скачать книгу бесплатно
– Она и вправду мила и обворожительна, – прочитал мои мысли Эл. – Вы ещё узнаете. Чломма – Первоматерь всего живого на этой планете. Она кормит людей и даёт им кров. Существует религия, в которой она считается Высшим Организмом.
– Надеюсь, её адепты не жгут на кострах неверных? Только поклонения осьминогу не хватало в моём послужном списке безумств…
– В отличие от Земли, на Тананде полная свобода вероисповедания!– заверил меня экскурсовод. – Местные далеки от средневекового мракобесия и не станут вас обращать в свою веру. Пока сами не попросите.
– Великодушно с их стороны, – порадовался я.
– Именно! – подхватил гид. – Организм – сущность колоссальной энергетики. Голова Чломмы – её главный энергоцентр, а каждый росток – ответвление. Они создают сеть линий. Энергетическую систему. По этим линиям пролегли скоростные магистрали и разместились основные объекты инфраструктуры.
– Хм, так же поступали древние цивилизации! – подметил я. – Когда оккупировали реки и междуречья.
– Это уместная аналогия, – снисходительно прокомментировал Эл. – Хотя и слишком простая. Тело Чломмы почти не содержит воды, только гелевую субстанцию.
Он сделал рукой широкий жест, зацепил пальцем уголок визуальной реальности и скомкал картинку, как ресторанную салфетку.
Я завис в вакууме. Темнота сгустилась, вокруг образовались скопления звёзд, и я увидел Тананду глазами астронавта.
Эл принялся вещать с активностью ведущего утреннего шоу:
– Две сотни лет назад эта маленькая планета была слабо освоенным мирком. Население составляли опытные космонавты и учёные. Горстка свободолюбивых экспатов с Земли и других тоталитарных планет…
Мимо шарика Тананды свистели кометы и астероиды. Звёзды сливались в хромовые борозды на чёрном теле небосвода. Время стекало в невидимую воронку где-то в закромах космоса.
Меня подхватило и понесло с реактивной скоростью сквозь толщу слоёв атмосферы. Я опустился до высоты полёта дельтаплана. Внизу посреди степи цвета жёваной мятной пастилки копошились микроскопические фигурки людей. Гид вводил меня в курс дела:
– К моменту появления Организма на Тананде едва успели основать три научно-исследовательские станции. Одна была полностью отдана под складские помещения и оставалась до поры нежилой. Это и спасло первооткрывателей нового мира от трагедии. Чломма, тогда ещё маленькое существо неизвестного происхождения, вынырнула из гиперпространства вместе с тонной космического мусора. Присосалась к планете. Накрыла своим телом упомянутые склады…
Сзади раздался далёкий свист. Розоватое, бесформенное нечто с хлюпаньем шлёпнулось на поверхность планеты. Прихлопнуло собой игрушечный с виду павильон. Тот, по моим прикидкам, занимал площадь не менее трёхсот квадратов.
– Чломма неслучайно выбрала именно это место для сопряжения с Танандой, – продолжил рассказ Эл. – То был, как учёные вскоре выяснили, энергетический центр планеты, её пульс.
Организм присосался к Тананде, чтобы поглощать её соки. Скоро вокруг его «головы» начала образовываться пустошь. Иссохли ручьи и озёра, земля перестала давать урожай. Люди, жившие вблизи Организма, начали болеть.
Они поняли, что имеют дело с планетарным паразитом. И запоздало попытались избавиться от Чломмы. Та уже успела срастись с грунтом, раскинула на солидную площадь свои кожные покровы. Выпустила несколько длинных щупов. Экологи отрезали один из них и едва не утонули в гелевой субстанции, вытекшей из раны существа.
Эл говорил, а я наблюдал, как искалеченный космический уродец изливается на сухой грунт голубыми и оранжевыми потоками. Склизкая плёнка идёт пузырьками. Под ней моментально возникают свежие ростки травы.
– Так началась гелевая эпоха. Вскоре стало ясно: эти гели – бесценный ресурс. Универсальный активатор роста. Они оказались прекрасным удобрением. Почти моментально регенерировали ткани. Годились в пищу.
