скачать книгу бесплатно
– Ты уже посмотрел, содержимое пенала? – в голосе хозяина сквозило нетерпение, – только побыстрее, у нас очень мало времени.
– Да, господин. Это письмо, подписанное самим Григорием IX, – мавр протянул письмо Раймунду.
– Господа, Папа просит епископа Каркассона Кларена оказать содействие своим посланцам, которые должны подготовить резиденцию инквизиции в Лангедоке, – граф вернул письмо Суи и задумался. – Да. Времени нет, – самому себе прошептал Раймунд. Затем осторожно соединил распятие и протянул Жаку де Ланта.
– Жак, возьми эту безделушку на память. В том деле, которое я поручу вам, это смертоносное жало может сослужить хорошую службу.
Когда граф и гости остались одни, Раймунд Тулузский вернулся к разговору. Он сообщил молодым дворянам, о том, что его предок вернул из Иерусалима два трона, которые в глубокой древности во времена царя Соломона перевезли на землю Обетованную из святилища Астарты, расположенного где-то в окрестностях нынешней Тулузы. Олицетворения Жизни и Смерти некогда восседали на них. Более ста лет эти два трона в условиях глубочайшей тайны хранились в замке Керибюс. Теперь же, с началом инквизиции, сохранить секрет вряд ли удастся.
– Жак де Ланта, – рыцарь опустился на колено и склонил голову, – я, граф Раймунд Тулузский, повелеваю тебе отвезти трон Добра на Запад в Англию.
– Анри де Фелин, – молодой человек покорно преклонил колено. Граф положил руку на плечо склоненного вассала, – тебе предстоит задача тяжелей. Ты должен будешь отвезти трон Смерти на Восток. В земли, которые лежат за Королевством Польским. Там еще не бродят ищейки Святого престола.
Граф развернул атлас и показал молодым людям, куда им следует отбыть.
– Господа, какие бы трудности не встали у вас на пути, я уверен, что вы сохраните святые реликвии в целости вдали от Отчизны. Придет время, и вы будете призваны на родную землю.
В лице графа появилась некая отрешенность. Морщинистые веки прикрыли глаза.
– Пусть Господь Бог, который направил царей Мельхиора, Бальтазара и Гаспара, когда они пришли поклониться с Востока, направит нас, как он их направил[9 - Текст молитвы несовершенных катаров, которые в отличие от совершенных не имели права читать «Отче наш». Катары – христианское религиозное движение в XI–XIV вв.]. – Голос Раймунда дрожал. Слова молитвы прозвучали, как напутствие и благословение.
Молодые дворяне больше никогда не увидят цветущие поля Лангедока, но поручение сюзерена они выполнят.
Жак де Ланта осядет в замке на Шотландском побережье Северного моря. Его потомки умрут от сыпного тифа, заразившись от солдат Кромвеля. Старинное кресло удивительной красоты заберет себе приходской священник. В пристройке к храму, где жили настоятели прихода, оно и простоит 700 лет, пока местный викарий не уступит его за 500 фунтов антиквару из Эдинбурга за пару месяцев до начала Войны.
Судьба Анри де Фелина окажется более причудливой. В конце мая 1233 года от причала вольного имперского города Любека отчалит купеческий караван, направляющийся в Великий Новгород. Молодой французский дворянин поразит Новгородского князя Ярослава Всеволодовича владением воинскими искусствами и князь предложит де Филину службу в своей дружине.
Когда Ярослав уедет в Киев, Анри де Фелин, теперь Андрей Филин, останется в дружине сына князя – Александра Ярославича. Присягнув молодому князю, французский шевалье свяжет свою жизнь с ним навсегда. С Александром он бился на Неве, на льду Чудского озера, сопровождал князя в Каракорум к великому хану в Монголию. Не стесняясь слез, оплакивал князя в Городце. Жизнь Андрей Филин окончил в своем доме в посаде Великого Новгорода. Из поколения в поколение потомки шевалье хранили секрет графа Раймунда и славились, как воины и толмачи. Пройдет 200 лет. После разорения Великого Новгорода Иваном Грозным, потомок Анри де Фелина примкнет к опричникам грозного царя. Малюта Скуратов обратит внимание на рослого крепкого новгородца и, узнав о его французском происхождении, заберет с собой в Москву. Потомок благородного шевалье «прославится» в стольном граде тем, что станет доверенным палачом царя, исполняя особо важные и тайные поручения Грозного. В буквальном смысле по локоть в русской крови бывали руки у потомка французского дворянина. Но «Бог шельму метит» – не дожил душегуб до старости – то ли от поноса умер, то ли – от корчей мышьячных.
