скачать книгу бесплатно
Неужели я так старо стала выглядеть, что на меня только вот такие уроды клюют?
А этот громила с ангельским выражением лица чулок мне протягивает. Подал и что-то под нос себе бормочет. Я поскорее чулок взяла, подальше отодвинулась, кто знает, что у него на уме. Может, он бешеный.
С такими нужно быть осторожнее. Что не по его, выделываться начинает, требования выдвигать. Бабки зажал, зато требует. То ноги раздвинь, то задницей потруси.
Мне на их требования фиолетово. Я им тут не шлюха. Хочешь на тело посмотреть – плати бабки, а нет, так пошел к чертовой бабушке.
Номер закончила, между прочим, третий подряд. Забежала за кулисы, Мими уже волнуется.
– Чего он тебе покоя не даёт?
– Не буду танцевать, выгонит, а куда я пойду? – пожала плечом.
– Вот гад, пользуется, что ты уязвима и деньги нужны.
Я только вздохнуть успела и сразу из-за шторы морда Шурика:
– Шепчетесь? Быстро работать!
– Да мы что, одни должны тут тебе клиентов развлекать? – возмутилась Мими.
– Поговори мне, вылетишь, как пробка, а я новых девок найду…
– Ну, и находи! – дерзко сказала Мими, она может с ним так разговаривать, а я нет.
––
Через полчаса моя смена закончилась, пришли девчонки на ночную смену. Я переоделась. Запихнула в сумку чулок, дома зашью, застегнула курточку и пошла из клуба.
Вышла на улицу. Девять вечера, уже темно. Через улицу на остановку. Тут район немноголюдный и в девять уже никого. Автобус ходит редко, но по расписанию, в полдесятого должен быть. Поэтому я всегда выхожу так, чтобы не опоздать. Следующий только через полчаса. И то может и задержаться.
Стою, достала сигарету. После работы почему-то всегда хочется выкурить сигарету.
Вообще-то, я не курю, но после смены, по какой-то давней привычке вечно тянет закурить.
Чиркнула зажигалкой, смотрю краем глаза, медленно тачка едет. Подъехала к остановке, остановилась. Я не обращаю внимания, мало ли чего. Ещё пара метров и со мной поравнялась машина, кажется, десятка.
Понятно. Нищебродам захотелось телку снять. Надеюсь, они понимают, что я не проститутка и не снимаюсь. Я просто стою на остановке.
– Девушка, вас подвести?
Повернулась. Ну, конечно, кто же ещё. Бандитские рожи. Ночью шваброй не отмахаешься.
С уверенным выражением на лице достаю телефон.
– Я звоню в полицию.
– Ну, зачем вы так? Мы же по-хорошему, – говорит всё тот же черноглазый амбал.
Он в той машинке еле помещается.
– Ну, а я по-плохому.
– Ладно, не волнуйтесь, мы уже уезжаем, – голос его ровный, басистый, с хрипотцой.
Довольно вежливый. Все они вежливые до определённого момента.
– Давно бы так, – говорю, отбросив сигарету.
Курить расхотелось. Я вздохнула. Если честно, страшновато.
Машина поехала, свернула за поворот. Вдали показались фары автобуса. И я совсем успокоилась. Сегодня более-менее.
Всё. Домой.
Глава 3
– Ты понял? Непростая штучка, – охренел Костян и надавил педаль газа.
– Тем лучше. Люблю норовистых кобылок, интереснее будет объезжать, – посмотрел я в зеркало на удаляющуюся фигуру.
– Подожди, ты же трахаться хотел? Девок побольше.
– Ради такого уникального случая я готов подождать, – усмехаюсь.
– Думаешь, эта дастся?
– Куда она денется. От дяди Федора ещё ни одна сучка не ушла неоттраханной.
– Вспомнил, то когда было, пятнадцать лет назад, а это сейчас. Сейчас тёлки гонористые пошли. Мне кажется, эта сильно строгая и взрослая. Да ещё и с принципами. Чем они старше, тем в голове у них всё хуже и хуже. Взял бы молодую, та бы тебе в рот заглядывала, а эта думаешь, будет? Ты ей палец, а она тебе руку откусит. По лицу видно, бывалая тётя.
– Давай-ка, Костя, поехали за тачкой, что-то надоели мне твои умозаключения.
– Наконец-то, а то знаешь, задолбался я уже у тебя таксистом работать.
– Ты давай мне хату организуй по-быстрому, не паленую. Но сначала езжай за автобусом.
– Черт, а ты не мог сам за автобусом проследить? – возмущается.
– Пешком что ли, знаю, ты в мои таланты так свято веришь, но я ведь не Бог.
– Твою мать, таскайся теперь за автобусами, – недовольно бурчит Костян, – не, ну, что нельзя было любую из шлюх снять в клубе, их там с десяток у бара сидело. Нет нужно именно ту, которая не трахается.
– Вот такой я непредсказуемый человек.
