скачать книгу бесплатно
– Ты? Попрощаться?
– Ну, да. Я на фронт ухожу.
Последнюю фразу он сказал не без гордости, а в голове девочки пронеслась целая вереница мыслей.
Внезапно она толкнула его в грудь и зло выкрикнула:
– Ну, и вали! Скатертью дорожка!
Пока мальчишка приходил в себя от удивления, она, согнувшись, проскочила мимо него и понеслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Она боялась, что Толька погонится за ней. Если поймает, то тогда накостыляет так, что небо с овчинку покажется.
Но нет, кажется, всё тихо. Около двери Ирина перевела дыхание, в прихожей было тихо. Соседка тетя Глаша гремела пустыми кастрюлями на общей кухне, желудок девочки тотчас отозвался на знакомые звуки и громко заурчал.
Она протопала к их комнате, разулась, оставив промокшие ботинки около двери. Слышались голоса, Ирина удивилась: кто к ним мог пожаловать? Девочка забыла, когда у них в последний раз были гости. Если только соседки захаживали на ночные посиделки, перераставшие в бесконечное жалование на житие-бытие.
Мама была не одна. За небольшим столом, стоявшим в углу, сидел молодой мужчина в военной форме. Мама сидела на единственной кровати, откинувшись на стену, и неестественно смеялась.
Ирина замерла в дверном проеме, не зная, что делать дальше. На улице стемнело, а у них в комнате находится посторонний человек. И мама…. Разве прилично сидеть перед незнакомым мужчиной в одной нижней сорочке?
– Здрасти, – пробубнила девочка и бросила на Катерину взгляд из-под нахмуренных бровей.
Наконец, женщина заметила, что в комнате они больше не одни, и её губы растянулись в улыбке.
– О, Ирочка, дочурка, ты уже пришла? Иди сюда, моя хорошая, поцелуй мамочку.
Ирина не спешила подходить к матери. Только сейчас она заметила, что на столе перед мужчиной стоит бутылка с мутной беловатой жидкостью, ломоть хлеба и, о, Боже, сало! Маленькие кусочки, нарезанные тоненько-тоненько. Но нарезанные! Во рту неожиданно много образовалось слюны, и Ирина поспешила её сглотнуть.
– Эта твоя дочь, да? – молодой лейтенант поднял голову и прищурил глаза. Он изрядно выпил и с трудом соображал. – Взрослая.
Он сделал попытку подняться со стула, пошатнулся и снова плюхнулся назад.
Зато в глазах у Кати прояснилась, и она бросила в сторону военного настороженный взгляд. Не надо, чтобы дочь видела её позора.
Она, пошатываясь, поднялась с кровати и подошла к столу. Лейтенант по-хозяйски положил руку ей на крутое бедро, но она брезгливо отбросила её в сторону.
– Ты чего? – заплетающимся голосом спросил он.
– Ничего, – Катя отрезала толстый ломоть хлеба и щедро наложила на него кусочки сала. Потом подошла к Ирине, которая по-прежнему стояла в дверях: – На, держи. Иди, погуляй где-нибудь. Не шатайся здесь.
Ирина переводила взгляд с протянутой руки матери с едой на её безразличное лицо. Победил голод.
– На улице дождь. И холодно, – промямлила Ирина, впиваясь крепкими зубами в бутерброд.
– Я сказала, иди, погуляй! Ты что, оглохла и плохо меня понимаешь? – от матери пахнуло алкоголем.
Ирина поморщилась и выбежала из комнаты. В глазах защипало от слез. Зачем мама с ней так? Она бы тихо посидела в комнате, никому не мешая.
Надевая мокрые ботинки, Ирина с ужасом вспомнила, что около подъезда, возможно, по-прежнему ошивается Толька. Нет, она лучше где-нибудь здесь посидит. Ирина поднялась на чердак, трепетно прижимая к груди хлеб с салом и внимательно следя за тем, чтобы ни один кусочек не упал на холодный дощатый пол. Мыши зевать не будут, моментально подберут.