В Смутное время[10 - Смутное время – период в истории России (1598-1616 г.г.), ознаменованный польско-шведской интервенцией, тяжелейшим экономическим и социальным кризисом.] дворовый человек Филиных Гаврила Александров, который следил за троном Смерти, проник в дом Годуновых, где стоял трон и, выкрав его, спрятал в подвале собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву[11 - Собор Покрова Пресвятой Богородицы – Храм Василия Блаженного. Расположен в Москве на Красной площади.]. Пройдут столетья. Еще более жестокая и беспощадная Смута уничтожит Российскую империю, а трон найдет пристанище в квартире чекиста Якова Григорьевича Блюмкина[12 - Яков Григорьевич Блюмкин (Симха-Янкев Гершевич Блюмкин псевдонимы: Исаев, Макс, Владимиров; д.р. ок. 1900, точная дата смерти неизвестна) – чекист, советский разведчик и террорист. Особо известен убийством германского посла Мирбаха в 1918 г… Теракт позволил большевикам уничтожить партию эсеров. Фаворит Ф.Дзержинского. Адъютант Л.Троцкого (1922). Резидент советской нелегальной разведки на Ближнем Востоке (1923-24). Арестован и приговорен к расстрелу в 1929 году (факт расстрела документально не подтвержден).] – палача посла Германии в молодой Советской России.
Глава 1. О старинной легенде и беседе дедушки и внука
16:45. 21 октября 1978 года. Родовое поместье семьи Уинсли.
– Генри, будьте любезны, приготовьте чай «на Пятачке». – Старый лорд Уинсли стоял перед огромным, в два человеческих роста, окном, задумчиво потирая подбородок. Неровное, с вкраплениями старинное стекло магическим образом преображало мир. Старик любил наблюдать через него окрестности замка. Изъяны стекла в любую погоду делали окружающий пейзаж похожим на дождливый штормовой океан. Вот и сейчас, пологие волны безбрежного изумрудного газона изредка нарушали вековые дубы, которых неровное стекло превращало в разбросанный непогодой караван кораблей.
– Надеюсь, Вы помните, что сегодня я жду к чаю сэра Артура. Он еще не приехал?
– Так точно, сэр. Никак нет, сэр. – По-военному ответил слуга.
Несмотря на абсурдность ответа, старый лорд Уинсли отлично все понял. Старина Генри прожил свою жизнь и состарился бок о бок с лордом Уинсли. Судьба свела их в середине 20-х молодых амбициозных англичан, у ног которых, казалось, лежал весь мир. Истинные сыновья Британии. Империи, «над которой никогда не заходило солнце»[13 - Так называли Великобританию XVIII – начала ХХ веков – крупнейшую колониальную империю последнего времени, колонии которой располагались на всех заселенных континентах.]. Сэр Артур Уинсли только вернулся из Советской России, охваченной Гражданской войной. Генри Смита, молодого сержанта морской пехоты Ее Величества, списали в запас после возвращения в метрополию из Месопотамии[14 - Месопотамия – мандатная территория, образованная по Версальскому договору после раздела Османской империи. В соответствии с решением конференции в Сан-Ремо 25 апреля 1920 года, управление этой территорией было доверено Великобритании. В 1921 году на этой территории создано королевство Ирак.], где он выполнял особые поручения сэра Перси Кокса[15 - Сэр Перси Захария Кокс (англ. Percy Zachariah Cox, 1864 – 1937) – генерал-майор Британской Индийской армии, колониальный администратор. В 1920 году произошло антибританское восстание в Ираке, подавление которого обошлось британским властям в 40 миллионов фунтов стерлингов. В этой ситуации Перси Кокс 1 октября 1920 года стал первым британским Верховным комиссаром в Месопотамии.].
Морпех сразу понравился молодому Артуру Уинсли спокойствием серых глаз, массивной нижней челюстью и редким немногословием. Сержант искал работу, а Уинсли, еще не остывший после приключений в революционной России, надежного помощника.
Прожив бурную, исполненную смертельных опасностей жизнь, не раз спасая ее друг другу, эти два джентльмена понимали друг друга с полуслова, но никогда не позволяли в своих отношениях панибратства и неуважения.
– Генри, как только, сэр Артур появится, пусть сразу направляется на «Пятачок». Без всяких отговорок: на отдых после дороги, душ, стаканчик виски и тому подобное. Я буду ждать его.
