banner banner banner
All in
All in
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

All in

скачать книгу бесплатно

All in
Анна Киселева

Сколько нужно пережить, чтоб позволить себе влюбиться? Это рассказ о молодой девушке, которая много лет сопротивлялась судьбе и, наконец, смогла рискнуть. Героиня ищет себя, рушит стандартные понимания об отношениях, меняет все накануне своей свадьбы и отдает жизнь на волю случая. Сможет ли она выйти победителем в этой опасной игре под названием "Любовь".Содержит нецензурную брань.

Анна Киселева

All in

Слезы капали с подбородка, я бежала сквозь белые шелковые занавески, бежала так быстро как могла, натыкаясь на людей. Я ничего не могла видеть, ни о чем не могла думать. Только бы увидеть его, упасть в объятья. Он единственный, кто сможет понять и простить за все, с кем я не буду чувствовать себя глупой или не нужной. Я так действительно думала. Но… Размахнув очередную занавеску, увидела то, чего больше всего боялась. Он целовал другую. Какая же я дура. Пошла all in, поставила свою жизнь на волю случая и проиграла. Так безбожно и некрасиво проиграла. Он меня даже не заметил. Все. Это конец. Мне хотелось только поскорее убраться оттуда. А все так хорошо начиналось. Я могла получить счастливый конец в любом из вариантов, но у этих вариантов было ограничение по времени. И время вышло. Имела двух – осталась одна. Слишком медлила или слишком торопилась. Это все теперь уже не важно. Я проиграла.

Две недели назад

Никакой день не может стать хорошим, если начинается с ругани. Так я себя настроила, и, наверно, так бы все и было, если бы Хэнк не написал мне в тот вечер. Я уже и думать о нем забыла, постаралась наладить отношения с Бессом, но, любовь – сложная штука. А отношения – еще сложнее. Их нужно строить, над ними нужно постоянно работать. Идеальных людей друг для друга не бывает. Эту мысль вдолбили мне в голову с детства, и именно так я жила до двадцати лет.

Солнце не успело взойти, когда мы с Бессом уже испепеляли друг друга напряжением. Казалось бы, забытый на плите ужин – ничего же особенного. Но каждая мелочь меня бесила в то время. Я докрутила засохшую курицу до глобальных масштабов. Если вы представляете, как иногда может работать женский мозг, то сможете понять. Хотя, я и не надеюсь, что кто-то сможет. Вернее, тогда уже не надеялась. Я накричала на Бесса, он на меня. И мы в наипрекраснейшем настроении разошлись по работам. Стоит ли говорить, что работы, как назло, у меня было мало. Весь день сидела, как кактус в засуху, кидалась в людей колкостями.

Мне не нравится, как я выгляжу в плохом настроении. И тогда я выглядела как нельзя хуже. Думала весь чертов день о выходных и о тусовках, о том, какая я на самом деле и что мне нужно от этой странной жизни. И все, к чему я смогла прийти – это вытекший мозг и окончательно потерянные десяток нервных клеток. Самое бессмысленное время препровождения – это попытки самоанализа в таком настроении. Мне так хотелось, чтобы это состояние ушло навсегда, чтоб я больше никогда не испытывала такой пустоты. В прошлые разы, когда я так была запутана, это всегда кончалось плохо. И сейчас я прилагала все усилия, чтоб не прыгнуть в омут соблазна, как раньше. Именно поэтому я не писала Хэнку. Хотя, прекрасно понимала, что от одного сообщения мне станет на много легче, чем от тысячи лекарств. Но я была сильной. Или мне хотелось так думать.

В любом случае, счастливый глоток жизни не заставил себя долго ждать.

– Мне приснился сон, что я летчик и управляю маленьким самолетом, – невозмутимо строчил Хэнк.

Он даже не понимал, наверно, как меня обрадовала эта ерунда. И мы начали разговор, который на час отлучил меня от всех проблем и переживаний. После такой дозы успокоительного я пришла вечером домой уже на легкой счастливой ноте и продолжила жить, как ни в чем не бывало, будто все проблемы с Бессом растворились сами собой. Хотя, эти неурядицы бытовой жизни и не были проблемами. Была одна большая, из которой все вытекало, с которой все началось на самом деле. Это непонимание. Я осознала уже давно, что мы с Бессом очень разные и у нас кардинально отличается взгляд на этот мир. Но меня не смущало то, что он никогда не сможет меня понять. Не смущало до определенных моментов. И одним из таких моментов стало событие прошлых выходных.