Чердак был пуст. Ни старых ящиков, ни картона. Ничего такого, что помогло бы согреться. Ирина села прямо на грязный, загаженный мышами пол, доела бутерброд и обхватила руками колени.
Из головы не выходил тот странный мужчина. И мама в нижнем белье.
Тогда, в тот далекий день, Ирина не подозревала, что молоденький лейтенант, госпитализированный в Москве, и случайно натолкнувшийся в метро на её мать, послужит началом бесконечной веренице мужчин, приходящих к ним в малогабаритную комнатушку.
Зато у них теперь всегда был хлеб, сахар, чай и сало.
Ирину не всегда отправляли из комнаты. Наступила зима, ударили морозы. Катя ширмой перегородила комнату, выделив девочке небольшой уголок.
– Сиди здесь тихо, – однажды сказала мама. – И не высовывайся, чтобы ты не услышала. Поняла меня?
– Да, мама.
Первые вечера Ирина послушно сидела в своём уголке, настороженно прислушиваясь к тем звукам, что доносились из-за перегородки. Смех, разговоры, приглушенный хохот – это она могла понять. Затем смех переходил в мужское сопение и мамины стоны.
Однажды мама так сильно застонала, почти закричала, что Ирина испугалась и выбежала из своего убежища. Девочка застыла посреди комнаты, когда увидела непонятную картину. Мама лежала на кровати с широко раскинутыми ногами, а между ними находился совершенно голый мужчина, и его ягодицы ритмично сжимались. Первым желанием Ирины было подбежать к мужчине и помочь маме избавиться от него. Она так и собиралась сделать, когда Катерина подалась вперед, обхватила своими ногами ягодицы мужчины, вся прильнула к нему, на какое-то мгновение её глаза приоткрылись, и она увидела, что за ними наблюдает дочь. Её маленькая одиннадцатилетняя дочь.
И Катя сделала единственный правильный, как она думала, на тот момент поступок: она махнула рукой, прогоняя Ирину, веля ей снова уйти за ширму.
Больше Ирина никогда не выходила, если у них в квартире были чужие дяди.
Она заметила, что у мамы испортились отношения с соседями. Те больше не приходили к ним в гости, а когда они с мамой проходили мимо, или были на кухне, то делали вид, что их нет, что они пустое место.
Как-то раз Ирина зашла на кухню за водой, там находились тетя Глаша и ещё одна незнакомая женщина. Они громко, не стесняясь в выражениях, обсуждали Катерину.
Незнакомая женщина первой заметила молчаливую Ирину и толкнула локтем тетю Глашу.
– Тише ты, – прошипела она и мотнула головой в сторону девочки.
– А почему я должна молчать? – тетя Глаша вызывающе посмотрела на ребенка поросячьими глазками и подбоченилась. – Пусть знает, чем занимается её мать! Пусть знает, что она дочь проститутки! Что её мать продает своё тело!
– Вы врете, вы всё врете! – зло выкрикнула Ирина, в глазах защипали слезы. Почему эти женщины говорят о маме гадости? Она им ничего плохого не сделала!
На шум и крик прибежала Катерина. Окинув быстрым взглядом полупьяных соседок, она прижала к себе Ирину.
– Что здесь происходит?
– Да вот думаем, что с тобой делать! – Глаша не желала успокаиваться. Она не потерпит рядом с собой шлюху! – Решаем, куда нам, честным женщинам, обращаться в поисках защиты! Развела здесь бордашный дом! Но ничего, мы найдем на тебя управу!
Катя покачала головой и увела Ирину в комнату.
А на следующую ночь к ним пришел отец Толи, Окошев Геннадий. И остался на ночь.
Больше тетя Глаша ничего не говорила.
