скачать книгу бесплатно
– Уже решено, – сказала я и вздохнула, – может быть всё не так страшно, как ты думаешь, – её уговариваю, а сама дрожу, вспоминая слова этого монстра. Он собрался продавать мою девственность.
Мама хватается за меня, обнимает, трогает волосы лицо, гладит по голове.
– Я тебя не отдам, я пойду в полицию, всё расскажу следователям…
– Мама, – я схватила её за руки, – успокойся.
– Нет, я не успокоюсь! Я не собираюсь успокаиваться, я найду на них управу! Нет, это надо такое. Сейчас не рабовладельческий строй, чтобы брать людей, продавать и проигрывать, я добьюсь правды. Мы сбежим, уедем, прямо сейчас. Собирайся…
– Ты слышишь, что я говорю, – тряхнула теперь я её.
– Я не хочу ничего слушать, мы сейчас же идём в полицию. Или нет, я прямо сейчас позвоню следователям…
– Мы не пойдём в полицию. Ты пойдёшь туда без меня. И скажешь, что забираешь заявление, что я вернулась домой и никто меня не удерживает.
– Я не могу, – жалобно смотрит на меня, – не проси, я хочу, чтобы они все были наказаны.
– Но они убьют папу, а потом всё равно придут сюда. Потому что он им должен, а его долг переложат на нас с тобой, понимаешь?
– О Господи, да что же за напасть такая!
Мама бессильно села на стул и положила руки на колени. Жалко смотреть.
– Мама, не волнуйся, со мной всё будет хорошо, – хочу её утешить.
Сама-то понимаю, хорошего ничего не будет.
Глава 12
Стоя под душем, я долго трусь мочалкой, пытаясь стереть с себя невидимые следы сегодняшней ночи. Понятно, они не на теле, они в голове. Их уже не сотрёшь никогда. Они постоянно будут возвращаться и напоминать.
Вышла из-под душа, замоталась в полотенце, посмотрела в зеркало. Не понимаю, что происходит. Кажется, или я совсем не выгляжу несчастной.
Нет, показалось. Мерзко на душе. Гадко при мыслях о вчерашнем.
Мама внизу, готовит завтрак, тот самый омлет.
Из комнаты я вышла одетая в лёгкие черные легенсы и белую футболку. На ногах тряпичные спортивные тапочки на шнурках. Выбрала одежду простую, неброскую. Никаких платьев и рюшиков.
– Садись, поешь, – мама поставила передо мной тарелку с омлетном и внимательно на меня осмотрела.
Не напоминает ни о чём, но в её взгляде читается сочувствие и жалось. Ей хуже, чем мне. Во много раз хуже. Я просто испытала , то что испытала, а она в своей голове представляет картины намного худшие. Сейчас, чего бы я ей не рассказала, она не поверит, и будет думать о худшем. В её представлении, всё во сто раз преувеличено.
– Ты поедешь со мной в больницу? – спрашиваю, чтобы разрядить напряженный момент.
– Конечно поеду… хоть он и не заслуживает. Я не могу ему простить… такое не могу, – упершись руками в столешницу, она помотала головой. Вижу, как ей нелегко.
– Ты уйдёшь от него?
Она кинула на меня настороженный взгляд.
– С чего ты взяла?
– Я слышала на прошлой неделе, ночью, как ты говорила ему, что собираешься от него уходить.
Мама прикусила губу.
– Я не хотела, чтобы ты знала. Но меня уже всё достало.
– Ты серьёзно собралась уходить от папы? Почему? – в недоумении смотрю.
Она отвернулась. Не хочет говорить, но я чувствую, есть то, чего я не знаю. От меня скрывают правду, которую я имею право знать.
– Мама, говори, я уже не ребёнок, я всё могу понять.
Она вздохнула и повернулась.
– Он – игрок. Не может себя остановить. Он проиграл так много, что ты себе представить не можешь. И ещё, у него есть любовница. Уже давно. Несколько лет у него есть другая женщина. Молодая и красивая, не то, что я.
– Так почему он не ушел к ней?
– Из-за тебя. Не хотел, чтобы ты начала его ненавидеть… наверное, – пожала она плечом.
– Разве я стала бы его ненавидеть?