Три недели назад

– Не могу же я сидеть дома в пятницу, – бормотала я в подушку, валяясь на кровати уставшая от тренировки. – Нам нужно какое-то развлечение! Я хочу друзей!

– И что ты предлагаешь? – монотонно ответил Бесс, не отрывая взгляд от компьютерной игры.

– Эндрю что-то говорил про дачу несколько недель назад. Она же свободна?

– Я спрошу.

И я вроде успокоилась. Но на душе все равно что-то было не ровно. Я чувствовала себя в клетке, которую сама же и создала. Ни друзей, ни хобби последние полгода не было в моей жизни. И это сделала с собой я сама, даже не поняв толком, как это вышло. Женщинам жизненно необходимо доверять своим чувствам. Не знаю, как там работает у другой половины населения, но сколько бы я не встречала женщин в своей жизни, каждый раз убеждалась, что не всегда можно объяснить разумно причину того или иного их поведения. Мы улавливаем незначительные сигналы человека и, порой, сами не можем описать словами чувства, но эти чувства верны, как ничто другое в этом мире. Я чувствовала себя не так. Каждый взгляд, слово, прикосновение Бесса давали мне сигналы, отличающиеся от тех, что я получала раньше. Именно поэтому столпы психологии, которые мне закладывали с рождения под названием: «Над отношениями нужно работать» – пошатнулись сейчас. Как можно объяснить другому человеку свои чувства, если ты сам их не понимаешь? И я пыталась понять.

Уже в четверг мы решили, что на дачу все же едем. У меня отлегло. Настроение было тусовочным и немого язвительным, ведь мне был выдан билет на одну ночь сбежать от своих чувств. Алкоголь и компания – вообще, чудесная штука. Некоторым удается провести всю жизнь в бегах от восприятия действительности. Нам легче не думать, не строить связи и мосты, не пытаться понять, что происходит в наших головах, а просто плыть по течению. Алкоголь создает это течение. Под ним мозг расслабляется, и наш внутренний голос уже не диктует, куда идти, что делать, а чего не стоит, как разговаривать и тому подобное. Кто-то утверждает, что поведение пьяного – и есть его душа. Но на самом деле все мы просто поддаемся общему настроению. Пить в компании и в одиночку – две абсолютно разные вещи.

Разговоры, разговоры, женское нытье и вселенские споры… Так начинался вечер у трех похожих девчонок. Я давно не чувствовала такой хорошей атмосферы в кругу дам. И мне очень это нравилось. Стакан виски-кола, а потом еще один. Шашлыки, бутерброды и чипсы. Веселая и не назойливая музыка. Все шло как нельзя лучше. Мы танцевали так открыто и весело, как болтали до этого. И вот, в одном из таких танцев я закрутилась с девушкой. Увлекшись любимым делом и интересными схемами под знакомые биты, я не заметила, как она начала проявлять знаки внимания. И как я могла не заметить, ведь в этом же вся я. Не клюю на подкаты и флирт – флиртую сама. С этой дамой мне было бы интересно поиграть. Что, собственно, я и сделала. Такая уж я, это не изменить, да и не хочу менять. Мне нравится быть открытой и свободной, нравится, что другие завидуют той, которую я избрала, нравится видеть смущение от знаков внимания. Нравятся девушки. Да, я это сказала. Мне нравятся и девушки, и парни. И не потому, что меня кто-то обидел или у меня какая-то душевная травма, не потому что я хочу так выделиться. Просто нравятся. Ничего не могу с собой поделать. Это работает у меня само, на подсознательном уровне. А в настроении такой компании я просто обязана была показать такую себя. И Бесс об этом давно в курсе. В курсе все наши знакомые и друзья, какой я могу быть.