Глава 2
Матери дома не было, она ещё не вернулась из института. На швейной фабрике Катерина не работала со времен войны, товарки не потерпели рядом с собой женщину, которая не стеснялась приводить в свой дом чужих мужчин, возможно, их мужей, сыновей. Поэтому Кате пришлось уйти. Один из любовников походатайствовал перед высшим начальством, и Екатерину приняли работать секретарем в мединститут. Та работой была довольна. Она предлагала Ирине поступать в институт, но дочь категорически отказалась. Она не могла переносить вида и запаха крови. Её сразу же тошнило. Возможно, какое-то время спустя она и подумает о поступление в институт, но не сейчас.
Ирина приготовила ужин и прибралась в комнате. Дождалась матери. Катя вернулась с работы уставшей и недовольной, но на расспросы дочери отвечала молчанием. Хотя Ирина и стала взрослой девушкой, Катя по-прежнему старалась отгораживать её от жестокой реальности жизни.
Сегодня у них целый день по институту шныряли офицеры МВД. После войны НКВД реорганизовали и переименовали в МВД, но суть рода деятельности изменилась мало. Люди по-прежнему боялись черных машин-«воронок», и неулыбчивых офицеров, которых приходили в квартиры соседей и знакомых ночью, после чего люди бесследно исчезали. В институте были арестованы два профессора-химика, которые трудились в научных лабораториях. При воспоминании у Кати до сих пор мурашки по коже бегали.
Поэтому Ирина никак не могла понять, почему сегодня мама не желала её отпускать в кино с Олегом Каштановым. Они ещё на прошлой неделе договорились сходить в кино, и Ирина с нетерпением ждала вечера.
– Я бы хотела, чтобы ты сегодня осталась дома, – упрямо твердила Катя.
А Ирина, принарядившись в новенькое ситцевое платье, не желала слушать мать.
– Но почему, мам? Мы договорились с Олегом! Или тебе Олег перестал нравиться? Хороший парень, ты же всегда говорила….
Катя покачала головой. Ну, как, скажите на милость, как объяснить дочери, что сегодня у неё на душе кошки скребут, что плохие предчувствия не оставляют её?
– Да, хороший, – согласилась Катерина и внезапно сдалась. – Ладно, иди, только не долго.
– Конечно, конечно, мамочка, – Ирина в порыве радости обняла мать и упорхнула из комнаты.
Олег ждал её у подъезда. И Ирина ещё раз подумала, что ей повезло. Да, с Олегом она может быть спокойна за своё будущее.
Фильм оказался не интересным, но уходить с половина сеанса они постеснялись, и остаток вечера тихо проболтали. Ирина поделилась радостной новостью, что её приняли работать нянечкой в детский садик, а Олег пожаловался на несговорчивого мастера.
Домой они возвращались около десяти вечера, сумерки только-только начинали опускаться на город. Погода стояла чудесная, вечер был теплый, спала дневная жара. Расставаться не хотелось, но Ирина знала, что мама ждет её, не спит. А утром той на работу.
Они, робко держась за руки, подходили к общежитию, когда Олег, волнуясь, сказал:
– Иришка, я бы хотел с тобой поговорить.
Она сразу уловила изменения в его голосе.
– По-моему, мы с тобой болтаем целый вечер.
– Да, ну тебя! Я серьезно, а тебе всё хи-хи да ха-ха! Нам надо поговорить.
Ирина прикусила от нетерпения губы. Ну, наконец-то, решился! Глядишь, ещё недельки две, и она начала бы нервничать.
– Хорошо, я тебя слушаю. Что ты хочешь сказать?
– А ты не догадываешься?
– Конечно, нет! С чего бы это!
Олег шумно вздохнул, а у Ирины в голове промелькнула мысль, что он, наверняка, ночью храпит.
– Давай присядем на лавочку, – предложил Олег, и они уже хотели направиться к скамейке, когда им дорогу перегородила черная машина.
Такая знакомая. Именно эта, и подобная ей каждый день спешили по Арбату, в главный центр народной инквизиции.