«Пятачком» в поместье Уинсли называлась небольшая площадка белого известняка, расположенная посреди огромного газона – гордости семьи Уинсли. Этому газону было уже более тысячи лет. Разбить его распорядился первый лорд Уинсли. Титул и деньги на обустройство поместья он привез из крестового похода в Святую землю. Увидев стены Иерусалима безвестным латником, в Британию он вернулся рыцарем.
Среди местных жителей, предки которых жили в этих местах с незапамятных времен, ходило много легенд о первом лорде Сожженной дубравы – первом сэре Артуре Уинсли. Самой любимой была легенда о «Призрачной деве, Вратах Рая и лорде Сожженной дубравы».
Легенда о «Призрачной деве, Вратах Рая и лорде Сожженной дубравы», записанная со слов отца Джона Литтлберри, главы католического прихода в Хаадшиире.
Давным-давно в незапамятные времена, когда Море еще не оторвало Британские острова от Матушки Земли, когда драконов было больше, чем людей, жили и в этих краях люди-гиганты, не то, что ныне – три-четыре ярда[16 - Ок.4 метров.]ростом. Их поселение раскинулось на опушке бескрайнего леса из диковинных деревьев, форма листьев которых напоминала сердечко. Потому-то место это и называлось Хаадшиир[17 - Хаадшиир – сост. название из английских слов (heart – сердце и sheer – чистый, прозрачный).]. Со временем этих деревьев становилось все меньше и меньше, на их месте стали расти дубы, но и на них иногда появлялись листья-сердечки.
Жили здесь тихой мирной сельской жизнью, из поколения в поколение, собирая по два урожая в год.
В те благословенные времена было куда солнечнее и теплее, чем ныне. Пальмы, конечно, не росли, но виноград вызревал, масло оливковое было свое, да и фрукты там разные, орехи. В лесах много дичи, грибов и ягод. Животные тоже под стать – олени в холке до пары ярдов, про медведей и говорить нечего – гора мяса.
Но однажды все изменилось. После неожиданно суровой зимы весна все не приходила и не приходила. Солнце не могло пробить своими лучами тяжелые тучи, которые скрывали небо. Люди тщетно молились своим богам. Болезни и голод терзали несчастных. Многие отчаялись выжить и стали семьями покидать родные места, уходя на Юг. Были и те, кто верил, что все вернется. Они вырубали леса, жгли костры, обогревая жилища. Научились согревать землю и собирать скудный урожай. И вот, когда осталась одна единственная дубрава, в эти места пришла Призрачная дева.
Откуда и зачем она появилась, никто не знал. Только однажды хмурое студеное небо прояснилось. Впервые за долгие годы солнце осветило заснеженную землю. Ветер стих, и дымы из труб столбами стали подниматься в голубое небо. Первыми из жилищ повыскакивали детишки. Изумленно рассматривали они безбрежный лазоревый небосклон, терли рукавичками глаза, не способные вынести слепящего солнечного света. Дети первыми и увидели Призрачную деву.
Одинокая фигура, казалось, парила над искрящимся в солнечном свете снегом. Сквозь полупрозрачное тело, укутанное в столь же прозрачные одеяния, можно было рассмотреть черные ветви вековых дубов, простертые к небу. Длинные белоснежные волосы развевались на ветру, то и дело, скрывая лицо Девы от взглядов пораженных людей. Каждому пришедшему чудилось, что это нечеловеческое существо, явилось из мифов о начале времен. Была она огромна, даже самые рослые мужчины перед ней выглядели словно дети.
Когда на опушке дубравы собрались все, кто еще не покинул Хаадшиир, Дева распростерла руки, и громовой голос зазвучал в головах людей. Лицо ее было подобно хрустальной маске. Не размыкая уст, она говорила с каждым. И каждый видел перед собой ее сверкающий лазоревый взгляд. Призрачная Дева поведала, что эту дубраву выбрала для своего дома. И отныне будет здесь жить. Людям нельзя нарушать ее покой и заходить в глубину леса, зато жители окрестностей не будут знать голода и болезней. Сообщив это, Призрачная Дева растаяла в воздухе. Люди долго не расходились с опушки, ожидая, что Дева вновь предстанет перед ними, но заботы взяли свое и селяне вернулись в поселок.