Я был впечатлён:
– Представляю, какое количество волонтёров ринулось осваивать Тананду, узнав о гелях!
– Ещё бы! – согласился мой проводник. – Города росли как грибы. Затем выявили, что употребление гелей активирует мозговую активность. С флегмой и цоджем люди за пару месяцев в совершенстве изучали новые языки. Работали без отдыха по тридцать часов кряду. Понеслись новые технологические открытия.
Первопроходцы быстро освоили тысячи гектар Тананды. Благодаря Чломме, за каких-нибудь два века колония догнала и во многом превзошла Землю по части технологического прогресса…
Десятилетия становления цивилизации неслись перед глазами в ускоренной перемотке. Мегаполисы расползались вширь и росли ввысь, щупальца Организма толстели и удлинялись. Время шло, люди приноровились строить свои города на теле планетарного вампира. Голос незримого экскурсовода продолжал декламировать:
– Чломма росла, вместе с тем усиливались её вибрации. Этот фон начал активно влиять на психику и поведение людей. У некоторых стали проявляться экстраординарные способности. Телепатия, абсолютная память, колоссальная выносливость. В то же время нежелательные эффекты от фона Чломмы сглаживались употреблением гелей. Танандцы проживали сверхпродуктивные жизни.
Вокруг Организма возникла философская школа, которую назвали Кшатра. С годами она трансформировалась в религию и обзавелась сетью храмовых комплексов.
Танандцы впереди всей Солнечной системы по количеству Нобелевских премий. С другой стороны, они быстро растрачивают внутренние ресурсы. Человеческий мозг не заточен на использование с такой интенсивностью. По мере роста Чломмы продолжительность жизни всё сокращается. Восемьдесят процентов местных смирилось с таким положением вещей…
– Дайте угадаю, – вставил я, – а остальные двадцать стали покидать планету?
– Остальные двадцать оказались невосприимчивы к положительным эффектам гелей. Такие появились уже во втором поколении танандцев. Их называют аллергиками или изолятами. Цивилам флегма и цодж помогает задействовать спящие ресурсы мозга. На аллергиков же эти вещества никак не действуют. В результате они страдают от излучения Чломмы. Зашкаливающее сердцебиение, боль в груди, иногда – панические атаки. Приступы аритмии. Большинство из них покинуло Тананду.
– Большинство? Неужели среди аллергиков нашлись желающие остаться?
– О, да…– несколько наигранно вздохнул гид. – Фанатики. Они жаждут отделить Чломму и отправить бороздить гиперпространство. Иначе рано или поздно она высосет планету без остатка.
– И как же они борются с приступами паники или что там ещё вызывает тесное соседство с Организмом? – заинтересовался я, почуяв потенциальную клиентуру. – Если они не могут снять эти эффекты гелями?
– Они пьют дэфру, – объяснил голос. – Это пищеварительный сок Чломмы. Мощный наркотик. Да, в микродозах дэфра содержится и в гелях. Но вспомните: некоторые яды при правильном использовании оказывают целебный эффект. А в гипердозировке нанести вред может даже вода.
Тем временем картинка изменилась, я летел над пустошью. Здесь не было сверкающих неоном городов и бурных магистральных потоков – только палки сухостоя и хлипкие бараки. Редкие скромные домики. Кое-где встречались палаточные стоянки, похожие на кочевые лагеря доисторических земных племён.
– Здесь и обитают изоляты. Эти люди покинули цивилизацию ради выживания. Приступы их слабеют вдали от головы Организма. Некоторые живут на временных стоянках, кочуют. Другие осели и ведут хозяйство. В пустошах можно выращивать ряд культур, которые не приживаются рядом с Чломмой. Для роста им нужна не вода, а дэфра.
Есть среди них и идейные противники Организма. Они не испытывают приступов, но тоже покинули города, ибо свято верят: паразит съест планету и его нужно отрезать, пока не стало слишком поздно. Жители этих мест делают набеги в города. Тайно отрубают щупы и ранят Чломму в попытках заставить её отклеиться.