Меня не смущает, что мой парень смотрит на мой поцелуй с другой. Но в тот вечер меня смутил партнер этой другой. Он не захотел со мной делиться. Вот почему я не флиртую с занятыми обычно. Но она и не была занята в моих глазах. Ходили уже слухи, что у этой парочки довольно поверхностные отношения и никаких обязательств. Что же он тогда играл собственника, не могу понять. Я просто ушла в сторону.

И вроде как мне не очень-то и хотелось спать с хорошим другом своего парня и его девушкой, но непоседливые тараканы в моей голове постоянно шептали: «Ты не можешь упустить такой шанс. Ты не старая закомплексованная монашка. Ты молода и готова к приключениям. Никаких последствий не будет, они оба такие же, как ты». А Бесс дал заднюю. И я смирилась. Вот так, упустила шанс из-за зажатого парня и его стереотипных блоков. А мне же всего двадцать… в этом возрасте нужно порхать с вечеринки на вечеринку и не думать о последствиях. Когда я начала так легко сдаваться?

Моя личность постоянно раскалывается надвое. Одна половина хочет быть спокойной и обычной, с моральным кодексом и здоровыми отношениями, а вторая просто хочет приключений. Отсюда мои вечные загоны про конечность жизни и недостаток остроты ощущений. Вторая я пытается найти смысл везде, даже там, где его нет. Ей просто необходимы инструкции и цели. А Бессу это чуждо. Он постоянно пытается склонить меня на хорошую сторону. На сторону, где нет никаких поисков и борьбы. Сделать из меня очередную послушную овечку в стаде, которая по часам ходит на работу и готовит ужин, которая не ищет чего-то большего, чего-то нового. Обычный стереотипный коммунистический гражданин, как наши деды и бабушки. Именно так в моих глазах выглядел Бесс. И, казалось бы, нет ничего плохого в такой жизни, если не знаешь, как бывает по-другому. А я знала. И по всем законам психологии: чем больше пытаешься перетянуть в один мир – тем больше манит другой.

Четыре недели назад

Когда я год назад думала, что хочу замуж, то скорее пыталась сбежать от повседневной суеты. Я хотела раскрасить свою жизнь, думала, что штамп в паспорте что-то меняет. Насколько же сильно я ошибалась…

Самое важное, что я вовремя это поняла. Не рванула в бездну семейной жизни, как все глупые девочки. Уже давно не надеюсь, что какое-то событие может поменять твою жизнь, если ты сам ее не переосмыслишь. И я переосмыслила. Поэтому, у меня началась паническая атака, когда Бесс стал возвращаться к теме свадьбы. Настолько сильно я ее хотела когда-то, что перехотела. Да и время было очень неудачное. Я слишком много омрачала счастливые события своими переживаниями и реакцией. В этот раз я надеялась, что все будет иначе, что я смогу испытать чистую радость без доли сомнения и сожаления. И я отказала. Конечно же, Бессу это был нож в спину. Но я попросту не могу давать такие жизнеопределяющие обещания, когда сама не знаю, что со мной, кто я и чего на самом деле хочу.

Этот мой отказ стал причиной последующего неудавшегося психоанализа. Вообще, мне пора бы уже перестать пытаться взять ситуацию за поводья и отпустить свои чувства. Привыкнуть надо, что нельзя разобраться в себе, будучи в таких растрепанных эмоциях. Я пытаюсь уцепиться за маленькие знаки, сигналы мозга и сама усугубляю мозговые штурмы. Каждый человек, который попадает под такое мое душеизлияние, получает кучу несвязных эмоций и пустых разговоров, а проблема остается нерешенной.