Ирина сглотнула, и внезапно её охватил непонятный приступ страха. Она замерла и с шумно бьющимся в груди сердцем, наблюдала, как машина притормозила около их подъезда, как толстая дверь, символ чего-то грозного и не рушимого, распахнулась прямо перед её носом, и оттуда, из темноты салона показалась высокая фигура в форме. Ирина невольно отступила, сделала шаг назад, когда прямо перед ней вырос офицер МВД.
Молодой, подтянутый, он пристально смотрел на девушку.
– Привет, вот так встреча, – офицер смотрел в лицо девушки, намеренно игнорируя рядом стоящего Олега. – А ты выросла, Ирина.
– Толя? – не веря своим глазам, выдохнула Ирина. – Толя Окошев?
Её всегдашний противник, бывший дворовый хулиган превратился в взрослого, серьезного мужчину. И олицетворял власть.
Порой Судьба, капризная барышня, является человеку в самых неожиданных лицах. Даже забытых.
Ирина влетела в комнату, как маленький ураган.
– Мама?! – её крик замер на губах.
Катя стояла около окна в ночной рубашке и смотрела на ночную Москву.
– Ты что так кричишь? – Катерина пыталась не показать дочери вязкого страха, который овладел ей, как только она увидела, что во двор въехала черная «воронка».
– Я…я…., – Ирина растерялась, и в первое мгновение не нашлась, что сказать. – Куда они поднялись?
– Кто?
– Они. Мама, когда ты перестанешь меня считать маленькой! Я все прекрасно понимаю! И ты видела, что я разговаривала с этим… лейтенантом! Это Толя Окошев, помнишь такого?
Конечно, Катя помнила, и помнила прекрасно. Не столько противного, вечно хмурого и враждебно настроенного мальчишку, сколько его отца. Садиста, который оставил на её теле множество синяков и кровоподтеков. После ночи любви с ним она неделю не могла передвигаться без боли. И как таких земля носит?
– Если ты спрашиваешь, куда они поднялись, то я не знаю. Но на наш этаж они не поднимались.
Ирина вздохнула с облегчением и слабо улыбнулась.
– А я испугалась, глупая. Сама не пойму почему. И Тольку я не ожидала увидеть. Он когда вышел из машины, я его и не узнала сначала. Считай, сколько? Да, лет семь мы с ним не виделись. Я совсем пичугой была, когда он на фронт ушел. Надо же, ведь ему восемнадцати тогда не было. А взяли. Пошёл добровольцем. А теперь смотри-ка, в МВД служит….
Ирина тараторила и тараторила, пытаясь за словами скрыть растерянность. Она бросилась вслед офицерам, даже не попрощалась с Олегом. Тот остался стоять около пустого подъезда.
– Умывайся, и ложись спать, – негромко пробормотала Катерина, и поймала себя на том, что продолжает прислушиваться к шорохам за дверью.
Ей казалось, что вот-вот, сейчас, мгновение спустя, послышаться тяжелые шаги армейских сапог и в дверь требовательно ударит мужицкий кулак.
Мы сами, порой, пророчим себе будущее, не подозревая об этом.
Олег обиделся и не желал разговаривать с Ириной. Ну, и не больно надо. Она знала, что долго он дуться не сможет, придет, как миленький. А ей скучать было некогда. Надо было собрать документы, пройти медосмотр в больнице. Все её мысли были заняты предстоящеё работой в детсаде, и она забыла о неприятной инциденте с правоохранительными органами.
А зря.
Тогда бы она не была удивлена, когда дорогу домой ей перегородила высокая фигура в форме. Как и много лет назад Ирина испуганно вскрикнула и отшатнулась.
– Толя?! – невольно вырвалось у неё. – Ты? Что ж, ты пугаешь-то меня? Причем, заметь, постоянно.
Она улыбнулась и кокетливо склонила голову набок. Уж теперь-то она точно знала, что он поджидал её. Она ещё вчера заметила его праздно шатающуюся фигуру, но и помыслить не могла, что это по её душу.