– Не знаю. Может ему удобно так говорить. Это у него нужно спрашивать, не у меня. Я-то отпустила. Уже не знаю, – она села за стол напротив меня, подперла рукой щёку. – Может и надо было ему уйти раньше, купил бы нам квартиру, жили бы отдельно. Не попали бы в такую ситуацию. А теперь, он всё проиграл. У нас ничего нет. Свою-то любовницу он точно обеспечил, она живёт в шикарном доме в элитном поселке.
– Ты даже это знаешь? – не могу начать есть, столько новой информации.
– Конечно знаю. Я знаю о ней всё, вплоть до того у кого она делает маникюр и причёску.
В моей голове всё это пока не укладывается. Не могу поверить, что мой любимый папа имел много лет другую женщину, а мама давно собиралась от него уйти. Идеальный мир вокруг меня рушиться по кирпичику. Жую омлет и осознаю, наша жизнь со вчерашнего дня уже не будет прежней.
На такси мы приехали в больницу. Нас сразу провели в палату к папе. У двери мама остановилась.
– Иди сама. Я не хочу его видеть.
– Ты уверена?
– Больше чем. Иди Эля, – она отошла к стене.
Я открыла дверь и вошла в палату. Папу я увидела сразу, но не сразу узнала. Опухшее лицо, в руках иглы капельниц, глаза закрыты. Я подошла. Глядя на него, хочется плакать. Но я не могу.
– Папа, – я коснулась пальцами его руки.
Веки дрогнули, глаза открылись, подобие улыбки пересекло губы.
– Девочка… ты здесь?
– Я здесь, папа, не волнуйся, всё хорошо.
В краю глаза показалась слеза, она быстро увеличилась и скатилась по его щеке.
– Прости меня, малыш, – сказал папа.
– Не волнуйся, всё будет хорошо. Ты, главное, выздоравливай.
– Я не хотел, чтобы так вышло, поверь, – говорит, с трудом шевеля губами, – я этого не хотел.
– Я знаю, – пожала его пальцы.
– Не могу тебе помочь даже… – выдохнул он и попытался вдохнуть, но это у него получилось очень тяжело.
– Папа, не думай об этом. Пожалуйста, – чувствую комок в горле, он душит меня, не могу произнести ни слова, не знаю, что ещё сказать.
Он виноват, и уже расплачивается за это. Но я не хочу, чтобы он страдал. Глядя на его мучения, я сама пытаюсь понять, как решить то, что на нас навалилось. Сложно, почти невозможно. Нереально выкрутиться из данной ситуации. Если только найти где-то деньги. А где ты их найдёшь? Папа не смог, а мне куда.
Значит, придётся вернуться к Булату. Другой дороги нет и не будет. Сбежать нельзя, он убьёт папу. Даже если он так сказал просто, чтобы меня запугать, они не оставят отца в покое. Это я уже проняла.
– Девочка моя, я сейчас поправлюсь немного и найду деньги. Клянусь тебе, чем хочешь.
Я поджала губу. Что-то подсказывает, что он очень часто произносил эти слова, клялся моей маме, а потом всё начиналось сначала.
Только слова не меняют того факта, что никто не имеет права брать и так поступать с людьми, как поступает Булат. Он мог дать отцу время, чтобы тот расплатился. Он мог забрать все, что мы имеем, но не хватать меня и не делать со мной то, что он сделал. Это незаконно, в конце концов. А запугивание, разве не преступление.
С ужасом я подумала, что мне нужно возвращаться туда, в логово разврата и порока, чтобы стать… даже не представляю кем. В уме не укладывается, что я должна буду делать.
– Мы справимся, – проговорила я, но сама в это совсем не верю.
Как мы справимся, не представляю.
Вышла из палаты прислонилась к стене. Мама подошла, обняла меня за плечи.
– Пошли домой.
Едем обратно, я смотрю в окно и пытаюсь представить, что я могу сделать. Не хочу возвращаться туда. Мне страшно.
Вернуться – равносильно самой согласиться на то, что он предлагает.
Значит, нужно бежать, но у нас с мамой нет денег. Наши счета заблокированы. Драгоценности мамины забрали эти люди. Можно что-то продать, только мы не успеем, времени осталось несколько часов до девяти.
