Женсовет и приемные дети

скачать книгу бесплатно

Женсовет и приемные дети
Инга Киркиж

Это невыдуманная история о жизни одной белорусской семьи. Бабушка, родившаяся в начале прошлого века в семье зажиточных и впоследствии раскулаченных белорусских крестьян, томилась мечтой о большом хозяйстве, где дом – полная чаша, и все сыты от пуза. Мечтала не впустую, работе отдавалась полностью и без остатка. На старости лет она решила обзавестись помощниками и приютила трех сирот. Согласно «бизнесплану», приемные дети должны были работать в огороде и пасти коз в обмен на еду и одежду. С точки зрения кулацкой философии, которую бабушка впитала с молоком матери и потом отца, в эксплуатации детского труда не было ничего зазорного, потому что труд есть благо. Да и сама бабуля выросла на тех же условиях, имея с трех лет свои участки работы на кухне и в огороде. Но правду говорят, хотите насмешить Бога – расскажите ему о своих планах. В нашем случае высшие силы не просто посмеялись, а сняли целый ситком. Автору удалось записать все эпизоды, крутясь между огородом, козами, домом и кухней. Пахать на такое количество детей – это вам не шуточки!

Инга Киркиж

Женсовет и приемные дети

Дневниковые записи

Вся правда о том, как у нас появились дети Пугач

Моя бабушка была до того практичной женщиной, что ее практичность основательно перекрывала здравый смысл. В частности, она считала себя зажиточным фермером. У нее это называлось «держать хозяйство». Хозяйство умещалось на двадцати четырех сотках вместе с домом. И пока была жива бабушка, этот клок земли кишел домашней и не очень домашней живностью. Кого только там не водилось! Свиньи, кролики, козы, овцы, нутрии, куры и даже хорьки – на воротники. Мы, приезжая на лето, стонали, что нам все это ох как тяжело – пасти, кормить, косить и рвать траву, чистить клетки – всего не перечислишь. Мы были наивными детьми и не нюхали настоящей жизни. Теперь-то мы уже въехали, что нутрии и куры – очень и очень безобидные хобби. Потому что однажды бабушка подсчитала, что самая выгодная скотинка – это сирота. За сирот платят зарплату и начисляют стаж. А сверх того дают продуктовые и мыльно-рыльные пособия. А сирота ж еще и работать может. Вот бабушка работать уже не может, ей перевалило за восемьдесят, а сирота – она молодая и здоровая. И лучше взять сразу двух – на расплод. А тут как раз пришла местная агитка со статьей о двух девочках-ромашках. Анжела (14 лет) и Эвелина (12-ти) никому не нужны, потому что подростки. А с подростками, даже со своими, нормальные люди связываются весьма неохотно. Но наша бабушка решила, что это самое то. Она была такой умной, наша бабушка, что с ней никто никогда не спорил. Попробовал бы! Она была не только умной, но и громкой. А еще хлесткой на язык. В общем, я это все к тому, что моя тетка Полина тоже не стала спорить с бабушкой и пошла оформлять документы. В приюте оказалось, что Анжелу и Эвелину зовут Марина и Кристина. И что в комплекте с ними предлагается восьмилетний мальчик Иван, носящий с девочками одну фамилию – Пугач. Тетка вернулась из разведки обескураженной: ну ладно б двое детишек, так три! Но бабушка стукнула ладонью по столу и сказала:

– Берем всех! Где три дятёнка – там и четыре.

Четвертым в этом ряду уже год как стоял Полинин внук Василий.

В своих словах бабушка раскаялась сразу же, как только дети Пугач перешли в нашу собственность. Они начали орать, драться и крушить мебель. Бабушка, привыкшая к тишине и порядку, схватилась за голову и стала пилить тетку, чтобы та отдала «этих чертей» обратно в приют. Тетка уперлась рогом: дети – не босоножки, которые купил, поносил и вернул из-за оторванной подошвы.

– На хрен ты взяла этих детей?! – вопила бабушка.

– Но, мама дорогая, это же была твоя идея!

– А чего ты меня слушалась?! Я ж в маразме!

Это был первый и последний случай, когда бабушка признала за собой право на ошибки. Через неделю после оккупации дома детьми Пугач ее хватил инсульт. Еще через три дня она умерла в больнице, не приходя в сознание. Сегодня тетка нет-нет да и скажет:

– Хорошо, что мама до этого не дожила. Ее бы сразу хватил удар!