Дни проходили за днями, многие стали думать, что голод и внезапно прояснившееся небо вызвали у них массовый морок и все произошедшее им только почудилось. Однако, с тех пор, солнце все чаще и чаще всходило над окрестностями дубравы. Земля прогрелась, прилетели птицы, жители собрали первый урожай. По поселку бегало все больше детей, ведь никто не болел и Курносая, казалось, забыла дорогу в эти края.
Пролетали годы, века, эпохи. На бескрайних пустошах, где когда-то были вырубки, поднялись новые деревья, и Дубрава затерялась в густых лесах, как затерялся и Хаадшиир и его обитатели. Земля меняла свой облик. Где-то за горами гремели грозы. Редкие случайные путники, которые забредали в селение, рассказывали, что Земля раскололась. Что Хаадшиир, теперь, находится на острове, и Море отделяет их от остальных народов. Жители вздыхали и качали головами, благодаря про себя Призрачную Деву за то, что им никто не мешает жить, собирать урожай и растить детей.
Но однажды, когда Британией правил любимый сын Вильгельма Завоевателя[18 - Вильгельм I Завоеватель (1027-1087) – король Англии (с 1066) организатор и руководитель нормандского завоевания Англии.]Вильгельм Рыжий[19 - Вильгельм II Рыжий или Вильгельм Руфус (ок. 1060 – 1100) – король Англии (с 1087).], эти места были пожалованы рыцарю Артуру Уинсли. Рыцарем он был незнатным, получив дворянство во время Первого крестового похода, куда отправился из Нормандии. Звали его, якобы, Виктор по прозвищу Убийца[20 - Вероятно, имя Victor (от фр. победа) трансформировалось в англ. Win, а Убивать (англ. Slay) и, следовательно, Winslay, Winsly, что произносится – Уинсли.]. И ушел он в Иерусалим простым латником отряда Роберта Короткие Штаны[21 - Роберт III по прозвищу Короткие штаны – один из руководителей Первого крестового похода.], брата тогдашнего английского короля. Никто уже не помнит, за какие такие заслуги сэр Артур получил титул. Да это уже и неважно…
Отряд, с которым новый хозяин начал обустраиваться в Хаадшиире, был человек в тридцать, но работал каждый из них за троих. Все они были смуглые, рослые и молчаливые. Никто в Хаадшиире не слышал от них ни единого слова.
Место для замка сэр Артур выбрал сразу – самый высокий холм в паре миль от околицы Хаадшиира.
Миновало лето, зима и еще раз лето, и над Хаадшииром вырос замок Уинсли. Вернее, это была небольшая, но мощная и неприступная крепость. Кого мог опасаться сэр Артур, хаадшиирцы не представляли и решили, что, у них там, в Лондоне, все только и думают, как бы понастроить по всей Британии замков и крепостей.
Не успели селяне обсудить новую постройку, как в поселок в сопровождении своих молчаливых слуг-воинов приехал в сверкающих доспехах сэр Артур Уинсли. Его герольд трижды прогудел в большую золотистую дудку и прокричал, что отныне жители Хаадшиира обязаны приносить десятую часть урожая от трудов своих в замок. За это он и его дружина защитит жителей от всех разбойных нападений, вплоть до нечистой силы.
Не успело утихнуть эхо от голосистого герольда, как какая-то не сдержанная на язык селянка выкрикнула, что никакая защита Хаадшииру не нужна, потому что Призрачная Дева охраняет их от напастей получше любого воинства.
Тишина повисла над площадью. Ее нарушил голос сэра Артура.
– Если к вечеру десятина не будет перед воротами замка, в деревне сгорит каждый третий дом. Так будет продолжаться до тех пор, пока не будет уплачен долг. Отныне я хозяин Хаадшиира, и только мне решать – кто и как здесь будет жить. – Голос у лорда Унсли был не громкий, но все его услышали, а мрачные темные лица воинов отбивали охоту перечить.
Стоило отряду скрыться в воротах замка, как жители, не сговариваясь, стали собираться просить заступничества у Призрачной Девы, собрали дары и двинулись Дубраве. На удивление собрались все от мала до велика. Матери взяли с собой младенцев, а молодые люди посадили на закорки стариков. Только один человек, вечно всем не довольный, Бэзил Бур не пошел к Деве. Он побежал в замок.
Солнце еще не село, когда воины рыцаря вновь выехали из замка. Впереди на тонконогом арабском коне сэр Артур. Его легкие латы, отражая лучи заходящего солнца, казалось, были облиты кровью. Рядом с ним, с непривычки ездить верхом, покосившись в седле, трясся Бэзил Бур. Всадники отряда, укутанные в плотные черные плащи с незажжёнными факелами в руках, ехали поодаль.