– Разве такое возможно? – удивился я, – она так глубоко вросла в Тананду! Разделить их было бы сложнее, чем сиамских близнецов с общими органами.
– К сожалению, именно это и происходит последние пятьдесят лет, – парировал мой экскурсовод. – Учёные стали замечать признаки отделения ещё в середине прошлого века. Чломма полностью высосала планетарный сок. Она уже давно не растёт. А питается только биологическим материалом и собственными гелями, которыми здесь удобряют почву.
– Биологическим материалом? – мрачно уточнил я. – Они что, скармливают ей людей?
– О, только лишь трупы.
Хотя голова Чломмы осталась на другом полюсе, её кожный покров добрался и сюда. Как свежие раны, на нём поблёскивали кратеры, наполненные до краёв красноватой жижей.
Я приблизился к одному из котлованов. Озеро было заполнено радужной слизью, переливающейся на солнце. На поверхности под толстой полупрозрачной плёнкой восставали и опадали пузыри. Клубился тёплый пар.
Эл вдохновенно пояснил:
– Перед вами один из многочисленных ртов Организма. Такие котлованы используют как кладбища. В них Чломма переваривает останки. Это и является её основным мотивом остаться на планете ещё на пять – семь лет. После чего мы прогнозируем достаточно быстрое отделение.
– И насколько опасно жить вблизи такого рассадника заразы? – поинтересовался я.
– Абсолютно безопасно. Пищеварительный сок Чломмы – отличный антисептик! Между прочим, котлованы бывают двух видов – естественные и искусственные. Вторые вырезают около крупных агломераций. Края присыпают хлорной известью. Чтобы котлован не затянулся в процессе регенерации.
– Потрясающе! – восхитился я. – Вот оно – колесо перерождения во всей красе. Люди проживают жизни, питаясь флегмой и цоджем. Растворяются после смерти в недрах Организма. А их дети пьют гели, добытые из этих же недр! Чтобы круговорот повторялся снова и снова. Напоминает жизненный цикл на Земле. Правда, в убыстрённом темпе.
Я не видел Эла, но в голосе его мне почудилась улыбка:
– Да, жизнь на Тананде протекает очень быстро. К пятнадцати годам коренные жители планеты обзаводятся детьми. К сорока пяти, успев больше чем, средний обитатель Земли за восемьдесят, растворяются в одном из ртов Чломмы.
Гид показал мне школы с гиперускоренной системой образования, за пару лет дающие университетский уровень знаний. Роддома, в которых роженицы по традиции лежали на ростках Чломмы. Новорождённые с первых же секунд соприкасались с Организмом.
Единственную тюрьму. Уровень преступности на планете был исчезающе низок. Гипермаркеты. Большинство продуктов имели в основе флегму и цодж. В фабричных условиях им придавали абсолютно любой вид и вкус.
Эл начал закругляться:
– Наш последний, но, пожалуй, самый важный пункт назначения – станция добычи гелей.
По хлопку я очутился в слабоосвещенном гроте, стенами которого была мякоть Организма. С кожного потолка светили индустриальные фонари. От центрального зала с пунктом управления вглубь чрева уходили коридоры, напоминавшие ходы в муравейнике. Их вырезали в мясе Чломмы и укрепили металлоконструкциями, чтобы те не заросли. В каждом коридоре по бокам мостились капсулы, похожие на крошечные космические челноки на одного пассажира.
Проводник дал мне осмыслить увиденное и прокомментировал:
– Прежде Чломма охотно отдавала флегму и цодж в любой точке планеты, стоило только сделать надрез. Но внутренние ресурсы Тананды истощились и зона пустошей выросла. Отдача стала слабее. С каждым годом процесс добычи усложняется и требует всё больших трудозатрат.
Мы шли вдоль коридора. За прозрачными дверьми капсул лежали мужчины. Они беспокойно водили глазами под закрытыми веками и постанывали.
Инструктор понизил голос, словно не хотел их будить:
– Это креаторы. Специалисты по извлечению гелей из недр Организма.