Вошли в квартиру. На меня вдруг навалилась страшная апатия. Всё равно, что будет дальше. Потом решу, как быть, а сейчас я хочу просто отдохнуть.
– Я пойду к себе, полежу немного, – говорю устало.
– Иди, полежи, – мама тревожно смотрит.
– Если усну, разбуди меня в без двадцати девять. За мной приедет машина.
– Хорошо, – она кивнула.
– Только обязательно, – смотрю ей в глаза, чувствую что-то не то.
– Разбужу, не волнуйся, – она подошла ко мне, положила ладони на щёки, потянулась и поцеловала в лоб.
Я вошла к себе в комнату. Закрыла дверь. Постояла немного, глядя на все свои игрушки. Сегодня им пришел конец. Повернулась, закрыла дверь на защёлку, потом к кровати, начала выкидывать всё, что там лежит. Зайчики, мишки, котики, всё скинула на пол. Резко подошла к бельевому шкафу, достала простынь, расстелила её на полу, накидала на неё то, что ещё держало меня в каком-то волшебном мире. Завязала на узел и ногой толкнула к двери.
Упала на кровать, закрыла глаза.
Глава 13
В половине девятого я спустился вниз, прошелся по залу, посмотрел всё ли как обычно и начал подниматься на второй этаж, когда увидел входящего в клуб Макса. Он явно чем-то озабочен. Сосредоточено идёт в направлении лестницы, прямо на меня, но меня пока не замечает. Наконец поднял голову, прищурился. Хмурый взгляд.
– Короче… эта девка Зуева… не выходит. Саня звонил, стоит уже полчаса, а должна была к девяти…
– Какого хрена он тупит, пусть поднимется, – раздражаюсь от очередной тупости Сани.
– Он поднимался, потом спустился в машину, чтобы мне позвонить. Говорит в окнах нет света. И ещё, ему показалось, на лестничной площадке газом воняет.
– Пусть крестится, когда кажется… – сказал я спокойно, но уже через секунду что-то дернуло с места. Какая-то догадка или предположение, хер его поймет. – Поехали, – резко развернулся я к выходу.
Через десять минут Макс уже паркует Гелик у дома Зуева. Вернее, как паркует, встать негде, поставил просто на дороге, пусть объезжают. Мы торопливо вышли из машины, глянули на окна на пятом – темно. Саня у подъезда нервно курит, нас поджидает.
– Почему так долго молчал? – проходя мимо, сурово смотрю ему в лицо.
– Я думал, выйдет сама…
– Ох, ты ёп вашу мать, ты ещё и думать умеешь. Давай быстро наверх!
Вошли в подъезд. Старушенция за стойкой возмущённо уставилась на нас сквозь очки, хотела что-то вякнуть, но побоялась, внимательнее рассмотрев в нас опасных личностей.
На пятый этаж на лифте. Только вышли в нос ударил сладковатый запах.
– Сука! Работай, Макс! – указываю на дверь, прикрывая нос воротом рубашки. Подошел к духовому подъездному окну, толкнул раму, открыл. В помещение ворвался свежий вечерний воздух.
Макс в прошлом вор домушник. Два срока отсидел. Во вторую ходку я ему нанял дорогого адвоката, который хорошо скостил срок. Так что Макс передо мной в вечной благодарности. Ну и я его не обижаю. Умный, хитрый, пронырливый, до педантизма организованный, очень опасный. В кармане у него всегда откидной нож и связка универсальных отмычек.
Достал, глянул на замок и сразу вытянул из связки ту отмычку, что нужна в данном случае. Не ошибся. Профи. Замок щёлкнул, дверь открылась. На нас вырвался духан концентрированной газовой смеси. Одна искра и дом взлетит на воздух. Я кинулся в квартиру, сразу к окну, закрыв нос рукавом. Не включая света, чтобы ни одной искры. Дернул раму, распахнул. Макс открыл второе окно, третье. Махаем руками, разгоняя ядовитую дымку.
Марево быстро прояснилось, стало легче дышать. Макс щелкнул выключателем.
Картина охренеть, походу пора вызывать ментов.
– Твою мать! – остановился Саня, выпучив глаза.
За кухонной стойкой лежит женщина, по приметам жена Зуева.
Саня выключил газовую плиту, все конфорки которой были открыты выпуская куболитры смертоносного испарения.