Так как крайние вековые дубы заповедного обиталища Призрачной Девы росли по околице Хаадшиира, отряд вскоре был на месте. Однако, ни одной живой души рыцарь не увидел. Темные тучи заволакивали небо. Их бордовые подбрюшья будто были освещены отблесками далекого пожара. Стоило лошадям остановиться, как ветер затих, птицы смолкли, только тревожный храп лошадей нарушал необычную тишину. Сгущающиеся сумерки позволили людям разглядеть в глубине рощи разрастающееся свечение. Свет усиливался, черные полосы теней, отбрасываемых могучими деревьями, появлялись и таяли в приближающемся сиянии. Мгновенье и перед потрясенными людьми предстала Призрачная Дева.
Все, кроме рыцаря прикрыли руками глаза от нестерпимого света, что исходил из исполинской фигуры. Только сэр Артур Уинсли не склонил голову и его сине-зеленые глаза, как два огромных драгоценных камня сверкали в сиянии Девы.
– Я знаю за чем ты пришел сюда. В гордыне и уверенности в своем могуществе, ты совершишь, что задумал и уничтожишь рощу, но зря ты пришел сюда рыцарь. Те, кто доверился мне уже прошли Врата Рая. Твоя же участь – провести остаток дней на пороге Врат. Тебе не переступить их никогда. Знать и не обладать – вот участь твоя и потомков твоих!
Стоило Призрачной Деве замолкнуть, сияние померкло. Люди оказались в кромешной темноте, которую не могло нарушить даже разгорающееся пламя факелов, зажигаемых спутниками рыцаря.
– Врешь, нечистая сила, я всегда получаю то, зачем пришел! – Взревел Уинсли. – Сжечь это логово Нечистого. Убивать всех, кто осмелится выйти из леса!
По словам Бэзила, который, исповедуясь перед смертью, рассказал о событиях той ночи, в ответ на слова рыцаря из Дубравы раздался зловещий хохот.
Воины рыцаря едва сдерживали лошадей, в испуге норовящих сбросить всадников. Поднялся сильный ветер, сквозь завывания которого вновь прогремел голос рыцаря: «Сжечь логово! Или я спущу с каждого кожу живьем! Вы знаете, как я умею это делать, сучьи дети! Вперед!»
Воины один за другим зажигали оголовья стрел от факелов и выпускали стрелы в глубину чащи.
Осень в том году выдалась сухая, дожди шли редко, и на деревьях оставалось еще много подсохшей листвы. Поэтому стрелы быстро нашли свою цель, и низкие облака осветились взметнувшимися языками пламени.
Три дня и три ночи горела Дубрава. Все выгорело дотла, даже вековые дубы превратились в золу. На рассвете четвертого дня клубящиеся тучи наконец пролились дождем. Смывая пепел, струи дождя окрасили воду рек в черный цвет. Каждый день выходил Артур Уинсли на крепостную стену в надежде увидеть останки непокорных хаадшиирцев и их покровительницы. Тщетно. Бескрайняя пустошь расстилалась у его ног. Ровное, черное поле торжества Смерти.
Наконец, резкий осенний ветер, предвестник первых зимних холодов, разогнал тучи и высушил землю.
Глухо стучали копыта коней по выжженной равнине. Рыцарь, которого за глаза слуги уже называли «Рыцарем сожженной дубравы», разослал всадников в поисках человеческих костей.
– Посмотрите сюда, сэр! – Неожиданный крик одного из слуг заставил Уинсли вздрогнуть. Обрадовано чертыхнувшись, рыцарь пришпорил коня.
Каково же было его разочарование, когда он увидел белесую каменную площадку посреди черной запекшейся земли.
– Что это? – Опешил рыцарь.
– ТВОЯ КАРА. ТВОЙ КРЕСТ. – Голос звучал в голове рыцаря негромко, но удивительно внятно. – ТВОЙ КРЕСТ И КРЕСТ ПОТОМКОВ ТВОИХ. ТЫ ЗНАЛ О ВРАТАХ СЧАСТЬЯ И РАДОСТИ, ВРАТАХ РАЯ, КАК ГОВОРИТЕ ВЫ, ЖАЛКИЕ ЗАЛОЖНИКИ ВРЕМЕНИ. ОДНАКО, ЗНАТЬ О РАЕ, ПРИКАСАТЬСЯ К РАЙСКИМ ВРАТАМ И НЕ ВОЙТИ, ВОТ МУКА, КОТОРАЯ БУДЕТ ВСЕГДА С РОДОМ УИНСЛИ! ПРОЩАЙ, ХРАМОВНИК!