Вот под такой обстрел в этот раз попал Хэнк. И вышло это, как я думаю до сих пор, случайно. В тот же вечер, когда Бесс получил дозу эликсира «Неуверенность в себе из-за женского отказа», мы собрались играть в покер. Хэнк, я, Бесс и еще парочка наших знакомых по мафиозному клубу собрались вечером в квартире Паруса. И играла я, как не сложно догадаться, плохо. Покер для сосредоточенных. В этот вечер он был не для меня. Вылетев на первом турнире, я сидела на диване и просто смотрела в стену. Все заметили, что я странно себя веду, и, проиграв сразу после меня, Хэнк не заставил себя долго ждать с утешительными тирадами. Он говорил о какой-то ерунде, мне было совершенно не интересно. Но когда речь зашла про обиды прошлого, включилась моя внутренняя истеричка, и разговор оживился. Мы болтали всю партию, пока остальные раздевали друг друга за столом. И я вспомнила, какого это, когда тебя понимают и слушают. Странно, правда? Вроде бы человек рассказывает какие-то несвязные моменты своей жизни, чтоб просто выговориться, но умудряется при этом уделить достаточно внимания каждому твоему слову. Может быть, это самовнушение, но чем оно плохо, когда успокаивает.

После игры я поняла, что разговора на диване недостаточно. К тому же, я не могла свободно рассказать все, что меня терзало, потому что в двух метрах сидел Бесс. И я позвала Хэнка встретиться следующим вечером.

Знакомый до боли Парус, лифт, балкон шестнадцатого этажа. Мне казалось, что я отсюда и не уходила. Этот балкон был и, наверно, всегда будет местом моего душевного восстановления. Каждый раз, когда мне плохо, я ору во все горло песни, смотря на маленьких человечков, бегающих по городу внизу. Мой личный кабинет психолога, где и пациент, и доктор – я. Тогда я не знала еще, что передо мной встанет такой сложный выбор. Мне казалось, что сейчас все хуже некуда. На самом же деле, смотря на ситуации из будущего, начинаешь понимать, что через пару лет, а может даже месяцев, мне будет казаться, что это ерунда и было как будто не со мной. Но в настоящий момент времени сердце не спокойно. А когда оно куда-то рвется, мозгу сложно нажать на стоп-кран. Я – человек крайность. И это тоже не новость. Если игнор, то абсолютный, если любовь, то до потери сознания. Я научилась прощать себя за ошибки и не стесняться своего поведения. Научилась любить себя уже давно. Но только смотря со стороны. Потому что в те редкие моменты, когда хочется прыгнуть в омут с головой, я плохо отдаю себе отчет в том, что происходит. Обо всем этом я успела подумать, пока ждала Хэнка.

А дальше пять часов пролетели как пять секунд. О чем мы только не говорили. Хэнк был удивлен такому приглашению, потому что мы не общались довольно долго. Встречи на совместных тусовках не в счет, ведь полностью раскрыться можно только тогда, когда рядом нет осуждающих. И мы друг друга никогда не осуждали. Я вообще имею привычку пытаться понять всех людей на свете, какой бы ужасный поступок они не совершили. У каждого поступка есть своя причина, а у каждого человека – своя судьба. Поэтому, наверно, часто говорят, что со мной легко. Вот только я не могу клонировать себя. Извечная тема про вторую половинку. Ты не найдешь идеала, если, разве что, не скопируешь себя на другого человека. Но пусть и не один в один похожи, мы с Хэнком были просты в отношении друг друга. Мне редко удается найти людей с таким же качеством, которое мне нравится в себе самой – толерантность. И ему я могу рассказать все то, что пытаюсь скрывать от других.

Говорили сначала о ерунде, рассказывали друг другу, что произошло, пока мы толком не общались.

– Миа, а ты знаешь, что я собираюсь в Питер?

– Конечно, – усмехнулась я. – Ты на покере вчера всех достал этой темой.

– И ты знаешь, что я лечу с пересадкой?

– И что такого?

– Пересадка пять часов в Москве.

– Да быть не может. Ты аэрофлотом летишь?

– Да.

– У них стандартная пересадка всегда три с половиной часа.

– Я был бы рад, если б так. Просто ума не приложу, что делать в аэропорте пять часов.

– Я как-то сидела двенадцать из-за задержки рейса. Но я не верю тебе, что стандартная пересадка у аэрофлота такая. Недавно же смотрела рейсы, не было там пяти часов.

– Хочешь, поспорим?

– На что?

– На поцелуй.

Я рассмеялась.

– А что тогда ты сделаешь, если я выиграю?

– Все, что угодно. Но это не важно, потому что я уверен, что пересадка пять часов.

– А я уверена, что три с половиной.

