. Тот достаточно быстро запутался в своих штанах и рухнул в пыль.
Так как Шрам предусмотрительно, с вечера не раздевался, он достаточно быстро спустился во двор и подошел, к пыльному и полураздетому другу.
«Ты чего с утра пораньше, весь двор развлекаешь? – с улыбкой, периодически сменяемой гримасой от головной боли, спросил Шрам. – Оделся бы хоть».
«Очень смешно, – пытаясь отдышаться и отплеваться от пыли, ответил Клок, – твоего друга, чуть не ограбили, а ты смеешься».
«Кто тебя ограбить пытался?» – всё так же весело поинтересовался Шрам.
«А ты сам не видел, что ли? – раздражено, ответил Клок – Какого я кабана по улице гнал! Хоть бы одна тварь помогла. Нет же, все смотрели и хихикали. Но беда, в следующий раз, может постучаться и в их двери! Этот апатрид, похоже, тут уже всё разнюхал и вернется вскоре».
«Конечно вернется. – уже еле сдерживая смех, говорил Шрам. Он даже на время забыл о похмелье, – Только вернется этот апатрид опять к тебе. Потому что ты опять ее сам же и позовешь после очередной пьянки. И тебе опять никто не поможет, потому что ты опять будешь на весь город орать, что женишься на ней, сразу после «пробного заезда».
Шрам уже не мог сдерживаться, и хрюкал зажимая нос руками. Клок же просто стоял, и на его лице читались все его мысли. Это тот редкий случай, когда на лице человека было четко написано, что он практически всё вспомнил, но наотрез, отказывался признавать этот факт даже для самого себя.
«Мне что-то подсыпали в самогон… – многозначительно, не меняя каменного выражения лица, сказал Клок, – Не мог я сам, по собственной воле, пустить ЭТО в свой дом…»
«С удовольствием с тобой бы это обсудил, но нам пора на утреннюю службу. – как бы с пониманием поддержал Шрам. – Иди, одевайся и пойдем».
Почти всю дорогу до храма друзья шли молча. Причины на то были весьма очевидны. Шрама мучила головная боль и мысли о предстоящем вечере. Клок же просто не желал разговаривать, удрученный, своим вчерашним проколом, из которого вылился утренний позор. Но, ближе к храму, их догнал Кабан. Но, не тот кабан, которого Клок гонял всё утро, а Кабан, которого друзья знали уже давно. Кабан был их общий знакомый, который во времена перерывов между раскопками, на которых он работал, всё свободное время проводил, либо с Клоком, либо с Шрамом.