В ужасе рухнул рыцарь на колени и, рыдая, долго гладил камни площадки. Слезы и размазанная по лицу зола превратили лицо в жуткую маску.
Воины, собравшись вокруг хозяина, молча ждали, когда он успокоится. Наконец, рыцарь пришел в себя и позволил слугам помочь ему умыться, но до самого рассвета не уходил отряд от каменной площадки.
Когда уже совсем рассвело, сев на коня, сэр Артур Уинсли посмотрел на замысловатый истертый орнамент под ногами. Рисунок напоминал неестественно-ровную паутину, в центре которой выступал круглый камень. Спешившись, рыцарь поддел его кинжалом. Каменная пробка отскочила, и в углублении открылся голубой кристалл с геммой-инталией[22 - Инталия (от итал. intaglio – резьба, резьба по камню) – разновидность геммы, ювелирное украшение, выполненное в технике углублённого (отрицательного) рельефа на драгоценных или полудрагоценных камнях, или на стекле.]в виде треугольника, обрамленного причудливым орнаментом, напоминающим венок. Сколько Рыцарь Сожженной дубравы не пытался достать его из глубины каменной плиты, ничего не получалось. И понял он, что это не гемма, а замок на Вратах Рая.
Больше никогда и никого не подпускали потомки лорда Сожженной Долины к каменному «Пятачку».
Уинсли следили, чтобы на этой выжженной равнине с тех пор ничего не росло кроме травы. Однако, несколько дубов поднялись на месте бывшей дубравы.
– Привет, дед! – Единственным человеком, которому была позволена подобная фамильярность, был сэр Артур Уинсли-младший. Сухощавый спортивного вида молодой аристократ, отдающий должное моде. Длинные волосы аккуратно прикрывали уши. Серые, толстого твида расклешенные брюки, большие зеркальные каплевидные очки и черные лайковые перчатки с открытой тыльной стороной ладони. Этакий молодой Джеймс Бонд середины 70-х. С героем Флеминга его роднила и белозубая открытая улыбка завзятого сердцееда. Только фамильная черта – длинный с горбинкой нос, хищно нависающий над «открытой улыбкой», говорил о жесткости характера.
– Ты задержался на четверть часа. – Не отвечая на приветствие, проворчал сэр Артур Уинсли-старший, тридцать первый лорд Уинсли, наследный пэр Англии. Однако, в глубоко-запавших разноцветных сине-зеленых глазах старика светилась неприкрытая любовь к внуку.
– Не брюзжи. Лучше посмотри, что я привез тебе с берегов Понта Эвксинского[23 - Понт Эвксинский – одно из названий Чёрного моря. Известно несколько его названий: Аксинский, Эвксинский, Скифское, Русское, Синее. Его даже называли Святым морем.]. – Античный Мир был одним из многих увлечений Уинсли-младшего, позволяя молодому человеку щеголять в обществе давно забытыми словами и названиями. С видом балаганного фокусника он изобразил несколько загадочных пассов и со словами «Фокус-покус!» поставил перед дедом миниатюрную шкатулку.
– Понт Эвксинский, понт Эвксинский, «Черное море» звучит более честно. – Скрипучим шепотом откликнулся старый лорд, зажав шкатулку в ладонях. Со стороны могло показаться, что старческие руки пытаются согреть крошечного пузатого зверька. Он приоткрыл крышку и тут же захлопнул. Тяжело вздохнув, старик поставил шкатулку на стол.
– Это не то.
– Неужели ты даже не рассмотришь?! – Уинсли-младший даже присел на корточки подле кресла деда.
– Нет. – Тихо отрезал Уинсли-старший. – Потом, когда поговорим, передай это, – он грустно кивнул на шкатулку, – в хранилище.
Молодой человек резко поднялся. Шкатулка вновь исчезла в черной коже перчатки. Потемневшее от прилившей крови лицо стало похоже на кирпичную маску.
– Не кипятись, мальчик мой, присядь. Ты отличный Охотник, лучше, чем я был когда-то, и, поверь, понимаю, через что тебе пришлось пройти. – Слова деда были исполнены такой теплотой и грустью, что молодой Уинсли от неожиданности сел в кресло напротив и налил себе полный стакан виски.