– И в чём состоит работа креатора? – уточнил я шёпотом.
Эл пустился в объяснения:
– Добытчик надевает защитный костюм и погружается в кокон. Костюм создаёт возбуждающие импульсы на нейронном уровне. Помогает креатору на время закольцевать свою нервную систему с нервной системой Организма. И защищает тело от растворения.
Импульсы провоцируют Чломму на выброс флегмы или цоджа – в зависимости от темперамента добытчика. Гели проходят фильтрацию. А затем появляются в раструбах – вот здесь. Процесс отнимает массу ментальных сил и вызывает упадок энергии. Психологическая помощь креаторам и будет вашей обязанностью.
Я зачарованно смотрел на добытчиков. Раздумывал о психике, на время слитой воедино с разумом гиперорганизма. И о том, что вместо разума у бессмертного мясного шара, поработившего целую планету. Затем спросил:
– Понимаю, конечно, моё пребывание на Тананде по договору продлится лишь полгода… Но что будет с планетой, когда Организм действительно отделится? Со всеми этими людьми, так зависимыми от его продуктов? А с их городами?
– Вы опережаете события, – мягко, но безапелляционно заявил Эл. – Сейчас могу сказать одно. В глобальном смысле ваша миссия – донести до людей, что противиться переменам бесполезно. И даже опасно. Помочь создать точку опоры внутри себя, а не снаружи. Чем раньше это сделать, тем легче им будет адаптироваться…
Неожиданно симуляция начала сворачиваться с краёв, картинка поблёкла и схлопнулась в одну точку. Я очнулся в кресле для погружения, облепленный датчиками, словно комарами.
Инструктор был рядом и заговорил, лишь только я разлепил глаза:
– Прошу прощения, доктор Жартовский! Я вынужден был прервать ваше путешествие. У нас внештатная ситуация.
– Какая именно? – спокойно поинтересовался я.
– Из-за сбоя в системе мы неверно обозначили для вас время отправления корабля на Тананду.
Сердце тревожно затрепыхалось. Я вдруг осознал, что поставил всё на бегство с Земли. Соорудил карточный домик из ожиданий и предвосхищений.
– Он… уже улетел? – спросил я, замедляя дыхание нечеловеческим усилием воли.
– Нам сообщили, что он приземлился в космопорте шесть часов назад и отправляется обратно уже сегодня в ночь.
– А должен был лететь послезавтра, – задумчиво протянул я.
– Верно, – кивнул Эл, отрывая от меня наклейки анализаторов. – Ваши показатели в норме. Обычно мы даём время попрощаться с близкими и завершить дела перед полётом. Но сейчас мы едва успеем выдать препараты-заменители гелей…
В комнату без стука влетела симпатичная медсестричка с короткой стрижкой.
– Жартовский, – прочла она с планшета, – пройдите со мной на взятие крови для подбора медикаментов. Если, конечно, вы решились лететь сегодняшним кораблём. Если нет, увидимся на новом наборе…
– К новому набору я уже не пройду ваш возрастной ценз, – хмуро ответил я, – гляньте анкету, у меня день рождения в конце недели.
Коллеги устало переглянулись. На мысленном экране вдруг появилось лицо бывшей жены, которую я не желал видеть, даже если бы мне за это заплатили. Мне захотелось просто сказать ей: «Ну вот, я улетаю далеко и надолго. Держись тут».
Я мысленно окатил саднящий образ из огнемёта и смыл пепел в воображаемую канализацию сознания. Кивнул:
– Идёмте, я готов.
Девушка чуть ли не вприпрыжку проследовала по коридору, маня за собой. В бесцветном кабинете без окон она нежными ручками взяла кровь у меня из вены и поместила пробирку в анализирующий аппарат.
В подобные моменты я традиционно радовался, что уже лет десять как слез с кокаина и чист, как воспитанник закрытой православной гимназии. Показатели на панели анализатора замерцали стробоскопом. На зависшем в воздухе экране высветился график. Медсестра хмуро изучала его, а я всё больше нервничал.