Как будто удар не хватил бабулю еще полгода назад. Зато теперь она мирно покоится на Зайцевском кладбище, а потому не видела, как дети Пугач сломали парник и смеха ради перебили в нем все стекла в мелкие дребезги. Или как они играли в гостиной, поджигая выпущенный из баллончика лак для волос. И как разодрали в клочья кресло. И… и… и… Этих «и» зв рекордные сроки накопилось – до звезды. Но самое главное – дети Пугач оказались совершенно негодными к эксплуатации.

В них есть какой-то хитрый производственный брак, который сразу, как ни крути, не заметишь. Но если попросить их прополоть клубнику, они выдерут всю, оставив на грядке сорняки. Если попросить подмести полы, заметут мусор под коврики. Единственное, что они хорошо делают, – это кушают. Поэтому мы с теткой вламываем за пятерых. И – о чудо! – нам это не в тягость. Потому что, как оказалось, дети чужими не бывают, и мы к «этим чертям» здорово привязались.

Но это теперь. А тогда…

Тогда я получила от тетки душераздирающее письмо с обещаниями обязательно повеситься, если никто не придет на помощь. Полина, родная сестра моей матери, натура эмоциональная, а потому склонная к преувеличениям. И в принципе было понятно, что вешаться она будет в самом крайнем случае. Да и с чего бы? Ну да, ситуация была не из легких, но не критичная. Помимо привычных хлопот по хозяйству, на Полину обрушились похороны и приемные дети. Дети дрались, куры в прохудившемся курятнике несли мороженые яйца, козы некстати расплодились, а бабушку следовало в три дня захоронить. Полина села к компьютеру и разослала позывные SOS по всей родне. Родня отреагировала по-разному. Кто-то отмолчался, кто-то сослался на работу, кто-то посоветовал Полине искоренить хозяйство и сдать детей обратно в приют. А я… Я в очередной раз крушила свою жизнь, а потому была свободна.

В каждой песочнице бывают такие девочки, которые строят и строят бесконечные ряды куличиков, и мальчики, которые обожают давить куличики ногами. Страшно подумать, что было бы с трудолюбивыми девочками, если бы не мальчики. Девочки перелопатили бы весь песок в ровные кучки и посходили с ума от тотального сбоя программы. Если рассматривать жизнь в этом ракурсе, то мне определенно повезло. Потому что во мне сидят и девочка с совочком, и мальчик в крепком ботинке. Женское начало отстраивает личную жизнь, быт и карьеру, а мужское давит все на хрен при первом же удобном случае. Я выходила замуж и разводилась, уезжала в эмиграцию и возвращалась, строила хорошую карьеру и бросала ее ради… э-э… да просто так бросала, потому что надоело. Теткино письмо застало меня посреди очередных руин: я только что закончила большой проект и отправила к черту мужа. Алексей проявил себя стойким мужиком и далеко не ушел: снял комнату неподалеку. Коммунальный быт действовал на него угнетающе, а потому он заходил ко мне то помыться, то облегчиться, то в тишине потрудиться. И почти всегда засиживался допоздна. А потом – ну не переться же в ночи (страшно подумать!) в соседний переулок! Мы – люди взрослые и цивилизованные, не умеем вместе жить, но умеем расставаться. Алексей тихо-мирно оставался ночевать в соседней комнате. А утром мы с упоением предавались скандалу из-за незавинченного колпачка и высохшей за ночь зубной пасты. Если кто-то думает, что колпачок от тюбика зубной пасты не повод для скандала, он просто не был женат. Если кто-то решит, что я преувеличиваю, пусть просто поставит правильное масштабирование. Конечно, кому-то для взрыва страстей нужны причины повесомей: разбитая машина, например, или спущенная на косметику зарплата. А мы в нашей провинции и колпачку рады. За колпачок цепляются крошки на столе, за крошки – немытая посуда, за посудой оказывается помянут сын Алексея, великовозрастный лоботряс Рома. Словом, колпачок, крошки, посуда, Рома – и пошло-поехало. Страстей и бурных объяснений на день. А вечером, глядишь, уж снова поздно, и дождь, и холодные кровати по разные стороны жилой площади.

Существуют разные способы борьбы с нежелательной реальностью, но я предпочитаю бегство. Поэтому теткино письмо оказалось как нельзя кстати. Я бросила кота, дом и цветочки в нем на милость победившего экса, села в поезд и через одиннадцать часов уже катила чемодан по промерзшей земле моей маленькой родины.