– Плохой тон, молодой человек, наливать себе первому, тем более, полный стакан! – Видимо, старик уже взял себя в руки. В голосе чувствовалась твердость и власть.
– Слава Всевышнему! С тобой все в порядке! Я, было подумал, что «Стальной Артур» совсем сдал, коли признал кого-то лучше себя. – Внук положил в стакан деда три кусочка льда и залил их «на три пальца» янтарным напитком. – За тебя!
– За нас. И за нашу победу!
Хороший глоток, и полувековой виски теплой волной пробежал по телу.
Здесь они были сами собой. На мили вокруг не было ни души. Владения Уинсли были обширны. Луга, леса, озера, снова луга. И никого, кроме обитателей фамильного замка. Но самым «безлюдным», конечно, был «Пятачок». Слуги сюда не допускались. Исключение составлял только Генри, но старый морпех был скорее другом, нежели слугой.
На покрытых мхом истертых веками камнях «Пятачка» дед и внук Уинсли могли быть откровенны, не боясь быть услышанными.
– Артур, мальчик мой, – голос лорда вновь наполнился теплотой и грустью, – я срочно вызвал тебя в Хаадшиир, потому что Великое противостояние Запада и России близится к концу. – Заметив изумление в глазах внука, старик продолжал. – Сегодня мне сообщили, что МИ6, используя свои контакты в странах Восточной Европы, провела операцию, в результате которой СССР в ближайшие годы может возглавить человек, который положит конец холодной войне. Об этой операции не знают даже в Вашингтоне, потому что там еще много тех, кто смотрел в рот Джейкобу Блюмму. Кстати, «За нашу победу!» его тост и мне он очень нравится.
– Извини что перебиваю, но как тебе удалось разоблачить этого агента КГБ?
– Простая случайность. Странное стечение обстоятельств. Да и не разоблачал я его вовсе. Есть версия, что убрали его свои во время первого перелета «Конкорда» через Атлантику. Его уже не было в живых, когда мы выяснили, что старик носил в себе слиток Божественного металла. Это-то и помогло мне узнать, кого мы знали, как Джейкоба Блюмма.
Его секретаршу, Мегги Пью, мы завербовали еще в начале 60-х. Тогда мне показались странными рассуждения этого ярого антикоммуниста о необходимости налаживания отношений с Советами. И это в то время, когда и мы, и они еще не отдышались после «Карибского кризиса»[24 - Карибский кризис – термин, определяющий чрезвычайно напряжённое политическое противостояние между СССР и США в октябре 1962 года, вызванное тайным размещением на Кубе подразделений ВС СССР, техники и вооружения, включая ядерное оружие. Кризис мог перерасти в ядерный конфликт. В США – «Кубинский ракетный кризис».]. К сожалению, в те годы оставалось еще много идеалистов, обнимавшихся с русскими на Эльбе, кого не вычистила метла Маккарти[25 - Джозеф Рэймонд Маккарти (1908-1957 гг.) – американский сенатор-республиканец. Ярый антикоммунист возглавлял в середине 1950-х годов Постоянный подкомитет сената по расследованию антиамериканской деятельности. М. утверждал, что коммунисты проникли во все сферы власти в США. Жертвами развязанной им кампании против коммунистов стали супруги Розенберг, обвинённые в шпионаже в пользу СССР. Более трех тысяч американцев были объявлены неблагонадежными и уволены с работы.]. Поддержи их Блюмм деньгами и мировому балансу сил пришел бы конец. В то время Советы были очень популярны в мире. Почему Блюмм развернулся на 180 градусов, многие тогда ломали головы. Одни считали, что он, как Хаммер[26 - Арманд Хаммер (англ. Armand Hammer, 1898-1990) – американский предприниматель. После встречи с В. И. Лениным А.Хаммер вошёл в круг бизнесменов, приближенных к руководству СССР. Встречался со многими советскими лидерами, вплоть до Горбачёва. Широко известен тем, что скупал предметы старины, картины, скульптуры из Ленинградского Эрмитажа, таким образом собрав большую коллекцию предметов искусства. В частности, по бросовым ценам вывез из СССР и перепродал на Западе яйца Фаберже.], наладил выгодный бизнес с Москвой, другие – что русские смогли его на чем-то завербовать. Хотя, и в то, и в другое поверить было трудно. Все сошлись на том, что хитрый еврей замышляет очередную авантюру. Вокруг этого человека всегда клубилось много тайн. Влияние его на Уолл-Стрит было огромным. Он стоял у колыбели МВФ[27 - Международный валютный фонд, (англ. International Monetary Fund, IMF) – учреждение ООН, штаб-квартира – Вашингтон, США. 27.12.1945 – официальная дата создания МВФ. МВФ предоставляет кредиты государствам при дефиците платёжного баланса. Рекомендации МВФ в отношении развивающихся стран постоянно критикуются, т. к. их выполнение в конечном итоге направлено не на повышение самостоятельности, стабильности и развитие национальной экономики государства, а на привязывание её к международным финансовым потокам.] и МБРР[28 - Международный банк реконструкции и развития (МБРР, англ. International Bank for Reconstruction and Development) – основное кредитное учреждение МВФ.].