– Ваши показатели в период с 2199-ого по 2212-й год внушают некоторые опасения… – задумчиво протянула она. – С таким, с позволения сказать, досье даже скромная порция геля Чломмы может вызвать у вас массу непредсказуемых эффектов. Вплоть до долгосрочной перемены характера.
Изобразить благопослушного гражданина было нетрудно:
– А разве сотрудникам Цогмы не запрещено пить гели на время контракта? Я подпишу договор и буду его придерживаться.
– О, разумеется! – поспешила ответить медсестра. – Все наши специалисты получают отменные препараты, защищающие от воздействия Организма. Они работают, пока вы не употребляете гелей. Но, по статистике, каждый третий землянин, оказавшись на Тананде, решает их попробовать. Я обязана вас предупредить – гели вызывают очень сильную зависимость, сравнимую с наркотиками древних времён. Вы слышали о морфии?
– Слушайте, мой опыт взаимодействия с древними наркотиками выходит далеко за пределы всякой статистики. И, возможно, даже за пределы вашей фантазии, – я понизил голос и машинально задержал взгляд на её открытой шее, – но я внушил себе глубокое отвращение к любым изменяющим сознание веществам. В гипнокамере. И если в меня насильно будут вливать эту вашу флегму, я буду сопротивляться до последнего.
Девица пожала плечами, застучала по клавиатуре, формируя рецепт, и через минуту из аэротрубы ей в руки прилетело две баночки с капсулами.
– Принимайте их регулярно, что бы ни случилось. Это обезопасит вас от вибраций Чломмы и позволит вернуться в здравии на Землю. Покупайте только безгелевую еду. Вас отправят в столицу Октановой агломерации, в Каданс-сити. Там с этим не возникнет никаких проблем. Счастливого полёта! – холодно и официально продекламировала она.
В следующем кабинете меня обрабатывал лингвист. Толстый и неповоротливый учёный в странной бабочке в горошек. Он поведал мне: язык танандцев сформировался из смеси языков экспатов с Земли и Марса. За счёт невысокой продолжительности жизни местные привыкли жить настоящим моментом, здесь и сейчас. Это постепенно искоренило из языка прошлое и будущее времена.
– Видите ли, коллега, танандцы не привыкли копаться в воспоминаниях или мечтать о грядущем – на это у них просто нет времени, – с энтузиазмом разглагольствовал языковед. – Спросите любого танандца, что он планирует делать через неделю, и он только рассмеётся над наивностью вашего вопроса. Танани – язык, на котором вам предстоит изъясняться ближайшие полгода, не содержит слов «вчера» и «завтра». Вместо них вы будете использовать конструкции «вчерашнее сейчас» или «завтрашнее сейчас».
Вы очень скоро привыкнете, наши препараты сгладят шероховатости восприятия речи. И запомните: говоря о событиях далёких дней или неизвестном грядущем, танандцы называют себя в третьем лице. Он, она… По их мнению, каждый день мы просыпаемся новыми людьми, а вчерашние ограничения и принципы могут не иметь особого значения. А значит, прошлые и будущие события касаются другой личности.
– Вас явно вдохновляет подобная философия, – заметил я. – Вы жили на Тананде?
– Провёл там без малого семь лет, – вздохнул лингвист, – но потом пришлось возвратиться на Землю… кхм, по состоянию здоровья.
Я получил уже третью по счёту банку – на сей раз с ноотропами, стимулирующими мозговую активность. Инструкция велела принимать их каждый день, чтобы успевать за ритмом жизни на Тананде и свободно говорить на языке местных.
– Капсулы имеют накопительный эффект, – продолжил лингвист. – Вы будете понимать танани ещё месяц после отмены, если до этого четыре недели ежедневно принимали препарат. Или три дня, если принимали его три дня. Активные компоненты воздействуют напрямую на медиаторы мозга, ответственные за изучение иностранных языков.
До самого вечера я бегал по извилистым коридорам центра подготовки. Собирал наставления врачей, психологов, специалистов по местной культуре и даже метеорологов.