Орша. Когда-то это слово нравилось мне, как ложка горячей каши. Если долго катать его во рту, оно теряло смысл и тогда оставалась только его раскатистая округлость – Ор-р-р-ш-ш-ша. Я проводила тут лучшие дни в своей жизни – каникулярные. И теперь, пробираясь в жидком рассвете через подтаявшие сугробы, я вдруг почувствовала, что приехала на каникулы. Где-то далеко в туманном прошлом остались тюбики зубной пасты, московская работа и питерская депрессия. А в будущем светился густой туман. Для Орши не существует прошлого и будущего, в Орше царствует вечность.

Я не была на бабушкиных похоронах. Мой приезд выпал на пятый день после ее смерти. Впервые в жизни бабушка не вышла навстречу на собачий лай и не заобнимала до ломоты в костях, а чинно встретила фотографией на буфете, перед которой на блюдечке лежала пара карамелек и стояла стопка с молоком. Но в то же время бабушка никуда не исчезла. Она растворилась в своем старом доме – в его запахе, в шкафу, набитом истлевшим добром, и в быту, заведенном по ее правилам полвека тому назад. Ее посмертное присутствие было настолько явным, что я встала на пороге, не решаясь пройти дальше. А Полина сказала: «Проходи, чего встала? Жить будешь за шкафом», и мои каникулы начались.

Наш совместный быт напоминал ситком, в котором что ни день – то новая серия. И даже если бы я этот ситком не проживала, а придумывала, я не смогла бы подобрать персонажей лучше, чем это сделала жизнь. Итак, по порядку.

Герои и характеры

Дядя Поля, моя родная тетка, 53 года. Красивая, моложавая, длинноногая и близорукая. Генерал нашего Теремка и наследник бабушкиных традиций. Отдает приказания и шумно возмущается, если что не так. Криклива, но жалостлива. Наорет, потом раскаивается. Прощения не просит – у бабушки так не заведено. А если кто-то обижается на ее ругань, искренне недоумевает: она ж не от злости, а так, для порядка…

Щедрая и бескорыстная, может в буквальном смысле снять с себя все и отдать, если кому-то надо. Готова приютить, накормить и пригреть каждого нуждающегося. Пока жила в Питере на Невском, в ее квартире то и дело ночевали привокзальные бомжи и отбившиеся от своих гастарбайтеры. Здесь, в Орше, она нашла себя в воспитании детей Пугач.

Одевается летом в шорты, зимой в брюки. Стрижется под ноль или максимально к тому близко. За что и получила от соседей погоняло Дядя Поля.

По религиозной принадлежности Дядя Поля – йог с креном в языческий буддизм. Я не могу определить точнее тот сложный микс заблуждений и истин из увлечения йогой и бабушкиных мудростей. В частности, тетушка искренне верит, что если стол вытирать большой тряпкой – будут водить деньги, а если долгое время держать поднятые руки, отмывается карма речи. Большего ей, безгрешной душе, и не надо. Тетушка любит поговорить и посвящает этому занятию все часы своего бодрствования. При этом ей неважно, повторяется она или нет, важен сам процесс колебания воздуха. Не знаю, кому как, а лично на меня ее бесконечная говорильня действует успокаивающе. Если тетушка трендит, значит, в нашем микромире все спокойно. А вот если она замолчала да еще поджала губы скобкой вниз, жди серьезных потрясений.

Призрак бабушки – растворен везде, аккумулирован в фотографии на буфете. По ночам ходит по дому, скрипит половицами и воет в печной трубе. Если что-то идет не так, как заведено, является в снах. Периодически вселяется в Дядю Полю. Подселение призрака бабушки проявляется у тетки в странностях поведения. Например, Дядя Поля становится молчаливой и поджимает губы скобкой вниз. Наяву призрак видит только Ванька. Ванька говорит, что призрак живет на летней веранде, а по ночам выходит, из-за чего Ванька в ужасе вскакивает и лезет прятаться ко мне в кровать.