Так вот, Блюмм не оставил наследников. После кремации его бренных останков миссис Пью, получив урну с прахом, вытряхнула ее над Гудзоном, к счастью, над мелководьем, и успела заметить, как металлический предмет сверкнул в воде. Это был кулон, изображающий Павлина. Пожалуйста, не забудь и его сдать в Хранилище. – Старик задумчиво поболтал льдом в стакане и продолжил. – Да, так вот, ты знаешь, что, находясь под воздействием Металла, я могу увидеть прошлое владельца той или иной вещи. Сам понимаешь, я не мог не воспользоваться ситуацией. Когда я обратился за помощью к бывшей секретарше Блюмма, Мегги Пью обратила мое внимание на шелковый китайский халат, с которым Джейкоб никогда не расставался. С него я и начал. Этот халат мне рассказал очень многое, в том числе, и о чекисте Якове Блюмкине. – Старик опять замолчал, допил заметно посветлевший напиток. – Ладно, хватит воспоминаний, давай к делу. – Заметив протест в лице внука, решительно отрубил, – воспоминания потом.
– Дед, ты всегда умудряешься остановиться на самом интересном, а потом годами заставляешь ждать продолжения. – Возмутился Уинсли-младший.
– Артур, вопрос очень серьезный и касается непосредственно нашей семьи. Ты знаешь, что основа благосостояния Уинсли в «Уорвик петролиум» и в стабильных ценах на нефть. Сегодня помимо доклада из МИ6 я получил еще вот это. – С этими словами старый лорд подтолкнул внуку две папки.
Глава 2. Из которой становится ясно, что, если вас преследуют иностранные агенты, это – неспроста
6:00. 14 марта 2014 года. Украина. Автострада М-02. Недалеко от российско-украинской границы.
Ночь уходит, оставляя рыхлые клочья предрассветного тумана.
Вот уже пару часов старая «Таврия», дребезжа, мчится по пустынной дороге, вселяя надежду, что последние полсотни километров не станут для нее роковыми.
Нескончаемой чередой пробегают мимо деревья-призраки.
Не могу отказать себе в удовольствии ехать по самой середине дороги, это дает возможность представить себя пилотом взлетающего самолета, который, обретая свободу, пропускает смертельный трассер под брюхом.
Из динамиков на своем поразительно красивом, гортанном и непонятном языке венгры просят вернуться[29 - «Jojj Vissza Vandor» (рус. «Вернись, бродяга») – песня венгерского джаз-рок октета Bergendy.]…
На мгновение пустынное предрассветное шоссе исчезает, уступая место школьному классу, пронизанному лучами ослепительного весеннего солнца.
Беспечная компания десятиклассников делает стенгазету ко дню Смеха. Уроков нет – весенние каникулы, но «классручка» разрешила собраться в школе. Огромное окно распахнуто настежь. Дым сигарет. Витые бутылки дефицитного «Двойного золотого»[30 - «Двойное золотое» – сорт пива (с 1934 г). Один из наиболее известных элитных и дефицитных в советское время сортов пива. Отличался крепостью (13 % алк.), цветом (золотисто-каштановый) и особой формой бутылки.] рядком стоят на учительском столе, подпирая оранжево-черный конверт альбома венгерской группы Bergendy[31 - Bergendy – венгерский джаз-рок октет, созданный братьями Иштваном и Петером Бергенди в 1970 г.]. Содержимое конверта медленно вращается на Леркином шикарном новомодном «Аккорде»[32 - «Аккорд» – электрофон производства рижского радиозавода им. А.С.Попова. Выпускался в 60-80-х годах прошлого века в СССР.].
Из динамика на своем поразительно красивом, гортанном и непонятном языке венгры просят вернуться…