– Спорим?

– Спорим.

Хэнк непринужденно открыл приложение аэрофлота в телефоне и забил данные своего рейса. Пять часов.

– Быть не может, – усмехнулась я. – Они за неделю поменяли тарифы?

– Это не важно. Ты проиграла, – хихикнул Хэнк в ответ. – Иди сюда.

Он наклонился над моим телом, уже почти вросшим в диван, и поцеловал, нежно гладя по волосам.

Мы сидели и смотрели оба куда-то в пустоту, на большое окно без штор. Я не почувствовала ничего особенного от этого поцелуя. Как будто он был что ли дружеский. Не знаю, что почувствовал он, но по глазам было видно, что все произошло не просто так и просто так не закончится. Он проверял меня и себя, наверно. Симпатия Хэнка ко мне не была новостью. Вообще, я давно уже осознала, что дружбы между мужчиной и женщиной не может быть, и, что все парни в моем окружении хотели бы со мной переспать. Я не была удивлена, не чувствовала раздражения или наоборот умиления.

– Иногда мне хочется бежать. Просто бежать по жизни, не останавливаясь, ни о чем не жалея. Чтоб у меня не было порывов к самоанализу и не было времени для грусти, – промолвила я, пересаживаясь с мягкого дивана за стол. Мне хотелось вернуть дистанцию.

– Я вообще до сих пор удивляюсь, как такой человек может довольствоваться общепринятыми идеалами жизни, – улыбаясь, сказал Хэнк.

Он всегда улыбался рядом со мной. Не могу даже вспомнить момента, когда на его лице не было счастья. И мне становилось настолько приятно, что человеку со мной хорошо, что я сама начинала улыбаться. Со стороны наши разговоры были похожи на болтовню пациентов психушки. Два человека обсуждают сложные темы, измены, болезни, работу, смысл жизни, и улыбаются, как будто это ничего для них не значит.

– Какой человек?

– Такой как ты.

– А как я выгляжу в твоих глазах?

– Так и выглядишь. Как будто тебе все время хочется бежать в поисках чего-то. Ты творческая и многоранная натура. Я не представляю, как ты можешь спокойно работать офисной мышью и быть примерной домохозяйкой.

– Да не могу… в том то и дело. – Я прищурилась. – Многоранная?

– Да. От «много ран». У тебя за плечами огромный опыт, полный страдания. Для твоих лет это редкость.

– Мне сложно, потому что общепринятые идеалы меня не устраивают иногда. Я не могу найти свой смысл жизни. А может, он мне и не нужен. Просто я точно знаю, что не хочу как все. Дом, семья, стабильная работа и исчезающие из жизни друзья – все это не мое. – Я потянулась за стаканом водки с соком, дабы утолить жажду, но обнаружила, что он пуст.

Хэнк без единого слова допил, взял наши стаканы и направился к холодильнику.

– А вот мне всегда было интересно, что об этом думают другие, – усмехнулась я.

Мне как будто нравилось задавать сложные вопросы и заставлять людей задуматься. Вселенские темы – моя слабость. И как жаль, что Бессу они были абсолютно чужды. Сколько бы раз я не пыталась заговорить с ним о чем-то вроде: «Чего ты хочешь в жизни» или «Почему люди вообще умеют думать», он был невозмутим и раз за разом отвечал по типу: «Зачем эта пустая болтовня. Смысла нет и говорить о нем незачем».

– Ну, ты, конечно, спросишь тоже… – в полусмехе ответил Хэнк, возвращаясь за стол. – Я всегда поражался твоим вопросам, и они мне всегда нравились. Знаешь, для меня тема философии стоит даже выше секса.

– Это большая редкость…

Наши взгляды встретились даже несмотря на то, что я всегда пыталась избегать прямых зрительных контактов. На опыте доказано, что я – ходячее подтверждение поговорке: «Глаза – окно в душу человека». В моих глазах всегда видно, что я на самом деле думаю и чувствую. Пауза в разговоре затянулась. Мы просто сидели и смотрели друг на друга, при этом не думая о том, что где-то родился мент. Это была такая обычная и простая минута, в которую можно молчать и не испытывать неловкость.