Автобус повилял по улицам, заехал в какую-то дыру с двухэтажками. Краля вышла на одной из остановок и мы, не выходя из машины, увидели, куда девушка вошла.
– Ну, все понятно, вопрос снят, теперь за тачкой и можешь валить.
Костян облегчённо вздохнул.
-–
– Где тебя носит, у меня уже весь желудок к ребрам прилип, – слышу из комнаты недовольное ворчание.
Повесила сумку, сняла куртку, разулась и прошла в комнату. Инвалидное кресло в углу, на кровати Николай Николаевич, свёкор.
– Почему так долго?! – кряхтит.
– Я работаю до девяти, – подошла, взяла его под руки, начала поднимать.
– Да мне плевать до скольки ты работаешь, я ссать хочу. Вот нассу в кровать, потом сама будешь орать, что матрас обоссал.
– Малого попросить нельзя? – подвезла кресло, перетащила Николаевича.
– Твой малой гуляет полдня, ему похер, что я тут лежу, немощный.
– Вы побольше на него кричите, – повернула кресло, повезла в уборную. – А сиделка вам что, утку не подала?
– Твоя сиделка только по телефону языком трепать умеет. Не нравится мне она.
– Вам ничего не нравится, третью сиделку поменяли. Уже нет желающих выслушивать маты. Вас, между прочим, в черный список внесли. И теперь все сиделки в агентстве от меня шарахаются.
– А мне плевать, – повернулся, лицо злобой перекошено.
Я вышла из уборной, жду, когда он свое дело сделает.
– Так мне не плевать, – говорю, глядя в сторону. Достал он меня, сильно достал.
– Если бы тебе было не плевать, не уходила бы, – зажурчало.
– Ну, конечно, а питались бы мы святым духом.
– Я пенсию получаю, забыла? И ты тоже.
– На вашу пенсию я ребенка буду поднимать?
– А работа шлюхи лучше? Я всё.
Я вошла, взялась за ручки, повернула кресло к рукомойнику.
– Я не шлюха, а танцовщица.
– Так это то же самое, – говорит прямо даже с удовольствием.
– Вы могли бы и сами пытаться вставать, ничего не делаете, что врач прописал, никаких упражнений.
– Как у тебя все просто, – зло ответил он.
Стою, молчу. Очень тяжёлый у него характер, прямо изводит меня каждый день. Стараюсь не злиться. Инвалид же. Деньги собираю ему на операцию. По квоте не получается, а за деньги можно хоть сейчас. Собираю, но тяжело идёт этот сбор. Николаевич не верит уже в то, что мы сможем операцию ему сделать. А я стараюсь накопить. В надежде, что после операции он встанет, наконец, и будет жить отдельно от меня. До того он меня уже довел, что порой хочется отдать его куда-то в дом престарелых, но не могу. Жалко его. Это он показушно злится. Сам он не такой.
Да и квартира его. Если уйдём, нам с малым некуда будет податься. Можно, конечно, квартиру снимать, но с моей нестабильной работой делать это опасно. Малого срывать с места не хочется, тут родился, тут и друзья, и школа. Да и при всем желании свекра не брошу. Очень хочу, но не могу. Совесть, чтоб ее.
Короче, терплю. Пока. Как дальше – не знаю.
– Где Егор? – спрашиваю.
– Мне откуда знать, гуляет, что ему ещё надо. Соседи покормят. Совсем распустила пацана.
– А вы куда смотрите? Вам как будто всё равно. Вы же у нас мужчина в доме.
– Я ему не авторитет. Он на меня плюет с высокой горы.
– Кто ж в этом виноват? – повезла в кухню.
– Да, пацан без отца – это тряпка или идиот мамкин. А этот уже ни тебя, ни меня ни во что не ставит. Вот чего ты добилась своим ночными работами.
Ввезла в кухню, поставила у стола.
– Вы если хотите поговорить, так езжайте в свою комнату.
– А я с тобой хочу.
Хожу туда-сюда, нервно. Налила в кастрюлю воды, поставила на плиту, включила газ.
– Мне после работы вас слушать совсем не хочется. Как вы не понимаете.
– Нет, ты слушай, может ума хоть какого-то наберёшься.
– От ваших советов ни холодно ни жарко, деньги с неба не упадут.
– Знаю я зачем тебе деньги, избавиться от меня хочешь. Только учти, если встану, сразу вас обоих прогоню.
Я повернулась, посмотрела на него прямо с укором:
– Так сейчас прогоните.
Он сразу притих.
– Болтаете, сами не знаете что.
– Не любила ты сына моего, это я ещё тогда сказал. Ради прописки с ним, мозги ему запудрила, а он дурак, на твой живот повелся.
– Ну, конечно, и с вами ради прописки вожусь. Больше мне делать нечего.
– И со мной ради прописки. Куда ты пойдешь? Некуда тебе идти, нет у тебя ничего, только жопа и сиськи, – смотрит с ненавистью, – и даже если убьешь меня, ничего тебе не достанется.
Смотрю на этого человека и понимаю, почему он такой.