Василий, 7 лет. Классический бабушкин внучок, потомок Полины. Последний отпрыск аристократического рода Ишеевых. Вывезен из рахитичного Питера на свежий белорусский воздух и качественное школьное образование. Красивый, хорошо сложённый и очень одаренный ребенок. У него способности к математике, музыке, рисованию и лепке. Быть бы ему вундеркиндом, если бы не болезненное самолюбие. На любые попытки объяснить ему что-то или чему-то научить, орет: «Я сам знаю!» – и делает по своему разумению как попало, но чаще не делает вовсе, потому что также болезненно ленив. Разговаривает короткими командами: дай, принеси, молока и т. д. Обожает шутить. Но если к музыке и рисованию у него есть талант, то к комедийному жанру – увы, никакого. Ограничивается американским вариантом юмора – пердильно-какашечным. Ляпнет глупость и сам же громко смеется. Патологически брезглив: если кто-то прикоснулся к его чашке, пить из нее не станет. Замкнут, диковат и недоверчив. Обладает таким непроницаемым взглядом, за которым фиг поймешь, какая мысль прячется в его идеальном по форме черепе.

Иван Пугач, 8 лет. Последний отпрыск мамаши Пугач, которую сразу после рождения Ивана подвергли добровольно-принудительной стерилизации. Не красавец, но обладает такими огромными и чистыми глазами, за которые ему прощаются многие косяки. Ласковый и привязчивый ребенок, уж если кого-то полюбит, то навсегда. Шумный и открытый, все мысли и эмоции – на лице. Оболтус и двоечник – способности к обучению ниже среднего, зато умеет и любит работать руками. Надежный, если что пообещал, разобьется в лепешку, но сделает. Мечтает стать водителем асфальтоукладчика, как отец. Скучает по дому. Любит мать-кукушку и всегда бросается на защиту ее чести. Играет в основном в войнушку, для чего мастерит себе автоматы из досок и танки из картонных коробок. В то же время питает странную для его пола и возраста любовь к пупсикам и куклам. Называет их своими детьми, одевает и укладывает спать в свою кровать. Легко возбудим, чуть что – бросается в драку. В драке меры не знает, мгновенно звереет и лупит поверженное тело врага ногами. В друзья выбирает покладистых перекормленных домашних мальчиков. Стеснителен – стесняется своих кривых зубов и убогой одежонки. Считает себя защитником сестер и перенимает у них привычки. В частности, подолгу одевается перед зеркалом, тщательно подбирая одежду по одному ему понятному принципу. Любит и оберегает кошку, зато сестер и тетку доводит до белого каления – так, шутки ради.

Марина Пугач, 14 лет. Жизнерадостная оторва со склонностью к клептомании. Внешности непримечательной, она интересна характером, в котором органично совмещаются доброта и мстительность, сентиментальность и цинизм, лень и безудержное трудолюбие, щедрость и жадность до чужого добра. Увлекается всем, что встречается ей в жизни: оригами, игрой на фортепиано, аэробикой, но главное, конечно же, романами и романчиками. Марина всегда в кого-то влюблена и всегда с кем-то расстается. Но на всех стадиях своей бурной личной жизни хранит верность Джастину Биберу. Жить не может без того, чтобы что-то не стырить. К этому у нее ярко выраженный и безусловный талант. Спрятать что-либо от Марины невозможно, она или чует, где что лежит, или видит во сне. При этом ее ни разу никому не удалось поймать за руку. При попытках вывести на чистую воду распахивает чистые синие глаза на пол-лица и верещит тонким речитативом о своей невиновности. Ее вороватость компенсируется безотказностью – Марина всегда готова примчаться по любому требованию и помочь. Но если Марина за что-то берется, расслабляться рано, нужно контролировать. В противном случае она, несмотря на все инструкции, сделает все таким образом, чтобы больше не просили. В школе держится в середняках, табель штурмует зубрежкой.

Кристина Пугач, 12 лет. Симпатичная хохотушка со стальным характером. При этом обожает жаловаться на жизнь, стонать и охать. Любую болячку или проблему склонна рассматривать гипертрофированно. Тяжело и долго переживает неприятности. Упряма до отключки инстинкта самосохранения. Сама от этого страдает, но совладать с собой не может. Умна и гордится этим. Быстро схватывает любую информацию и единственная из детей Пугач хорошо учится. Была бы отличницей, но ленится. Любит читать, но исключительно переводные романы о любви. Аккуратна и бережлива. В ее ящике всегда все разложено по красивым коробочкам и кошелечкам. Увлекается бисером и поразительно хорошо готовит. Очень зависима от чужого мнения. Прежде чем что-то надеть, сто раз подумает, что по этому поводу кто скажет. Одеваться предпочитает как все – чтобы не хуже других, но и не выделяться лишний раз.

Домострой

Чтобы наш дом всегда был полной чашей, бабушкой и ее предками был введен ряд религиозных культов, которые соблюдаются по сей день. Их не так много, но без них логику нашего домостроя не понять.