– Ты так и не ответил, – улыбнулась я.

– Не знаю. Я об этом так часто думаю и все время прихожу к выводу, что для меня как будто еще не написаны стандарты. Я живу жизнью другого человека, необычного, странного. Поэтому мне тяжело. Никогда не знаешь, как поступить. Никто не может тебя понять.

Я рассмеялась как ребенок.

– Хэнк! Да как ты не видишь? Я тебя понимаю, – откинувшись на спинку стула, мое тело приняло весьма расслабленную позу. – Ты – Муди из Блудливой Калифорнии. Смотрел?

– Четыре раза.

– Видимо, не зря тебе такое прозвище на мафии дали. И я тоже иногда себя так чувствую. Хочется, знаешь, все бросить и просто кайфовать от жизни. У меня такие порывы случаются редко, где-то раз в два года, но в эти моменты я полностью ухожу в отрыв и появляется ощущение, что потом все меняется. Я меняюсь, и все встает на свои места.

– У меня такие порывы бывают куда чаще, чем раз в два года.

– Так оно и понятно, – опять усмехнулась я, – тебе ж за тридцать. Самое время для душевных скитаний. Кризис среднего возраста и тому подобное.

– И я во время этих порывов творю неистовые вещи.

– Я тоже!

Мы рассмеялись, а потом резко задумались. Молчание прервала, как обычно, я.

– Что самое странное ты делал?

– А ты что?

– Любовника завела, – без доли сомнения ответила я.

– Ты?! Любовника? – Брови Хэнка взлетели настолько высоко, что все морщины под глазами пропали как от ботокса с подтяжкой.

– Как же много ты обо мне еще не знаешь…

Я улыбалась. Просто улыбалась и смотрела на Хэнка. Мне было интересно наблюдать, как его брови постепенно возвращаются на свое законное место, как глаза пытаются рассмотреть что-то на моих губах. Он приходил в себя около минуты, а мне не хотелось ничего говорить.

– А сейчас? У тебя опять такие порывы есть? Поэтому я здесь? – язвительно произнес Хэнк.

– Не то что бы поэтому. Да, у меня сейчас сложный момент. Но мне хочется простого участия.

И я выложила все как на духу, про предложение Бесса, про мои сомнения, про то, что не хочу причинять людям вокруг меня боль. Рассказывала все, как есть, ничего не утаивая. Просто изливала свои мысли в стол и ничего не боялась. Я не ждала советов или подсказок, мне нужно было простое внимание. Хэнк сразу это понял. Он не из тех, кто дает советы, если их не просят. И мне это очень нравилось. В итоге я сама пришла к тому, что просто не хочу обязательств, потому что не знаю, смогу ли их выполнить.

– Бесс тебе не пара, – произнес Хэнк, выдержав паузу после моего монолога. – Есть такие люди, смотришь на них и понимаешь, почему они вместе. Они стоят друг друга. Но вы… Миа, вы абсолютно разные. И иногда у меня складывается ощущение, что он тебя тормозит.

По правде, так и было. Мне стыдно признавать, что ради своего успокоения я привязала человека и сделала от себя зависимым. И что теперь я остаюсь в отношениях только потому, что не хочу рушить идеалы, выстроенные в иллюзиях. Стоило изначально догадаться, что мы с Бессом не сможем друг с другом гармонично сосуществовать. Кто-то всегда будет вне зоны комфорта. Я не смогу долго прожить без тусовок и приключений, а он не выдержит постоянного общения с людьми и ударов по самооценке. Я была так мала и наивна, когда начинались эти отношения, что зашла слишком далеко. Теперь откат не может быть безболезненным. Я за него в ответе. Поставила ставку на его жизнь и обязана играть.

– А мне уже не интересно… – шепотом произнесла я, заканчивая поток дум в голове.

– Что? – переспросил Хэнк.

– Да так… Мысли вслух.

– Ты похожа на Корнелию. И я боюсь, что у тебя будет такая же судьба.

– А что не так с твоей бывшей женой? – Я нахмурилась.

– Она мечется в поисках. Ты знаешь, что Итон – не ее муж?